«Если я умру, ты вернёшься в пустоту, которую так ненавидишь?»
Бог Порока не знал ответа, да и не хотел знать, поэтому попытался снова разжечь в мальчике ярость, но безуспешно: та уже стала привычным спутником его жизни.«Если не будешь подчиняться мне, я брошусь в море. Тогда ты вернёшься обратно в пустоту и примешься ждать, пока твой возлюбленный не перенесёт тебя обратно, верно?»
Опять же, Богу Порока это не было известно, однако он невольно задумался о встрече с Богом Пустоты, ожидании в темноте ради его возвращения в этот мир и о том, как сильно его возлюбленный будет разочарован и разъярён, когда узнает, что он потерпел неудачу и стал обузой… Рисковать чем-то подобным определённо не хотелось. Так мальчик научился использовать его силу, а сам он вновь затаился в укромных уголках человеческого сознания. Бог Пустоты исправит это. Бог Пустоты умён и всегда знает на всё ответы. Шли годы, и мальчик учился использовать божественную силу, причём настолько успешно, что Бог Порока даже представить этого не мог. Он оказался в ловушке, но не в пустоте, а в новой темнице, причём в полном одиночестве. И вот, наконец, появился эльф, опустошённый и сломленный, ждущий, когда его наполнят изнутри. Теперь Бог Порока мог слышать шёпот своего возлюбленного, эхом отдающийся в этом пустом теле. Больше он не будет одинок.~*~
Чуя вытянул шею и зевнул. Он знал эту часть побережья как свои пять пальцев, и Дазай наконец перестал приставать к нему с колкими вопросами, отступив назад и выбрав тактику молчаливого наблюдения. Всё это нервировало, учитывая, что он был в состоянии обустроить дом и без дополнительной работы, а Дазай пусть и отличался на деле безжалостностью, в основном казался обычным раздражительным ребёнком. Вполне возможно, что нелегко Чуе приходилось именно из-за этого. Во-первых, он не ожидал, что Эльф Пустоты заявится к нему, по крайней мере, не так скоро. Во-вторых, их пребывание вблизи друг от друга уже гораздо усложняло и без того трудное положение. Единственная причина, по которой он согласился на эту авантюру, заключалась в том, что никто другой не мог пройти через перевал с большей уверенностью. К тому же Маг Разума вселял некоторое чувство безопасности. Он не поднял никакой тревоги из-за Чуи или его присутствия и не выглядел обеспокоенным Дазаем, поэтому, вероятно, им нечего было скрывать. С другой стороны, Бог Порока не отличался проницательностью и много рассказывал о том, как Бог Пустоты с лёгкостью пробирался внутрь своих хозяев, причём раньше, чем ожидалось, хотел того или нет. Отведённые ему жрецы не обрадовались бы, если бы узнали это, однако Чуя давно научился не верить на слово. Никто не был готов к тому, что Бог Порока останется в их мире на этот цикл, поэтому все отказывались признавать подобную вероятность, стараясь не пересекать границы неизведанного. Отчётливо слышать Бога Порока в своей голове Чуя начал в возрасте восьми лет. Раньше удавалось различать лишь рёв в глубине сознания, вечно злой и животный, а затем на смену ему пришло нечто иное, едва ли способное считаться чем-то лучшим. Это было грустное, глупое маленькое существо, мало отличающееся своей разумностью от нападающей собаки. И как собака, оно хорошо реагировало на команды, сказанные с правильным количеством применяемой силы. С тех пор стало ясно как день, что Бог Пустоты всегда брал на себя роль мозга операции и среди них двоих выступал ключевым командующим. Даже сейчас при виде Дазая внутри что-то тосковало. Тем не менее, Чуя уже давно научился отличать аппетиты паразита от своих