Чел,ты мне жизнь спас..

Опять ночь. Уже нет такого привычного убаюкивающего шума листвы, осталось лишь тихое журчание моря, которое плещется где-то далеко, заигрывая с ленивым светом луны. Лёгкий солоноватый ветер дул прямо с моря на тот самый обрыв, где временно поселились ребята. Ночь была неспокойная, но шум природы успокаивал. Эшли разбила палатку прямо на краю обрыва, о чем очень пожалела, ведь всю ночь не могла нормально заснуть так как вечно переживала, что ее палатку сдует вместе с ней и она улетит куда подальше. Нил переместился к Тодду, так что тот его удерживал в объятиях всю ночь, будто бы боясь, что его возлюбленный куда-то уйдёт. У Салла и Ларри все немного хуже. Джонсон просыпался всю ночь от жестоких кошмаров, но не выдержал, и пошел сидеть на край обрыва. Это успокаивало… Но тревога с души никуда не девалась даже на минуту. Ему никогда не снились кошмары прежде, ну, только если в детстве, но не настолько же жестокие, что даже сильный духом металлист не выдержал. Теплый ветер обдувал его шоколадные волосы, сильные плечи, лицо… Это, казалось, идеальным, если бы не кошмары. Они, словно завладевают головой Ларри и творят там что хотят. Они кидают в его голову даже самые забытые сюжеты из его головы. Салл тем временем мирно спал, но в какой-то момент он проснулся от того, что не почувствовал рядом с собой привычного тепла. Он вышел из палатки. Когда он увидел эту картину, то понял, что если бы он был художником, то непременно бы изобразил это на холсте. Салл подошёл к Ларри. — Чего не спишь? — сказал сонно Салл, поправляя завязки на спортивных штанах и присаживаясь рядом с ним на краю каменного обрыва. — Кошмары. Опять… — сказал Ларри, даже не повернувшись в сторону парня, любуясь морской гладью. — У меня раньше так было. Я думал с ума сойду… Как давно это длится? — спросил Салл, обеспокоенно взглянув на друга. — Со вчерашнего дня, как раз после того, как я увидел эту бабуйню в лесу. Она не казалась такой страшной когда я ее только увидел, но в одном из моих снов она меня преследовала. — сказал Ларри, взглянув на друга с ноткой страха во взгляде и голосе. Отвернувшись он улыбнулся морской глади и продолжил думать о чем-то своем, чего нам, скорее всего, не понять. — А ты чего встал? — спросил Ларри, улыбнувшись ещё больше и посмотрев в сторону других палаток. — Я…я не почувствовал привычного тепла. Ты обычно когда спишь, греешь как печка, а тут я даже замёрз немного. — сказал Фишер, слегка смущаясь, от чего начал как сумасшедший пялиться в одну точку. — Ты серьезно? — сказал Джонсон, и хрипло рассмеявшись потрепал голубоглазого по голове. — Да. — сказал Салл и крепко обнял Ларри, будто бы выжимая из него все его кошмары и отпуская их в атмосферу. Почти всю ночь парни просидели на обрыве, всматриваясь в эту бесконечную тишину и спокойствие. Каждый думал о чем-то своем, чего другим не понять. Сидя в подобных местах, начинаешь думать о том, о чем бы никогда не задумался, если бы сюда не пришел. О том, что лезет в голову только тогда, когда есть особая минута, в особом месте и с особым человеком. Слышаться веселые переговоры чаек и шум прозрачной воды. Дует лёгкий бриз, а утреннее солнце пробуждает все вокруг. Ребята давно проснулись и уже собирались в свой новый поход… … … . .