31.2
– Ты мог бы вмешаться раньше, – проговорила Кай, так и не повернувшись спиной к тому, чей пристальный взгляд ощущала всем телом. Мет исчезла сразу, как только вернула в своё измерение, то ли не заметив чужака, то ли лишь сделав такой вид. Даже можно сказать, что просто вытолкнула Кай обратно, а сама осталась там же, продолжая кривиться и сжимать обтянутую камнем правую руку. Ещё там контрактница иногда задерживала дыхание и наклоняла голову на бок, словно этим пыталась уберечь хотя бы уши и лицо от тянущейся уже по шее жёсткой оболочки, пожирающей кожу и ткань одежды; негромко успокаивала себя, что всё не так плохо – она не утонула, не угодила в дерево и не застряла в нём. – Этот тип разделался со всеми Вридлами, даже с Ма. Не в одиночку, его подручные тоже приняли участие в этом, и всё же он силён. Капитан Немезис остался в живых, но на ближайшее время Америка точно останется без своего супергероя – сюда направляется спасательная бригада. Что ты выяснила о контрактнице, её силах и планах? – Что она против Эона, – отчиталась Кай, так и не поворачиваясь к собеседнику. – Она действительно может перемещаться между разными измерениями, или как она сама их называет, ветвями событий. В остальном я ещё не уверена – нужны ещё пара встреч и время для анализа. Относительно того фото, мне пришлось отдать его Карлу Несмиту, думаю, он уничтожит его при первой же возможности, как поступил со всем остальным: избавляется от всего, что может его опорочить, а знакомство и общением с Одиннадцатым, каким бы близким другом тот не был, – далеко не благородные поступки юности. Мне нужно идти, – указала она на садящийся на берегу вертолёт и еле ковыляющего в том направлении Карла Несмита. Супергерой выглядел не только помятым, но и каким-то поломанным, более жалким, чем когда его сорвало во Всемогущего Лорда. – Я сообщу, если выясню что-то ещё о ней, а я это сделаю, так что с тебя информация о Девине Левине. Не то, чтобы Кай узнала много нового о Мет, но впервые с ней удалось попутешествовать и взглянуть на мир её глазами. Ребята, которых Кай видела там, казались такими же, но в то же время другими. Какие-то мелочи в движениях и репликах, действиях – их жизненный опыт и уклад отличались. Кевин на первый взгляд показался не столь осмотрительным, но потом Кай больно кольнуло ревностью понимание, что причина крылась в выжившей здесь Гвен – Кевин защищал её, но в то же время доверял как боевому товарищу. Волчо… Нет, этот Бен был более напористый и эмоциональный, он скорее более безумно бросался в бой, чем бесстрашно – в нём не было вышколенности и автоматизма. Этот Бен был очень похож на бахвалившегося мальчишку из детства, на того ребёнка, который сам не понимал, что превращается в пришельца, был тем самым милым щеночком, которого ей тогда хотелось приручить. Этот Бен был таким же чужим, как и Эон. Этот Кевин явно не принадлежал ей, а Гвен она никогда и не знала. Даже Октагон и Ромбоид были какими-то другими, более благородными и дружелюбными, они выглядели так, словно вынуждены драться против своих же. Отличался и малыш – тот милый и любопытный мальчик будто ещё не проснулся, он не особо отличался от «младших братьев», хотя был единственным, кто проявил интерес к песку и пытался что-то выстроить на берегу. Это был чужой мир, где Кай чувствовала себя лишней. Единственным утешением оставалось, что хоть где-то Вридлы были живы. Ма Вридл арестована, магистр Пателлидей обещал всех малышей пристроить в хороший приют. В её же родном мире все Вридлы на Земле погибли, их убили с явной жестокостью, заставив помучаться напоследок: Эон уже раскрыл свою садистскую сущность, но на Вридлах показал перед Кай её во всей красе на Малыше. Может, в другом мире Вридлы живы, но не здесь. Остаётся уповать, что у всех были клоны. Проклятье, он же был совсем ребёнком! – Волчонок, – прошептала она, приближаясь к вертолёту, – только попробуй стать этим ублюдком. – Рад видеть, что ты цела, – процедил сквозь зубы Карл Несмит, которому помощники помогали снять остатки костюма, а доктор командовал каждый шаг и рявкал, если кто-то ослушивался. – Ты хорошо умеешь не только искать, но и прятаться, – постарался усмехнуться, но боль явно мешала даже дышать.***
