***
Сознание возвращалось тяжело и нехотя. Голова нещадно болела, но остальное тело неожиданно болью не отзывалось. Гарри резко открыл глаза, готовый увидеть что угодно, после, вероятно, проваленного ритуала. И не сразу понял — где он вообще находится. Помещение среднего размера, освещённое светом единственного факела, закреплённого на стене, сильно напоминало темницу. Отчётливо проступающая на каменных стенах влага наводила на мысли о подземелье. И это напрягало. Но не так, как то, что на деревянном топчане, соседним с тем, на котором очнулся Гарри, лежало тело Волдеморта. Или правильнее сказать — Тома Реддла? Гарри напряжённо сглотнул и спрыгнул с топчана, осторожно приближаясь к невольному соседу. Жив или мёртв? Размеренное глубокое дыхание свидетельствовало в пользу того, что жив, но пребывает в состоянии глубокого сна или обморока. Гарри закусил губу и сжал кулаки, стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. Желание убить Реддла сейчас, когда он был абсолютно беззащитен, ощущалось непреодолимым. Вот только это ничего не решит, лишь вернёт ситуацию к исходнику. Гарри замер, озарённый пониманием — если Реддл здесь, значит, с ритуалом всё получилось. Но тогда где Джинни и Регулус? Почему он сам в этой комнате со своим врагом? Гарри завертел головой и почему-то только сейчас заметил, что вместо двери вход в комнату преграждала массивная, местами проржавевшая, но явно ещё крепкая решётка. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как нарастает непонимание и лёгкая паника. Он не ошибся — это темница, но тогда почему тут он сам? Да, они обсуждали, что необходимо запереть Волдеморта. Регулус предложил одну из камер, коих имелось три, аргументируя это тем, что на решётки не действует никакая магия и физическая сила, ибо они изготовлены из какого-то редкого гоблинского сплава металлов, а значит — Волдеморт не сможет выбраться. И всё верно: решётка, камера, Волдеморт — в наличии имеются. Только почему здесь он сам? Не могли же Джинни и Регулус запереть его с врагом, да ещё и без причины? Ведь не могли же?.. Вот только реальность свидетельствовала об обратном. Гарри растерянно отвёл взгляд от решётки, не в силах это видеть и не понимая, что происходит, невольно возвращая его Реддлу. Сейчас Волдеморт чудовище не напоминал. А в столь спокойном состоянии в нём бы и вовсе никто не заподозрил величайшее зло магического мира последнего времени. Обычный мужчина лет тридцати-тридцати пяти на вид, разве что с излишне бледной кожей. Чёрные волосы, нос на месте. Гарри тяжело вздохнул и резко мотнул головой, отводя взгляд. Почему-то абсолютно человеческая внешность врага словно что-то меняла в восприятии, разграничивая с привычным образом змееподобного монстра. Этого ещё не хватало. Том Реддл, он же Волдеморт, остаётся злом в любом воплощении, и только это важно. И думать надо не об этом. А о том, как ему понять — почему он тут и где Регулус и Джинни. Мог ли Регулус счесть его угрозой настолько, чтобы запереть вместе с возвращенным Реддлом? Рассудок упрямо подсказывал, что ещё как мог. Мерлин знает, что вообще в голове у Блэка, который провёл взаперти и одиночестве почти двадцать лет. К тому же он был категорически против ритуала, а потом довольно резко сменил своё мнение. Вот чёрт. Гарри от злости ударил ногой своё импровизированное ложе, но никакого удовлетворения это не принесло. Он огляделся внимательнее, машинально нащупывая в кармане свою палочку. Голые каменные стены, одинокий факел, решётка и два топчана. Больше в помещении не было ровным счётом ничего. Без особой надежды на успех, Гарри подёргал решётку, приблизившись к ней, а потом кинул в неё парочку простых заклинаний, которые не возымели никакого эффекта, словно просто впитываясь в странный металл, ну или из чего она там была сделана. Гарри растерянно опустился обратно на топчан. И что, спрашивается, ему делать теперь? Кричать? Пытаться выбраться? Если его действительно запер Регулус, то что с Джинни? А если Регулус сошёл с ума настолько, что стал маньяком? Гарри вздрогнул, про себя проклиная тот час, когда решил проверить это поместье. Чёртовы ненормальные Блэки. Чёртовы мстительные гоблины. Чёртово собственное любопытство. В голову неожиданно пришла мысль, повергнув в некий ступор: а что он будет делать, когда очнётся Реддл?***
