Я видел сон, как в этот дом Ты сердце принёс своё, И боль прошла, и умер страх в душе.
Понимание, что Гарри не вернётся, пришло не сразу. Том не заметил, как успел промёрзнуть до костей в лёгкой домашней мантии, простояв возле оранжереи слишком долго. Усталость и какое-то вялое безразличие навалились резко, вновь лишая сил. Но странным образом — это больше не трогало. Он пошёл к поместью машинально, даже не пытаясь сосредоточиться на конкретных размышлениях. Бессмысленно. Беспорядочные мысли не давали ни ответов, ни успокоения. Да и зачем теперь размышлять? Белла мертва, Гарри снова ушёл, видимо, убедившись за время короткой встречи, что не сможет продолжать общение, кто-то из его слуг посмел его предать. От прежней жизни остался больше образ, идеально соблюдаемый вне стен поместья. Но наедине с собой и дальше пытаться отрицать перемены было нелепо. Он потерял крестражи, а с ними и бессмертие. Вновь обрёл душу, что не было так плохо само по себе, как чувства, словно прилагающиеся к ней. Запоздало оценил преданность соратницы и потерял её по вине предателя в своих же рядах. Впрочем, последнее вовсе не являлось аксиомой, но и принципиально ничего не меняло — он уничтожит виновного независимо от того, ответствен он за одно нападение или за оба. И всё это началось с привязанного к надгробию мальчишки, который в тот момент воспринимался злейшим врагом. Он испытывал удовлетворение, забрав его с собой в Министерстве. И тогда только такое отношение и казалось правильным. А теперь он в одиночестве и, по большому счёту, всем безразлично — где Тёмный Лорд и что с ним. Уважение и раболепие подавляющее большинство выказывают только при личных контактах. И делают это исключительно из страха и соображений собственных выгод. И это правильно. Великому Волдеморту никто не нужен и все безразличны. Это истина должна оставаться единственной верной в глазах обывателей. Только это ничего не меняет для него самого. Привычки лгать себе он не имел никогда и не собирался ею обзаводиться. Ему нужен Гарри. Нужна живая Белла. Нужна Нагайна, Мерлин весть куда испарившаяся так не вовремя. Нужен философский камень — для себя и всех перечисленных. Власть в Британии, уже обретённая, и в некоторых странах Европы, пожалуй. Верные слуги, в которых можно быть уверенным, хотя и не доверять, конечно. Рецепт личного рая оказался прост, но ошибка закралась уже в первых двух пунктах. Непоправимая ошибка. Том обвёл гостиную взглядом, не выражающим вообще ничего. Спать на диване — недостойно. Но идти в спальню не хотелось. Сон принял его в свои объятия мгновенно, не давая продолжить бессвязные, бессмысленные рассуждения в голове, но покоя не принёс вовсе. Виделась мёртвая Нагайна почему-то среди сугробов в саду, хотя Том и помнил, что они растаяли. Виделся вальс с Беллой и какое-то странное пиршество вампиров, куда они были приглашены в качестве почётных гостей. Это могло бы стать даже интересным, если бы главным блюдом не являлся Люциус. Неяркая вспышка света разбудила мгновенно, явив собой спасение от кошмаров. Том вскочил на ноги и растерянно замер, глядя на Гарри, который смотрел на него с непонятным чувством, но почти сразу неуверенно улыбнулся и подошёл ближе. Желание незаметно ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего в очередной раз, Том преодолеть не смог. — Прости, я разбудил тебя, — Гарри выглядел немного смущённым. — Если хочешь — я могу вернуться позже… — Нет, — мгновенно перебил Том, ощущая боль в месте прихватывания кожи, и поддался порыву, уже нисколько не задумываясь о последствиях — схватил мальчишку, притягивая в какие-то судорожные объятия. — Не уходи. Никогда. — Хорошо, — неожиданно отозвался Гарри чуть задушенным голосом и почти прохрипел вслед: — Но мне надо иногда дышать. Том машинально разжал руки, тут же отступая на шаг. Он не должен пугать своё сокровище. У него достаточно контроля и выдержки, чтобы держать себя в руках. Им необходимо поговорить — почему он позволил себе об этом забыть? — Я буду вести себя сдержаннее, — кивнул он, пытаясь говорить спокойным голосом, который вместо этого получился безразличным. Том мысленно выругался, но отвлекаться на такие мелочи не казалось допустимым. — Гарри, послушай, нам нужно обсудить всё случившееся. — Не нужно, Том, — удивительно мягко, с какой-то ещё абсолютно неуловимой интонацией, отозвался Гарри, подходя к нему слишком близко. — Я всё знаю и понимаю, что ты не виноват. Мы можем поговорить об этом позже. Я прервал твой сон и сам недостаточно отдыхал за последние двое суток. Давай просто ляжем спать, а на