– Кай? – удивился Бенджамин, застав девушку на допросе, куда его выдернули буквально с постели, ничего толком не объяснив. – Что происходит? – Ничего особенно, Волчонок, – заверила та, хотя её внешний вид говорил об обратном. Потрёпанная, уставшая, измазанная непонятно в чём, взгляд настолько затравленный, будто вот-вот разрыдается. – Просто я свидетель убийства Вридлов. – Присядь, Бен, – указала тётя Бетти Джин. – Нам нужно о многом поговорить, так или иначе это тебя тоже касается, а конкретно в данном случае побудь представителем Вилгаксии. Бенджамин кивнул и молча сел, куда указали: раз тётя Бетти Джин считает необходимость присутствия представителя Империи, проще и быстрее будет выступить ему, чем вмешивать Псифона или Тетракса – остальных там и не ставили в известность о происходящем с Вилгаксом, даже Ноукс не знала, что творится в жизни её императора. Псифон и без того загружен политикой и экономикой, не говоря про постоянные атаки чиновников с их расспросами о нахождении Вилгакса, игнорирующего порядки традиционных смотрин. Тетракс занят вопросами безопасности: стоит где-то просочиться информации об исчезновении или тяжёлом состоянии Вилгакса, как король Миллиус и принцесса Аттейя сразу же нападут. Вот только чья смерть из Вридлов могла вызвать такую реакцию у тёти Бетти Джин? Братья вроде как на испытательном сроке в Академии Санитаров, да и даже если они опять что-то вытворили, то… Октагон и Ромбоид никогда не оставляли за собой впечатление преступников, скорее хулиганов. Да, взяли на испытательный срок, но никто не скрывал, что этим двоим ждать повышения по службе особо не стоит: ни их прошлое, ни их родословная и уж тем более ни их навыки не давали возможности выслужиться выше простого патрульного. Единственный Вридл, кто мог привлечь такое пристальное внимание и такую осторожность, особенно сейчас и особенно санитаров космоса – Ма Вридл. Та самая экстравагантная особа, которую Бен видел лишь краем глаза и которую Вилгакс всегда встречал лично, стараясь не злить и, не дай бог, обидеть женщину чем-либо, особенно своим неосторожным отказом в её желании или просьбе. Кай тут же сходу подтвердила догадки, пересказывая события, участницей которых стала. Одна новость не была краше другой. Помимо гибели Ма Вридл и серьёзных ранений Капитана Немезиса, ещё и возвращение Эона и его подручных и сражении с Вридлами, в ходе которых погибли Октагон и Ромбоид. – Думаю, братья Вридл вмешались из-за общественного положения своей матушки. Или решили проявить себя как санитары, не побоявшиеся бросить вызов одной из самых опасных преступниц, – кивнула Кай. – Они пытались остановить её: сперва уговорить отказаться от затеи, потом пытались силой, пытались помочь Капитану, но… Эон и его подручные не оставили в живых никого из Вридлов. Капитан Немезис не был целью мести, о которой вещал Эон. Он пришёл убить Вридлов. – Мести? – уточнила тётя Бетти Джин, удивлённо переглянувшись с Бенджамином. Кай кивнула и продолжила свой рассказ. Она говорила достаточно уверенно и спокойно, не путалась и не скакала с места на место. Сейчас её отчёт совершенно не походил на тот, когда она появилась на пороге с просьбами разыскать дедушку. И всё же её голос задрожал при рассказе об убийстве мальчика рядом с ней – именно его кровь на её одежде. Кай отвечала на вопросы тёти, уточняла и давала подробности, где её просили, если она могла что-то дополнить. Но она говорила не всё. Как и прежде, Кай не вдавалась в подробности личности Эона: она могла описать его с примерными ростом и обхватами, даже предположить его вес, не говоря о возрасте, однако ни слова о том, что это один из Бенов