Истории тёмного королевства

       Марлин — рыжая, смешная, ГРЯЗНОКРОВКА, — точно не понравилась бы матушке. Вальбурга бы принялась сыпать проклятьями, вопить, выдирать волосы, заламывать руки, угрожать убийством, увидь она, с кем её непутёвый предатель-сын проводит время. Возможно, даже упала бы в обморок. Грохнулась бы прямо Кричеру на руки, чтобы тот причитал на всю магическую Британию, как несчастна его святая хозяйка, и как у него нет сил всё это терпеть.        Марлин — рыжая, смешная, ПРОСТАЯ — очень нравится Лили Эванс, его, Сириуса, лучшей подруге. Она всё время повторяет, какая Марлин весёлая, как приятно хохотать с ней рядом, сидя в гостинной, и то и дело припоминает, как на своём первом уроке зельеварения, Марлин взорвала котёл и едва не взорвала класс. Сохатый, посмеиваясь, добавляет: «Жаль, что не взорвала, всем было бы проще. Разве что, Нюниус расстроится. Хотя… и это хорошо. С какой стороны на Мерлин не посмотри, она хорошая!»        Марлин — кучерявая, смешливая, ВЕСЁЛАЯ — запала в душу Лунатику. Тот причин не объясняет, но Сириус знает, почему: просто Марлин умеет мало говорить, когда нужно, и много слушать. А ещё — много читает, особенно по ночам. В этом они с Лунатиком очень похожи. И это делает её для него, Бродяги, чуточку роднее, теплее, любимее.        Марлин — покрытая веснушками, нескладная, КРАСИВАЯ — обречена терпеть общество Хвоста (тот за ней Хвостом ходит, как это не странно), и даже не злится, а добродушно улыбается. Говорит, что в нём, смешном, странном, навязчивом, нескладном, она видит большой потенциал и скрытые таланты. И, кажется, даже не лжёт, не преувеличивает. А Хвост в ответ счастливым смехом заливается, словно ребёнок. Рядом с Марлин счастлив даже он.        Но сильнее всего Марлин — симпатичная, бойкая, СМЕЛАЯ — нравится ему, Сириусу Блэку. Бродяге, с облегчением покинувшем отчий дом. Он с неё глаз не сводит, и прячет сладкий, довольный вздох, в груди, когда думает о ней (а это, в последнее время, случается чуть чаще, чем постоянно). Вот и сейчас он смотрит на неё, держа за руку, пока она крутит чашку с чаинками в руках и смешно морщит нос (предсказатель из неё, как и зельевар, — не очень), и места себе не находит от счастья. Будь он сейчас в ставшем уже практически родном облике косматого чёрного пса, непременно вилял бы хвостом, крутясь у её ног.        — Марлин?        — Да?        — Знаешь, мне кажется, что ты — та, благодаря которой я однажды перестану быть бродягой. И перестану скитаться, как делаю всю жизнь.        Она откладывает своё чрезвычайно важное занятие, отставив чашку в сторону, поставив на стол. Поднимает на Блэка серьёзный, задумчивый взгляд. И — улыбается.