собственных. Ничто, присущее Дазаю, не привлекло бы его, если бы он не позволил втянуть себя в это. Казалось, проблема заключалась в том, что сам Дазай не имел о нём аналогичного представления. Как только возвращаться за другим (худшим) проводником окажется слишком поздно, Чуя непременно должен рассказать ему обо всём, и тогда, возможно, он наконец прекратит докучать. Сейчас, после своего непродолжительного пребывания в обиженном состоянии, Дазай снова гарцевал рядом. — Я знаю, мой предшественник погиб много-много-много-много-много-много… — произнёс он, а затем поморщился. — Как долго живут люди? — Нет, — отрезал Чуя, весь день обдумывая озвученную сейчас догадку. — Дело не в этом. Дазай фыркнул, разочарованный тем, что ещё одно предположение пошло наперекосяк, и умоляюще посмотрел на Рампо. — Не-а. — В голосе Рампо читалась безучастность. — Я хочу посмотреть, как всё сложится. Чуя сузил глаза. Будучи Магом Разума, Рампо не мог не знать положения дел, и, учитывая это, его чересчур спокойное поведение казалось откровенно странным. Он даже не стал заводить серьёзный разговор, возможно, ожидая следующего раза, когда придёт время ночлега. Как бы то ни было, Чуя пока не получил никаких укоров в свой адрес, и это полностью его устраивало. — Как сложится что? — непонимающе заскулил Дазай. Кёка и Ацуши оказались позади них, и он неумело обогнул лошадь Чуи, чтобы остаться по другую сторону от Ацуши. Причём сделал это очень грациозно и небрежно, и подобный манёвр наверняка остался бы без внимания, если бы Чуя не знал, что провернуть нечто подобное на самом деле не так уж и просто. Без сомнений, Дазай ловко скрывал свою неопытность, однако работа Чуи заключалась как раз в том, чтобы подмечать такие вещи. Он прищурился: Дазай уже успел настроить своих товарищей против себя или это не более чем предрассудки? Любой исход событий мог бы доставить немало хлопот в путешествии. Дазай замолчал на несколько блаженных мгновений. — Перевал находится где-то здесь, да? — Он указал в неопределённом направлении. Догадка оказалась довольно хорошей, учитывая его начальные познания в путешествиях. — Почему бы не перебраться через эти горы? — Утёс недостаточно устойчив, — заметил Чуя. Возможно, если бы в его голосе в очередной раз прозвучало обвинение, Дазай перестал бы выпытывать у него конфиденциальную информацию. Один взгляд острых карих глаз убил эту надежду в мгновение ока. — В случае чего могут соскользнуть целые пласты. Взбираться по нему или выстраивать маршрут не представляется возможным. Лучше всего перестраховаться и обогнуть побережье. — Пока ничего не появилось из моря, — пробормотал Куникида. — Море господствует над самым тёмным из королевств, — тихо добавил Акутагава. — Это место — напоминание о том, как далеко оно может добраться. Нам следует быть осторожными. На него покосился Чуя. В озвученных словах определённо прослеживалась таинственная глубина, однако грани его мыслей всё ещё оставались достаточно размытыми. — Нам стоит опасаться кого-то вроде фей? — спросил Дазай, на этот раз сидя прямо в седле и устремив острый взгляд на туман. — Я бы не беспокоился об этом, — ответил Чуя. — Море не заинтересованно в земных богах. Твоя связь с Богом Пустоты не будет иметь для них никакого значения. — Но это не значит, что они не станут атаковать, — прямолинейно высказалась Кёка, но затем, кажется, передумала: — Хотя маловероятно, что произойдёт нечто подобное. Дазай снова внимательно взглянул на Чую. — Похоже, ты неплохо осведомлён о богах. — Ты не первая проклятая душа, которая пытается