Не из-под счастливой звезды

Антон начал чувствовать беспокойство, когда только свернул на дорогу, ведущую в поселок. И с каждой минутой это беспокойство становилось всё сильнее, перекрывая даже чувство отвращения к себе, с которым мужчина пытался бороться целый день. Уже возле дома его накрыло конкретно. Наметанным глазом он увидел следы шин, которые он точно не мог оставить, потому что выезжал со двора по колее. Остановившись возле ворот, Шастун, не глуша машину, быстро выскочил из неё и несется к дому. Следы во дворе уже припорошены снегом, и сложно разобрать, сколько было человек. Дверь в доме нараспашку – половину прихожей замело снегом. Антон взлетел по ступеням и забегает в дом, загнанно дыша. - Дим! Дима! – громко позвал мужчина, надеясь, что парень добрался до бара и теперь спит пьяный. – Дима, блять! Ничего не происходит. Вокруг всё так же тихо, только верхушки деревьев поскрипывали от ветра. Антон медленно прошел в гостиную, доставая из кобуры пистолет, и взвел курок. Но и там никого не было. - Сука! Со злости Антон сшиб лампу и опрокинул стол. - Блять! Внутри как будто что-то обрывалось и невероятно захотелось завыть. Антон крича, как тогда, когда потерял Арсения. Слезы медленно начали застилать глаза, а потом сорвались горячими и крупными каплями вниз. - Нет! Мужчина откинул пистолет в сторону и упал на пол, складываясь пополам. Он закрыл лицо руками и завыл, чувствуя, что опять проебался. Когда уже совсем не осталось сил, Антон завалился на бок и продолжал всхлипывать, вытирая влажные щеки подрагивающими пальцами. В этот момент Шастун был готов отдать что угодно лишь бы Дима был в порядке. Непонятная волна злости поднялась у него в груди. Он быстро сел и достает телефон из кармана пальто, которое так и не снял. После пары гудков ему ответили. - Платон, - в голосе Антона сталь. - Антон, - мужчина начал мягче, но слышно, что он зол. – Как дела? - Давай без этого говна. Где Дима? - О, так ты уже знаешь, - Платон растянул гласные в словах, прекрасно зная, как это раздражает. – Он у меня в гостях. - Что ты хочешь? - Ты и так знаешь, чего я хочу. Зачем по второму кругу заводить этот разговор? - Я не вернусь в этот бизнес, - чеканит Антон. - Значит, и мальчишку больше не увидишь. Я, кстати уже позвонил Анвару. Сказал, что заберет его. - Сука, - прошипел Шастун, сжимая кулаки. – Если, блять, хоть пальцем его кто-нибудь тронет, я… - Что ты, Антон? Убьешь? Кишка тонка. Короче. Мне надоел этот разговор. Завтра в восемь вечера на той парковке возле моих складов, где мы уже встречались. Ты же понимаешь, что если об этом кто-то узнает, то мальчишка на встречу приедет в мешке? - Я понял, Платон. - Ну и чудно. Шастун с рыком отключился и отбросил от себя телефон, но потом подумав, потянклся за ним и набирал Позова. - Поз, я, кажется, в полной жопе. *** - Чего, блять? – совсем непонимающе спросил Дима, когда Антон вкратце пересказал ему слова Платона. – И что ты предлагаешь? - Да если честно, то я совсем не представляю. Типа, какой тут может быть выбор? – Антон понуро опустил голову на грудь. – Я покурю? - Ради бога. Шастун достал сигареты из кармана и, придвинув пепельницу, закурил. Дым тяжестью осел в груди, перемешиваясь с беспокойством о Диме. Его руки мелко подрагивали в предвкушении того, как он будет бить Платона. Антон крепко сжал кулак до побелевших костяшек и резко его отпустил. Запах табака пощипывающе обосновался в носу, а дым заполнил почти всё небольшое пространство кухни. - Я думаю, что надо начать со старых записей Арса, он ведь много под кого копал. И у нас не