Надо мною тишина, Небо полное дождя. Дождь проходит сквозь меня, Но боли больше нет.
В порту Саутгемптона царили шум и оживление. Казалось, что тишины здесь и быть не может — так много движения наблюдалось вокруг. Гарри смотрел на это не без любопытства, но абсолютно отстранённо, словно и не присутствовал здесь или не считал происходящее хоть сколько-нибудь значимым. Сейчас он нисколько не отличался от толпы в принципе, сливаясь с ней. Обычная маггловская одежда и рюкзак за спиной делали его похожим на юного туриста-путешественника или просто искателя приключений. Он вздрогнул, почувствовав прикосновение к плечу, и мгновенно обернулся. Полумна, которая отходила за кофе, только успокаивающе улыбнулась, протягивая ему бумажный стаканчик. Гарри прикрыл глаза. Кажется, он становится параноиком. В чужом городе, в маггловском мире, в толпе людей — он опасался, что его могут найти. Или же на самом деле правда была в том, что он иррационально хотел, чтобы нашли? Гарри заставил себя сделать глубокий вдох и забрал у подруги горячий напиток с кремовой пышной пеной, мимолётно послав ей благодарную улыбку. — Я решила, что латте придётся тебе по вкусу, — безмятежно пожала плечами Луна, глядя на водную гладь. — Гарри, ты действительно уверен в том, что делаешь? — Латте — это замечательно. Снова задаюсь вопросом — откуда ты так хорошо знаешь мир магглов? — попытался проигнорировать вопрос Гарри, сменив тему, но Полумна промолчала, лишь сделав глоток из своего стаканчика, и он, подавив тяжёлый вздох, всё же ответил: — Да, уверен. У меня действительно ничего не осталось в Британии, кроме прошлого. А ты уже пообещала, что будешь меня навещать. — Буду, — задумчиво кивнула Полумна, так и не глядя на него. — И писать буду. Только знаешь… Ты пытаешься убежать от себя, Гарри. Даже не от него. Это вряд ли приведёт к чему-то хорошему. — Время покажет, — Гарри криво улыбнулся, удивляясь непривычной серьёзности подруги, и отпил сладковатый напиток. — Но сейчас я действительно думаю, что мне не стоит оставаться так близко… от Тома. — Но дело не в нём, — проницательно заметила Полумна. — И даже не в случившемся между вами. Дело в тебе самом. — Не стану спорить, — Гарри нахмурился, согласно кивая. — Я… Знаешь, я был у него сегодня ночью. И необходимости в этом не было. И сколько бы я ни придумывал для себя красивых оправданий — это был всего лишь эгоистичный каприз. И я боюсь того, что именно с таких мелочей и начинается путь во тьму. Меня тянет к Тому Реддлу. Слишком сильно. Я больше не вижу в нём исключительно злого тирана, хотя быть им он и не перестал. И я не готов проверять — к чему это приведёт в итоге. — И ты уверен, что расстояние что-то изменит между вами? — Полумна наконец посмотрела на него своими чуть выпуклыми глазами. — С Доминики можно аппарировать, Гарри. Магическая часть острова до сих пор под полным протекторатом Великобритании, по крайней мере — де-юре, пусть де-факто это и независимая автономия. Даже перемещение порталом будет происходить в рамках страны — с точки зрения закона. — Я знаю, Луна. Мы же читали историю острова вместе, — напомнил Гарри и запрокинул голову, с удивлением отмечая, что упустил тот момент, когда начался дождь. Холодные капли упали на лицо, принося неожиданное абсолютное спокойствие. — Я не знаю, насколько прав в своём решении. Но у меня точно будет возможность это проверить. Полумна только вздохнула, окинув его почему-то сочувствующим взглядом. Гарри тряхнул головой и отвернулся, сосредотачиваясь на швартующейся яхте. Если он ничего не путал — именно на ней ему и предстояло плыть до загадочного и почему-то невероятно манящего острова, именуемого Доминика. Как оказалось, нет ровным счётом ничего сложного ни в том, чтобы снять денег в Гринготтсе, ни в том, чтобы найти возможность частного путешествия до