будущего. Как и прежде, у санитаров не было ничего на Эона, разве что предположения, что тот – чудом выживший хронианин, ведь Альбедо не составило труда найти тому косвенные улики, не забыл приплести причастность к исчезновению руки Армагеддона. Бенджамин и сам не понял, как так получилось, что остальные решили просто не вдаваться в эти подробности в отчётах, а профессор Парадокс, то ли поддержав эту затею, то ли просто не вмешиваясь в неё, сказал: “Всему своё время”. – Миссис Бетти Джин, – обратилась Кай, – пожалуйста, не говорите дедушке об этом. В последнее время он чувствовал себя не очень хорошо и волнения могут ухудшить… – Вы с Весом похожи, – вздохнула она. – Боюсь, для волнений у него есть другие поводы: доктор Валидус погиб сегодня. Есть свидетели, что к этому причастны люди из «Терры», поэтому, Кай, будь предельна аккуратна и не лезь на рожон. – Что случилось с Кевином? – подорвалась Кай, потеряв всякое самообладание. – Сядь, – потребовала тётя Бетти Джин. – С ним всё в порядке. Кевин, Купер и Альберт порядке, они не пострадали, но успели куда-то удрать сразу, как отчитались, что их не задело взрывом. Бен, есть и хорошие новости: сегодня возвращается Фил – Азимус наконец-то позволил ему покинуть Галван Прайм, сообщив, что всё возможное для человека такого возраста он сделал.***
Потребовалось много времени, чтобы отыскать закономерность исчезновения и возвращения сердца Дракона, пронзённого Аскалоном. Джорджу потребовались очень долгие годы, столетия. Связь с Аскалоном помогала выловить моменты перемещения из измерения в измерение, даже определить хотя бы примерное новое место на Земле. Вот только этого было недостаточно. Джордж успевал найти лишь примерное место, но даже верные люди поспевали увидеть только очертания исчезающего храма. Из года в год одно и то же. И вот наконец-то, путешествуя из одного пансионата для престарелых в другой, куда доверенные лица из ордена переводили под новым именем и документами, помогло найти закономерность, найти злосчастный алгоритм и вычислить время и место появления сердца Дракона. Конечно, Джордж мог остаться в каком-нибудь из замков вечных рыцарей, где его тоже обеспечили бы всем необходимым для столь кропотливой работы, это ускорило бы реакцию самих рыцарей, но Джордж не смог бы заниматься именно своими поисками закономерностей, а активно бы контролировал жизнь ордена, не давая спуска своим преемникам. Пусть лучше в пансионатах считают безумцем, повёрнутом на математике – никто хотя бы не вмешивался в процесс. Так было спокойнее всем. Слишком долго Джордж ждал этого момента, высчитывал и предсказывал появление Храма, и впервые за свои годы испытывал столь смешанные чувства. Он должен, обязан победить Дракона, пока монстр и подчинённые им люди не набрали вновь силы. Джордж должен был разрушить сердце ещё тогда. Всё ещё не знал, чего именно в тот роковой день ему не хватило: сил или же духа, чтобы навсегда избавиться от Диагона. Джордж должен был это сделать ещё тогда, но не справился, поэтому обязан сделать сейчас – другого шанса может и не представиться. Но понимал и признавал, что где-то глубоко внутри боится опять не справиться, опять ошибиться. Если он ошибся в расчётах, то храм так и не появится здесь. Если верный друг Аскалон откажется принять его после долго вынужденного одиночества, то Джордж останется бессильным стариком. Нет, справиться с эзотерианцами и принявших их силу людей будет не сложно, но лукубры и Диагон – твари совершенно другого уровня. Это только против лукубры гибли многие молодые сильные рыцари, выжившие же либо прославлялись героями, либо становились рабами монстров. Про превосходящего их в силе и моще Диагона и вовсе молчать приходится. Что уж говорить, Джордж и сам выжил только благодаря милости Аскалона и вмешавшегося крошечного колодезного демона Азимуса, назвавшегося пришельцем с другой планеты. Он был демоном, который знал истинный возраст Джорджа. Он был