Любви в аду история

Ревность, жалость, словно заодно Птицей скорби падаю на дно

      Нагайна вползла в кабинет неожиданно, разбудив своим злым шипением Тома, который даже не заметил, как уснул прямо за рабочим столом на рассвете. Едва сдержав стон при попытке распрямить затекшие плечи, Том машинально потёр глаза, которые казались засыпанными песком, и прислушался к возмущениям любимицы.        — Гадкий мальчишка посмел выбрать не хозяина… Глупый мальчишка сбежал к глупой девчонке… Не достоин хозяина… — экспрессивно продолжала возмущаться змея, шипя слишком быстро, чтобы дать возможность разобрать предложения чётко.        — Нагайна, немедленно успокойся, — холодно потребовал Том на парселтанге, чуть удивлённый непривычным поведением любимицы, выпрямляясь в кресле. — И доложи нормально. Гарри в Хогвартсе?        — Глупый мальчишка в доме у странной девчонки. Он называет её Луной. Жалкое хлипкое гнездо…       Том застыл. Картинка сложилась в голове слишком быстро и до странности чётко. Редкое имя из списка, написанного Поттером по прибытии — Полумна Лавгуд. Дочка владельца «Придиры» — жалкого журнала, который Том подумывал устранить после того, как в нём замелькали статьи с политической тематикой.       Она была вместе с Гарри в Министерстве в тот памятный день. Среди его друзей. Но друзей ли? Почему Гарри пошёл именно к ней? Его лучшими друзьями являлись эта грязнокровка Грейнджер и рыжий болван из семейства Предателей крови.       Так какого Мордреда мальчишка не с ними или хотя бы не под крылом ненавистного старика? Ответ казался абсолютно очевидным и будил внутри что-то чудовищное. Гарри шестнадцать лет, сколько бы он там не пережил. В таком возрасте заводить отношения абсолютно нормально.       Как выглядит девчонка Том понятия не имел, но выкинуть из головы тот факт, что она рядом с Гарри, не мог. Мальчишка пошёл именно к ней. Влюблён? Или просто пытается доказать сам себе, что может быть абсолютно нормальным и жить привычной обыденной жизнью?       Второе предположение выглядело более логичным, но легче от этого не становилось ни на гран. Он не мог перестать думать о Гарри. А тот развлекался, найдя утешение мгновенно — в объятиях, вероятно, всё же симпатичной хотя бы в силу возраста, подруги. Но, быть может, он всё преувеличивает?        — Нагайна, что именно ты видела? — перебил он на парселтанге по-прежнему возмущённое шипение змеи, даже не вслушиваясь в него. Ему нужны были конкретные ответы. — Гарри и девчонка… они как-то взаимодействовали?        — Мальчишка обнимал её. Они вместе завтракали. Глупый мальчишка не оценил чести, оказанной хозяином…       Том снова перестал слушать. Нагайна беспокоилась и злилась за него, и это могло бы стать приятным моментом, если бы внутренности не залило сейчас не просто едкой, но и почему-то обжигающей холодной кислотой.       Обнимал. Гарри обнимал эту… Полумну. Завтракал с ней. В её доме. Он не пошёл в Хогвартс, но пошёл к ней. Предательница-память услужливо подбросила сцену, запомнившуюся каким-то совершенно новым и незнакомым чувством в свой момент времени.       Гарри отрабатывал заклинание, выученное накануне, но получаться оно у него не хотело. Его собственного терпения тогда хватило совсем ненадолго, прежде чем он в очередной раз взялся объяснять мальчишке, что тот делает неправильно.       Теорию предсказуемо пришлось закрепить и практикой, ставя руку Гарри и направляя верный взмах палочки. Поттер, как и всегда, абсолютно по-детски обрадовался, когда у него всё получилось, и повис на шее самого Волдеморта раньше, чем, видимо, осознал, что делает, с восторженными благодарностями.       Сейчас собственное возмущение тогдашнего момента вызвало горькую усмешку. Но оттолкнуть от себя Гарри он тогда так и не смог, и нежданные, но приятные объятия затянулись, своим фактом добавив внутри новых и незнакомых доселе ощущений.