Джинни заморгала и резко села на диване, пытаясь сообразить — где она находится и что произошло. Голова отозвалась на попытку ноющей болью, а во всём теле ощущалась невероятная усталость. Она сделала глубокий вдох. Так. Они проводили ритуал. Сначала всё шло хорошо, а потом она почувствовала резкую боль в затылке и… всё. На этом воспоминания просто обрывались. Боль определённо походила на удар или оглушение заклинанием. Какого чёрта? — Очнулась? — раздался равнодушный голос Регулуса. Джинни тут же вскинула взгляд, осматриваясь. Как оказалось, она лежала на том же диване, что до этого занимал Гарри, а Регулус устроился в кресле с какой-то книгой в руках. Выглядел Блэк мрачным и сосредоточенным. — Что случилось? — осторожно задала вопрос Джинни. — Где Гарри? Что с ритуалом? — Ритуал получил своё логическое завершение, ты справилась, — сухо откликнулся Регулус. — Поттер заперт вместе с Волдемортом в одной из камер подземелья. — Заперт… — машинально повторила Джинни, а потом осознала сказанное и мгновенно вскочила на ноги. — Ты сошёл с ума?! Что значит — заперт с Волдемортом?! Зачем? Чёрт, ты всё-таки действительно сумасшедший… — Ты никуда не пойдёшь, — холодно проинформировал Регулус, небрежно вертя в руках палочку, когда Джинни решительно направилась к выходу из комнаты. — На двери чары, которые смогу снять только я — они фамильные. Ты не сможешь выйти. — Зачем ты это делаешь? — воскликнула Джинни, резко разворачиваясь к нему. — Всё-таки хочешь убить Гарри, так ещё и чужими руками? Или надеешься, что они убьют друг друга? Ты ведь меня оглушил, так? — Да, — не стал отрицать Регулус. — Ты могла помешать. И я не делаю ничего, о чём бы мы не договаривались. — Ты это серьёзно? — не поверила своим ушам Джинни. — Мерлин, ты точно не в себе. Но… Хорошо, так объясни мне свои действия. Обещаю — я постараюсь понять. Регулус окинул её холодным взглядом, словно что-то взвешивая, но почему-то возникало настойчивое ощущение, что это не имело никакого отношения к озвученной просьбе. Когда он заговорил, тон звучал удивительно спокойно и безразлично: — Поттер утверждал, что хочет упокоить Волдеморта раз и навсегда. Ты говорила, что хочешь того же. Для того чтобы разорвать связь душ, необходим тесный контакт связанных и максимальный накал тех эмоций, что служил основой ритуала связи. Полагаю, нахождение в одной камере идеально этому поспособствует. Когда связь будет разорвана — я смогу отправить Волдеморта к праотцам навсегда. — Но ты говорил, что это невозможно, — прищурилась Джинни. — Что слияние — это навсегда. — Я солгал, — Регулус пожал плечами. — Я хотел тебя убедить не проводить ритуал воплощения для Тёмного Лорда, и мне было невыгодно признавать, что возможность разрыва существует. И на будущее — в магическом мире обратимо почти всё. — Кроме проклятия твоего сумасшедшего дядюшки, — язвительно и зло отозвалась Джинни, глаза которой сверкали яростью. — Или ты и в этом солгал? Как мне вообще теперь тебе верить? — Никак, — равнодушно отозвался Регулус. — Мне твоё доверие не нужно. Если это нужно тебе — не моя печаль. Я просто доведу начатое дело до конца. Ты можешь помочь или не мешать — выбирай сама. — Где Гарри? Я не верю, что ты запер их вместе! Это абсурд. Он может пострадать… — Я оставил при нём палочку. У Тёмного Лорда палочки нет. Кто уж там сильнее физически — не знаю, да мне и безразлично, но могу предположить, что, в крайнем случае, шансы выжить суммарно выше всё-таки у Поттера. Джинни только беспомощно развела руками, явно не находя слов. Сказанное беспокоило, поведение Регулуса — пугало. За Гарри было страшно. Волдеморт вполне мог практиковать и беспалочковую магию, что никак не уравнивает их шансы. Он и без того был искуснее Гарри в тех же тёмных искусствах. Регулус же абсолютно невозмутимо вернул своё внимание книге, и не было похоже, что он собирается продолжать разговор. Джинни заставила себя глубоко вздохнуть. Если она продолжит возмущаться — всё закончится ссорой, Регулус просто оставит её запертой в этой комнате, и она уж точно ничем Гарри помочь не сможет. — Так, предположим, я поняла, — Джинни заставила себя говорить спокойно. — Я хочу помочь. Мне не нравятся твои методы, и я тебе не доверяю, но я хочу спасти Гарри и упокоить Волдеморта, а это значит, что хоть одна цель у нас общая, — она постаралась быть максимально честной, понимая, что ложь Регулус почувствует. — И я хочу увидеть Гарри и убедиться, что он в порядке. — Я запечатал не только камеру, но и ведущий к ней коридор — на всякий случай. Чары я снимать не стану, но издали — можешь посмотреть, — Регулус поднял взгляд, который ясно говорил, что большего он не предложит. Джинни заставила себя сдержать саркастичное замечание. — Что касается помощи… Когда Тёмный Лорд и Поттер будут готовы к разрыву связи, необходимо будет провести ритуал. Он довольно сложный, и всё усугубляется тем, что проводить его будут сторонние маги, ибо сам Волдеморт не согласится. Я возьму на себя ментальную составляющую, на тебе — всё остальное. — Допустим, — Джинни начала ходить туда-сюда, пытаясь успокоиться и размышлять здраво. — Как определить, когда они будут готовы? — Нужен пик связи. Полагаю, с учётом уровня их магической силы, контактов в прошлом и нахождения рядом сейчас, обособленно от социума, им понадобится не более трёх суток. Накинем сутки про запас — и можем действовать. — То есть ты хочешь, чтобы Гарри и Волдеморт провели в камере четверо суток без воды и еды в обществе друг друга? — всё-таки сорвалась на истеричные нотки в голосе Джинни. Все собственные зароки вести себя спокойно мгновенно разбились вдребезги. — О, в таком случае, я могу не готовиться ни к какому ритуалу. Проводить его будет не с кем! — Положим, воду и еду я им отнесу, — Регулус флегматично пожал плечами. — Я свои чары пройти могу без ущерба. Остальное — как сложится. — Ты просто циничная, безразличная ко всему сволочь, ты знаешь это? — не выдержала Джинни, которой до сих пор становилось нехорошо, стоило ей представить, что Волдеморт может сделать с Гарри. — Зато теперь ты чувствуешь себя хозяином ситуации и, похоже, упиваешься этим. Что же — гордись. Но если с Гарри что-то случится — я уничтожу тебя, Регулус. Клянусь. И мне хватит сил. Регулус неуловимо изменился в лице, но не проронил ни слова, поднимаясь на ноги и покидая комнату. Джинни, в бессильной ярости, запустила ему вслед подушку, которая спружинила о невидимую преграду на выходе и равнодушно упала на пол.***
Волдеморт открыл глаза и совершенно не понял, где он находится. Помещение, в котором царил полумрак, напоминало камеру для заключённых, что только косвенно подтверждал запах сырости и плесени. В груди взметнулась злость: кто-то посмел его запереть? А, собственно, кто мог это сделать? Сознание пребывало в каком-то хаосе, отрывочно мелькали странные мысли и картинки. Он был фантомом? Битва. Была Битва за Хогвартс. Он убил мальчишку Поттера? Сознание затопило ликование, которое, впрочем, мгновенно угасло, когда вспомнилось, что Поттер ожил. Нагайну убили. Его крестражи уничтожили. От злости его заколотило крупной дрожью. Но почему он тогда жив? Лестница в каком-то странном доме с бедной обстановкой. Откуда это воспоминание? Поттер упал с неё. Волдеморт едва сдержал рык. Что с ним творится? Неожиданно перед глазами чудовищно ярко встала сцена, как в него летит его собственный луч «Авады». Он погиб. Ноздри машинально втянули противный запах плесени. Если он что-то чувствует — значит, он определённо жив. Но крестражи уничтожены. Это