- Так в чём подвох, Грейнджер?

Они ещё долго разговаривали после того, как посмотрели добытое воспоминание. В ходе разговора удалось выяснить следующее: Дамблдор давно понял, что крестражей несколько, и воспоминание Слизнорта только убедило директора в своей правоте. Довольно большое количество времени он потратил на то, чтобы выразить свои мысли на тему самого неочевидного и одновременно лежащего на поверхности крестража - Гарри. Гермиона слушала это, зажав ладонью рот, рискуя в любой момент издать вопль ужаса. Доводы профессора (которые, как заметил Малфой, дополняли то, что ему рассказал на каникулах Снегг) убедили её в том, что Дамблдор прав, и ей не оставалось ничего другого, кроме как смириться с этим фактом. Всё то время, пока длился разговор о Поттере, Драко держал в своих руках свободную ладонь Грейнджер, и она судорожно цеплялась за него, как будто боялась утонуть в море шокирующей информации, лавиной свалившейся ей на голову. Далее Альбус просвятил подростков на предмет оставшихся крестражей. Исходя из увиденного в добытом воспоминании, изначально осколков души, разбросанных по предметам и живым существам, было семь. Таким образом, почти половина крестражей (медальон, дневник и кольцо) были уже уничтожены. Как и говорил профессор Снегг, одним из крестражей директор считал Нагайну, потому как Поттер видел её глазами покушение на Артура Уизли в прошлом году. При упоминании этой истории Драко поежился: он слышал о неприятном событии от отца, который с досадой сетовал на то, что предатель чистокровных чудом уцелел. При всём отвращении, которое Драко испытывал к семейству рыжего друга Гермионы и Поттера, он бы никому не пожелал такого. Наконец, Дамблдор поделился своими мыслями насчёт двух последних крестражей, о которых преподаватель Защиты от Темных искусств умолчал: он выдвинул гипотезу, что предметы принадлежали основателям Хогвартса, ведь у них уже было доказательство этой теории в виде оскверненного медальона Слизерина. Тут-то в голове у Драко и щёлкнуло. Он поделился своими знаниями о чаше Пуффендуя, которую Беллатриса хотела спрятать уже на этих выходных в родовое хранилище Блэков в Гринготтсе. Профессор Дамблдор был немало удивлён осведомленностью Малфоя-младшего, но вместе с тем предвкушал уничтожение ещё одной части души Волан-де-Морта. Вместе ребята и директор стали придумывать, как достать чашу. План состоял в том, чтобы подменить её на фальшивую прямо перед посещением банка Беллатрисой. Помочь в этом могла и сама Нарцисса, но её решили не впутывать, чтобы она до последнего не теряла доверия сестры - вряд ли мадам Лестрейндж радушно примет предательство Тёмного лорда, особенно от ближайшей родственницы. Было решено, что Гермиона одолжит мантию-невидимку у Гарри (девушка уверила, что знает, как это сделать без раскрытия сути задания) и вместе с Драко добудет чашу, пока сестёр будет отвлекать разговором профессор Снейп. Вместо оригинала ребята должны успеть подложить дубликат, но сделать они его смогут только тогда, когда крестраж окажется в их руках - в этом состоял основной риск срыва "операции". Драко и Гермиона не были уверены до конца, что всё пройдёт без эксцессов. Однако, так или иначе, права на ошибку у них не будет, и в случае неудачи им придётся действовать жёстко: Обливиейт для Беллатрисы станет наилучшим вариантом. Здесь, по правде говоря, план тоже давал слабину: дело в том, что заклятие Забвения было не на ком тренировать, а потому сила эффекта от использования заклинания была в определенной степени непредсказуема. Гермиона и Драко несколько вечеров усердно тренировались над заклятиями создания дубликатов и забвения. Повезло, что Гермиона читала о них раньше, а Обливиейт изучала особенно внимательно - до разговоров с профессором Дамблдором она планировала стереть память своим родителям и внушить им мысль о переезде в Австралию, чтобы избежать для них угрозы. Когда у них начали получаться заклинания, произносимые вслух, они перешли к невербальному методу - необходимо было действовать незаметно, и каждый лишний звук мог испортить их маскировку. Разумеется, потребовалось больше времени и сил на освоение, но это определенно стоило того, ведь на кону была победа в войне. Наконец последняя тренировка накануне "дня икс" была окончена, и усталые, но довольные своим прогрессом ребята устроились на диванчике для двоих, созданным Выручай-комнатой по их общему желанию. В помещении стало необычайно тихо. Гермиона и Драко, чувствуя установившуюся идиллию, не спешили её нарушать. Оба наслаждались друг другом и минутами спокойствия, когда они могли не скрывать своих чувств и демонстрировать искренние желания. Они сидели в тишине объятий, слушая свои сердца, бьющиеся хоть и ускоренно, но в унисон, и в этом было нечто большее, чем могут дать поцелуи или близость иного рода. Гермиона почти уснула, когда почувствовала, как что-то тёплое мягко касается её щеки. Это была ладонь Драко, который смотрел на девушку с некоторым сожалением и тревогой. Когда он озвучил свои мысли, стала понятна причина этих эмоций: - Нам уже пора расходиться, сейчас почти полночь, а завтра важный день, - чуть хриплым от долгого молчания голосом сказал он. Грейнджер, пытаясь бороться со сном, старалась вникнуть в суть слов с полминуты, а когда наконец поняла, её лицо сначала приняло выражение грусти, а затем - решительности: - Да, ты прав, - вздохнула она, - нужно выспаться. Пойдём. На пороге, перед выходом за дверь, они целовались так, будто завтра был их последний день в жизни. Впрочем, никто из них не был против столь сладкого напора, а потому они отдавались мгновениям наслаждения, растворяясь в настоящем, пока могли это делать.