Том тряхнул головой, отгоняя слишком яркую картинку.       Потом они отправились завтракать. А через время Гарри признавался ему в любви. Вот только теперь он обнимает эту Полумну. Завтракает с ней. Том стиснул зубы, стараясь сдержать разгорающуюся всё сильнее ярость.Неужели Поттер ему врал всё это время?       Нет, это просто нелепо — особенно в момент близости или на том отвратительном призрачном вокзале. Мальчишка не способен на такую талантливую игру. Хотя справедливости ради — он считал, что Поттер и на применение «Авада Кедавра» не способен.       «Мне не нужно ничего, только ты. Я… люблю тебя, Том». Слова Гарри прозвучали в голове как звон набата, пугающе отдавая реальностью. Нет, мальчишка не врал тогда. Но это была правда того момента. Момента, безжалостно затёртого шквалом негативных эмоций после.        — Хозяин, мне продолжать следить за мальчишкой? — отвлекла его от размышлений Нагайна, чьё шипение стало на несколько порядков спокойнее. — И за этим жалким домом?        — За Гарри, — машинально прошипел в ответ Том, не до конца понимая, зачем вообще подтверждает приказ. — Отправляйся, Нагайна. Скройся с глаз.       Змея наградила его обиженным взглядом, но кабинет покинула, а Том поднялся на ноги, бессмысленно оглядывая пространство. Всё в один момент снова показалось абсолютно ненужным и не имеющим ценности. Его продуманный план не включал никаких помех со стороны Гарри.       Но реальность любит вносить коррективы в самые замечательные задумки. Даже если мальчишка просто ищет забвения — это не отменяет факта происходящего. Хотелось что-то разбить. Хотелось крушить кабинет до мелкой пыли и крошки.       Одна мысль, что Гарри, его Гарри, его сокровище, смеет кто-то трогать, обнимать, владеть его мыслями и иметь право находиться рядом, когда у него самого вдруг такого права и даже просто возможности не было, доводила до исступления.       И даже какое-то случайное запоздалое осознание, что происходящее с ним называется обычной ревностью, не отвлекло и не подарило привычной злости, могущей дать силы или забвение. Не имеет ни малейшего значения — как это правильно называется.       Бумаги всё-таки усыпали хаотичным веером пол, сметённые Томом со стола в порыве отчаяния, сдержать которое оказалось уже выше его сил. Гарри нашёл себе утешение слишком быстро. Не просто ушёл, демонстрируя обиду и характер, а даже не оставил возможности его вернуть.       Зубы скрипнули, рискуя раскрошиться. Смутная потребность — поделиться с кем-то отвратительной кислотой, сделать что-то настолько непривычное, несвойственное, чтобы действительно забыться хоть на какое-то время — подтолкнула к отрицанию одиночества.       Он отправил Белле вызов раньше, чем позволил себе серьёзно обдумать решение. Он не хочет и не может быть один. Зачем ему преданные слуги, если он не может потребовать внимания в любое время? Белла сама рвалась помочь.       Конечно, ничья помощь ему не нужна. Но Беллатриса достаточно услужлива и одержима им, чтобы составить ему достойную компанию. Выбор непривычного действия мог бы стать проблемой, но взгляд Тома упал на стоящую в застеклённом шкафу бутылку дорогого огневиски.       Для него так и оставалось загадкой — зачем Долохов вообще вручил ему её на импровизированное новоселье, бормоча что-то о традициях, но сейчас алкоголь может пригодиться. Он позволит себе забыться совсем ненадолго.       И наконец перестанет думать о Поттере. Придёт в себя завтра, и его реальность вернётся к правильному и привычному холоду. Позволить себе мимолётную слабость ради обретения привычной силы. Мысль вполне понравилась, легко находя себе место в голове.        — Повелитель, — Белла, едва аппарировав на вызов, упала на одно колено. — Вы вызывали меня. Чем я могу быть вам полезна?        — Это не задание, Беллатриса, — Том холодно усмехнулся, доставая бутылку из шкафа и щелчком пальцев вызывая эльфа, чтобы отдать приказ о принесении соответствующей посуды. — Составь мне компанию, — фраза прозвучала то ли предложением, то ли неявным приказом.       Глаза Беллатрисы округлились на мгновение в изумлении, но она быстро взяла себя в руки, склоняясь в очередном поклоне.        — Это великая честь для меня, мой Лорд. Я полностью в вашем распоряжении.        — Звучит… интересно, — Том усмехнулся. — Присаживайся, — махнул он рукой в сторону свободного кресла. — Белла, я хочу, чтобы мы заключили своеобразный договор на сегодняшний день. Я не желаю тебе приказывать в данный момент. Возможно, просто поговорить. Возможно, помолчать. И мы никогда не станем об этом вспоминать.        — Как прик… конечно, мой Лорд, — тут же согласно кивнула Беллатриса, явно с трудом скрывая изумление. — Вы желаете выпить? Мне присоединиться к вам?        — Если хочешь, — Том вздохнул, на мгновение прикрывая глаза.       В голову закралась коварная мысль, что он не совсем в здравом рассудке. Средь бела дня отвлечь свою последовательницу от выполнения его же заданий, чтобы употребить алкоголь и, возможно, побеседовать о чём-то незначительном — это казалось абсурдом.       Впрочем, сама Белла выглядела невероятно растерянной, хотя и пыталась удерживать на лице привычное выражение лёгкого безумия, смешанного с безразличием. Вероятно, ей придётся придумывать для себя объяснение самой. Если она захочет это делать. Или пусть считает это поощрением.       Он не откажется от затеянного хотя бы потому, что это позволило отвлечься наконец от угнетающих, раздражающих мыслей о мальчишке. Что-то слишком неожиданное и новое, оказалось… любопытным опытом, который хотелось пережить. И только это могло окупить сейчас всё, что угодно.       Молчание начало казаться каким-то тяжёлым и неуместным после четвёртой порции обжигающего внутренности напитка. Том с настороженностью и удивлением отметил подозрительную лёгкость в голове и странное ощущение мурашек в крови. Сейчас поговорить неожиданно захотелось даже слишком резко.       Всё, связанное с Гарри, словно укрылось в голове странным туманом, но нисколько не потеряло своей актуальности. Притуплённое восприятие отравляющей кислоты неожиданно помогло мыслить здраво. Он так никогда до конца и не доверял мальчишке.       Он не доверял никому и никогда, слишком рано усвоив урок, что доверие неизбежно ведёт к предательству. А вот Гарри ему доверился. Пусть в другом образе — какое это сейчас имеет значение? Он обвинял мальчишку в нежелании смотреть на ситуацию с другой стороны, но делал ли это сам?       Поттер поверил. Среди того, что сам считал адом, в стане врага, как ему, без сомнения, виделось, он поверил не из-за внушения, а потому что хотел это сделать. Он выбирал свою слепую веру в Тома, глуша даже естественные инстинкты сопротивления.       А он предал мальчишку. Разбил вдребезги его иллюзии, надежды, мечты, чувства. Потому что не успел придумать способ всё исправить. И раньше он, без сомнения, гордился бы сделанным. Да и сейчас бы гордился, если бы речь шла о ком-то другом. Не о Гарри.       А вот теперь Поттера нет. Но есть Белла. Верная, преданная ему до последнего вздоха Белла, которая сделает для него что угодно. Он хотел поговорить. Мысль — довериться кому-то хоть немного, неожиданно перестала привычно напрягать и даже не вызвала яркого отторжения.        — Белла, что бы ты сделала, если бы провинилась передо мной и желала… моего прощения? — вопрос вырвался почти самостоятельно, но Том о нём не пожалел — услышать ответ было интересно.        — Всё, что угодно, — ни на секунду не задумавшись отозвалась Беллатриса, щеки которой чуть порозовели, а глаза странно блестели. — Ради вас, мой Лорд, я готова была бы даже умереть, чтобы загладить свою вину, если бы таковая имела место быть.       