острова, с которым водное сообщение Великобритании напрямую налажено не было. И теперь он только удивлялся — насколько хорошо ориентировалась в маггловском мире Луна, оказавшая ему неоценимую помощь в организации переезда. Но на все вопросы Лавгуд только безмятежно улыбалась и неопределённо пожимала плечами. Вздохнув, Гарри решительно зашагал к прибывшему судну, комкая в руке опустевший бумажный стаканчик и издалека кивая угрюмому капитану. Конечно, современную комфортную яхту никак нельзя назвать парусником, но в какой-то степени — его мечта о морском путешествии сбывалась прямо сейчас. — Добрый день, — поприветствовал Гарри вслух, подойдя ближе. — Мистер Харрисон, я не ошибаюсь? — Он самый. Добро пожаловать на борт, мистер Эванс, — хмуро отозвался мужчина, приглашающе махая рукой. — У вас присутствует багаж? — Нет, я налегке, так сказать, — Гарри скованно улыбнулся больше из вежливости — мрачный капитан не вызывал расположения совершенно, скорее отталкивая. — Я только попрощаюсь с подругой, и можем отплывать. Мистер Харрисон всё так же угрюмо кивнул и отошёл к ещё одному мужчине, присутствующему на судне — вероятно, помощнику, как решил Гарри. Он обернулся к Полумне, которая успела его догнать, и растерянно замер, не понимая, что лучше сказать или сделать. — Желаю удачного путешествия, Гарри, — Полумна улыбнулась и обняла его. — Я надеюсь, что смена обстановки пойдёт тебе на пользу и ты наконец сможешь подружиться со своими мозгошмыгами. Они дружно рассмеялись, и Гарри на мгновение сжал объятия крепче, а после отстранился, но бережно взял хрупкую ладонь Полумны в свою руку и поймал её взгляд, становясь серьёзным мгновенно. — Спасибо, Луна. За всё. Ты поняла и поддержала, приютила и помогла с осуществлением намерений. Без тебя я бы, наверняка, до сих пор не знал, как подступиться к реализации задуманного. И передай папе ещё раз мою благодарность. Я напишу, как только устроюсь. — Буду очень ждать, — серьёзно отозвалась Полумна. — И всё-таки подумай над тем, что иногда стоит прислушиваться к сердцу, а не только руководствоваться здравым смыслом. Предстоящая дорога вроде как располагает к размышлениями. — Начну переговоры с мозгошмыгами, — торжественно пообещал Гарри, вновь вызвав фразой дружный смех. — Будь осторожна. — Ты тоже. Тебе пора, я думаю. И не переживай — я буду в порядке. — Хорошо, — Гарри кивнул, чуть нервным движением поправляя лямку рюкзака на плече. — Но если только что-то будет не так — присылай Патронуса. Я не знаю — до чего дойдёт Том в своих размышлениях после моего ухода. — Ты слишком плохого мнения о его отношении к тебе, — Полумна пожала плечами, однако в сказанном выглядела уверенной. — Жду письма. Гарри проводил её взглядом и тяжело вздохнул. Осознание, что он отправляется в неизвестность, покидая привычный мир, подкралось как-то неожиданно, однако будило внутри лишь предвкушение. Лёгким шагом он приблизился к яхте и ступил с причала на борт, кивком давая понять капитану, что они могут отправляться. Мистер Харрисон только едва заметно кивнул в ответ и завёл мотор. А уже через несколько секунд берег чуждого Саутгемптона стал удаляться всё стремительней, сменяясь видом морской глади с расходящимися кругами от дождевых капель, попадающих по ней. — Мистер Эванс, ваша каюта на нижней палубе, вторая дверь налево после спуска. Рядом расположена ванная комната, а через дверь — камбуз, — неожиданно обратился к нему капитан, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Да… спасибо, — растерянно поблагодарил Гарри, но тут же напомнил себе, что заплатил довольно внушительную сумму, чтобы его путешествие было комфортным. Хотя вежливости, конечно, это никак не отменяет. — Есть какие-то правила поведения? — уточнил он на всякий случай. — Я не имею опыта морских путешествий. — Ничего сложного, — как-то