- Так в чём подвох, Грейнджер?

На следующий день Гермиона проснулась с чувством непонятного предвкушения грядущего, удивившись собственному настрою. Она не знала, как уснула вчера, но помнила, что почти все её мысли были о Роне, и она плакала. К радости Гермионы, слёзы в этот раз принесли значительное облегчение, вместо того, чтобы ранить ещё глубже ножами ревности, как это было, когда она только увидела Рона с Лавандой вместе. Заснула она с лёгкой улыбкой на лице, хоть и не помнила этого - её увидела Браун, когда, безумно счастливая и опьяненная чувствами, вернулась со свидания. Взглянув на Гермиону, она удивилась выражению её лица, но была рада увидеть незаплаканную девушку. Она не хотела ей зла, просто звёзды так сложились (Лаванда твёрдо верила в это): ей неудержимо начал нравиться Рон, и она не смогла устоять, хотя и видела, как Грейнджер иногда смотрит на своего друга. Понадеявшись, что всё обойдется, она в приподнятом расположении духа также легла спать. И вот, сегодня утром, когда Лаванда проснулась, она не заметила никаких перемен к худшему. Наоборот, ей даже показалось, что у соседки по комнате, на удивление, слегка светился взгляд. Как обычно, они сдержанно-вежливо пожелали друг другу доброго утра, и на этом всё кончилось. Никаких косых взглядов и презрения на лице, вообще ничего. Довольная таким положением дел, Лаванда поспешила спуститься вниз, чтобы поскорее встретиться со своим новоиспеченным парнем. Тем временем Гермиона собиралась на завтрак, едва слышно напевая какую-то мелодию (вроде "Somebody to Love" группы Queen). Когда она спустилась в гостиную, в комнате остался только Гарри. Он стоял, облокотившись рукой на спинку дивана, опустив голову и немного ссутулив плечи, будто бы внимательно изучая свои ботинки. Вид у него был какой-то виноватый, как будто это он вчера разбил ей сердце, а не его лучший друг. Гермиона тут же поняла, с кем ушёл Рон, но кома в горле не образовалось, а мысль исчезла так же быстро, как и появилась. На вид Гарри девушка решила не обращать внимания. Она совсем не хотела, чтобы её жалели. Тем более, когда она в этом не нуждалась. - Ой, прости, Гарри, что-то я припозднилась сегодня. Доброе утро, - немного нарочито весело сказала она. Гермиона поняла это, потому что друг поднял голову и посмотрел на нее с тем же сочувствующим видом, что выражала вся его поза. - Э-э-э, пойдём на завтрак, - уже спокойнее произнесла она. Сначала до гриффиндорца, судя по всему, не дошли её слова - с секунду он стоял столбом - но потом очнулся и, сказав слова приветствия, развернулся в сторону портрета и пошёл за Гермионой. Они поравнялись и затем шли в немного напряжённом молчании. Грейнджер не понимала, в чём дело, ведь Гарри ничего ей не сделал, и вдруг почувствовала себя натянутой струной. Желая прояснить ситуацию и избавиться от этого ощущения, она тихо спросила: - Гарри, что случилось? Ты сам не свой. Со мной всё в порядке, - уже более уверенно и чуть громче заявила девушка и намеренно остановилась; Поттеру пришлось повторить за ней. Он всё ещё разглядывал, очевидно, самые замысловатые ботинки в своей жизни. - Ну же, посмотри на меня. В нерешительности он поднял взгляд исподлобья. Гермиона увидела в его зелёных глазах максимальную степень сомнения. - Я не верю тебе. - Это ещё почему? - натурально удивилась девушка, приподняв брови настолько сильно, что они скрылись за высокой неровной челкой. - Я думал, что вы будете вместе, что ты ему нравишься. А вчера убедился, какой же Рон беспробудный осёл. Он, конечно, мой лучший друг, но его новое увлечение я не очень-то одобряю, - и, сбавив голос до шёпота, прибавил, - Лаванда ему совсем не подходит, это просто смешно; она его со свету сживёт. За исключением последней фразы, Гарри выпалил это довольно быстро и звонко, хоть и старался быть тише. И пока он всё