Том задумчиво сделал глоток огневиски. Поначалу ответ показался слишком безличным и просто привычно-правильным, но потом он осознал, что Белла и не сможет ответить по-другому. Она никогда не скрывала, что очень дорожит своим Повелителем, его вниманием и расположением.       Ответ слишком прост и единственно верный при этом — что угодно. Он строит планы, чтобы вернуть мальчишку, но ставит себе слишком много ограничений. Не желает отступать от привычного образа, не желает допускать даже мысль о том, чтобы сделать что-то отличное от допустимого — в его понимании.       Но действительно ли он хочет вернуть Гарри? Белла горда, упряма, своенравна, воспитана в лучших традициях аристократии и непомерно заносчива и надменна, но, ни на секунду не задумываясь, готова поступиться всем ради своего Повелителя.       Он же не желает уступать ни в чём, но желает вернуть Гарри — словно собственность или вещь. Конечно, это правильно — в его привычном мире. Но в корне неверно в отношении его мальчика. Гарри нужен ему не ради обладания.       Тоскливо вспомнилась заливающая всё эйфория. Чувство. Необычное чувство, которое он испытывал только рядом с Поттером. То, как Гарри на него смотрел. То, что превращало кровь в жидкое пламя. Он хотел вернуть это.       Ему больше не нужна послушная кукла, в которую он сам превратил Поттера, желая посадить в золотую клетку. Сейчас свой же поступок вызывал глухое отвращение. Фальши и искусственности не хотелось больше никогда. Хотелось настоящего.       Совсем уже неожиданно и пугающе захотелось вернуть себя. Таким, каким он становился только рядом с Гарри. Мерзкое понимание неожиданно воспринялось легко — он нравился сам себе в образе своей юной версии.        — Что угодно… — машинально повторил Том вслух, словно эхом.        — Повелитель, я обещаю, что у вас никогда не будет повода во мне усомниться, — мгновенно откликнулась Белла, словно только и ждала своеобразного разрешения продолжить диалог. Язык у неё чуть заплетался, но слова звучали уверенно, хотя и не до конца отчётливо. — Чтобы ни подразумевал ваш вопрос, но я верна вам…        — Я знаю, Белла. Успокойся, — мягко отозвался Том, на мгновение ужаснувшись своему тону, но менять его не стал. — Вопрос не имел отношения к твоей преданности. Это… другое.        — Дело в мальчишке, да? В Поттере? — неожиданно смело и запальчиво почти выкрикнула Белла, не особо скрывая злость. — Вы… Он нужен вам с какой-то целью, Повелитель? Он сбежал? Я могу привести его для вас, я найду его, где бы он только ни спрятался…        — Нет, — резко и непоколебимо оборвал её Том, чуть повысив голос. — Не смей. Никаких поисков. Вообще забудь о его существовании.        — Но я могла бы помочь… — едва ли не жалобно пробормотала Беллатриса, разом остыв из-за полученной резкой отповеди. — Вам стоит только приказать, Повелитель…        — Я знаю, — Том заставил себя ответить спокойным тоном.       В голове странно шумело. Мысли уже не казались ясными, а образы путались. Он задумчиво посмотрел на стакан в своей руке, пытаясь припомнить, который он по счёту, но задача оказалась невыполнимой — память информацию об этом выдавать наотрез отказывалась.       Но сейчас это и не казалось столь уж важным. Тело ощущалось всё более лёгким, а усилившееся осознание безграничности собственных возможностей будоражило. Надо немедленно занять чем-то Беллу, чтобы отвлечь её мысли от Гарри.        — Вы уверены, что вам не нужно… привести мальчишку? — всё-таки рискнула переспросить Беллатриса, очевидно слишком расслабившись под воздействием алкоголя. Иначе Том объяснить столь безрассудную и глупую смелость с её стороны просто не мог. — Или вы специально избавились от него, Повелитель? О, как вы мудры…        — Тебя это не касается, Белла, — ледяным тоном одёрнул её Том, понимая, что его терпение всё ещё имеет пределы.       