даже неожиданно дружелюбно отозвался Харрисон. — Мой помощник — Сэм Адамс, — он указал рукой на уже замеченного Гарри мужчину, — проведёт для вас краткий инструктаж. Гарри только кивнул и последовал за представленным помощником, рассеянно слушая о необходимости разумного расхода пресной воды и правилах обращения с техникой, как оказалось, имеющейся на камбузе в необходимом объёме. Предоставленная каюта оказалась совсем небольшим помещением. Оглядев кровать без ножек, стоящую просто на полу, и узкий шкаф, Гарри в очередной раз мысленно возблагодарил предусмотрительность Луны, посоветовавшей ему взять рюкзак с чарами расширения пространства, а не чемодан, которому просто не нашлось бы здесь места. Оставив вещи прямо на кровати, он заглянул и в остальные помещения, но, не найдя ничего интересного, снова вернулся на верхнюю палубу. Дождь усилился, и капитан окинул его странным взглядом, но от комментариев воздержался, вероятно, предоставляя пассажиру возможность самостоятельно решать — заработать ли ему простуду. По сравнению с портом, давно скрывшимся из виду, в открытом океане царила тишина. Гарри вдохнул полной грудью и запрокинул голову, любуясь небом, затянутым сейчас тяжёлыми серыми тучами. В груди медленно, но верно разливалось чувство безграничной свободы. Множество новых впечатлений и резкая абсолютная смена обстановки отвлекли от реальности, где он уже начинал чувствовать себя в некотором роде пленником — вернее чем что бы то ни было. Не успевая осознавать и осмысливать новые впечатления, Гарри даже не обращал внимания, что насквозь промок. Холодный дождь, незнакомая взгляду ранее водная гладь, кажущаяся бескрайней, какое-то совершенно особое чувство от ровно идущей яхты, несравнимое с ощущениями от знакомых ему способов передвижения — всё это будоражило, глуша любые тревоги. Сейчас легко было поверить, что все волнения, сомнения, переживания и боль остались где-то там — на берегу когда-то родной Британии. В порыве новых эмоций Гарри раскинул руки и позволил себе пару раз обернуться, совершая полный круг и ничуть при этом не заботясь — что о нём может подумать капитан.Под холодный шепот звезд Мы сожгли последний мост, И всё в бездну сорвалось. Свободным стану я, от зла и от добра. Моя душа была на лезвии ножа.
Образ Тома возник в сознании сам, даже не вызвав удивления. Одно то, что о Реддле получилось не думать хотя бы несколько часов — изумляло больше. Гарри вздохнул, подходя к леерному ограждению и с отстранённым любопытством глядя вниз. Вспомнилось, как он делился с Томом мечтой путешествия на корабле. И одна её часть определённо сбылась, принося удовлетворение и взрыв захватывающих впечатлений. А что касается второй — плыть с Реддлом на каком-нибудь паруснике в закат просто ради самого действия — у неё никогда и не было шансов на осуществление. Гарри даже не заметил, как губы тронула грустная улыбка. Покинув Британию, он не просто обрёл незнакомую, но пока пьяняще-желанную свободу. Он вполне ясно отдавал себе отчёт, что прошедшей ночью сжёг и последний мост между ним и Томом. Ибо для него самого это было прощание навсегда. Вот только сейчас он совсем не понимал — рад ли этому в действительности, как и выбранному способу. Он поступил в лучших традициях самого Тома — взял то, что хотел, не особо считаясь с мнением другого человека. И это скорее пугало, чем могло бы порадовать. Слишком легко оказалось принять вариант, где удовлетворение собственных желаний можно эгоистично поставить над нормами морали, пусть и субъективной. Но именно это никогда не было ему свойственно. И Гарри совсем не был уверен, что хочет для себя развития именно в этом направлении. После рассказа Полумны при встрече в Хогсмиде, он разочаровался и в свете, но заменять одно другим всё ещё не желал. В сложившихся обстоятельствах более правильным