Истории тёмного королевства

       Красное-красное платье. Красная-красная помада. Красное-красное вино.        Миссис Амелия Седли, бывшая Озборн, ныне Доббин, робеет. Что делать? Развернуться и уйти, сбежать, пока не поздно? Пройти мимо, и, если её окликнут, сделать вид, что не узнала? Холодно перекинуться несколькими словами и поспешить к выходу, сославшись на занятость?        Миссис Амелия Седли сомневается, не может принять решения. Как всегда. Такой уж она удалась — робкой, нерешительной, глуповатой. Предпочитающей, чтобы за неё решали мужчины. А что? Это ведь, в конце концов, мужской мир, не так разве?        Миссис Амелия Седли видит перед собой давнюю подругу, сердечную приятельницу, утешение юных лет. Но замечает падшую женщину, опустившуюся до того, что не считает нужным держать ноги сведёнными, вместо того отдаваясь всяк и каждому почтенному лорду, и не очень лорду. Главное, тому, кто больше заплатит.        Миссис Амелия Седли разрывается на части от своих противоречивых чувств. О, как она ненавидит противоречия! А те сейчас буквально разъедают её, точно отрава, изнутри. Бедняжка Ребекка, как немилосердна к ней жизнь, как трагична судьба! Отвратительная Ребекка, как она смогла дойти до такого, как позволила себе пасть столь низко, почти что на дно? Разве так можно?! Конечно, судьба вовсе не баловала её, она была несчастна с самого своего рождения, но всё же разве она не могла оглянуться, прежде чем падать в яму? Она теперь достойна порицания и осуждения общества. По-крайней мере, той его части, которую миссис Амелия Седли представляет — добропорядочных умниц-леди.        И всё же воспоминания юных дней побеждают червь сомнения в её душе. И с робкой улыбкой миссис Амелия Седли неспешно и не совсем уверенно идёт вперёд.        Душечка Бекки Шарп, сильно жизнью измотанная, но не растерявшая ещё былого очарования, сидит за крайним столиком, лениво скользя взглядом по посетителям, и медленно попивает вино.        — Здравствуй, дорогая Бекки.        — Эмилия! Милая моя!       А дальше следуют фальшивые объятья, поцелуи щекой к щеке, радостные возгласы и даже (немного) — фальшивые слёзы. В общем, всё то, что положено делать двум подругам сердца спустя много лет томительной разлуки. Правда, миссис Амелия Седли вовсе не уверена, что дорогая Ребекка ещё к обществу порядочных леди принадлежит, и не знает, простить её за такую беспечность, или же нет. Она пока не решила.       А дальше следуют фальшивый интерес о судьбе друг друга, фальшивые вздохи по поводу того, какая она горькая, и воспоминания о любимых мужчинах — джентльменах, что стали первой любовью, но оба пали смертью храбрых, и фальшивая забота о судьбе любимых чад — Джорджа Озборна и Родона Кроули-младших.        — О, мой Джорджик, мой дорогой Джорджик! — у миссис Амелии Седли слёзы на глазах выступают, когда она, всплеснув руками, говорит о сыне, — каким славным мальчиком он стал. Храбрым, смелым, бесстрашным, и очень благородным. Весь в отца! А что там Родон-душечка?       Миссис Амелия Седли всё знает о судьбе дорогой компаньонки. Что её сын с ней прекратил всякое общение, хотя и оказывает материальную помощь. И что дорогая Ребекка коротает вечера в барах, пабах и прочих, совсем уж непристойных, заведениях, за стаканом виски или бокалом вина.        Но не может ведь она не спросить подругу об этом. Нельзя так. Так правила приличия велят, законы вежливости. Всё то, в общем, чему их учили в пансионе мисс Пинкертон.       Но дорогая Бекки, поведя плечом, говорит не о Родоне вовсе. И (как и прежде) удивляет её:        — Ты так скучно живёшь, дорогая Эмилия, — мисс Шарп кривит губы в глумливой улыбке, чем разбивает миссис Амелии Седли хрупкое сердце, — так скучно. Я бы уже от такой жизни умерла. Зачахла бы, словно цветок.        И все чувства, затаённые внутри, в душе, восстают и просятся наружу. Щёки миссис Амелии краснеют, от возмущения она становится буквально пунцовой. Да как же Ребекка-душечка смеет такое говорить ей? Ей, вдове храброго офицера? Жене смелого полковника? Матери достойного и благородного сына?        — Скучно, — поджав губы, плюёт миссис Амелия Седли бывшей компаньонке в лицо, — зато праведно. Всего тебе доброго.        Возмущённая, миссис Амелия Седли круто разворачивается на каблуках, и идёт к выходу. Плохая была идея — подойти к Ребекке, той, что она сейчас из себя представляет. Едва не замарала свою честь и репутацию благородной женщины.        Миссис Амелия Седли уходит, но чувствует на себе взгляд бывшей сердечной подруги — насмешливый и колючий. И внезапно ощущает себя словарём доктора Джонса, подаренном любезно милостивой мисс Пинкертон им обоим однажды. Который Ребекка вышвырнула из кареты, стоило только тронуться коням.        Это миссис Амелия Седли только что вычеркнула дорогую Ребекку из своей добропорядочной жизни. Отчего же тогда внутри неё чувство, словно выбросили её?