это говорил, Гермионе хотелось одновременно смеяться и плакать. Её приятель попал в точку - их ожидания относительно лучшего друга совпадали. После секундной паузы Гарри продолжил, смотря прямо на Гермиону, не отводя взгляда: - Честно говоря, я рассержен на Рона, и рад, что ты так спокойно это воспринимаешь. Кстати, почему? - его взгляд стал более пристальным, и он прищурился. - Мне казалось, ты будешь если не в ярости, то хотя бы очень расстроена. А ты... вроде, ничего. Это удивляет, знаешь? - Знаю, Гарри, - уголки губ Гермионы на мгновение дернулись вверх, когда она не сдержалась от секундной улыбки. - Не пойми меня неправильно, Рон и впрямь мне нравился. Примерно также сильно, как тебе Джинни, - совсем тихо сказала она так, чтобы только мгновенно погрустневший от её слов Гарри мог услышать это. Гермиона медленно взяла ладонь Поттера в свою и слегка сжала её, пытаясь таким образом показать, что она рядом. Он посмотрел на их руки, а через секунду порывисто обнял лучшую подругу, но совсем ненадолго. Как только Гарри отпустил её, она продолжила: - Как бы там ни было, кажется, я устала надеяться, и решила для себя, что должна переболеть это и двигаться дальше. И, кстати, у тебя шансов на взаимность намного больше, чем было у меня, - в глазах Поттера мелькнули искры надежды и недоумения, и Гермиона поняла, что успешно ушла от ответа на его каверзный вопрос. - Джинни была без ума от тебя с вашей первой встречи. Мы разговаривали с ней о тебе... Думаю, она просто нашла отличный способ привлечь твоё внимание. Подожди чуть-чуть, и как только она снова будет одна - действуй. Гермиона сама удивилась своему смелому совету. То, что она была гриффиндоркой, ещё не говорило о том, что она была смелой во всём, а уж что касается отношений... Она никак не могла себя назвать успешной в этом и, уж тем более, инициативной. Единственный раз, когда на неё хоть кто-то обратил внимание не как на друга или объект насмешек, а как на девушку, был на четвёртом курсе... Ну, и вчера. Но Гермиона приняла решение по возможности не думать об этом. Хотя бы не каждую секунду. Тем временем ошеломлённый Гарри сказал, усмехнувшись: - Ничего себе, Гермиона! Вот уж не думал, что такие советы будешь давать мне ты. - Кажется, я умею удивлять, - лишь мягко улыбнулась та и подумала, что кое-кто тоже умеет. Чёрт, не думать! За разговорами друзья не заметили, как пришли в Большой зал. На самом деле, они безбожно опаздывали, поэтому второпях приземлились за гриффиндорский стол совсем недалеко от входа. Гермиона специально села спиной к столу Слизерина, чтобы отделаться от непонятно откуда взявшегося, но настойчивого желания поискать глазами Малфоя. Зато, стоило ей поднять взгляд от тарелки, как она заметила неподалёку рыжую и белокурую головы, которые принадлежали влюблённой парочке. Рон и Лаванда не замечали никого вокруг и сидели так близко, что, казалось, были готовы залезть друг на друга на глазах у всех студентов. Увидев эту немного жуткую картину, Гарри не выдержал и, отвернувшись от них, скривился, одними губами сказав "сиамские близнецы". Гермиона тихонько прыснула, хоть и почувствовала, как слегка, но всё же болезненно, сжались внутренности и слабо ёкнуло сердце при виде парня с девушкой. Однако, стоило признать, что ей было не так паршиво от их вида, как можно было опасаться. Этому факту Гермиона только радовалась. Наскоро перекусив тем, что попалось под руку за десять минут, Грейнджер и Поттер поспешили покинуть зал, чтобы спуститься в подземелья на сдвоенный урок зельеварения. Рон и Лаванда, кажется, вовсе не собирались идти к Слизнорту - на них словно наложили Заклятие вечного приклеивания. На пути к кабинету Гермиона вспомнила, что варить зелья ей придётся в смешанном составе из всех факультетов*, и, конечно, на занятиях будет присутствовать Драко Малфой. От