***

(За час до посещения Выручай-комнаты) - Гарри. - М? - Могу я одолжить у тебя мантию невидимку? Поттер словно очнулся и с подозрением посмотрел на Гермиону: - Зачем она тебе? Девушка слегка покраснела и потупила взгляд, а затем, после некоторой паузы, тихо произнесла: - Она нужна мне, чт-тобы... Чтобы сходить на свидание. Гарри лишился дара речи, с изумлением взирая на подругу. Открыл рот, но не издал ни звука. По ощущениям Гермионы, оцепенение друга длилось вечность, но она терпеливо ждала его реакции. Наконец, он взял себя в руки и ответил отчего-то шепотом: - Можно, конечно. Ответ друга принёс Грейнджер облегчение, но она по-прежнему изображала смятение и не смотрела на Гарри, чтобы не вызывать подозрений. - Обещай, что расскажешь, как всё прошло, - так же тихо, но уже абсолютно серьёзно сказал друг, и внутри Гермионы всё похолодело. Грейнджер застыла. Она устала недоговаривать и врать. Язык чесался по причине бешеного желания сказать правду - так много правды, порой поражающей сознание, но такой важной и нужной. Вина растекалась по венам, и не было шанса вытравить, выжечь это гадкое чувство, которое мешало спокойно жить. Гермиона тратила огромные усилия на то, чтобы вести себя непринужденно, будто бы ей известно не больше, чем Гарри. Было неимоверно сложно проворачивать всё это, даром что постоянные тренировки над контролем эмоций не прошли зря. Потратив несколько секунд на то, чтобы совладать с собой и заткнуть совесть, душащую и раздирающую всё нутро, девушка наконец подняла глаза, посмотрев на друга: - Конечно, Гарри, - и улыбнулась почти естественно, так, что Поттер не заметил фальшь. Уговора о том, когда именно я скажу, не было. Заткнись, совесть. Я действительно это сделаю, но позже, когда придёт время.