больше суток, - задумчиво сказал Позов, тоже закуривая. – Не думал позвонить Илье? - Прошлая встреча закончилась тем, что нас разнимали пятеро человек, - невесело усмехнулся Шастун и опять затянулся. – Хотя это здравая идея. - За спрос в глаз не дадут, - подытожил Дима. - Это же Макар, он потом догонит и еще раз даст, - засмеялся теперь гораздо веселее Антон. – Но, да, позвонить надо. Я ща. Шастун накинул на плечи пальто и вышел на балкон. В горле уже была Сахара, но он, игнорируя это, подкурил еще одну сигарету. Найдя номер Ильи, Шастун на пару мгновений завис над ним, а потом, чтобы не передумать быстро нажал на кнопку вызова и поднес телефон к уху. Через пару гудков в трубке раздалось глухое шуршание. - Оперуполномоченный майор Макаров, слушаю вас. - Я не знал, что тебе дали майора, - сказал Антон, готовясь к тому, что как только Илья узнает его, то бросит трубку. - Два года как. А ты? - А что я? – Шастун потер глаз костяшкой. – Я вроде как в опекуны заделался. - Это звучит очень неправдоподобно, - Макар засмеялся, а у Антона от этого негромкого смеха, словно груз с плеч свалился. – Где ты и где дети, Шаст? - Да я сам охерел, - Антон вернул другу смех. - А если серьезно? - Сын Выграновского связался с плохой компанией, и я, типа, должен его вытащить. - Сын мужика, к которому от тебя ушел Попов тогда?! – воскликнул Илья. – Охуеть! - Знаешь, от чего ты еще сильнее охуеешь? - Ну удиви. - Эта компания чалится под началом Платона. В трубке на секунду повисло молчание. Антон уже подумал, что их разъединили, но Макар кашлянул. - Пиздец. - Согласен. Так что, поможешь по старой дружбе? - Ну хуй с тобой, золотая рыбка. Помогу. А потом мы с тобой разговор будем иметь. Очень обстоятельный. Так что с тебя, как минимум коньяк. - Я скучал, Макар. - И я скучал, Шаст. Давай, подлетай в управу. Посмотрим, что сделать можно. Антон отключился и выбросил окурок в окно. Теперь он точно не сдастся. В управе многое изменилось: потолок был в свежей побелке, на полу больше не было линолеума, а стены покрывали не безвкусные обои, а обычный немного сероватый грунт. Единственное, что в здании ФСБ оставалось неизменным – это атмосфера. Напряжение словно звенело в воздухе, сотрудники говорили в полголоса, с неким подозрением бросая взгляды на всех, кто заходил. Антон поежился под пристальным взглядом сотрудника на пропускной, но всё равно прошел к КПП. - У вас назначено? – без приветствия спросил мужчина. - Да, я к майору Макарову. - Проходите. Кабинет двести три. Турникет загорелся зеленым и, провернув его, Шастун прошел дальше по коридору. Люди сновали туда-сюда, практически не смотря на мужчину. Антон медленно шел к указанному кабинету, всё еще не понимая, чего ему ждать. - Войдите, - раздалось из-за двери, после того, как Шастун в нее постучал. - Макар, - Антон шагнул за порог и замер, разглядывая друга, словно незнакомца. - Шаст, - Илья даже встал, от чего его кресло откатилось и ударилось о стену. Не сговариваясь, они рванули навстречу, заключая друг друга в крепкие дружеские объятия. У Антона в уголках глаз собрались слезы, и он, только спустя почти десять лет размолвки, осознал, как же глупо поступил. Объятия Макара были жаркими и тесными, словно и не было этих прошедших лет. Первым сдался Шастун. Он тихо шмыгнул носом, еще крепче прижимая к себе Илью. - Так, ну, всё, - Макар хлопнул друга по плечу и отстранился. – Отставить влажность на рабочем месте. - Есть отставить, - Шастун шутливо отдал честь и хохотнул. - Рассказывай, и желательно с самого начала. И Антон начал с самого начала. Он рассказал, как