совершить путешествие в Уэдлендс. Проводники обязательно передают любые знания касательно вещей такого рода. — Хоть у кого-нибудь это получилось? — поинтересовался Ацуши. В его голосе смешались нервозность и любопытство. — Да, некоторые вернулись, — кивнул Чуя, — но с пустыми руками. Храм считается утерянным уже на протяжении тысячелетий. — Думаю, могло быть и хуже. Дазай замолчал, и Чуя наконец смог вздохнуть с облегчением. Отталкивать его было жестоко, но ещё более жестоким казалось рисковать, позволяя скрывающемуся в бездне и ожидающему подходящего момента Богу Пустоты оказывать на него влияние. Чуя вырос с чужим голосом в голове, который, между тем, особым умом не отличался, а вот Бог Пустоты, в соответствии с легендами и трепетными воспоминаниями Бога Порока, славился завидным красноречием и изощрённым садизмом. И Дазай определённо не готов к этому. Само собой, такая показная холодность моментально спровоцировала ответную реакцию: Бог Порока негодующе завибрировал под кожей, и вокруг загремело несколько камешков. Чуя в очередной раз проигнорировал его недовольство. — Проводники из моей деревни хороши в своём деле, — отметил он. — Мне известно несколько нюансов, которые могли бы застать врасплох. — Боги Пустоты и Порока находятся в своей собственной лиге, — вмешался Куникида. — Не стоит быть слишком самоуверенным. Чем ближе планетарное выравнивание, тем большее влияние они способны оказать на этот мир. Чуя закатил глаза. — Они способны повлиять на нашу удачу, а не на запасы или навыки. Я смогу с этим справиться. — Он показал подбородком в сторону Дазая. — Если Бог Пустоты предпримет попытку добраться до него, уверен, Рампо это заметит. — Ах да, — отозвался Рампо, глядя прямо ему в глаза. Чуе стало интересно, неужели он действительно с лёгкостью способен увидеть ту черту, где заканчивается его душа и начинается сущность Бога Порока. — Конечно. — Как скоро мы сможем поспать? — Безмятежное выражение лица Дазая сменилось на раздражённое. — Прошло всего лишь полдня, — заметил Чуя. — У нас график, — тут же напомнил Куникида всем присутствующим. — Если тебе нужно поспать, ты всегда можешь сесть позади меня, — предложила Кёка. Ацуши изо всех сил старался не смотреть на неё очень выразительно, но ему это так и не удалось. Да, безусловно, между ним и Дазаем ощущалось плохо скрываемое противостояние. Чуя ущипнул переносицу: поддержка жизни людей на этом пути и так была задачей не из лёгких, а Бог Пустоты в случае чего мог бы усложнить её в разы… Разногласия между членами группы вполне могли их убить. — В чём бы ни была ваша проблема, вы двое, разберитесь, — огрызнулся он. Дазай вдруг очень пристально посмотрел куда-то вдоль скалы. Ацуши побледнел. — Я серьёзно. Ссоры — это роскошь, которую мы не можем сейчас себе позволить. — Он прав, — произнёс Куникида. — Что происходит? — Я хочу, чтобы он извинился перед Акутагавой за всё то, что сказал, — неуверенно пробормотал Ацуши. — Заткнись, — прошипел Акутагава. — Я поделился с тобой этим не для того, чтобы… — А если я этого не сделаю? — прервал его Дазай. Выглядел он совершенно отчуждённым, но Чуя всю свою жизнь мирился в голове с загнанной в угол высшей силой, поэтому мог различить его истинные чувства. — У тебя не получится причинить мне боль. — Я не стану ничего предпринимать, — тихо ответил Ацуши, не глядя ему в глаза. — Просто хочу, чтобы вы извинились. Дазай замолчал. Его лицо оставалось непроницаемым. Какой же жизнью жил этот эльф до сих пор, если мысль о том, что кто-то просит извинения, не угрожая при этом наказанием, была