Дуэт сяо и гуциня

Ван Цзи не знал, как позволил избраннику уговорить себя на проведение ритуала, о котором тот прочитал во время своего путешествия. Он согласился только потому, что Вэй Ин клялся, что никто никогда не узнает о случившемся, а если правда все-таки выплывет наружу, Старейшина «признается», что совершал темные ритуалы над телами несчастной бродячей заклинательницы и своей подруги, которую до этого преобразил в лютого мертвеца, и в итоге смог нарушить естественный ход вещей. – Но ведь я буду знать, что совершил, – совершенно несчастным голосом проговорил юноша, когда казалось, что все уже оговорено и можно начинать. – Мне лучше будет сразу снять одеяние и навсегда забыть дорогу в Гу Су… – Что ты такое говоришь? – У Сянь искренне возмутился. Он действительно не хотел, чтобы Ван Цзи разорвал отношения со своим кланом. – А-Чжань, тебе ни к чему терять связь с семьей, какой бы она ни была. А-Нин уже много лет живет как бродячий заклинатель, и то не думает о выходе из клана. – А ты? – спросил юноша. – Ты никогда не жалел, что… – В том, чтобы быть свободным, есть и хорошее и плохое, – мужчина улыбнулся. – Мой старший брат крайне великодушный человек. Он принял бы меня, даже вместе с А-Нином, не взглянув на нашу репутацию. Ван Цзи попросил у Вэй У Сяня томик Праведности, чтобы освежить в памяти некоторые моменты. Он вдумчиво перечитал некоторые отрывки, убеждаясь, что формально то, что он собирался сделать, не шло вразрез с принципами Гу Су Лань. Заклинатель был призван поддерживать естественный порядок: живое должно оставаться живым, а мертвое – мертвым. Опять-таки формально он собирался уничтожить крайне опасного лютого мертвеца и освободить томящуюся в нем душу, оскверненную темным заклинанием… если только Вэй У Сянь в нем не ошибся. Они уже несколько раз проговорили все детали ритуала, он помнил, как будет действовать амулет, но все равно не знал, чего ожидать. Приходилось бороться со страхом - даже просто для того, чтобы снова войти в комнату, где ждали обе женщины: мыслящая мертвая и живая, лишенная души. Юноша не решился подходить слишком близко к Киу Ю Цин, благо этого и не требовалось. Не обязательно было находиться даже в одной комнате, но так должно было быть проще. К тому же развешанные всюду талисманы могли помешать. Ван Цзи привычно принял позу, положенную для медитации и настороженно наблюдал за действиями Вэй У Сяня. Тот приготовил курильницу, явно недавно тщательно вычищенную кем-то из слуг до золотисто-рыжего блеска. Она должна стоять очень близко. Юноша задержал дыхание, когда вверх потянулись струйки белесого дымка. – Не бойся, – Вэй Ин устроился рядом, очень близко, и взял Ван Цзи за руку, как и обещал. – Просто дыши и постарайся расслабиться. Однако юноша широко раскрыл глаза и повернулся к нему. Он сразу же узнал запах. Тот самый, который появлялся в его комнате и исчезал к утру. Запах из неясных снов, которые Ван Цзи не мог вспомнить, а сейчас они вроде бы всплывали на самой границе памяти. – Это все уже было? – спросил он, удивительно быстро подаваясь влиянию трав. – Вот где я видел госпожу Вэнь… – Закрой глаза и сосредоточься, – мягко сказал Старейшина И Лин и снова был прав. Комната начинала кружиться от этого запаха. Ван Цзи чувствовал себя странно. Он ощущал тяжесть чужой энергии, стекшейся куда-то в нижнюю часть живота, туда, где располагалось его золотое ядро. Чувствовал рисунок на своей коже, каждая линия отдавалась настойчивым теплом, совсем не похожим на то болезненное жжение, с которым они были нанесены. Он чувствовал все центры энергии ци. Особенно последний, отмеченный шпилькой в волосах. Это было странно и ни на что не похоже. Как весенний ветерок, щекочущий затылок, если приподнять волосы кверху. Ван Цзи понял, что это чувство будет сопровождать его постоянно и поможет не утратить связь с собственным телом, найти дорогу обратно в