***

Беллатриса Лестрейндж никогда не отличалась скромностью. Вот и сейчас она, безумно гордая собой, шла по Косому переулку, взирая на окружающих с таким видом, будто была королевой и ждала раболепного восхищения от поданных. Высокомерный вид безумной женщины мог бы даже позабавить, если не знать, какие зверства она совершала ещё до заточения в Азкабан. Чего только стоили родители Невилла, потерявшие рассудок под её пытками. Нарцисса, обыкновенно такая же горделивая, как сестра, хоть и без признаков безумия в желаниях и глазах, сейчас выглядела не так решительно, как миссис Лестрейндж. Внутренне жена Пожирателя была сжата как пружина, готовая в любой момент распрямиться; она прикладывала немалые усилия для того, чтобы выглядеть по возможности непринужденно и легко, будто бы ей не было дела до того, что происходит вокруг. Думать также приходилось с осторожностью, ведь она шла рядом с искусным легилиментом, пусть и в лице родной сестры. Уповать на то, что Беллатриса не воспользуется способностями, было бы глупо и опрометчиво - всегда существовал риск обратного. Когда в поле зрения сестёр появился Северус Снейп, одна из них выругалась себе под нос, а другая вздохнула с облегчением, которое старалась скрыть изо всех сил. - Нарцисса, какая встреча! Беллатриса, приветствую, - профессор поочерёдно кивнул двум женщинам - первой - охотно, с теплотой, второй - коротко и лишь из вежливости. - Северус, здравствуй, - постаралась успокоиться Цисси, отчего её голос прозвучал тихо, но уверенно. - Приветствую, Снейп, - казалось, неприязнь Беллы можно было потрогать рукой. - Что вас привело сюда в такой ненастный день? - осведомился Снейп. Действительно, погода была не самая приятная: шёл мелкий дождь, дул пронизывающий до костей ветер. На улице было так промозгло, что не спасали даже тёплые мантии, в которые были одеты все трое волшебников. Хотелось поскорее расправиться с делами и трансгрессировать в уютное тепло дома. Несмотря на это, Беллатриса, Нарцисса и Северус замерли после вопроса последнего. Мадам Лестрейндж очнулась первой и прошипела: - Хотела бы задать тебе тот же вопрос, Снейп. - Белла! - Нарцисса не выдержала и одернула сестру. Та лишь сощурила глаза, продолжая прожигать ими Северуса. Зельевар стойко выдержал неприятный взгляд, а затем, как ни в чем не бывало, ответил: - Мне понадобились кое-какие материалы для уроков. - Учишь детей защищаться от себя же? - немного ядовито, но искренне усмехнулась Беллатриса. Снейп никак не отреагировал, только продолжал ещё несколько секунд спокойно смотреть на женщину. Обстановка, которая было накалилась, разрядилась после странной шутки, которую отпустила самая преданная последовательница Тёмного лорда. Очередные мгновения молчания прервал тихий вопрос Нарциссы: - Как там... Драко? Белла недовольно посмотрела на Цисси, легко качая головой: ей определено не нравилось, что она носится с ним, как с грудничком, ведь шестнадцатилетний мальчишка - уже почти мужчина, и ему представился такой восхитительный шанс доказать это и исправить ошибки отца, который в последнее время перед заключением в Азкабан недостаточно тщательно старался выполнить поручения Темного лорда. Тем не менее, она промолчала. - Вернулся. Учится, - суховато ответил Северус. - Как его... Другие успехи? Разумеется, она с самого начала имела в виду задание Волан-де-Морта, поскольку до сих пор не знала всех планов профессоров. - Вяло продвигаются, - уклончиво сказал Снейп, но, заметив подозрение и насмешку Беллатрисы, добавил: - Если я его правильно понял, он намерен справиться самостоятельно. Но я слежу за тем, чтобы он не попал в неприятности, - а вот последнее было истинной правдой. Далее события развивались слишком быстро. Вот Беллатриса заметила сбоку от себя руку в воздухе, которая тянулась к её сумке с явным намерением что-то украсть из неё. Разумеется, Белла сразу подумала на самую ценную вещь, что была с собой, а потому незамедлительно потянулась за палочкой. Однако, не успев дотянуться, рухнула на землю, поражённая Петрификусом - Снейп успел среагировать раньше. Нарцисса стояла в изумлении и наблюдала за этим действом, приоткрыв рот, но не издавая ни звука. Рука тем временем добралась-таки до пункта назначения и вытащила необходимый предмет. Через секунду чаша вместе с рукой исчезли, но уже через несколько секунд появились вновь. Рука вложила вещь обратно в сумку и уже окончательно пропала из поля зрения. Северус оглушил обездвиженную Пожирательницу, произнес заклятие "Оглохни" и огляделся в поисках непрошенных свидетелей, но никого не обнаружил в обозримом радиусе. Гоменум ревелио на улице нельзя было применить, поэтому профессор никак не мог заметить фигуру, которая предварительно наложила на себя дезиллюминационные чары. Невидимый человек находился довольно близко от них, но из-за заклинания не слышал, о чём говорят брюнет и блондинка. Тем не менее, он пристально наблюдал, как лёгкое изумление исчезает с лица женщины и сменяется злостью пополам с крайней степенью возмущения. А говорила она... - ... почему вы ничего мне не рассказали?! Я могла помочь! Сделать всё сама! - Нарцисса, это было слишком опасно. К тому же, чаша хранилась не у тебя, ты не могла помочь в любой другой день, кроме этого. А сегодня Беллатриса наверняка бы заметила, что ты пытаешься осуществить подмену. Цисси раздраженно выдохнула - на это ей нечего было ответить. Северус продолжал спокойным, но грозным тоном, не допускающим возражений: - Теперь послушай меня внимательно, Нарцисса. Сейчас я воспользуюсь заклинанием забвения, чтобы твоя сестра забыла о том, что вы вообще встретили меня, а затем вы обе как ни в чём не бывало пойдете в банк. Держи, - он протянул ей фиал, - это умиротворяющий бальзам. Я сам его сделал, поэтому побочные эффекты исключены. Выпей. Миссис Малфой не оставалось ничего, кроме как подчиниться требованию. Зелье подействовало должным образом, поэтому уже через несколько минут Снейп невербально применил "Фините" и тут же трансгрессировал с легким хлопком. Невидимый человек решил, что с него тоже достаточно, а потому зашёл в ближайший переулок и повторил последнее действие профессора. Нарцисса не услышала хлопка, потому что в этот момент, подняв на ноги сестру, которая потихоньку возвращалась из забытья, спросила: - Идём, Белла?