простая мысль словно стала катализатором. Резко всё выстроилось в верном порядке — воскрешение на кладбище и кровь Поттера, взятая для него. Ритуал связи душ в Министерстве. Значит, все его планы пошли под откос, но ритуал всё равно сработал, сделав Поттера его якорем. Но кто тогда провёл ритуал воплощения? Волдеморт на всякий случай ощупал своё тело, убеждаясь, что оно вполне материальное. Так, вынужденный набирать силу и имеющий только проявление в виде фантома, он, кажется, угрожал Поттеру и планировал занять его тело. Может, именно это и произошло? Нехотя открыв глаза, Волдеморт заставил себя сесть, мимолётно отметив своё пребывание на отвратительном деревянном топчане, намереваясь осмотреть себя, но этого не понадобилось. В метре от него на идентичном топчане расположился Поттер собственной персоной, который смотрел на него с открытой ненавистью и какой-то бессильной злостью. Волдеморт замер на мгновение, не понимая, как ему реагировать. Что-то внутри требовало убить мальчишку немедленно, но это было в высшей степени неразумно — тот являлся его якорем. И если первоначальный план подразумевал его смерть продуманно, то предпринимать что-то сейчас, не разобравшись в ситуации, было очень рискованно. — Поттер, — зачем-то констатировал Волдеморт вслух, скорее для того, чтобы что-то сказать и убедиться в наличии у себя голоса. Мальчишка сверкнул глазами и отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что беседовать с ним не намерен. Волдеморт сделал глубокий вдох и всё-таки попытался себя осмотреть. Не видя собственного лица выводы делать было сложно, но тело напоминало его собственное до момента падения в 1981 году. А в следующую секунду Волдеморт осознал отсутствие у себя палочки. Кулаки сжались сами по себе. Где его палочка? Где он сам вообще находится, чёрт бы всё взял? И кто всё-таки вернул ему тело? Не Поттер же, в самом деле? Но по всему выходило, что больше некому. Неожиданно на периферии сознания мелькнул образ какой-то рыжеволосой девчонки, а потом — куда отчётливее — Регулуса Блэка. Волдеморт сжал челюсти — так резко исчезнувший в своё время Блэк, оказывается, выжил. Голова начала болеть. Вопросов только прибавилось, тогда как ответов на них не находилось. О беспалочковой магии, доступной ему в немалом объёме, сейчас и речи не шло — сил в теле не ощущалось совершенно. Беглый осмотр комнаты только подтвердил его предположения о камере. Такие темницы имелись во многих домах чистокровных семьей. Оставалась мелочь — понять, в чьём именно доме он находится, и кому — уже без сомнения мертвецу — хватило наглости запереть Волдеморта, да ещё и с Поттером. Ситуация выглядела абсурдной. Волдеморт заставил себя сосредоточиться. Ему нужна информация, необходимо разобраться в ситуации и выбраться отсюда, где бы он ни находился. После — он разберётся со всеми неугодными, разберётся с предавшими его Пожирателями и жалкими магами, мнящими себя сейчас победителями. Взгляд вернулся к Поттеру сам по себе. Как бы это ни было отвратительно, но в данную минуту мальчишка — его единственный потенциально возможный источник информации. Тот сидел, отвернувшись и изображая безразличие, но нервно сжатая в руке палочка выдавала его подлинное волнение. Взгляд Волдеморта прикипел к магическому инструменту. Волшебная палочка Поттера. Сестра его собственной палочки. Он легко сможет ей колдовать. Реддл мгновенно поднялся на ноги, делая пару шагов к заветной цели. — Не смей, — тут же откликнулся на его движение Гарри, вскакивая на ноги и занимая оборонительную позицию. — Даже понимая, что убивать тебя бесполезно — я рискну. — Бесполезно? — Волдеморт замер, прищурившись. Мальчишка не мог узнать о ритуале. Ведь не мог же? — С чего бы? — Я всё знаю, — зло и обвиняюще выкрикнул Поттер, в глазах которого горела чистая ненависть. — Ты связал наши души тогда, в Министерстве. Но тебе это не поможет. Я найду способ разорвать эту связь и убью тебя. Волдеморт