Любви в аду история

Я свободен с диким ветром наравне Я свободен наяву, а не во сне

      Очередной день особым разнообразием никак не отличался. Позавтракав в удовольствие, Гарри направился на пляж, выхватывая взглядом уже знакомую компанию парней. В свете дня они были похожи на обычных туристов, а вовсе не на бандитов, но — как утверждал Северус — впечатлением обманываться не стоило.        — Эй, Джейми, если ты у нас главный, это ещё не означает, что ты можешь менять так, как тебе хочется правила в игре, которая старше, чем моя бабушка, — донёсся до слуха Гарри слишком громкий выкрик.       Он невольно обернулся обратно, прищурившись и вглядываясь внимательнее. Похоже, компания затеяла какую-то уместную на пляже игру с мячом, и выглядела сейчас до крайности невинно в простом молодёжном развлечении.       Пожав плечами, Гарри снова отвернулся и уже привычно бросился с разбегу в небольшие волны, которыми море сегодня решило порадовать жителей и гостей острова. Отплыв на приличную дистанцию от берега, он сосредоточился на правильном дыхании и решительно ушёл в глубокий нырок.       Не прошло и нескольких минут, как он абсолютно потерялся во времени и абстрагировался от реальности, изучая на незначительной глубине невиданные ранее рифы, моллюсков и растительность, едва выныривая вовремя, чтобы сделать глубокий вдох необходимого кислорода.       Добравшись домой только на закате, не чувствуя никакого подвоха или опасения, Гарри приступил к приготовлению ужина, что так и осталось его добровольно взятой на себя обязанностью, ибо Северус постоянно был занят в лаборатории, когда перед ним появился призрачный заяц.        — Гарри, пожалуйста, на нас напали. Нужна помощь.       Короткие фразы мгновенно отозвались чувством ужаса. Если бы речь шла о каком-нибудь незначительном происшествии, Полумна бы точно не стала отправлять Патронуса с отчаянной просьбой, понимая все риски и предсказуемую реакцию. А значит — случилось что-то действительно серьёзное.       Разделочный нож был мгновенно отброшен в сторону, а Гарри уже рванулся в спальню за порталом к дому Лавгудов, изготовленным на всякий случай, на ходу проверяя наличие палочки и пытаясь заставить себя здраво размышлять, а не поддаваться панике.       Но получалось плохо. В голову решительно не приходило дельных мыслей — кто и зачем мог напасть на дом мирных магов сейчас, когда после получения власти Томом в Британии воцарилась относительно мирная обстановка. Точнее — количество нападений Пожирателей свелось к минимуму, хотя изредка сообщения в «Ежедневном пророке» и мелькали.       Но Лавгуды ничем не могли привлечь внимание Министра. Ксенофилиус даже вернулся к печати в «Придире» исключительно статей о жизни морщерогих кизляков и прочих подобных тем, полностью уйдя от политическо-новостной направленности. Внезапно Гарри похолодел, осознав, что всё же могли — связью с ним. Мысль отозвалась болью.       Отчаянно надеясь, что он ошибается и у всего найдётся другое объяснение, или нападавшие и вовсе не имеют к Пожирателям отношения, а мысль пришла первой в голову лишь из-за ассоциаций последнего военного времени, Гарри активировал портал, держа палочку наизготовку и стараясь настроить себя на восприятие любых неожиданностей.       Но при виде открывшейся картины, когда портал выбросил его около покосившейся калитки, чувство ужаса всё равно заставило задохнуться. К увиденному невозможно было оказаться готовым. Но вопрос о нападавших снялся мгновенно — Пожиратели были слишком узнаваемы.       Полюбившийся Гарри необычный дом сейчас пылал, охваченный, похоже, Адским пламенем. Таблички и яблони без листьев превратились в груду щепок, а повсеместно почему-то наблюдались лужи. Гарри вздрогнул, увидев лежащего прямо на земле в нескольких футах от него Ксенофилиуса Лавгуда.       