Истории тёмного королевства

       Твои хрупкие кости ломались, и милое личико испачкалось в крови.        Ты была такой всегда — слабой, ненужной, беззащитной. Когда ты родилась, маленькая, девочка, не наследница рода, в тебе были разочарованы. Когда бегала по саду, пачкая платье, вызывала сплошное разочарование. Когда росла, весёлая, говорливая, беззаботная простушка, на тебя смотрели без тени восторга.        Ты была такой всегда — обычной, неинтересной, второсортной. И женщине твоего положения и сословия другой судьбы не видать было, кроме как прислуживать королевам. Ты исколола в кровь пальцы, искусала губы в кровь, пока училась вышивать, шить, и постигала азы придворных манер, которые так искренне ненавидела. Ты хотела всего лишь носиться по полям, чувствуя за плечами ветер, не думая ни о завтрашнем дне, ни о следующей секунде. Всё, что у тебя было — сейчас. Всё происходило в настоящем. Умные люди говорили ловить момент — и ты ловила сполна.        Ты была такой всегда — неумной, не привлекающей внимания, не подающей надежд. Обычной. У тебя было слишком много конкуренток, и каждая — одержима желанием занять место в свите королевы повыше, оседлать коня норовливее. Тебе говорили быть умной, плести интриги, но ты не понимала, как это делать. Ты хотела целоваться с прекрасными юношами, и держать за руку товарок твоего возраста, делиться с ними секретами.       Ты была такой всегда — легковерной, легкомысленной, азартной, и, что скрывать, слабой на передок. Красивые мужчины возбуждали тебя, красивые женщины вызывали восхищение. При дворе никто не думал хранить собственную честь, невинность всегда продавалась дешёвой монетой. Были, наверное, исключения, вот только ты таковым не была. Ты была самой-самой обыкновенной. Одной из.        Ты была такой всегда — флиртующей, веселящейся, глупой. Прекрасные мужчины очаровывали тебя, а ты манила их глазами, звала телом, каждой клеточкой жаждала. Ты любила утехи плоти не меньше, чем развлечения и танцы, столь популярные при дворе.        Ты была такой всегда. Маленькой глупой Китти Говард. Игрушкой в чужих руках.        Твои хрупкие кости ломались, милое личико портилось злобной ухмылкой, нежные руки утопали в крови. Чем больше дней и ночей ты проводила при дворе, обучаясь искусству лжи, да так и не совладав со своей глупой похотью, тем больше теряла себя, и последние бастионы слабого разума, что в тебе хрупко нежно теплился.        Ты лгала, интриговала, изменяла. Не делала, в общем, ничего такого, чего не делают другие женщины, которым повезло стать придворными дамами. Разве что, маленькая дурочка, играла, совершенно не таясь.        Твои хрупкие кости ломались, и личико пачкалось в крови. До тех пор, пока тебе не сломали последний хребет, а глаза не залила красная соль боли.        — Ваше величество!        Сейчас ты кричишь, пока тебя волокут по коридору стражники, хватая твою тонкую талию, что ещё тоньше в корсете, кричишь надрывно, остро, не таясь.        — Ваше величество, смилуйтесь, прошу!        И получаешь холодное, разочарованное, больное и острое:        — Нет. Лгунья.        Ты лгала, лицемерила, изменяла и предавала. Делала всё то же, что делает любая девушка, которой повезло стать фрейлиной Её величества, разве что играла открыто.        Ты так и не стала королевой, хоть и была коронована.        Ты осталась милой хрупкой Китти Говард, малышкой Кэт, что вскоре взойдёт на гильотину.        Ты осталась сама собой.        Близится час — и ты умрёшь.