демоном, давший силу для победы над Диагоном и его приспешниками. Он был мудрецом, принёсшим дар для спасения человечества. Аскалон – меч, оружие невероятной силы. “Если им завладеет тот, кто достоин, его невозможно будет остановить”. Могущественный меч, способный дать отпор демону, поработившему сотни миров. – Зачем мне бессмертие, если я увижу гибель всего человечества своими глазами? – снова спросил Джордж, глядя на голую вершину горы. Только в этот раз нет Азимуса, никто не даст ответ. Только сам Джордж. Темнеет. Волну внизу шумно разбиваются о скалы, несут сырость. Если не ошибся, то храм вот-вот появится. Тёмное синее небо, тяжёлое из-за низко висевших туч, но куда светлее того времени, когда Азимус вручил меч, сказав, что Джордж в отличии от него достоин. Средние века – тёмная пора в истории человечества с алым небом и кровавой землёй, выжженными до черноты пепелищами и отравленными водами. Джордж сражался с лукубрами, сражался с эзотерианцами и воинами. Он сражался с Диагоном. Тяжёлая и изнуряющая битва за всё человечество, за будущее, за весь мир. Аскалон – мощное оружие, но, чтобы предотвратить трагедию, пришлось оставить меч в вырезанном сердце дракона, запечатать его тело. А вместе с тем оставить и часть своего бессмертия. Чувствуя, как собственное тело меняется, Джордж нашёл соратников, обучил и передал свои знания. Он создал могучий орден. Орден, который так нелепо забыл своё предназначение. Почему-то юнец, всего лишь неопытный мальчишка, знал о пришельцах больше, чем Вечные Рыцари, передающие из поколения в поколение присягу и знания. Казалось, он знал больше самого Джорджа, прожившего больше полутора тысячелетия. Интересный юноша, открытый и предсказуемый своими взглядами. Друг по несчастью, получивший дар и ношу от Азимуса. Бен Теннисон обязательно придёт. А пока пора вернуть себе меч, силу и молодость. Пора победить Дракона. И не просто победить, а убить, уничтожить, чтобы не осталось ни следа, ни малейшего намёка на угрозу для человечества. Воздух еле задрожал, внизу опять разбилась волна. Громче, чем раньше. Именно в этот момент позади раздались знакомые тяжёлые шаги, лязг и приглушённое дыхание. – Скажите, как вы здесь оказались, – лишь немного повернув голову, спросил Джордж у подошедших сэра Дрисколла и сэра Сайруса со своими рыцарями. Меньше десятка в общей сложности. – Мы обманули колдуна, – ответил сэр Дрисколл, – он расшифровал ваши расчёты и… – Теперь это всё не важно, – прервал Джордж, наблюдая как в воздухе дымкой появляются очертания храма. Всё тело пронизывало ощущение близости Аскалона. Они столько лет далеко друг от друга, но всё ещё едины. Как и Диагон со своим сердцем. – Нам предстоит уничтожить сердце Дракона. Раз и навсегда, – развернулся он, смотря на своих людей. – Храм Дракона находится на вершине горы, – указал сэр Дрисколл на размытый, словно мираж, ночной морок. Вот только это не иллюзия, а правда – Аскалон зовёт его. Сэр Дрисколл отвлёкся от вершины горы и подошёл ближе, предлагая арбалет: – Вам понадобится, сэр. – Моё оружие ждёт меня в храме, хотя я давным-давно им не пользовался. Да, оно ждёт. Аскалон ждёт. Уже давно ждёт его там, чтобы закончить их предначертание и избавить мир от Дракона. Каждый шаг одновременно становился легче и тяжелее. Храм приближался. Сумерки сгущались, всё больше окуная это место в беззвёздную ночь. Волны снизу били сильнее, разбавляя собой шаги рыцарей. И всё же было тихо. Слишком тихо для этого проклятого места с пустыми залами, где единственными напоминаниями о людях были лишь изображения эзотерианцев на стенах. Высеченные и покрытые краской фигуры в полный рост. Сколько лет бы не прошло, а они выглядели всё также. Чёрные, обтянутые местами золотом и бордовыми складками на бёдрах и шее. Даже золотые маски не изменились. Всё те же фигуры, всё такие же чистые. Без единой пылинки и пятнышка. Стражи этого места. Ничего не менялось. Эзотерианцы пряталась где-то