Навеки застывший взгляд устремился к небесам, а безжизненное теперь тело сплошь покрывали глубокие порезы, моментально наводя на мысли о пытках. Чувствуя, как в груди разливается отравляющая боль, Гарри заставил себя отвернуться и волевым усилием сориентироваться.       Он совершенно забыл про разницу во времени и на секунду растерялся в окружающей темноте, которая, впрочем, постоянно нарушалась вспышками заклинаний и отсветами пламени. Кто-то из Пожирателей злобно смеялся, что-то крича в сторону, откуда летели разноцветные лучи.       Первый шок уступил всё-таки здравому смыслу, и Гарри мгновенно развернулся, уже понимая, что его наконец заметили, и машинально ставя щит. Полумна. Дикий липкий страх за подругу отступил лишь когда он осознал, что заклинания со стороны посылала она.       Невообразимый коктейль эмоций странно перемешался, выливаясь во всепоглощающую ярость. Память услужливо подкинула не так уж и мало изученных во времена пребывания в поместье Реддлов проклятий, которые посыпались из палочки Гарри быстрее, чем он и сам осознавал.       Со стороны Пожирателей послышались крики, но Гарри даже не смотрел, сколько целей поразили его заклинания, удерживая щит и передвигаясь к Полумне. Настойчивая мысль — немедленно вытащить подругу из этого ада на безопасный остров и только потом разбираться с остальным — засела в голове единственным руководством к действию.       Он был буквально в паре метров от своей цели, когда неожиданно наступила оглушительная тишина. Сверкать резко перестало, и только безразличное ко всему в своей страсти пламя, весело потрескивая, продолжало уничтожать совсем недавно обитаемый дом.        — Что здесь происходит? — словно сквозь толщу воды донёсся до Гарри хорошо знакомый, а сейчас полный ледяной ярости голос.       Попытка проигнорировать появление самого Тёмного Лорда провалилась с треском. Только его присутствие здесь уже подтверждало, что он знал наверняка место и время, бескомпромиссно уничтожая остатки надежды Гарри на то, что Том не имеет к этому отношения.       Глупые слабодушные чаяния и догадки о произволе Пожирателей испарились мгновенно, а осознание, что ответственен за нападение всё же Том, обрушилось очередным шоком. Вытесняя любые здравые мысли, внутри мгновенно вскипели тошнотворная горечь и обжигающая боль.       И только понимание, что он не может позволить себе бездействие из-за собственных эмоций, рискуя не спасти Полумну, заставило двигаться, отложив размышления на потом. Но мысли возвращались сами. Он хотел помириться с Томом. Готов был простить и принять его.       А тот, выждав промежуток времени в своих лучших традициях, что неизбежно делало удар ещё болезненнее, отдал приказ уничтожить Лавгудов только потому, что сам Гарри не пожелал остаться с ним немедленно. И бил он, как и всегда, наверняка.       Опаляющая ледяным жидким пламенем ненависть в груди на мгновение перекрыла дыхание. И лишь упрямая мысль, что от него по-прежнему зависит жизнь подруги, останавливала от того, чтобы просто вызвать Тома на дуэль здесь и сейчас, даже не считаясь с тем, что он сам, вероятно, её проиграет.       Ответа Пожирателей своему хозяину Гарри не услышал, а правильнее сказать — не хотел слышать, хотя отдельные слова слух всё равно уловил: «… но вы же сами приказали, Повелитель…»; «… мальчишка появился неожиданно…». Приказ Тома. Окончательное подтверждение из чьих-то безымянных для него сейчас уст. А до этого Гарри казалось, что больнее ему стать уже не может.       Он заставил себя не прислушиваться к дальнейшей беседе. Какая ему разница — как там Пожиратели будут объяснять его появление и вмешательство, если внутренности рвало в клочья от противоречивых, едких, как кислота, эмоций. Осознание собственной вины и глупости придавливало почти неподъёмным грузом.       