Истории тёмного королевства

       Клэри танцует в чистом поле. Возле древних камней. Поднимает вверх руки, тянется к солнцу, подаётся небу навстречу. Счастливая и свободная. Такая, какой была всегда. Такой, какой мечтала быть, да обстоятельства — бесправие женщин в обществе, война, брак, основанный на стереотипах, супруг с военным синдромом — не давали.        Клэри танцует в чистом поле, возле древних камней. Она сюда пришла не просто издалека. Прибыла из будущего. Словно марсианка свалилась в эту суровую траву, под музыку затяжных дождей и раскаты величавого грома. Говорят, что этот край — мужской. По легенде, он принадлежал воинам. И леди, толкуют, тут места нет. Особенно такой, как она — чужестранке, женщине почти что с Марса.        Говорят, женщина здесь не способна найти счастье. Как же, как же — её то богатый властелин, как правило, старый в любки захочет, то в ведьмовстве её заподозрят и казнить захотят. Говорят, дескать нет здесь счастья хрупким женщинам, и искать его не тут нужно.        Клэри бы поспорила. Своё счастье она не искала. Но нашла. Именно здесь.        Клэри танцует в чистом поле, возле древних камней. Под раскаты грома и блики молний. Красивая и свободная. А главное, — счастливая. Да, это — самое главное.        Она чувствует, как смотрит на неё Джейми. Взгляд жадный, горячий, томительный. Взгляд, обжигающий кожу. Прожигающий насквозь.        Она от этого взгляда тает. Она от этих глаз сходит с ума. Чужая в суровой Шотландии, едва встретив Джейми, едва впервые его увидев, поняла — она обрела всё. Родину. Дом. Любовь. Смысл жизни. Суть существования. Миссию и Мессию.        Чужая в суровой Шотландии, в странном и страшном Средневековье, один раз коснувшись губ Джейме, она осознала, что нашла себя.        Клэри танцует в чистом поле, возле древних камней. Ноги путаются в траве, сочной, зелёной после дождя. Платье расстегнуто вольно, и она без корсета. Практически обнажена и почти беззащитна. А Джейми всё смотрит и смотрит, проказник. Не отводит горящий взгляд.        И тогда Клэри останавливается. Перестаёт кружиться. Улыбается, заправив за ухо прядь вьющихся волос, густых, словно кровь, да и тёмных, как бездна. А потом тихо смеётся.        О, Джейме, рыцарь без доспехов, с сердцем льва. Её рыцарь. Он уже не скрывает своего желания, а в уголках глаз медленно, словно музыка джаза, загорается неприкрытая похоть.        Она подходит ближе, обнимает его за сильные плечи. Он красив. Чертовски красив. Словно дьявол. Она проводит ладонью по его губам и, подняв на него искристый, полный нежных обещаний, взгляд, тихо шепчет его имя, что всех других дороже:        — Джейми. Джейми. ****        — Доктор?        — Что там, мисс Рендалл?        — Мама очнулась.        — Вы уверены?        — Не знаю. Но мне кажется, её взгляд стал осознанным. Она, вроде, даже меня узнала.        — Она что-нибудь говорит?       — Нет. Только, как всегда, зовёт какого-то Джейми.       — Она бредит.        — И что же? — рыжеволосая хрупкая девушка переминается с ноги на ногу, нервно облизывает губы. — Вы не станете ничего делать?        Врач ухмыляется, но горько и грустно. Взгляд его при этом печален. Он переводит взгляд на свою пациентку, а потом — на её дочь, как всегда, несчастную и взволнованную. Пожимает плечами, со вздохом капитулянта:        — Что ж тут поделаешь, мисс Рендалл? Ваша мать бредит уже шесть лет.