виделось скорее нахождение собственного пути. И только поэтому он считал свой поступок верным. Его мировоззрение формировалось в определённом направлении, когда он находился под опекой Дамблдора в Хогвартсе, и претерпело серьёзные изменения за время, проведённое в поместье Реддлов, как он ни старался этого избежать. И сейчас Гарри, даже осознавая себя слишком юным для таких размышлений, чётко понимал эту неизбежность отпечатка, который накладывает на личность социум или его ограниченный отдельный участок, окружающий в данную минуту. И даже без желания оказать давление — это просто естественный процесс, который нельзя обойти, если у тебя недостаточно духовной силы и жизненного опыта, чтобы стать законодателем правил для этого самого участка. Что, впрочем, только означает влияние на других. Ни Том, ни Дамблдор таким не чурались в силу именно имеющихся опыта и знаний в достатке, если не сказать — в избытке. Гарри вздохнул. Он совершенно не чувствовал в себе сил вести кого-то. Но и быть ведомым больше не хотел. Выбранное одиночество, воспринимающееся сейчас исключительно свободой и от зла, и от добра, давало возможность вздохнуть полной грудью — именно так казалось Гарри. Возможность разобраться в себе и найти только свою дорогу. На далёком острове, затерявшемся где-то в водах Карибского моря и Атлантического океана, нет странных пророчеств, навязанной войны и жизни без выбора. Нет тяжёлого груза памяти об убитых родителях или невозможной необходимости решения: принять свои чувства к их убийце или сознательно обречь себя на боль и ненависть. Капли дождя причудливо мешались с солёными брызгами, Мерлин ведает как долетающими до него, оседая на лице и уже насквозь мокрой одежде. Но дискомфорта Гарри странным образом не чувствовал, лишь прикрыл глаза, любуясь горизонтом сквозь ресницы. Ещё несколько месяцев назад он бы первый кричал, что бегство — это трусость. Понимание того, как могут поменяться приоритеты у человека за довольно короткий промежуток времени, показалось забавным. Или он просто не воспринимал свой отъезд бегством? Луна говорила, что если то, что он чувствует, настоящее — оно не пройдёт. Не поможет ни время, ни расстояние, если это действительно любовь. И короткий диалог на причале — лишь отражение множественных бесед, имевших место быть до этого между ними. Действительно ли он любил Тома? Или позволил себе в это верить, приняв за чувство, воспетое в балладах и поэмах бардов, лишь эмоции момента? В конце концов, он был заперт в ограниченном пространстве без права выбора общения. Разделяя Волдеморта и Реддла, ещё не зная, что это один человек — он невольно тянулся к тому, кто представлял меньшее зло. И это абсолютно естественно в тех обстоятельствах, вот только о подлинности чувства нисколько не говорило. Гарри вздохнул, поежившись от пронзительного ветра, налетевшего как-то неожиданно. А может, он просто его не замечал, уйдя в свои размышления слишком глубоко. Наверное, всё-таки стоит спуститься вниз, принять горячий душ и поспать. Но идти катастрофически не хотелось. Растворившись в удивительном чувстве единения с водной стихией — новом и соблазнительном, он обрёл не только спокойствие, но и лёгкость размышлений, что сделало их ясными. Сон же, весьма вероятно, принесёт воспоминания и образы, которых он не желал — как это и происходило постоянно в последнее время. Вспоминать не хотелось. Хотелось оставить прошлое Британии и научиться жить чем-то другим, принимая желанные перемены. — Мистер Эванс, — неожиданно раздался за его спиной голос помощника капитана. — На судне, без сомнения, имеется аптечка, но поверьте мне на слово: лечить даже обычную простуду в условиях морского путешествия — очень непросто. Не сочтите за наглость, но, возможно, вам стоит переждать дождь в каюте? Гарри вздрогнул и медленно