Вот только осознание безоговорочной преданности в действии всё ещё било наотмашь. Белла всего лишь его слуга. И готова при этом принять и искренне безоговорочно поддержать любое его решение, любой его поступок.       Готова защищать его от всех и всего даже ценой собственной жизни, на последнем издыхании. Он нисколько не сомневался, что если потребует — она пойдёт против всех и всего ради него. Даже несколько безумной, жестокой Беллатрисе ведома абсолютная верность и жертвенность в узком аспекте.       Совпадение или урок жизни, что он позвал именно её и именно сейчас? Зачем Гарри бессмертие, которого он никогда не искал, и власть, к которой он никогда не стремился? Чем эти дары, какими бы велики они ни казались самому Тому, могут помочь в получении желанного прощения?       Почему он всегда всё усложняет? Почему сидит в своём кабинете и топит ревность и отчаяние в огневиски и нескладывающейся беседе с одной из своих слуг? Почему он до сих пор просто не попытался поговорить с Гарри? Только из нелепой гордости?       Тома повело, когда он резко поднялся на ноги. Мелькнула шальная мысль, что завтра всё вовсе не будет казаться таким правильным и простым, как в данную минуту, но быстро испарилась, не оставив за собой памяти о ней.       Ему нужно знать, как выглядит дом этих Лавгудов. Тогда он сможет туда аппарировать и поговорить с его мальчиком. Он найдёт нужные слова, даже если сейчас в голове и одно предложение правильно не составляется. Ему просто нужно к Гарри. Немедленно.        — Простите, мой Лорд, — уже совсем невнятно, глотая окончания слов, запоздало отозвалась Беллатриса на его фразу. — Я не хотела нарушить… Всегда ваша… — она тяжело уронила голову на руки и, кажется, уснула.       Том посмотрел на неё с каким-то почти детским удивлением и даже мысленно криво усмехнулся с картины, показавшейся ему почему-то забавной. Но задуманное не терпело отлагательств. Ему надо к Гарри. Место… Нужна картинка места.       Нагайна. Она знает, как выглядит этот жалкий дом. Но её, наверное, ещё нет. Машинально брошенный взгляд за окно открыл удивительную истину — наступил вечер. А значит, его любимица должна была вернуться.       Змея нашлась даже подозрительно быстро — она грелась у камина в гостиной. Том машинально подумал, что стоит возмутиться отсутствием отчёта, но это могло подождать. Сейчас это незначительная ерунда.       Получить необходимую ему картинку местности не составило никакого труда. Нагайна, хоть и не разговаривала с ним почему-то, но требуемым поделилась, а после вновь свернулась кольцами совсем близко к огню.       Пожав плечами и определённо решив оставить разборки со змеёй на тот момент, когда вернётся вместе с Гарри — сейчас им владела непоколебимая уверенность, что только так и будет — Том решительно зашагал к выходу, собираясь аппарировать.       Странный дом, напоминающий по форме шахматную ладью, встретил его слишком ярко светящимися окнами и защитным барьером, мешающим приблизиться даже к покосившейся калитке. Взломать чары не составит труда, но Гарри наверняка не обрадуется, если он так поступит.       Но не звать же и в самом деле Поттера под окнами, так сказать? Сердито крайне недовольно фыркнув на откровенно невозможно-глупую мысль, Том попытался сосредоточиться и придумать, как вызвать Гарри наружу, не разрушая защитный контур.       Но мальчишка неожиданно вышел из дома сам и явно целенаправленно двигался к нему. Вдохновившись столь странно быстрым решением проблемы и стараясь не обращать внимания на непонятный шум в голове, Реддл задумался над фразой, которая могла бы стать уместным началом разговора.        — Том? — Гарри успел подойти слишком близко и смотрел на него с абсолютным недоумением и подозрением в тот же момент. — Что ты здесь делаешь?        — Пришёл забрать тебя домой, — неожиданно даже для себя выдал Том, покачнувшись и едва не потеряв равновесие.       Гарри замер, раскрыв рот и глядя на него слегка ошарашенным взглядом.