ещё хотел ответить, когда в солнечном сплетении возникла резкая боль, словно туда сильно ударил невидимый кулак. Он задохнулся, ценой невероятных усилий удерживая бесстрастное выражение на лице. Что это? Почему это происходит? Боль нарастала, но резко уменьшилась, почти сходя на нет, когда Гарри, не дождавшись ответа, отвёл взгляд, хотя так и не опустил палочку и не сменил занятую позицию. В голове мелькнула пугающая отвратительная мысль. Не обращая внимания на мальчишку, который, похоже, больше демонстрировал браваду, чем собирался действительно драться, Волдеморт шагнул обратно к топчану, машинально опускаясь на него и едва подавляя желание растереть грудь. В одном из трактатов, которые он изучал в многообразии, готовясь к ритуалу связи душ, упоминалось о возможных побочных эффектах. Вспоминая информацию, что с его фотографической памятью проблемой не являлось, Волдеморт чувствовал уже давно забытое чувство натурального ужаса. Тогда он счёл предупреждения лишь возможной вероятностью, да и достоверность источника вызывала некоторые сомнения. Но странная боль… Если только Поттер дал ему воплощение или просто принимал участие в ритуале добровольно… Волдеморт вновь вскочил на ноги, в несколько шагов преодолел расстояние до Поттера, который даже опомниться не успел, и резко схватил его за плечи, ощутимо встряхивая. Зелёные глаза расширились в странной смеси испуга и злости, грудь снова обожгло болью. — Кто проводил ритуал?! Гарри нервно сглотнул, но голос его звучал твёрдо, когда он с ненавистью выплюнул: — Я не собираюсь с тобой разговаривать. — Отвечай! — заорал Волдеморт, чувствуя как боль в груди нарастает, а перед глазами появляется пелена ярости. Он уже почти был уверен, что связан с мальчишкой, и это было отвратительно. — Сейчас же. — Джинни, — машинально вырвалось у Поттера, который мгновенно об этом пожалел, судя по выражению его лица. Волдеморт разжал руки и отступил на шаг. Непонятным образом он параллельно с ответом мальчишки уловил картинку его воспоминаний. Поттер участвовал в ритуале. Явно добровольно. Волдеморт прикрыл глаза, чувствуя глухую злость. Это был крах. Мерлин весть каким образом, но связь их душ обернулась худшим побочным эффектом из возможных. Ненависть, направленная на другого, будет причинять физическую боль в пропорциональной зависимости. Он не придал никакого значения этому, когда читал. Почему? И какой смысл думать об этом сейчас? Что Поттер умудрился сделать во время ритуала? Зачем вообще решил дать ему тело? Ах да, что-то он там бормотал об убийстве… Волдеморт так и стоял без движения, пытаясь понять — что ему делать теперь, в свете открывшихся фактов. В голову не приходило решительно ничего путного. Он вообще не собирался умирать. Всё было идеально спланировано, но Поттер умудрился всё порушить. Как и всегда. Мальчишка неожиданно слабо вскрикнул и Волдеморт распахнул глаза, переводя на него взгляд. Тот с недоумением растирал грудь. Ну, конечно, процесс же обоюдный. Стоило подумать о Поттере с чётко направленной ненавистью, и результат не заставил себя ждать. Это бы даже вызвало чувство удовлетворения страданиями врага, если бы Волдеморт не понимал, что в любую секунду может испытать то же самое. Так он ещё не просчитывался. А самое отвратительное — слияние душ нельзя обратить. И что делать с этим теперь — совершенно непонятно. Разум подсказывал, что самым логичным выходом будет попытаться найти с Поттером общий язык, но Волдеморт даже рассматривать этот вариант не хотел, не говоря уже о том, что никаких перспектив его удачного осуществления не видел даже в фантазиях. — Ты что-то сделал, — неожиданно обвиняюще воскликнул Поттер, снова наставляя на него опущенную было палочку. — Много чего, — ледяным тоном отозвался Волдеморт, продолжая обдумывать ситуацию. — Какой промежуток времени моих действий тебя интересует? — Я имею в виду — сейчас, — казалось, мальчишка немного смутился. — Мне было больно… — он