Истории тёмного королевства

       — О, а вот и легендарные братья! — Люцифер выплюнул жвачку изо рта, с трона встал, подошёл к Сэму, и, несмотря на протесты того, похлопал его по плечу. — Братишечки! Вернулись! Ну, теперь заживём! Я врата Ада открою, демонов на вас натравлю, и буду следить, как вы от них бегаете, только пятки сверкают. Это как в онлайн-игре, знаете?        Он оскалился в подобии улыбки и облизал губы, салом помазанные.        — Мне кажется, или он не в форме? — насвистывая, спросил у брата Дин.        — Нет, — Сэм некоторое время смотрел на него, прищурившись, а потом вздохнул, — не в форме.        — Чего-чего? — Люцифер шагнул вперёд, поднимая сжавшуюся в кулак руку. — Я не ослышался?        — Нет, нисколько, — Дин издевательски усмехнулся, — не в форме ты, мужик. Губы жирные, салом намазанные. Потом за километр несёт. Футболка старая, выцвела уже почти. Это ты так нас встречаешь? Позор и скандал!        Люцифер открыл рот, и закрыл рот. Открыл рот и закрыл рот. Открыл и закрыл.        Ноздри его раздувались, он шумно дышал, шипел, фыркал. Лицо раскраснелось, щёки раздулись, будто он орехами рот набил. Он хотел прозвучать внушительно, угрожающе, а получился истеричный вскрик:        — Да как вы смеете со мной, хозяином Преисподней, так разговаривать! Берега попутали? Вообще добра не помните?        Он топнул ножкой и завопил:        — Цербер! Куть-куть-куть! Сюда!        Когда грозный пёс явился на зов и обнажил клыки, пуская слюну на Сэма, тот побледнел, но выстоял. Когда он залился звонким лаем, тот схватил брата за руку и сквозь зубы пробубнил:        — Почему, вот почему ты вечно всех провоцируешь? Так бы сидели себе в «Импале», ели сендвичи, а теперь проводи собачьи бегуны, называется! Что ты стоишь? Бежим!        Они сорвались с места и убежали, сверкая ботинками. Но они были уже не молоды, потому через пятнадцать секунд побега беспокоить начала астма, а через тридцать — уже радикулит.        Цербер, конечно, не отставал, они слышали его хриплое дыхание за своей спиной. А ещё, чем сильнее они отрывались от милого щеночка, тем звонче он заливался лаем. Держал жертв на крючке.        — Я вам покажу! Я вам устрою сафари! — вопил Люся, и, каждый раз, когда он топал ноженькой, ад сотрясался.        Когда стали хрустеть колени, братья остановились. Сэм присел на корточки и потёр икры. Поднял руку, капитулируя:        — Эй, мужик! — он внимательно посмотрел на Люцифера. — Мужик, перемирие. Ну, годы уже не те, почти старость, сам понимаешь. Отдохнуть надо. И, судя по твоей отдышке, нам всем.        Люцифер скорчил раздосадованную рожицу, но всё же кивнул:        — Ладно, предложение принято. Цербер, фу! Место!        Покорный пёс тот час же попятился назад и, поскалив ещё чуток, для порядка, устроился у ног своего владыки.        Люцифер пригладил спутанные волосы. Наверное, думал, что это выглядит чертовски сексуально. Сверкнул взглядом, злобно оскалился:        — Это всего лишь затишье перед бурей, мальчики мои, — оскал смягчился на усмешку, — сейчас перекур закончится, и я вас, как крыс загоняю. Да я вас в клочья порву. Я ваши кости по ветру развею. Я сожгу ваш прах, и плюну на землю, где его рассыплю. Да я…        — Что ты там бубнишь? Опять надрался, что ли?        Низкий женский голос, который, наверняка, легко мог бы перерасти в хриплый хохот, если бы его обладательница того захотела, раздался совершенно близко. Почти над ухом. Люцифер насторожился.        Когда послышались неумолимо приближающиеся к тронному залу шаги (каблуки, судя по всему, были тонкие, острые), Люцифер побледнел, побелел и вскочил с трона.        — Мужики! — прошипел он. — Мужики, предлагаю мир! И помощь! И вечное союзничество!        — Что это ты так запел о мире внезапно? — удивленно приподнял брови Сэм.        — Потому что здесь сейчас будет такое, — Люцифер хаотично размахивал руками, — такое! Такое!        Он упал на колени, а потом попытался спрятаться у братьев за спиной, цепляясь пальцами Дину в куртку.        — Мужики, — теперь голосочек у него стал тоненький, точно у младшеклассницы, — мужики, помогите! Спасите! Мне пиздец! Нам всем пиздец! Заберите меня отсюда, умоляю! Пожалуйста!        — Да ты объясни для начала, что происходит!        — Моя же… же, — Люцифер нервно икнул, — жена, вот что происходит.        — Ну, — с облегчением вздохнул Дин, — жена — это точно проще, чем Апокалипсис. Не ссы, мужик, прорвемся.        — Вы не понимаете, — смертельно бледный, Люцифер молитвенно сложил руки, — Апокалипсис детской забавой покажется, как только моя жена откроет рот.        Она вошла. Стояла на пороге тронного зала, уперев руки в бока. Женщина средних лет, выглядящая, пожалуй, если не красиво, то уж точно, как минимум, ярко. Кровавые губы, удачно подчёркнутые красной помадой. Копна густых каштановых волос, разбросанных по плечам. Холодные, но удивительно искристые голубые глаза. Скулы, похожие на острие ножа, того и гляди, порежешься.        Она была одета в простое платье бардового цвета в минималистическом стиле. Несколько секунд понадобилось ей, чтобы осмотреться и оценить обстановку. Потом женщина усмехнулась:        — Опять собутыльников притащил? Всё ясно.        Она пересекла зал в несколько шагов, очутилась около Дина и, невзирая на вопли, вытащила Люцифера из-за спины братьев прямо за ухо.        — Я тебе когда сказала посуду вымыть?        — Лиличка, — икая, прошелестел Люцифер, — я вымыл, честное слово. Одну тарелку только забыл, мамой клянусь!        — Вымыл он, как же! — фыркнула женщина. — А почему тогда по казану саранча бегает?        — А я… — он икнул снова, — я что? Я ничего, Лилечка, ничего!        — А звезду с неба достал? — она продолжала буквально поедать его гневным взглядом.        — Н-нет, — помотал головой властелин Преисподней, — но я достану. Честное слово!        — Четвёртое тысячелетие обещаешь! — презрительно фыркнула Лилит. — Достал уже! Не верю я тебе, ирод проклятый!        — Ну, Лиличка, — Люся зашёлся горьким детским плачем, будто у него конфетку отобрали, — любимая, прости меня. Пожалуйста. Я для тебя что хочешь — хоть звезду с неба, хоть в долг до зарплаты! Ты же знаешь!        Она подвела глаза в небо (хотя, вместо неба здесь была чёрная бездна) и, на выдохе, стала причитать:        — Господи! У всех мужья, как мужья, кафе, бары, рестораны, шубы норковые, Армагедон. А у этого руки не из плеч растут, мозгов нет, и вечно он чем-то недоволен, всё бубнит и бубнит, бубнит и бубнит, алкашей вечно водит, да когда же это кончится уже, сил моих больше нет, Боже!        — Пардон, мадам, — покашливая, вмешался в разговор Сэм. — Мы не алкаши.        Лилит взглянула на них по очереди, явно оценивая. Потом поглядела на дрожащего мужа, под которым уже образовалась лужа.        — Лиличка… — шептал он, словно экзорцист на сеансе, молитвенно сложив руки, — пожалуйста, не бей меня, не бей. Ну, пожалуйста! Братаны, помогите!        — Ой, — вздохнула Лилит, щёлкнув языком, — достал уже. В расход тебя! Цербер — взять!        Собака приподнялась на лапах и издала удивлённое: «Афф?»        — Что тявкаешь? — пожала плечами Лилит. — Не будешь слушаться, кормить перестану. Взять, я сказала!        И собака, правда, траурно взвывая, бросился в бой.        И не осталось через пару минут от Люценьки бедного ни единой косточки.        Сэм и Дин стояли, замерев, приросшие к месту, и, открыв рот, смотрели, как Лилит довольно гладит Цербера, тут же сев на трон, и, закинув ногу за ногу.        — Мадам, — Дин неодобрительно помотал головой, — вы живодёрка.        — Да, — спокойно кивнула Лилит, облизываясь, — именно так. Приятно познакомиться. Кстати, красавчик, а что ты делаешь сегодня вечером?        — Э-э-э, — теперь, кажется, пришла очередь Дина икать от волнения, — мадам, мы маш-ши-нну сторожим. У нас «Импала» скучать будет, если мы её сейчас бросим. Из-извините, ма-д-ам.        Он пнул брата в спину и прошипел в ухо:        — Что ты стоишь, валим отсюда, валим!        И они, развернувшись, побежали быстро-быстро, только пятки засверкали.