ему было плохо после смерти Арсения, как эти десять лет он существовал, как пытался покончить с собой, как Дима впервые объявился на его пороге, и что теперь, ему, по крайней мере, так кажется, он несет за него ответственность. Макар слушал его молча, иногда кивая или уточняя некоторые подробности. Сначала ему показалось, что Антон очень изменился, но с каждым словом, Макар всё больше понимал, что нет, не изменился. - Ты всё такой же распиздяй, Шаст, - Илья поставил на стол пепельницу и закурил. – Влюбить в себя пацана, а потом его проебать. - Да я ж чо… - Шастун покраснел. – Ему же всего семнадцать. - Ну так тебя же никто не заставляет с ним совокупляться. Просто бы поговорили, - Макар жмет плечами. - Ой, блять, с ним разговаривать – себе дороже. Слово не так скажи, он сразу в истерику. - Выграновский таким же был. Он проходил по одному делу свидетелем. Да, он тут такой разнос устроил, когда его не отпускали. - Достойный сын своего отца, - хмыкнул Антон и тоже закурил. - Сколько еще времени есть? - Меньше суток. Завтра вечером уже надо всё решить. - Ну, думаю, Платон не настолько тупица, чтобы не знать, что ты можешь обратиться ко мне. Думаю, он примет меры, чтобы если что свалить в закат. Тут по-хитрому надо, - Илья задумчиво посмотрел на портрет Владимира Владимировича. - Есть предложения? - Обижаешь, - довольно улыбнулся Илья. *** Читая заключения экспертов по делу Арсения, Шастун словно вскрывал старый гнойник. Он понимал всю необходимость, но от этого не становилось менее больно. Иногда строчки начинали скакать и приходилось несколько раз перечитывать. И, что самое главное, - отчет разительно отличался от того, что ему десять лет назад подсунул Платон. В том отчете причиной аварии была неисправность тормозной системы, а в этом – оригинальном – механическое повреждение тормозов. Антон сглотнул вязкую слюну и продолжил чтение. Застарелая, уже родная боль медленно, но верно отступала. С каждым прочитанным словом Антон, словно прощался, отпускал. Он держал в руках правду, и теперь кристально ясно понимал, что в произошедшем нет его вины. Однако, закончив читать отчет, облегчение сменилось жгучей злостью на Платона. Ведь это именно он был виноват во всем том, что произошло. Шастун знал, что от таких дел просто так не отходят, но ведь он исправно отдавал и долги, и некую моральную дань, когда его просили. Он уже сполна заплатил за то, чтобы быть свободным и жить так, как он хочет. Мужчина отложил бумаги на стол и, отойдя к окну, закурил. - Шаст, ну, дети же дома, - сделала замечание Катя – жена Позова. - Ой, прости, - он быстро потушил окурок в пепельнице и вымыл руки. - Кушать будешь? А то бледный, как смерть, - девушка отошла к холодильнику. - Да, было бы неплохо, - он слабо улыбнулся. *** - Ну так какой план? – нетерпеливо спросил Шастун, проверяя обойму в пистолете. - Воу-воу, горячий парень! Остынь! – осадил его Илья. – Никто никого убивать не будет. Всё будет тихо и мирно. - Макар, да мне всё равно, будут маски-шоу или ты один, как Рэмбо там всех раскидаешь. Мне пацана вернуть надо. И желательно, с минимумом повреждений. - Шаст, Илюха прав, будет только хуже, если стрелять начнут. Они-то сообразаят, что делать, а вот Дима… - внес свою лепту Позов. - Да господь всемилостивый! Никто ни в кого не будет стрелять! - Тогда положи пистолет. Для нас самое главное – это то, чтобы Платон словами через рот сказал, что он виноват в смерти Арса или чтобы он признался в том, что это была его задумка, - Макаров развернул на столе карту с нанесенными на неё метками. – Короче, я