оборвал сам себя, словно осознав — кому и в чём признаётся, а Волдеморту неожиданно пришла в голову идея. — Поттер, давай временно договоримся, — холодно, но спокойно, что отдалось даже ему слабым подобием удивления, предложил Волдеморт. — Я отвечаю на твой вопрос, ты, взамен — на мой. — С чего бы тебе предлагать договорённости? — Гарри посмотрел на него с явным подозрением, но было видно, что он задумался. Волдеморт чуть насмешливо, хотя ситуация и не располагала, прищурился и попробовал прочесть мысли мальчишки. Он ожидал ментального щита, сопротивления, но его не было. Отложив размышления — виной всему их связь или безалаберность Поттера, Реддл бегло просматривал последние воспоминания. Значит, они в каком-то проклятом поместье Блэков. Отвратительно. А запер их Регулус — согласно догадкам Поттера. Впрочем, в раскладе, который Тёмный Лорд уже успел оценить, других кандидатур просто не было. — Допустим, я согласен, — наконец отозвался Поттер. — Отвечай. И задавай свой вопрос. Волдеморт уже хотел было сообщить мальчишке, что он передумал, превратив предложение в умышленную насмешку — всё необходимое он уже увидел в голове Поттера и особого смысла в вопросах теперь не было, но неожиданно это показалось забавным. В конце концов, если наводить Поттера вопросами на определённые темы — можно узнать в его мыслях многим больше и, возможно, даже что-то полезное. Да и импровизированная договорённость не предусматривает вспышек ненависти, что тоже не лишнее. — Я не предпринимал никаких действий специально для причинения боли, — холодно отозвался Волдеморт. — Где Бузинная палочка? — Но это не ответ, — возмутился Гарри. — А мы не оговаривали условий, — Волдеморт скривил губы в усмешке. — Я жду, Поттер. — Вот так вот, да? — неожиданно с какой-то даже обидой отозвался мальчишка. Или просто показалось? — Хорошо. Она в месте, которое я считаю достаточно надёжным. Волдеморт прищурился, скрывая мимолётное удивление. А Поттер неожиданно быстро сориентировался. Раньше он за ним такого не замечал. Хотя большинство их встреч выливалось в дуэли или мальчишка был ограничен в свободе действий и передвижений — не то чтобы это давало повод для наблюдений. Неожиданно он почувствовал к странному складывающемуся диалогу неподдельный интерес. Отвлёкшись на ответ Поттера и собственные мысли по этому поводу, он упустил момент насчёт палочки в голове мальчишки, и к этому определённо стоило вернуться, но было и немало других тем, представляющих интерес в той или иной степени. — Что ты сделал неосознанно, что я почувствовал боль? — тем временем задал свой вопрос Поттер. — Испытывал к тебе чистую ненависть в концентрации. Это побочный эффект связи душ, — на этот раз Волдеморт сознательно уклонялся от ответа в куда меньшей степени. Ему было важно услышать максимально подробный ответ на следующий вопрос. — Что с Малфоями? — Я не знаю, — машинально ответил Поттер, явно обдумывая сказанное, но заметив недобрый взгляд, пожал плечами и добавил: — Я действительно не особо в курсе — не хотел следить за новостями после битвы. Из того, что до меня доходило: Люциуса и Драко арестовали, Нарциссе разрешили домашний арест в мэноре, который собирались обыскивать. Могу предположить, что мужская часть семьи ожидает суда. Волдеморт сжал челюсти, напоминая себе, что срываться на Поттере не только бессмысленно и безосновательно, но и чревато. Вот только вспыхнувшая злость, за которой скрывался страх, в котором он никогда бы себе не признался, искала выхода. Беллатриса погибла на его глазах. А значит Дельфини оставалась в Малфой-мэноре. Он не испытывал к дочери никаких особых чувств, но она его наследница. Наследница Салазара Слизерина; в её венах течёт чистая кровь. Она не должна попасть к тем, кто мнит себя его победителями. Вот только весьма вероятно, что это уже произошло. А он бессилен даже узнать это наверняка, будучи запертым в чёртовом проклятом поместье, да ещё и в камере. Топчан