в порабощённых Драконом мирах, а потом вылезали из укрытий, чтобы нанести удар. Джордж отклонился в сторону, лишь чуть сильнее зажал лямки своего потрепавшегося в походе рюкзака – те постоянно норовили упасть не вовремя. Первый удар прошёлся по одному из рыцарей. Магический шар достиг цели. Если бы не крепкая броня, то рёбра разорвали бы внутренности. Сэр Дрисколл и сэр Сайрус среагировали быстрее, но и им приходилось нелегко в сражении с появляющимися из ниоткуда и исчезающими в никуда противниками, тем более в битве с кондуитом. Давно не приходилось видеть эти облачения и эти приёмы. Кондуиты всегда были опытнее новоиспечённых: их с младенчества воспитывали сражаться за Дракона. Люди, которых обманом отправляли на погибель человечеству. Но и вечные рыцари не теряли время зря, сэр Дрисколл и сэр Сайрус прекрасно демонстрировали это в противостоянии кондуиту, а остальные вполне неплохо справлялись с новоиспечёнными эзотерианцами – застать врасплох уже было не так легко, хотя магические удары последних всё также сильны, как у более опытных. Джордж прошёл мимо сражающихся, всё также поддерживая соскальзывающие с плеч лямки рюкзака. Пальцы дрожали. Аскалон и сердце врага находились уже совсем близко. Позади задрожал воздух, и стиснутый кулак попал точно в цель, заставив застонать противника. Если бы не маска, то эзотерианец остался бы без как минимум зубов или со сломанным носом. Ещё пара шагов и вот он, Аскалон, запечатавший собой силы Дракона. Сердце, больше похожее на странный позолоченный сосуд, на гигантское гнездо ос, всё также покоилось с мечом. Вот он, породивший легенду о мече в камне и избранном. Легенда, умолчавшая, что именно избранный выпустит зло, разрушив древнюю печать. Естественно, ни кондуиты, ни эзотерианцы так и не смогли его вынуть. Среди них нет достойного владеть им, нет того, кто способен сопротивляться Дракону, кто выпустит его ради его убийства. Сердце Дракона, ставшее святыней для его поклонников. Ни пылинки, всё в идеальной чистоте и убранстве. Глупцы. Вот только Джордж и сам не лучше, слишком расслабился и не заметил опасности. Неожиданно сбоку зашебаршило, захлюпало, а вокруг пояса плотно обхватило. Последним, что Джордж успел заметить лишь краем глаза, как из ниоткуда появился гигантский осьминог в сопровождении двух эзотерианцев, один из которых казался молоденькой девушкой. Вилгакс отшвырнул старика. Хотел бросить в сражающихся позади рыцарей, но собственное истощённое тело, да ещё и находящееся в этой форме без воды, отказалось выполнить задуманное: противник улетел под другим углом. Похоже, что удар об колонну старику смягчил лишь его рюкзак на спине, но этого ему хватило, чтобы потерять сознание. Вечные рыцари переполошились и ожесточённее бросились на врага. Значит, это старик и есть тот рыцарь, о котором его предупреждали как о существенной угрозе. Как же его имя? Кен и Диагон говорили же. Святой Джордж? Пусть он и старик, но Вилгакс понимал, что среди людей даже внешне дряхлых стариков не стоит недооценивать. Тем более в его жалком положении, когда движение по низким пологим ступенькам к сердцу давалось таким мучительно. Разъярённый рыцарь метнулся к ним, каким-то чудом избегая атаки Кена, заставляя вмешиваться его напарницу. Её движения не были отточенными, местами даже нелепыми и лишними, но весьма неплохими для новичка, который в ней отчётливо читался: она все же отразила выпад несущегося на неё рыцаря. Его доспехи звякнули, а сам он с кряхтением отлетел. Джули Ямамото снова доказала, что была достойной партией для Бена. Смелая, целеустремлённая, старательная. Но недостаточно опытная для долгих боёв. Пока преимущество на стороне хранителей Огня, но это лишь временно: если старик заполучит меч, то всё резко изменится. Вилгакс осознавал это, но двигаться быстрее не получилось. Форма воина предназначена для битвы в водных просторах, а не на суше, тем более земной. Тело с трудом передвигалось