Но думать об этом сейчас нельзя. Появление Тома всё сильно осложняло, но Гарри всё равно был полон решимости забрать отсюда Полумну и тело её отца. Добраться до подруги мешали сначала применяющиеся всеми в изобилии заклинания, а теперь странная невидимая преграда, и это отзывалось лёгким налётом паники.       Которая, впрочем, стала абсолютной, когда Полумна, которую он вполне отчётливо видел в свете огня, вдруг резко рухнула, как подкошенная, хотя никаких заклинаний в неё видимо и не попадало. Мгновенно вспомнилось проклятие Долохова в Министерстве, применённое тем к Гермионе.       Гарри отчаянно рванулся вперёд, но Мерлин весть кем поставленный невидимый взгляду щит, всё ещё не давал приблизиться к Полумне. С окаменевшим лицом Гарри вскинул палочку, собираясь сделать что угодно, но прорваться к подруге немедленно, когда слух уловил резкий яростный крик.        — Все вон немедленно! Я разберусь с вами позже, — тон Тома не то что не располагал к ослушанию, а вызвал желание немедленно убежать даже не в другую страну, а на другую планету. — Гарри!       Он вздрогнул, когда до его сознания, словно затянутого сейчас туманом, дошло, что Том ещё смеет обращаться к нему. Резко развернувшись и ни на мгновение не опуская палочку, он машинально отметил, что Пожиратели исчезли из поля зрения, а Том смотрит на него едва ли не с испугом.        — Не смей… — дыхание перехватило от ярости, и Гарри с трудом сглотнул.        — Гарри, послушай меня. Я не знаю, что здесь произошло, но разберусь с этим в ближайшее время.       Том говорил на удивление спокойно, словно и не видел перед собой сожжённый уже почти дотла дом и свежий труп. Хотя для него, очевидно, это слишком привычная картина. Гарри едва подавил желание истерически рассмеяться, чтобы прекратить странное жжение в глазах.        — Ты думаешь, я тебе поверю, Реддл? Или лучше — Волдеморт? Помнишь вечер пыток магглов? Или кто там они были… Тогда тебе ничего не помешало прийти ко мне почти сразу после совершённого в облике Тома и уверенно врать, даже делать вид, что понимаешь и поддерживаешь.        — Гарри, всё не так. Я понятию не имею — с чего вдруг мои слуги устроили подобную самодеятельность, но обещаю — они за это заплатят, — Том говорил так проникновенно и искренне, что Гарри затошнило с новой силой.        — Ты не ожидал, что я появлюсь здесь так быстро, да? — он скривил губы, не в силах найти применение разъедающей внутренности желчи. — И теперь пытаешься выдать первое попавшееся более-менее правдоподобное объяснение. Или ты забыл, что я провёл рядом достаточно времени, чтобы знать наверняка, что без твоего приказа твои пресмыкающиеся и шагу не сделают?       Том решительно шагнул к нему, меняясь в лице, и Гарри, не раздумывая и секунды, вызвал Адское пламя, вспыхнувшее между ними невысокой стеной. Сейчас он был даже рад полученному в библиотеке Реддлов своеобразному самообразованию, которое казалось бесполезным в тот момент времени.        — Гарри, Мордред тебя раздери, я предполагаю, что ты расстроен, но начни думать, — в голосе Тома, резко отшатнувшегося от опасного огня, скользнула злость. — И попробуй услышать, что я тебе говорю.        — Не подходи, — голос прозвучал неожиданно холодно и как-то мёртво, удивив даже самого Гарри, а пламя занялось чуть выше. — Тут не над чем думать. Банальное для Пожирателей нападение на дом очередных магов, не угодивших их хозяину. Твоя запоздалая месть. Поздравляю — она удалась.        — Поттер, ты не можешь мне не верить настолько! — Том, казалось, именно в этот момент потерял над собой контроль. — Я не отдавал такого приказа! Я не стал бы уничтожать эту странную семейку, потому что они важны тебе. Чёрт тебя дери, ты мне… дорог. Неужели ты не понимаешь, что я не поступил бы с тобой так? Может, с кем-то другим, но не с тобой.        — Конечно, — Гарри дёрнул плечами, с удивлением всё же ощущая влагу на щеке. — Ты так же рассыпался в клятвах, что Волдеморт больше не причинит мне вреда, когда просто хотел получить моё тело. После вот такой же банальной операции — уничтожение чьего-то дома и его обитателей.       Том отступил на шаг назад и выглядел искренне растерянным, но Гарри даже не обратил на это внимание. Он бы и вовсе не разговаривал с Томом, что сопровождалось ещё и труднопреодолимым желанием запустить в того чем-нибудь непростительным, но вспомнившееся заклинание требовало немного времени на подготовку.       Он должен убрать этот Мордредов щит и забрать Полумну из этого кошмара. А месть за совершённое… Что же, он возьмёт на вооружение излюбленный приём Волдеморта: выждать, чтобы ударить наверняка и как можно больнее. И на этот раз места жалости или всепрощению не найдётся.        — Гарри, пожалуйста, ты должен мне поверить.       Гарри вздрогнул, услышав эти слова из уст Тома. Почти неприкрытая боль и просьба, прозвучавшие во фразе, на мгновение заставили усомниться в правильности собственных суждений. Но сомнение испарилось, стоило вспомнить, как искусно Том изображал другого себя.        — Знаешь, чем я жил последние дни, Том? — Гарри машинально отметил, что его тон звучит смертельно устало. — Надеждой. Знаешь, о чём я думал? О том, что я не хочу жить без тебя. О том, что всё имеет своё прощение, о том, что я почти готов попытаться тебе поверить. Я хотел поговорить.        — Гарри, я…        — Нет, — тут же прервал Гарри, незаметно готовясь к действию и отдавая себе отчёт, что у него нет права на ошибку и будут всего секунды, прежде чем Том потеряет контроль над собственными эмоциями окончательно или просто попытается остановить его силой. — Не надо. Ты скажешь всё что угодно сейчас, пойманный на том, что, вероятно, не хотел, чтобы я узнал хоть когда-либо. Только, знаешь, рано или поздно умирает и надежда. Я больше никогда не совершу ошибки — даже думать о том, чтобы вновь тебе поверить.       Палочка послушно ушла в сторону, верным движением рождая едва уловимый слухом звон рухнувшего щита. Адское пламя, оставшись без подпитки, сознательно утихомиренное Гарри, угасало на глазах. Он рванулся к Полумне так стремительно, что едва не подвернул ногу.       Хватая подругу за руку и чувствуя, что под тонкой кожей всё же слабо и неровно бьётся пульс, что подарило незначительное облегчение, он свободной рукой достал портал, обматывая цепочкой хрупкое девичье запястье.       Палочка уже послушно взлетела правильным движением для применения манящих чар, когда Том отвлёк его очередной попыткой приблизиться. В его тёмных глазах Гарри чудилось отчаяние, но это только превратило испытываемую ярость в бешенство.       Конечно, Том рассчитывал тихо устранить Лавгудов, а потом, вероятно, устроить всё так, словно это был несчастный случай, и использовать в своих интересах. А тут так не вовремя появившийся Гарри сломал весь идеальный план, застал на месте преступления — как уж тут не отчаяться.       Неожиданно налетел почти ураганный ветер, едва не сбивший их обоих с ног и взявшийся непонятно откуда. Впрочем, Гарри помнил, что Том всегда был хорош в стихийной магии. Правда, зачем бы ему понадобилось применять её сейчас — непонятно совершенно.        — Гарри, ты должен остановиться и выслушать меня, — в голосе Тома звучало что-то такое теперь, что неожиданно вернуло сознание в проблеск поразительной ясности. Возникло отчётливое понимание, что Том до боли борется сам с собой, но следующая его фраза уничтожила любые подобные мысли своим кощунством. — Я не причинил бы тебе такой боли. Я… — на мгновение он выглядел, как человек, которому резко перестало хватать воздуха, но фразу он продолжил: — Я не могу без тебя, потому что лю…        — Очередная ложь, — ледяным тоном отчеканил Гарри, когда Том запнулся, умолкнув на полуслове. — Но стоит отдать тебе должное — так далеко ты ещё не заходил. Только это ничего не меняет. Снова враги, Том. Как и всегда. Мне не стоило об этом забывать вообще. И я обещаю — на этот раз я отплачу достойно. Мне было у кого учиться подлости и бессердечию. Акцио тело Ксенофилиуса Лавгуда!       Том ещё, похоже, пытался осмыслить его слова, а Гарри уже вцепился в мёртвое тело и активировал портал. Последнее, что ему запомнилось до полной потерянности в вихре перемещения — тёмные глаза, в которых странно смешались ярость и боль.       На ногах он не устоял, рухнув на пол гостиной, и как-то безразлично слыша рядом глухой звук падающего тела. Патронуса с сообщением Северусу он отправил сразу же, даже не успев подняться на ноги, но содержание текста не запомнилось ему совершенно.       Только теперь в собственном доме и относительной безопасности, он позволил чувствам, грозящим его разорвать, выплеснуться наружу. Слёз странно не было. А вот из горла вырвался вой смертельно раненного зверя в агонии.       Слишком неожиданно среди идиллии его жизни последнего времени оказалось столкнуться со смертью и разрушением вновь. Отец Полумны принял его в свой дом, как родного, а Гарри отплатил ему гибелью. Пусть приказ и отдал Том, но Гарри мало сомневался, что причиной послужил он.       А ещё невыносимее было осознавать, что в Томе он всё-таки недопустимо ошибся, как и Полумна, которая теперь лежала израненная и без сознания по его милости. Какая-то часть рассудка отчаянно хотела найти Тому оправдания, но слова кого-то из Пожирателей о приказе отдавались набатом, заглушая слабые попытки.       Том не рассчитал только его появления, из-за чего и повёл себя так странно. А вот его слуги действовать без приказа и тем более убивать однозначно бы не стали — Том раскидывался «Авада Кедавра» и за меньшие прегрешения, чем подобные действия вне его ведома.       И одно это уже вынуждало принять реальность без прикрас. Боль, боль, боль… Гарри казалось, что такого он не ощущал никогда в своей жизни до этого. Гарри казалось, что его просто разорвёт, расплющит, уничтожит, если он хотя бы посмотрит на тело отца Полумны.       Северус ворвался в гостиную с палочкой в руках наизготовку и настороженным выражением лица, привлекая внимание Гарри и приводя того к осознанию, что в сообщении он преувеличил происходящее. Или просто слишком некорректно выразился.       Впрочем, Северус окончательно помрачнел, увидев тело Ксенофилиуса и бесчувственную Полумну. Чёрные глаза полыхнули недобрым огнём, когда он, мгновенно определив, что уже ничем не может помочь в первом случае, склонился над девушкой.        — Кто это сделал? — яростное шипение Северуса, раздавшееся буквально через минуту осмотра, так резко напомнило Гарри школьные будни, что у него всё-таки вырвался истерический смешок, сменившийся каким-то воздушным всхлипом.        — Кто-то из Пожирателей, я не видел точно кто, — мёртвым голосом отозвался он, заставив тем самым Снейпа внимательно присмотреться уже к нему. — Она… Ей же можно помочь? Она не умрёт? — какие-то нотки живого проскользнули в голосе сами. — Просто скажи, что ты можешь что-то сделать…        — Гарри, успокойся. Состояние мисс Лавгуд вызывает серьёзные опасения, но не забывай о моём прошлом. Я знаю проклятие, которое в неё попало. Им, кстати, очень любили пользоваться братья Лестрейндж раньше. Лечение предстоит длительное, вероятно, пару недель она проведёт в коме, но я почти уверен, что смогу спасти её жизнь, — резко сменил тон на спокойный Северус. — Мне не нравится и твоё состояние тоже.        — Я в порядке… физически. Заклинания в меня, по крайней мере, точно не попадали, — глухо отозвался Гарри, поднимаясь наконец на ноги. — Позаботься, пожалуйста, о Луне. Я скоро вернусь. Или моя помощь необходима?        — Нет, но куда ты собрался в таком состоянии? Гарри, тебе нужно успокоительное, — слишком резким тоном, но не повышая голоса категорично отозвался Северус. — Как я понимаю, за нападением на дом Лавгудов стоит новоявленный Министр Британии?        — Именно, — механически кивнул головой Гарри в знак согласия. — Он пытался это отрицать, но это ложь. Пожирателей он, видимо, забыл или просто не успел предупредить о необходимости игры на публику, и те честно пытались ему напомнить, что он сам отдал им приказ.        — Гарри, я не знаю до конца деталей произошедшего, но ты слишком не в себе, чтобы куда-то идти и уж тем более — перемещаться… — начал было ещё раз Северус, но Гарри только отрицательно помотал головой.        — Я не покину остров, Северус. Обещаю. Просто небольшая прогулка. И я быстро вернусь. Надо устроить достойные похороны мистеру Лавгуду, да и не хочу надолго оставлять Луну, даже в твоих надёжных руках.       Северус выразил взглядом явное сомнение и, похоже, приготовился спорить дальше, когда Полумна странно всхлипнула, так и не приходя при этом в сознание. Всё внимание Северуса мгновенно сосредоточилось на невольной пациентке, и Гарри тихо скользнул к выходу из дома.       Он шёл к пляжу абсолютно уверенным твёрдым шагом, не чувствуя реальность, словно та существовала где-то в качестве параллельной прямой и в то же время парадоксальным образом воспринимая явь так чётко, как никогда до этого.       Усилившийся за непродолжительное время его отсутствия ветер холодил открытые участки кожи, словно перекликаясь с могильным холодом в груди и развевал волосы, принося чувство свободы. Но теперь — свободы от собственной моральной правильности.       Он действительно верил, что месть не приносит удовлетворения, а совершенное злое деяние найдёт свой возврат эффектом бумеранга. Ровно до сегодняшнего вечера. Что-то светлое и единственно верное, жившее в нём до случившегося, развеялось чёрным дымом где-то в Оттери.       Знакомая взгляду компания предсказуемо жгла костёр на берегу. Гарри приблизился к ним целенаправленно, не ощущая ни малейшего страха, лишь какое-то горькое мрачное предвкушение. Тон звучал даже слишком взросло, ровно и бесстрастно, когда он поинтересовался:        — Кто из вас Джейми?        — А кто спрашивает? — недобро прищурился один из парней. — Откуда знаешь имя и чего хочешь?        — Порекомендовали, — лаконично отозвался Гарри. — Есть работа. И, поверьте, я готов заплатить достаточно, чтобы вы перестали задавать любые вопросы.        — Конкретнее? — неопределённым тоном вопросил всё тот же, кто и отвечал ему ранее.        — Нападение в определённом месте на конкретную группу людей в Британии. Дорогу беру на себя. Применять только привычное для вас оружие. Ограничений в действиях нет, но пару целей выделю особо.        — Так дела не делаются, — окинул его пристальным, очень внимательным взглядом, видимо, всё-таки тот самый Джейми. — Но обсудить можно. Давай отойдём, слишком смелый парень.       Гарри без малейшего страха пошёл за главарём банды к кромке прибоя под настороженными взглядами остальных. Пользуясь непродолжительной паузой, он ещё пытался найти в себе отвращение к тому, что собирался сделать, но его не было.       Вспоминалось только измученное тело Ксенофилиуса Лавгуда, Полумна, находящаяся сейчас между жизнью и смертью, и горящий дом. Он пообещал отомстить. И в этот раз не отступится от своего слова. Потому что играть честно с тем, кто живёт ложью и жестокостью — невозможно.