- Так в чём подвох, Грейнджер?

Одиннадцать дней ничего особенного не происходило. Наступили новые учебные дни, и шестикурсников снова загрузили заданиями по полной программе. К обширному проекту по зельеварению добавились задания по травологии, защите от Тёмных искусств (профессор Снейп особенно зверствовал), трансфигурации и остальным предметам, по которым задали хоть и меньше, но легче от этого не становилось. Все гриффиндорцы без исключения, как и слизеринцы, ходили на уроки через не могу. С каждым следующим занятием от них требовали всё больше, будто бы сдача ЖАБА была через день. И окна между уроками теперь не особо выручали, а всего лишь давали возможность сводить концы с концами. Даже Гермиона уставала. Обыкновенно будучи бодрой, эти полторы недели ей постоянно хотелось спать. И причиной тому были не только сверхзагруженные учебные будни. На уроках она, бывало, задумывалась о чём-то настолько, что вообще не слышала преподавателей. Пропущенные мимо ушей лекции давали о себе знать: девушка пыталась нагнать неусвоенный материал в библиотеке, но там она снова отвлекалась на свои мысли. Всякий раз в конце дня, на последних минутах перед закрытием библиотеки, она брала с собой стопку книг для выполнения домашних работ, а потом сидела в общей гостиной до двух, а то и трёх ночи. А когда, с горем пополам наконец выполнив работу, гриффиндорка пыталась уснуть, ей далеко не всегда удавалось это сделать сразу, и пару раз она засыпала только под утро, за пару часов до подъёма. Гарри и Рон, казалось, этого вовсе не замечали, поскольку каждый из них был занят налаживанием собственной личной жизни. С Уизли она так и не начала нормально общаться, потому что всякий раз, когда Грейнджер видела Рона, с ним неизменно была Лаванда; и даже с Поттером её общение заметно сократилось (хоть они и сидели почти на всех предметах вместе), потому что каждую свободную минуту за пределами классных комнат он проводил с Джинни. Гермиона была рада за друзей (что уж тут скрывать, даже за Рональда), но ещё никогда ей не было так одиноко в Хогвартсе с тех пор, как она подружилась с ребятами. Ей стало не с кем разговаривать, и она всё больше замыкалась в себе, погружаясь в свои тревожные мысли. Как гриффиндорка ни старалась, она не могла избавиться от мыслей о Малфое, навязчиво заползающих в её сознание бессчетное множество раз за день. Гермиона пыталась понять, что же он на самом деле чувствует к ней, анализируя его поступки, ведь всё это могло оказаться очень жестокой шуткой слизеринцев, которые с садистким удовольствием периодически издевались над маглорожденными. Может, они заключили пари, что Грейнджер в конечном счёте влюбится в Малфоя, и поэтому он делал всё для того, чтобы это произошло? От полной уверенности в этих мыслях девушку останавливали лишь те моменты, когда они с Драко обменивались взглядами. Он смотрел на неё… Гермионе было сложно описать, как, потому что в его глазах всегда был целый коктейль из эмоций, но они все так или иначе опровергали её мрачное мнение о слизеринце, которому она всё ещё боялась доверять в полной мере. Грейнджер удавалось увидеть во взгляде Драко и лёгкую усмешку, и проникновенность, и даже… нежность? Как бы там ни было, каждое мгновение, когда она видела сумбурное выражение светлых глаз Малфоя, что-то внутри неё отзывалось каким-то непонятным чувством, которое было похоже на шевеление маленьких крыльев в груди, которые пытались летать где-то в районе диафрагмы. В конце концов гриффиндорка поняла, что же это было. Гермиона Грейнджер испытывала трепет, когда на неё смотрел Драко Малфой. И это ей совсем не нравилось.