для него откровенно непонятна? Чуя зачарованно наблюдал, как взгляд Дазая упал на поводья в руках, словно его мозг начал усиленно работать, пытаясь понять, что происходит и как с этим бороться. Если бы он был кем-то другим, Чуя, возможно, спросил бы, всё ли с ним в порядке, но в сложившейся ситуации поступать так было слишком рискованно. Бог Порока жаждал этого эльфа, и он не мог повиноваться, пусть ему и отчаянно хотелось протянуть руку из-за эмоций, настолько далёких от Бога Порока, насколько это вообще возможно. Вместо этого он просто внимательно наблюдал, как Дазай отступил назад и задумчиво нахмурился. Постепенно все остальные прекратили обращать на него внимание, но Чуя всё ещё продолжал присматривать за ним. Даже с точки зрения обычного проводника, позволить кому-то в бедственном положении скрыться из виду — не лучшая затея, поэтому он медленно попятил свою лошадь назад, чтобы оставаться рядом с Дазаем. В этот момент Чуя услышал слабый треск. Остальная часть группы не заметила ничего подозрительного, но он хорошо знал эту дорогу, поэтому сразу потянулся к своей верёвке. Однако прежде чем удалось отыскать источник шума, земля рассыпалась прямо под ногами Дазая. По иронии судьбы, видимо, его неумелая форма верховой езды как раз и позволила спрыгнуть с лошади и ухватиться за ближайший кусок оставшейся земли, когда лошадь с визгом погрузилась во тьму. Дазай уставился на Чую широко распахнутыми глазами, изо всех сил стараясь подтянуться на руках. — Не цепляйся! — Чуя сорвался с лошади, держа в руке верёвку. — Сделаешь только хуже! Дазай замер. — Хорошо, — заявил Чуя спокойно, но настойчиво. Тоном, который он практиковал тысячу раз, но который было трудно удерживать над Богом Порока, непостижимо ревущим в его ушах. — Я просто брошу верёвку в твою сторону, и мне нужно, чтобы ты… Земля обрушилась. Дазай начал падать, не имея возможности ухватиться за что-либо ещё, и Чуя, не думая, бросился за ним. Он схватил Дазая за руку и вцепился в неё, пытаясь заставить кричащего Бога Порока повиноваться. «Если мы упадём вниз, ты отправишься с нами, чёртов ублюдок». Чуя пытался думать так громко, как только мог, но Бог Порока напоминал сейчас бешеное животное, загнанное в клетку, отчаянное и злое, пускай и совершенно запутавшееся. «СЕЙЧАС!» Он попытался развернуться так, чтобы его собственное тело защитило Дазая от падения. Его смерть, скорее всего, отправит Бога Порока обратно в небытие на некоторое время, а вот смерть Дазая, вероятно, откроет Богу Пустоты дверь в этот мир. Они зависли в нескольких дюймах над землёй. Дазай прижался к нему так сильно, что было почти больно, а затем Бог Порока вырвался из метафорической хватки своего сосуда. К счастью, больше им ничего не угрожало, и когда они всё-таки с грохотом упали, Дазай растянулся на нём, чуть не сломав своей хваткой позвоночник. — Дазай… — застонал Чуя. Хорошо хоть, приземлились они не на то, что осталось от многострадальной лошади, внутренности которой можно было разглядеть поблизости. Он быстро поднял Дазая, до сих пор продолжающего цепляться за него, а затем усадил на камень. — Дазай, отпусти меня. Мы в безопасности. Сомкнутые конечности медленно и бессвязно разжались, а затем он откинулся на спину, по-совиному моргая. Чуя уставился на вершину пропасти. Они оказались на глубине нескольких десятков метров, и верить, что сила Бога Порока может помочь, послужив им верой и правдой, не приходилось. — Ладно, — медленно начал он. — Как думаешь, у тебя получится взобраться наверх? — Я довольно хорошо лазаю, но позволят