вот, что предлагаю… Следующие несколько часов шел усиленный мозговой штурм по разработке плана захвата ОПГ. Макар постоянно висел на телефоне к командиром отряда ОМОНа, что-то уточняя и на ходу перекраивая расстановку сил. Дима окопался старыми записями Арсения, ища компромат на подельников Платона, а Шастун уныло ходил по комнате, периодически отвлекая друзей. - Шаст, блять, не маячь! – гаркнул Дима. – Не знаешь, чем заняться – на кухню сходи и бутеров настрогай. - Хорошо, - уныло бросил мужчина и вышел из гостиной. На кухне сидела Катя и что-то тихо напевала, роясь в ноутбуке. Шастун замялся на пороге. - Я это… за бутерами пришел. Дима попросил, - он совсем по-мальчишечьи почесал затылок. - Сделать или сам справишься? – Катя подняла взгляд от компьютера. - Ну, э, сделай лучше ты. А то я как обычно, как топором порублю. Девушка легко поднялась с места и начала готовить, пока Антон всё так же продолжал мяться на пороге. - Ну, не стой столбом. Чайник залей, кружки приготовь, сахар на разнос поставь. Какой же ты несамостоятельный, Антон, - пожурила его Катя. - Я так-то опекун у одного крайне буйного подростка, - сказал мужчина и вмиг посерел. – Только вот херовый какой-то опекун. - Антон, - Позова отложила нож. – Дима не вдавался в подробности, просто сказал, что у тебя проблемы, и я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но это не повод думать, что ты плохой, потому что это не так. Ты хороший человек, просто на тебя слишком много всего свалилось. Шастун заворожено смотрел на девушку и думал, что она само понимание и участие воплоти. Он шагнул её навстречу и заключил в объятия. Катя обняла его в ответ, положа щеку Шастуну на грудь. - Это что такое? – удивленно спросил Дима, войдя на кухню. – Жену мою вздумал увести? - Конечно, она у тебя такая славная, - Антон поцеловал девушку в макушку и отпустил. - Ну, смотри мне, - Дима наигранно погрозил пальцем. – Долго еще ты тут бутеры строгать будешь? Жрать охота, капец. - Сейчас принесу. После этого разговора с Катей, с Шастуном произошло что-то странное. Он словно успокоился и отпустил ситуацию, понимая, что всё будет хорошо. Осознание этого пришло к нему, когда он сидел на кресле и мирно потягивал чай. Макар с кем-то выяснял отношения на повышенных тонах, а Дима, зарывшись в бумаги, что-то читал. Напряжение от всей ситуации не отпускало, но устойчивое чувство какой-то правильности происходящего немного сглаживало углы. - Шаст, - сказал Илья. – Всё готово. Пора. Антона пробрало до позвоночника. Теперь всё зависит только от него. *** На улице валил снег, и машину на поворотах немного несло к обочине. Шастун знал, что явись он с оружием на эту сделку, то ей никогда не бывать. Платон любил играть и лгать, но в отношении денег всегда был предельно честен, и что уж говорить, когда дело касалось доверия. Антон не совсем понимал, зачем он сдался Платону, но если бы пришлось выбирать, чью жизнь сохранить, то он бы, не думая, попросил отпустить Диму. Дима… Антон успел с десяток раз пожалеть, что он уехал в тот день, но сделанного назад не воротишь. Парень, очевидно, был влюблен в мужчину, и такая честность несколько обескураживала. В отличие от подростка, Шастун не мог себе позволить такого вольного проявления чувств – слишком много горя он выпил со всеми этими влюбленностями. Хотя, если так рассудить, то кроме Арсения у него никого и не было. Однако же, интенсивность чувств с лихвой компенсировала количество. Чувства, которые испытывал сам Антон по отношению к Выграновскому, по крайней мере пока, не поддавались какому-то четкому