обернулся, не сразу осознав, что обращаются к нему. Назвавшись фамилией матери, он даже не чувствовал дискомфорта, ибо ложью, строго говоря, это не являлось. Но привыкнуть к такому обращению времени у него не было. — Возможно, — неопределённо отозвался он вслух. — Скажите, мистер Адамс… Я ведь верно запомнил? — Да, но я предпочитаю обращение просто по имени и на «ты», если вас не затруднит. Этот официоз… напрягает, — Адамс развёл руками и улыбнулся уголками губ. — Так что вы хотели спросить? — Нисколько не затруднит, Сэм, — кивнул Гарри, принимая вежливую просьбу к сведению, и добавил: — Прошу ответной любезности, даже если рабочая этика не располагает. Я слишком юн, чтобы удостаиваться обращения на «вы», — он мимолётно улыбнулся, замечая согласный кивок. — Спросить… А вы… хм… ты не знаешь — где на Доминике можно временно остановиться, исключая гостиницы? Может, снять жильё в наём в частном порядке, скажем? — Едешь в никуда? — Сэм удивлённо приподнял брови. — Любопытно. Думаю, я мог бы тебе помочь. Один мой приятель на острове сдаёт дом — вполне комфортабельный. Несколько месяцев там проживал какой-то угрюмый тип, кстати, тоже британец. Но он съехал в связи с приобретением собственного жилья. Полагаю, тебе вполне может подойти этот коттедж, если он ещё не занят. Гарри растерянно моргнул. Он задавал вопрос, совершенно не надеясь на положительный ответ, да и вообще не особо уверенный, что не кажущийся дружелюбным Сэм ответит не односложно. Проявленное участие и неожиданно реальная перспектива приятно удивили. — Это было бы здорово, — на этот раз открыто и искренне улыбнулся Гарри и тряхнул головой, разбрызгивая капли воды. — Наверное, мне и впрямь стоит спуститься в каюту. — Наверное, — эхом повторил Сэм, странно улыбаясь при этом. — Если тебе понадобится помощь… любая помощь — обращайся. Он развернулся и зашагал к рулевой рубке, а Гарри только проводил его изумлённым взглядом, пытаясь понять — был ли это только что завуалированный флирт, или фраза прозвучала двусмысленно только в его восприятии. Но уже через несколько секунд Гарри опомнился, заставив себя отогнать наваждение. У Адамса не было и не могло быть ни единой причины с ним флиртовать. Вот только его тон и странная улыбка… Ростки чувства заинтересованности в общении с кем-то незнакомым, но потенциально интересным, возникли в груди мгновенно. Гарри заставил себя зашагать к спуску на нижнюю палубу и попытался выкинуть странные фантазии из головы. Хватит с него истории с Реддлом и её последствий. Но мысль о Томе только привела к осознанию, что у него самого не было никакого реального опыта в отношениях. Как и выбора. А теперь есть свобода действий и желание разобраться в истинной природе своих чувств к Тому, и в себе в принципе. Мысль показалась интересной, как и связанные с ней перспективы. В конце концов, если то, что он чувствует, действительно любовь, то быть с другими он просто не сможет. Ведь так? Клацая зубами от запоздало осознанного организмом холода, Гарри уже ступил на верхнюю ступеньку лесенки, когда поймал взгляд Сэма через стекло, направленный на него. В тёмно-карих глазах отражалось что-то такое, что Гарри невольно покраснел и поспешил отвернуться. Харрисон говорил, что путешествие займёт от трёх до четырёх суток — в зависимости от целого ряда обстоятельств. И, похоже, оно обещает стать интереснее, чем могло бы представиться изначально. Гарри глубоко вздохнул, чувствуя неожиданное, обольстительное в своём холоде предвкушение, и решительно повернулся обратно, улыбаясь Сэму в ответ. У него есть только один способ проверить — кажется ли ему всё это. А заодно и понять — сможет ли он что-то чувствовать с кем-то другим. И, учитывая вспыхнувшее откликом на его улыбку пламя в глазах Сэма, Гарри поймал себя на мысли, что вполне готов этим способом воспользоваться.