ли нам эти штуки? — спросил Дазай. Его голос постепенно возвращался к тихому спокойствию. — Какие штуки? — Чуя огляделся по сторонам. Маленькое существо, парящее около раздавленного тела лошади, нырнуло под камень, и за ним вспыхнул свет. — Дерьмо, — выругался Чуя. — Это плохо. — Он снова посмотрел наверх и с трудом смог разглядеть очертания фигуры, перегнувшейся через край. — Эй! ЭЙ, ВЫ МОЖЕТЕ БРОСИТЬ СЮДА МОЙ ФАКЕЛ?! — Вряд ли его услышали, но попытаться стоило. Затем он оглянулся на Дазая. — Держись ко мне поближе. Дазай потянулся к нему, не сводя глаз с маленьких фигурок, движущихся вокруг них, но внезапно его рука остановилась в воздухе, словно он ещё раз обдумал свой поступок. Вместо первоначального намерения он сместился так, чтобы слегка укрыться за ногой Чуи. В этот момент рядом с ними приземлился факел. — Ого, нас всё-таки услышали. — Ацуши вертигр, — внезапно выдал Дазай. — Чего? — огрызнулся Чуя. — Когда ты собирался мне рассказать? — А когда ты собирался рассказать нам о том, что являешься другим сосудом? — выстрелил в ответ Дазай и наконец посмотрел ему в глаза. Он выглядел не рассерженным или расстроенным, а просто печальным. — Мы сможем поговорить об этом позже. — Чуя помедлил. — Сейчас нам нужно разобраться с освещением. Выражение лица Дазая не изменилось, но его глаза последовали за Чуей, когда тот достал из кармана кремень и зажёг факел. — Его обработали зельем, — объяснил он. — Факел не погаснет, и будет держать этих существ на расстоянии, пока мы на них смотрим. Но не теряй бдительности, они приблизятся даже при свете, если вдруг решат, что ты на них не смотришь. — Мы собираемся обойти вокруг? — поинтересовался Дазай, проследив за его взглядом, скользящим по углам. — Да, — ответил Чуя и поднял голову. — Эй! МЫ СОБИРАЕМСЯ ОБОЙТИ ВОКРУГ! ПРОДОЛЖАЙТЕ ДВИЖЕНИЕ ДО НАМЕЧЕННОЙ ТОЧКИ! — В ответ последовало молчание. — Думаешь, они нас услышали? — Думаю, да, — кивнул Дазай, спотыкаясь о свои же ноги. — Что это за существа? — Объясню по дороге, — пробормотал Чуя. — Пошли. — Он схватил его за локоть и потянул вперёд. Глаза Дазая остановились на месте хватки, но Чую это не особо волновало. Сейчас они оказались в окружении томминокеров¹, и всё ещё нужно было найти выход, который определённо где-то существовал. — Ты использовал его силу, — через некоторое время произнёс Дазай, игнорируя торопливые поиски. — Он привык мне подчиняться. — Чуя не мог допустить, чтобы он отказался продолжать путь вместе. Его пробитая душа, словно маяк, притягивала сюда каждое волшебное существо. — С ним нелегко спорить, но в детстве я выслушал достаточно, чтобы теперь знать, куда давить. Дазай не оказал никакого сопротивления рукоприкладству, казалось, тоже сосредоточившись на поисках выхода, но каким-то образом до сих пор продолжал удерживать внимание на Чуе. — Неужели? Или он просто скармливал тебе информацию, пока ты не поверил в то, что это на самом деле так? Чуя закатил глаза, решив, что только так можно прикинуться дурачком, ведь не существовало никакого способа вовлечь Бога Порока в какие-либо грандиозные планы. Сначала он довольно долго опасался этого, учитывая, что все, кто его воспитывал и обучал, были подготовлены к Богу Пустоты, известному как «мастер манипуляции». Во всяком случае, Бог Порока точно попал в его сети и стал одной из жертв. — Умом он не отличается, в этом я уверен. Без Бога Пустоты с чем-то подобным ему не справиться. — Откуда ты знаешь? — попытался настоять Дазай. За ними тянулись маленькие фонарики, а топот маленьких ножек слышался всё ближе. — Просто