этой мысли гриффиндорка чуть не встала как вкопанная посреди винтовой лестницы: она почувствовала, как ощутимо сильнее забилось сердце и стало покалывать ладони; ей тут же захотелось убежать прочь, а вмиг ослабевшие ноги предательски задрожали. Сама не понимая, чего боится, Гермиона пошла дальше, внешне как ни в чём не бывало, но внутренне - с необъяснимым трепетом в груди. Стоило ей преодолеть последнюю ступеньку и оторвать взгляд от лестницы, как она сразу же наткнулась на светлые серо-голубые глаза**, которые самым наглым образом смотрели прямо на неё. Пристальный, но на удивление мягкий взгляд чувствовался всего лишь секунду, а Гермиону успело так прошибить разрядом электричества, что она, еле справившись с собой, быстро опустила голову и отошла к стене, облокотившись на неё. Ей стало жарко, и она ощутила, как сердце было готово выпрыгнуть, а щёки порозовели от прилившей крови. Хвала небесам, Гарри ничего не заметил, потому что до этого шёл впереди. К облегчению Гермионы, долго ждать профессора Слизнорта не пришлось. Как и всегда, он с приветливой улыбкой впустил студентов в класс, зашёл в него сам и закрыл дверь. - Живей, у нас сегодня много работы! - добродушно призвал поторопиться преподаватель. - Сегодня я разобью вас на пары, и до Рождества вы будете работать с оппонентом над одним очень интересным проектом. Что ж, приступим... Гермиона мысленно застонала. Рано она радовалась тому, что так быстро получилось зайти в класс. Почему-то девушка была твёрдо уверена в том, что в напарники ей достанется не гриффиндорец. Так и вышло. Слизнорт называл пары, пока не дошёл до последней в его списке: - ...и, наконец, Малфой и Грейнджер, - произнёс профессор. Самые страшные опасения Гермионы подтвердились, и она заранее почувствовала, насколько неловко будет себя чувствовать в паре со слизеринцем. Повернув голову, она снова встретилась с ним взглядом. Теперь в его глазах читались следы усмешки и отблески чего-то, что гриффиндорка не смогла разобрать. В этот раз Гермионе удалось гораздо более спокойно выдержать игру в гляделки. Драко, видимо, оценил это, потому что уголок его рта на пару секунд дернулся вверх, словно он пытался незаметно улыбнуться. Сразу после этого он снова обернулся к профессору с непроницаемым выражением лица. Гермиона последовала его примеру и стала внимательно слушать задание, пытаясь абстрагироваться от всех посторонних мыслей, которые так и норовили вытеснить собой учебные заботы. Профессор Слизнорт бодро объяснял, что им предстоит приготовить одно из тех зелий, что он показывал им на самом первом уроке***. Попутно напарники должны были написать длинное подробнейшее эссе о каждом из ингредиентов этого зелья, а также указать формулы противоядий к тем из составляющих, что были ядовиты. В сущности, помимо варки, основная задача состояла в расширенном изучении свойств редких компонентов, из которых по большей части и состояли проектные зелья. Гермионе задача казалась вполне посильной для того, чтобы с ней можно было справиться в одиночку, но, похоже, все остальные были рады, что профессор Слизнорт поручил им выполнять работу попарно. Далее настала очередь определения того, кому какое зелье достанется для проекта. Гораций решил подойти к вопросу с долей оригинальности: каждой паре предлагалось вытянуть пергамент из наколдованного профессором мешочка. Эта ответственная миссия в паре Грейнджер-Малфой была возложена на Гермиону. Она надеялась вытянуть Оборотное зелье, потому что ей удалось правильно сварить его на втором курсе, и эта задача никак не могла составить для неё труда. Протянув руку и сунув её в мешок, девушка порылась в ворохе бумажек и достала оттуда свёрнутый вчетверо клочок бумаги. Развернув его, она увидела совсем не то, что хотела. «Амортенция», - прочитала Гермиона, - и никакой ошибки быть не могло.