разлетелся на куски, повинуясь взмаху его руки. Особо легче не стало, но мимолётная слабость, всегда сопровождающая применение беспалочковых заклинаний, слегка отрезвила. Поттер отшатнулся, глядя на него настороженным взглядом и сжимая в руках свою палочку, словно простое действие, совершённое Волдемортом, резко заставило его вспомнить — кто перед ним. В солнечном сплетении заныло. Тёмный Лорд мысленно выругался. — Вопрос, Поттер. Или они у тебя закончились? — тоном Волдеморта можно было заморозить всю Британию. — Ты так переживаешь за Малфоев? — всё-таки вырвалось у мальчишки, хотя он явно пытался удержаться от вопроса. — Беспокоюсь за судьбу соратников, — саркастично скривил губы Тёмный Лорд, даже не скрывая, что это не ответ, а насмешка. — Откуда здесь взялся Регулус Блэк и почему он запер тебя вместе со мной? — Это два вопроса, — машинально отозвался Гарри, а потом подозрительно прищурился: — Откуда ты знаешь про Регулуса? Я ничего не говорил, а фантом мог запомнить что-то только до ритуала. Ты что, прочёл мои мысли?! Мерлин, какой же я иди… — Поттер резко оборвал сам себя и отошёл к своему топчану, отворачиваясь. Волдеморт с трудом вздохнул — грудь сдавило болью — и попытался сдержать ярость. Даже если он кинется на мальчишку — это ничего не решит и, вероятно, только усугубит ситуацию. Ему надо всё обдумать. Он найдёт приемлемое решение. Тёмный Лорд задумчиво осмотрел остатки того, что ещё некоторое время назад являлось лежанкой. Восстановить несложно, но это бессмысленный расход сил. С другой стороны — сидеть на полу неудобно и недостойно лорда Волдеморта, а силы восстановятся. Он взмахнул рукой, но ничего не произошло. Лишь пара обломков слабо шевельнулись. Волной взметнулась ярость. Немыслимо. Неужели он ослаблен сильнее, чем сам думал? Или его делает слабее связь с Поттером? Чёртов мальчишка! Поттер в этот момент издал задушенный слабый стон, а затем уже грудь самого Волдеморта снова обожгло болью. Он едва сдержал крик бессильной ярости. Это необходимо немедленно прекратить. Вот только договориться с Поттером действительно не представлялось возможным. Может, попробовать лишить мальчишку сознания? Находясь в обмороке, он точно не будет испытывать ни ненависти, ни вообще каких-либо эмоций. Неожиданная мысль виделась очень даже выходом, за полным отсутствием других идей. Стремительно приблизившись к Поттеру, Волдеморт схватил его за горло, намереваясь придушить до потери сознания, но не собираясь убивать. Мальчишка дёрнулся, ткнул палочкой ему куда-то под рёбра, явно пытаясь прохрипеть какое-то заклинание. Похоже, оно получилось у него невербально, потому что ребра обожгло резкой болью, отчего руки на горле Поттера рефлексивно сжались только сильнее. Лицо мальчишки покраснело от напряжения и нехватки воздуха, в зелёных глазах полыхнуло отчаяние, смешанное с ненавистью, а потом что-то в груди взорвалось и Волдеморт провалился во тьму, чувствуя обжигающую боль.***
Гарри не сразу осознал, что происходит, судорожно хватая ртом необходимый воздух. После нескольких вдохов перед глазами прояснилось, а рука с зажатой палочкой действовала словно сама по себе. — Круцио! Все накопившиеся боль и страхи — потеря близких, Волдеморт, снова нашедший способ выжить, собственная зависимость и необходимость провести ритуал воплощения, Блэк, заперший его с врагом — всё это словно собралось в колючий обжигающий комок, мгновенно пронёсшийся по правой руке от плеча к кончикам пальцев. Бесчувственное тело Волдеморта вздрогнуло, а потом конвульсивно задёргалось. Долгие секунды Гарри смотрел на это, словно не до конца понимая, что творится на его глазах и по его же воле, а потом рука разжалась, и палочка из остролиста гулко ударилась об пол. Гарри вскочил с топчана, почти бегом устремляясь к решётке, словно стремясь оказаться подальше от лежащего на полу Волдеморта и своей собственной палочки, упавшей неподалёку. Он даже не сделал попытки её поднять. Зелёные