Истории тёмного королевства

       Анита снова дрожит. Круэлла чувствует это, даже не повернув к ней головы. И лениво гладит подругу по волосам, когда та (опять!) прижимается к ней крепко-крепко.        — Мне холодно.        — Снова? — Круэлла приподнимает бровь. — Дорогая, терморегуляция у тебя ни к чёрту.        — Да, — кивает Анита, — я замёрзла.        Круэлла вздыхает. Смотрит на подругу. Не корит взглядом, не винит ни в чём. Но в глазах Аниты всё равно извинение и сожаление. Что поделать, уж такая она — её Анита. Цветок, что едва трепещет на ветру.        Круэлла снимает шарф, перчатки и тёплое пальто. Остаётся в одном только свитере. Укутывает подругу, закутывает её худые и острые плечи. Игриво проводит пальцами в ложбинке между костлявых лопаток. И, отвернувшись, вдыхает сигаретный дым. Чтобы через полсекунды смотреть, как он змеится перед глазами и тает налету.        — Тебе разве не холодно, Круэлла? — щебечет Анита почти что на ушко. — Октябрь… Прохладно всё-таки.        — Ну что ты, дорогая, — отмахнувшись, смеётся Круэлла, уже хриплым, севшим от постоянного курения, но ещё не утратившим юношеской звонкости, голосом, — конечно же, нет. Не холодно. Считай, что я слишком горячая женщина, чтобы мёрзнуть.        Де Виль беззаботно заливается смехом, запрокинув голову. Анита любуется, с восторгом смотрит на неё, заглядывает в глаза.        — Да, — кивает она, — очень горячая. Очень. До непристойности.        — Пристойность? — с любопытством спрашивает Де Виль, приподняв бровь. — Нет, не слышала.        Анита улыбается. В сумраке Круэлла не может разглядеть чётко, но готова поклясться, что на щеках подруги играют ямочки. Она находит это очаровательным.        Де Виль медленно опускается на плед, утаскивая Аниту за собой. По-свойски кладёт руку на хрупкую девичью талию. Вальяжно поглаживает бёдра. Они пока не дошли до края, не перешли черты. Но Круэлла позволяет себе эти невинные ласки, а Анита разрешает ей их.        — Когда я стану всемирно известным модельером, то сошью тебе миллион меховых шуб, дорогая. Разных моделей и фасонов. Чтобы ты не мёрзла и была модной. Как и полагается.        — Хорошо, — кивает Анита, — шубы, так шубы. Я не против. А ты поймаешь для меня тигра? Или леопарда? Или обойдёмся искусственным мехом?        Анита очаровательно дует губки. Шутит. Ей кажется всё это невинной шуткой. Жаль, что Круэлла, как не старается, не может привить подруге собственный вкус.        — Фи, дорогая, — презрительно кривит губы Де Виль, — искусственный мех — это моветон. Так что, мне придётся выйти на охоту за дикими зверями. И я кого-нибудь да поймаю. Какого-нибудь тигра или леопарда. В крайнем случае, гиену. Всё для тебя.        Она звезду с неба готова для Аниты достать. Но молчит об этом. Пока что молчит.        — О, дикие звери — это опасно, очень опасно, — кажется, Анита не на шутку испугалась, сжимает холодную ладонь подруги, — может, обойдёмся живностью поменьше?        — Да, действительно, — задумчиво произносит Круэлла, затянувшись и снова выпустив в небеса кольцо дыма, — почему нет. Знаешь, я могла бы сшить шубу из собачьей шерсти.        Она медленно поворачивает голову, с прищуром смотря на Аниту:        — Как тебе далматинцы, к примеру? Ты же их любишь, дорогая?        Анита умолкает. С тревогой поглядывает то на неё, то на свои руки в её перчатках. И даже пытается чуть-чуть отстраниться.        А Круэлла представляет роскошные шубы с чёрно-белыми пятнами. Или короткие стильные манто.        И начинает заливисто хохотать…