знаю и всё, ладно? Я живу с этим всю жизнь. — Тем не менее, довольно рискованно находиться вместе. Хотя полагаю, что как раз присутствие Бога Порока сделало тебя уверенным в себе… — задумчиво заключил Дазай, блуждая глазами по огонькам. Чуя ужесточил хватку: пусть этот эльф и казался достаточно умным — или даже был умнее многих, — это не значило, что к томминокерам у него иммунитет. — Я лучший проводник, на которого вы можете рассчитывать, — честно признался он, понимая, что им действительно необходимо как можно скорее выбраться отсюда. — С Богом внутри или нет. И ты не можешь позволить себе рисковать или терять время. — Мы не можем позволить, чтобы на нас влияли оба Бога, — запротестовал Дазай, но, казалось, уже не так уверенно. В этот момент его слова больше напоминали прощупывание почвы, а не допрос. — Да, конечно… Ты прав, — согласился Чуя. — Но я знаю, когда ко мне приходит Бог Порока. Иногда это происходит, когда я теряю самообладание, но всё же я могу его контролировать. И, в конце концов, у нас есть Маг Разума, на которого можно положиться. — Ты бросился за мной в пропасть. Привязываешься, да? — Он задал вопрос небрежно, словно в шутку, но глаза его превратились в две сверкающие бритвы. — Нет, — твёрдо ответил Чуя. — Как бы то ни было, привязанность облегчает Богу Пустоты поставленную задачу, и к тому же ты сам сказал, что он очень умён. — Говорю же, я не привязан, просто было бы глупо позволить тебе умереть. Я знал, что смогу спасти нас от падения, к тому же прыгать за людьми в качестве проводника для меня не впервой. — Хм… — Поверь, тебе не стоит волноваться о том, что я в тебя влюблюсь. — Ну ладно, — неуверенно кивнул Дазай. — Свет впереди — это выход или огоньки просто играют со мной? — Он указал на что-то, очень похожее на резкое погружение в темноту. — Они издеваются, — подтвердил догадки Чуя, поворачиваясь в противоположном направлении. Там действительно виднелось нечто, смахивающее на старую шахту. — Идём. Не следуй за огнями и держись рядом. Дазай слегка опешил, но всё же кивнул, а затем недовольно произнёс: — Вот почему мы, эльфы, предпочитаем объяснять всё сразу. Чуя рыкнул на него и повёл за собой по туннелю. Блаженное молчание длилось всего несколько мгновений, прежде чем Дазай сделал глубокий вдох, вновь вернувшись из тревожных раздумий. — Они вселяют ощущение безопасности, — пробормотал он, наблюдая за мягким свечением, появившимся из-за угла. Казалось, их окружили. — Оно ложное, — быстро отрезал Чуя. Последнее, что ему сейчас было нужно, так это спасать кого-то из пучины собственной слабости. — Да, это я уже понял, — сухо бросил Дазай. За такой тон тут же захотелось его стукнуть. — Что это вообще такое? Почему они так себя ведут? — Их называют томминокерами. Никто не знает наверняка, что это за существа. Духи мёртвых шахтёров или, может быть, что-то, что сами шахтёры пробудили из глубин… — Он пожал плечами. — А если они нас схватят? — Глаза Дазая неотрывно следили за светом, метнувшимся позади с целью подобраться ближе. Чуя поджал губы. Сложно было отличить слухи от правды, но иногда кто-то со странной одержимостью твердил об изувеченных телах без глаз и телах, которые так никогда и не были найдены. —Тогда мы, скорее всего, умрём. — Оу… — многозначительно изрёк Дазай слишком слабым для поддержания прежнего величественного тона голосом. Если он действительно знал, что безопасность, обещанная томминокерами, не более чем уловка, то, вероятно, мог ощущать их приближение со всех сторон даже лучше Чуи. — Ну, по крайней мере, это неточно.