по гладкому полу. Не нужно приближаться целиком к сердцу Диагона, достаточно подобраться чуть ближе, чтобы можно было выдрать меч. – Ещё чуть-чуть, – вторил Вилгакс подгоняющему голосу Диагона в голове. Вилгакс наконец-то схватил рукоять меча. От щупа до каждой клеточки тела прошило током. Красные скачущие от меча молнии пытались обжечь, испугать, прогнать, а то и вовсе убить. Оружие не хотело подчиняться, а хотело подчинить своей мощью, своей безграничной пьянящей силой. Тело прошивало болью, заставляло кричать, затуманивая рассудок. В голове барабанила лишь одна мысль: “Вытащи меч”. Было ли это его собственное желание или требование Диагона, Вилгакс не понимал. Да и было неважно: он вцепился в меч, где-то лишь краем сознания понимая, как щупальца сливаются, возвращая ему руки и ноги, как пальцы сжимали рукоять кусающего меча, как выгибало формирующееся антропоморфное тело. Аскалон. Легендарный меч, разрушивший планету инкурсианцев. По крайней мере именно так утверждают они сами, что именно их воин сумел обокрасть великого Азимуса и в ходе войны уничтожить родину. А сам Азимус не опровергал, но и не подтверждал этого. Азимус. Кто ж ещё во Вселенной был настолько безумным, чтобы создать нечто подобное в погоне за превосходством над мифическими контумилийцами? Гений, играющий в вершителя судеб и создающий легенды, превосходящие своей мощью всё разумное. И снова Земля, маленькая, ничем не примечательная планетка на краю галактики, прятала в себе столь невероятно мощное, способное уничтожить Вселенную, но неспособное убить бога. Или же прежний хозяин Аскалона был настолько слаб и бесполезен? Меч прекратил обжигать, словно прислушиваясь к Вилгаксу. Каким бы сильным Аскалон ни был, сейчас он – печать сердца, замок, запирающий проход между измерениями, и атака на других – лишь та ничтожная часть, которую можно использовать без риска освобождения Диагона. И эта ничтожно малая часть для Вилгакса стала сладкой, щекотящей и ласкающей, но не пьянящей. Вливалась сама, мягко и без принуждения, а не бушевала, противясь и пытаясь убить в ответ. Всего лишь ничтожно малая часть сил Аскалона, но достаточная, чтобы восстановить силы и ими же наконец-то выдрать меч. Яркая вспышка озарила всё кругом, обдавая жаром. Впервые за долгое время Вилгакс чувствовал себя настолько отдохнувшим и полным сил. Он уже даже забыл каково это, когда внутри всё бурлит жизнью и пониманием, что преграды существуют лишь внутри себя. Тем более теперь, когда сердце Диагона принадлежит ему, бьётся в нём. – Не верится, что я стал самим собой, – выдохнул Вилгакс, опуская вниз подчинившийся Аскалон. Лишь сейчас Вилгакс заметил, что на нём доспех. Латы со всем необходимым для защиты каждой части тела: от шлема с забралом до воротника, от воротника до перчаток и башмаков. Насколько они лёгкие и удобные, Вилгакса даже не задумывался, да и не заметил бы, если бы глаз не зацепился за металлические перчатки на рукояти меча. – Ах ты обманщик! – разозлился Эдвардс, забыв о уже мёртвых рыцарях в его ногах. Впервые за всё время Вилгакс увидел кондуита в таком невменяемом состоянии: эмоции заглушили всё, даже отточенные действия, которые было не так легко считать противнику, прекратили быть таковыми. Эдвардс просто ломился на пролом, забыв обо всём, пытаясь добраться до Вилгакса. Эзотерики не отставали от него. Даже Джули поддалась общему настроению, но Кен перекрыл ей дорогу, не позволяя вмешиваться и не вмешивался сам. Всё верно, Диагон сам привёл Вилгакса сюда. Вилгакс просто махнул мечом, а нападающих буквально сдуло. Неуклюже попадали, как срезанные с ваги марионетки, беспомощно болезненно закряхтели. – Никогда я ещё не чувствовал ещё такой силы, – оценил Вилгакс, сжимая кулак. – И всё же я чувствую, что есть нечто большее. – Да, – согласился Кен, привлекая к себе внимание и удерживая вырывающуюся Джули. – Есть большее. Эта сила бесконечна. Но, чтобы её обрести, ты должен сломать щит.