определению. Он чувствовал к нему какую-то тягу, но не давал ей имени. В одно и то же время он хотел его защитить и спрятать от всего мира, но и прикасаться к нему хотелось не так целомудренно, как он иногда себе позволял. Свет ярких вывесок вырвал Антона из размышлений, и он сбросил скорость, ища глазами просматриваемое место для парковки. Остановившись возле одного из закрытых складов, он отзвонился Макару и отключил телефон. Нельзя рисковать из-за таких мелочей. Шастун приоткрыл окно и закурил, ожидая, когда соизволит Платон почтить его своим визитом. Из-за нервного напряжения руки мужчины ходили ходуном, но, прислушавшись к себе, он не заметил ничего странного, кроме некоего предвкушения скорой развязки. Ждать Платона пришлось недолго. Он прибыл в сопровождении еще нескольких машин, и лениво вышел на улицу. Только после того, как машину и самого Шастуна обыскали, он смог подойти. - Время было к вечеру, делать было нечего, - на распев сказал Платон, встав почти вплотную к Антону. - Говори за себя. Где Дима? – голос Антона был сухим и хриплым. - Ну раз сразу к делу, то давай, - Платон вздохнул и, повернувшись, что-то сказал на ухо одному из совей свиты. – Не переживай. Он в порядке. Относительно. Шастун крепко стиснул челюсти, надеясь, что с Выграновским всё действительно в порядке. По крайней мере, нет ничего непоправимого. Какая-то непомерная ярость собиралась у Антона за ребрами, и он очень хотел дать ей выход, но было не время. Из самого дальнего джипа вытащили несопротивляющееся тело за шкирку, и жестким окриком сказали идти прямо. Дима послушно зашагал, низко опустив голову. Его руки были связаны за спиной, а на голову был накинут какой-то холщовый мешок. - А ты не изменяешь своим привычкам, Платон, - хмыкнул Антон, стараясь усмирить ярость. - Ну, как говорится, чем богаты – тем и рады, - мужчина лучезарно улыбнулся. – Снимите с него эту тряпку. С головы мальчишки сдернули мешок и он резко вскинул голову, смотря прямо на Шастуна. Мужчина поймал его взгляд: полный страха и безысходности. Дима всхлипнул, и уже хотел было дернуться в сторону Шастуна, но пара крепких рук удержала на месте. - Ну-ну, не торопись, парень, - сказал Платон. – Успеется. - Отпусти его, - рыкнул Шастун. - Антон, - с ехидцей начал Платон. – Я, конечно, милосердный и бла-бла. Я вообще могу быть каким угодно, но не тупым – это однозначно. Неужели ты думаешь, что я не знаю, что ты ходил к Макарову? Дружку своему ментовскому, - он сплюнул. – Или что где-то там в засаде сидит ОМОН? Или кого ты там решил привести? Ты меня совсем за дурака держишь? С каждой фразой голос Платона становился всё громче и эмоциональнее, вот-вот готовый сорваться. Мужчина резко дернул на себя мальчишку и приставил к его горлу нож. - Платон! Платон! Нет, я здесь! Отпусти его, - Шастун вскинул руки вверх, показывая, что он полностью безоружен. – Отпусти его. Нет никаких ментов, я один пришел! Отпусти его! Дима в ужасе смотрел на Шастуна, не понимая, что ему делать. Платон держал не так крепко, чтобы он не смог вырваться, но близость лезвия к артерии несколько настораживала. А когда мужчина сильнее прижал холодный нож к его горлу, то все связные мысли вылетели из головы и Дима расплакался. - Ты меня один раз уже бросил, когда был нужен. Теперь этого не повторится, - Платон отвел руку с ножом от горла, и уже вроде, отпустил пацана, но следующим движением он резко вогнал лезвие куда-то под ребра Выграновского. Дима в изумлении открыл рот, и неподдерживаемый ничьими руками, грузно осел на стылую землю. Шастун бросился к нему, падая