глаза, расширившиеся от ужаса, неотрывно смотрели на струйку крови из носа, стекающую по бледной коже куда-то в район уха. Гарри резко повернулся спиной и вцепился дрожащими руками в решётку, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Регулус! Джинни! Блэк, чёртов ты ублюдок! Выпусти меня отсюда, — закричал он. Слова мгновенно разнесло эхо, возвращая их Гарри рикошетом, отбившимся от стен подземелий. Неожиданно ослабевшие руки разжались сами по себе, а Гарри развернулся, прислонившись спиной к холодной стене рядом с выходом и медленно сползая по ней на пол. Его самый большой страх, преследующий его со времён окончания первого курса. Страх, о котором он никогда не говорил никому, даже Рону и Гермионе. Страх, которым он так и не поделился с Дамблдором, который частично способствовал его возникновению. Он боялся, что станет таким же, как Волдеморт. Слишком много в их судьбах было схожего. Слишком легко горел Квирелл в его руках ребёнка. И хотя Гарри прекрасно отдавал себе отчёт, что это не его вина, помогало это не слишком. Он не стал убийцей в битве. Всё-таки не стал. Хотел ли он применить «Круцио» к Беллатрисе, тогда, в Атриуме Министерства? О, без сомнения, хотел. Радовался ли он тому, что у него это не получилось? Да. Впоследствии, остыв и немного свыкнувшись с болью потери, он был безумно рад, что оказался не способен пытать человека. И даже понимая, что и добро должно быть с кулаками, ибо иначе ему грош цена на ярмарке, Гарри давно провёл для себя границы, которые не собирался переходить ни при каких обстоятельствах. И непростительные заклинания этот список возглавляли. Что он сделал только что? Всего лишь применил пыточное проклятие к бессознательному противнику. Противнику, заведомо лишённому возможности дать отпор. И не имеет никакого значения, что этот противник — Реддл, который применял «Круцио» легче, чем многие маги «Экспеллиармус». Потому что дело не в Волдеморте. Гарри попытался сделать глубокий вдох, но воздух словно застревал где-то в горле и отказывался проходить дальше. Он около минуты наслаждался тем, что наконец-то Волдеморту достанется хоть капля той боли, которую он обычно причинял другим. Вот только Реддл даже ничего не чувствовал. Зато Гарри сейчас чувствовал — непреодолимое отвращение к самому себе. Если бы это хотя бы был честный поединок… Даже это было бы не так отвратительно, как то, что он сделал. А что следующее он применит, оправдывая себя тем, что Волдеморт враг и заслужил боль и смерть? «Авада Кедавра»? Наверное, это будет даже правильно в отношении Реддла. Вот только Гарри знал, что тогда грань его собственного восприятия сотрётся окончательно, и для самого себя он перестанет отличаться от монстра, которого ненавидел всей душой. Голова странно кружилась, а над губой почему-то резко стало щекотно. Дезориентированный Гарри машинально поднял руку, чтобы почесать раздражающее место. Пальцы мгновенно оказались испачканы в крови. Гарри вздрогнул. Почему у него идёт кровь? Взгляд метнулся к Реддлу, в голове замелькали смутные мысли. Волдеморт потерял сознание раньше, чем Гарри применил заклинание. До этого он что-то говорил о побочном эффекте ритуала связи душ. А Джинни упоминала, что сам Гарри не может убить Реддла после ритуала возрождения на кладбище. Голова закружилась сильнее. Гарри судорожно втянул в себя воздух. Реддл душил его перед тем, как потерять сознание. Сам Гарри чувствовал при этом концентрированную ненависть. Что рождает боль, как он уже понял по себе. Могло ли случиться так, что не только боль, но и минута «Круцио», применённого Гарри, создала реальную угрозу жизни Реддла? Если это так — его, наверное, ждёт откат за нарушение постулата. Или попытку… Слабость усилилась, сознание поплыло, и последняя осознанная мысль Гарри оказалась совсем неблагородной: «Даже если Реддл умрёт — туда ему и дорога, но я не хочу умирать ни за него, ни из-за него. Да будь всё проклято! Я хочу жить…»