кромешной темноте, понемногу окутывающей его со всех сторон. Однако теперь юноша не терялся в ней, как не терялся с завязанными глазами. Откуда-то пришла уверенность в том, что не весь мир таков, как он видит его сейчас. Просто И Лин переполнен тьмой, которая добралась и до человека, чьи руки он ощущал на своей ладони и запястье. Он был невидим, но находился так близко, что Ван Цзи чувствовал, как движутся под его кожей темная и светлая энергия, создавая приятное ощущение при соприкосновении. – А-Ин, – тихо произнес он, ища еще одну точку опоры, которой стала ладонь Старейшины, крепко сжимающая его руку. Ощущение было надежным, оно вселяло уверенность, что все получится, а потом он вернется и обнимет любимого, чувствуя его тепло и одновременно лёгкую прохладу темной энергии. – Я рядом, – немедленно отозвался мужчина, слегка погладив запястье. Щекотно и в то же время приятно. – Попробуй позвать ее. Юноша сделал несколько шагов в никуда. Здесь не было ни этой комнаты, ни пространства как такового. Окажись Ван Цзи тут совсем один, он ни за что не смог бы отыскать обратный путь. Вэнь Цин, должно быть, тоже блуждала в этой темноте вот уже целую вечность. Он позвал и в тот же миг ощутил накатившую слабость. Это потребовало невероятного количества духовных сил. Заклинательница выступила из темноты прямо перед ним, однако лицо ее было сердитым. – Госпожа Вэнь, пожалуйста, возьмите меня за руку, – Нефрит потянулся к молодой женщине… к душе целительницы, боясь, что снова потеряет ее, а на вторую попытку сил просто не хватит. Та, однако не торопилась делать шаг навстречу и касаться юноши. – Уходи, второй молодой господин Лань, – строго сказала она, нахмурившись, что совершенно не подходило к ее привлекательному лицу. – Ты еще слишком юн для таких заклинаний. Юноша разозлился и ощутил прилив сил. Снова Вэнь Нин помогал ему. Нефрит сам шагнул к заклинательнице и схватил ее. Ощущение, которое он испытал при этом, не потрясло его лишь потому, что он пару раз подвергался подобному, когда Вэй У Сянь терял контроль над собой. Тьма кругом пришла в движение, заклубилась, но Ван Цзи угадывал в ней слабые золотые огоньки. Он мог поклясться, что увидел собственное золотое ядро со стороны, но осмысливать это сейчас было бы просто безумно. Он потянул Вэнь Цин за собой, сопротивляясь навалившейся со всех сторон тьме, ломая и разрывая то, что удерживало женщину. Был бы у него меч… а так приходилось растрачивать чистые духовные силы, которые он брал взаймы. Он не знал, сколько времени продолжалась эта борьба, пока наконец перед ним не забрезжил свет. Он первый раз обернулся, чтобы взглянуть, не повреждена ли хрупкая сущность. Кажется, все это время он слышал голос Вэй Ина, но только сейчас начал разбирать слова. – Еще немного, – попросил юноша, чувствуя, как быстро лишается последних крох духовных сил, удерживающих его здесь. – Мне нужно еще немного. – Будет больно, – предупредил Вэй Ин. – Помнишь, что я говорил? – Пусть, – юноша сам попытался потянуть энергию, а в следующий миг ему позволили черпать ее вперемешку с тьмой. Ощущение было такое, словно к груди приложили раскаленное тавро. И это было последнее, что запомнил молодой человек. Возвращение в собственное тело было похоже на падение с несущегося над землей клинка. Он задохнулся и опрокинул курильницу, дым которой совершенно забил легкие. Обвел мутным взглядом комнату. Встревоженного Вэй У Сяня, тут же прижавшего его к себе, смертельно-бледного Вэнь Нина, Вэнь Цин, все еще сидящую у окна. Подул легкий ветерок и мертвое тело начало рассыпаться, тонким пеплом покрывая подоконник и пол. Старейшина закрыл ему глаза ладонью, наконец, перестав слушать учащенный пульс, и крепче прижал к себе. И все же юноша успел заметить рукоять Суй Бяня, торчащего из груди лютой. Клинок зазвенел по полу, и в комнате повисла тишина, нарушаемая только дыханием заклинателей.