***

Белобрысый слизеринец начал замечать какие-то перемены. Он пока не мог понять, что происходит, но они с гриффиндоркой начали играть в гляделки. Ближе к концу второй недели после распределения на зельеварении Гермиона стала смотреть на него чаще, но очень быстро отводила взгляд, стоило ему посмотреть в ответ, словно она что-то скрывала. Пару раз Драко показалось, что она пыталась спрятать волнение, а однажды даже увидел, как её светлые скулы тронул почти незаметный румянец. Малфой мог бы быть вполне доволен такими переменами, если бы не одно «но»: с каждым днём синяки под её глазами становились всё заметнее, а её кожа - ещё бледнее. Если быть откровенным, его это начинало беспокоить. Он хотел бы повлиять на самочувствие Гермионы, но не знал, как это сделать незаметно для остальных студентов, поэтому вынужденно бездействовал. Но не только это его тревожило. Драко рассудил, что сейчас самое время воспользоваться советом Снейпа относительно медовухи, которую Малфой был намерен отравить и через мадам Розмерту доставить Дамблдору. Яд он решил приготовить самостоятельно: для этого было необходимо на пару дней занять Выручай-комнату, что он, собственно, и сделал в пятницу вечером. Сообщив удовлетворённо подмигнувшему Блейзу, что он отправился готовиться к выполнению задания, Драко взял палочку с ингредиентами (которые закупил перед началом учебного года в Косом переулке) и вышел из гостиной Слизерина в леденящую тьму коридоров подземелья. Малфой шёл, кутаясь в школьную мантию: по Хогвартсу зимой всегда ходили сквозняки, а на нижних этажах было особенно холодно. Благо, он направлялся на восьмой этаж, и вскоре стало значительно теплее. Сегодня ему везло, и он никого не встретил на своём пути вплоть до того места, куда держал путь. Выручай-комната исправно выдавала ему всё то, что ещё было необходимо*: котёл с кипящей на медленном огне водой и принесённые ингредиенты находились на столе, который стоял посреди небольшого помещения, отдалённо напоминавшего кабинет зельеварения. Время перевалило далеко за полночь, когда Драко закончил первый этап готовки: теперь снадобью осталось лишь настояться несколько часов. Безрадостно удовлетворенный результатом, он покинул комнату, проверив, нет ли поблизости патрулирующих коридоры. Пройдя ближе к лестнице, ведущей на остальные этажи замка, Малфой увидел силуэт, стоящий у окна. Девушка среднего роста вглядывалась в пейзаж, словно ожидала чего-то. Драко узнал её, хотя и премного удивился тому, что она делает здесь в такой час. Сомнений быть не могло - это была Гермиона: слизеринец узнал её по волосам, которые мягкой, но пышной копной опускались до середины лопаток. Девушка обернулась, посмотрев на Малфоя: её глаза блеснули в темноте. - Что ты здесь делаешь? - спросили они друг друга одновременно и оба не сдержались от последовавших за этими словами улыбок. В молчании Драко двинулся навстречу Гермионе, пока не встал рядом с ней, оперевшись на подоконник; он посмотрел в окно, обнаруживая там молодой месяц, который был близок к тому, чтобы стать четвертью лунного диска. - Смотришь на луну? - весело, но мягко усмехнулся он. - Можно сказать и так, - ответила почему-то чуть смущенно Гермиона. - На следующей неделе нам надо будет начать делать Амортенцию, - после паузы напомнил ей Драко, переведя взгляд с ночного вида окрестностей Хогвартса на Грейнджер. - Надо решить, где и в какой день мы будем это делать. - Я думала о Ванной старост. А насчёт времени… Можем попробовать в понедельник - чего тянуть, - посмотрела на слизеринца Гермиона. - Хорошо, - просто ответил он. Внешне ответ казался спокойным, но на самом деле Малфой не мог дождаться, когда они приступят к заданию. После этого они стояли молча довольно долго. Каждый периодически кидал на другого взгляд, но они ни разу не увидели за это время, что оба поступают схожим образом - их взгляды не встречались. В конце концов, молчание нарушила гриффиндорка: - А вообще, я не могу уснуть, - сказала она с некоторой горечью в голосе. - Почему? - навострил уши Драко, которого на самом деле очень интересовало, почему Гермиона перестала высыпаться по ночам. - Слишком много мыслей, - она как-то странно посмотрела на Драко и вообще выглядела так, будто бы хотела сказать что-то ещё, но в итоге промолчала. Драко не стал допытываться, о чём она думает, ведь девушка также не стала проявлять настойчивость, пытаясь узнать, что он забыл в коридоре на восьмом этаже, что был так далеко от подземелий и гостиной Слизерина. Наконец, он решил, что пора бы им обоим разойтись по спальням, хотя стоять с ней вот так просто, в уютном молчании, было довольно приятно. - Иди спать, Гермиона, - она удивлённо взглянула на него, подняв брови. - Я тоже пойду, - поспешил добавить он, а затем непроизвольно продолжил, не успев остановить себя: - Не хочу, чтобы ты здесь оставалась одна, - в темноте было не видно, как Драко покраснел на этой фразе. Грейнджер была тронута его последними словами до глубины души, но старалась этого не показывать. Этой ночью она поверила в то, что Драко её не обманывает и не издевается над ней. Тем не менее, природная робость не позволила ей сделать ответный шаг, поэтому она лишь согласилась с его словами, и они побрели вниз. В тишине они дошли до входа в гостиную Гриффиндора, где из картины за ними наблюдала недовольная пробуждением Полная дама. - Спокойной ночи, Малфой, - тихо произнесла Гермиона, исподлобья посмотрев на парня, и порывисто прибавила, не успев подумать: - Спасибо, что проводил меня. Сначала ей стало неловко оттого, что она это сказала, но Драко лишь улыбнулся и ответил, глядя ей в глаза: - Спокойной ночи, Гермиона, и не за что. Они замолчали и застыли, а потом, казалось, начали медленно сближаться по направлению друг к другу, как вдруг их прервал громкий возмущенный голос, донёсшийся с портрета: - Долго мне ещё ждать? Гриффиндорка почти подпрыгнула на месте, опомнившись, и, больше не глядя на Драко, назвала пароль и быстро скрылась за проёмом. Слизеринец со всеобъемлющим гневом посмотрел на Полную даму, но, ничего не сказав, отвернулся от неё и вскоре исчез. Женщина на картине лишь громко фыркнула, а затем закрыла глаза, погружаясь в свой прерванный сон. * Выручай-комната НЕ может выдать само зелье, но собственноручно приготовить его она поможет.