на колени. - Потерпи, маленький. Всё будет хорошо, - он зажал рукой рану, чувствуя, как кровь медленно просачивается сквозь одежду. Выграновский только что и мог, лупать глазами и беззвучно открывать рот, глотая воздух. - Решайся, Шастун, - голос Платона кипел от гнева. – Решайся. И он не умрет. - Ты – скотина! Ты же обещал! - Антон, а разве ты не привык, что я редко держу свое слово. Пока была возможность решить это без крови – надо было соглашаться. Когда я убил Арсения с его этим, расписным, как его… А, Эдуардом, то я думал, что ты на коленях приползешь ко мне. Ты ж тоже особой наивностью не отличался, я думал, что ты поймешь, что это заказное, и что отчет я тебе подсунул липовый… Блять, Антон, иногда ты так сильно тупишь, что аж раздражает, - Платон откинул голову назад, подставляя лицо мелкому снегу. Антон ошарашено смотрел на Диму, стараясь не паниковать, потому что парню и без того досталось. Он лишь легко гладил его рукой по волосам и зажимал рану рукой, молясь всем богам, чтобы Илья успел. Самое основное, что требовалось от Шастуна он сделал – записал на диктофон признание Платона в убийстве Арсения и Эда, теперь оставалось только ждать. - Шастун, ты меня так разочаровываешь, что аж во рту кисло, - Платон закурил. – Я думал, что этот Попов у тебя так, подстилка, наиграешься и вернешься, а оказалось, что нихуя, Валера. Я ж ждал тебя, думал, что друзей на пизду, ну, в твоем случае на жопу, не меняют, а ты, сука, не только меня бросил, но и вообще от дел отошел. Я, блять, на стену лез, нихуя не получалось, а звать кого-то со стороны было чревато. - Блять, Платон! – крикнул Шастун. – с чего ты взял, что мы вообще были друзьями? Кто тебе сказал такую неправду? - Что? – вопрос прозвучал хрипло и страшно. – Что ты, нахуй, сказал? Ты считаешь, что я не был твоим другом?! Ты думаешь, что я твою жопу постоянно прикрывал… Почему? Да потому что, блять, ближе тебя у меня никого не было, пидарас ты эдакий! - Как видишь, мы всегда думали по-разному, - безжалостно отрезал Шастун. – Я никогда не считал тебя другом. Глаза Платона наполнились слезами, и хоть он и представлял из себя несгибаемый и беспринципный стержень криминала, но в этот момент ему хотелось заплакать – искренне и от души. Он столько носил под сердцем эту дружбу, он столько сделал ради того. Чтобы вернуть Антона, а оно вот как оказывается… - Связать, посадить в машину и сжечь к хуям, - твердо сказал Платон, развернувшись к своим людям. – Антон, мне жаль, что ты на четвертом десятке лет не понял кто твой друг, а кто – враг. Мужчина достал пистолет и наставил на Антона. Курок щелкнул оглушительно громко и Шастун закрыл глаза, прижимая к себе Диму, который к этому моменту потерял сознание. Но выстрела не последовало. Шастун всё также оставался стоять коленями на земле, практически ничего не слыша. Внезапно, словно из ниоткуда на парковку вывалились бойцы ОМОНа. Мужчины высыпали из служебных машин, действуя быстро и слажено. Они быстро повязали подельников Платона, оставляя его Макарову. - Сука ты, Шастун, - бросил Платон, когда Илья заковывал его в наручники. – Ну, ничего. Как выйду, там и разберемся. Антон волком посмотрел в его сторону, а потом безразлично отвернулся, помогая медикам поднимать Диму на ноги. Служебные машины в отдалении мигали красно-синими огнями. - Антон, - слабым голосом позвал Дима. – Антон. - Что такое? – мужчина подошел к каталке, которую грузили в машину скорой. - Всё кончилось, да? - Да, кончилось. - Теперь всё будет хорошо? - Да, Дим, теперь все будет хорошо, - сказал Шастун и сам поверил в это.