свежую голову всё обсудим. Том с недоумением моргнул. Сказанное не желало укладываться в голове. Что и откуда мог узнать мальчишка, если сам он ещё даже не нашёл виновника? Мелькнула мысль о Северусе. Если они с Гарри поддерживают общение, а Люциус успел рассказать партнёру события последних суток, это могло бы объяснить всё. — Гарри, ты понимаешь — что говоришь? Ты… серьёзно? — всё же неверяще уточнил Том, отгоняя желание помотать головой, чтобы избавиться от ощущения наваждения, налёта какого-то странного сюрреализма. — Ты думаешь, я бы стал так шутить? — казалось, Гарри даже удивился, но быстро вернулся к мягкому тону. — Я всё ещё люблю тебя, Том. Осознал, когда уехал. И если ты хочешь — я останусь с тобой. Навсегда. Несколько секунд тёмные глаза напряжённо изучали почти безмятежно-спокойного внешне Гарри, а потом Том просто прижал его к себе, контролируя на этот раз силу объятий и отмахиваясь от недопустимой мысли, что он готов провести вот так хоть и всю жизнь. На диване оказалось довольно тесно вдвоём, но Гарри и не подумал жаловаться, только улыбка не сходила с его лица, а руки уверенно перебирали волосы Тома, ненавязчиво соскальзывая на скулы в мимолётной ласке. Умиротворение, которое приносили эти простые действия, ощущалось абсолютным. Растворяясь в очаровании момента и обретённом покое, Том просто позволил себе качаться на уже знакомых волнах, погасивших отвратительную лаву в груди, постепенно проваливаясь в сон. Гарри рядом с ним. И сказал, что всё ещё любит его. И в данный момент не имело значения больше ничто.Но дверь на ключ, и страх живуч, Что проклят я и обречён, Свинцом тоска так, словно смерть близка.
Том проснулся с каким-то непонятным чувством тревоги. Ночной разговор вспомнился мгновенно. Вот только даже не оборачиваясь, он уже чувствовал, что на диване лежит один. Сон? Мордред, неужели это был всего лишь сон?! Но прикосновения ночью ощущались слишком реальными. Сделав глубокий вдох, Том резко сел на диване и осмотрелся. Ни Гарри, ни даже следа его присутствия в комнате не наблюдалось. Но на столе, на самом видном месте, лежал клочок пергамента. Не раздумывая, Том призвал его взмахом руки. Я не могу оставить Луну без внимания, должен проверить её состояние. Постараюсь вернуться к обеду. Не стал будить — ты выглядишь измученным. Люблю. Гарри. Том перечитал записку дважды и задумчиво повертел её в руках. Всё было правильно, реально и даже слишком хорошо. Вот только сейчас, на свежую голову, в состоянии умиротворения и спокойствия, слишком много вопросов вызывал вчерашний вечер. Без малейших оснований, Гарри внезапно появляется в поместье. Ведёт себя странно, и всё свидетельствует о том, что он верит в виновность Тома — скованность, настороженность, какая-то неуловимая словно бы наигранность беспечности и мелькающий в общении холод. После он исчезает с пресловутой розой и возвращается через несколько часов совсем другим. Проявляет понимание, снова говорит о чувствах. Что-то во всём этом упрямо не вязалось между собой. Если мальчишка поверил, что сам Том непричастен к случившемуся в Оттери — это могло объяснить его поведение ночью, но не в саду. Единственным логичным объяснением виделось, что он узнал правду за время своего отсутствия, но и в таком варианте, который воспринимался странным и маловероятным, хотя и мог произойти, конечно, что-то всё равно напрягало и назойливо царапало где-то в затылке. Не в силах отогнать неясные подозрения и настойчивые мысли, Том всё же сосредоточился, выискивая корень своего беспокойства. Впрочем, он виделся очевидным. Слишком странная разница в поведении Гарри с зазором в несколько часов. Слишком много мелочей, вызывающих подозрение и настороженность. Слишком легко мальчишка появился, словно и не считаясь с их ссорой и не понимая, что Том может встретить его совсем не принятием, а тем же «Круцио». Конечно, это можно было объяснить тем, что Гарри просто привык, что ему позволяется недопустимо много и он остаётся безнаказанным за то, за что другие могут получить «Аваду». Это вполне могло сформировать у него уверенность, что даже если его не примут, то и вреда причинять не станут. Том позволил себе вздох, осознавая бесперспективность построения догадок. Дел имелось достаточно, чтобы отложить размышления до обеда, когда состоится разговор с Гарри, который, вероятно, немало прояснит. Душ, завтрак, «Ежедневный пророк» — всё это прошло машинально и мимо внимания. На дом Лавгудов напали вечером пятницы. На Беллу — вчера, буквально следом. Но по субботам у студентов Хогвартса поход в Хогсмид. Зачем было устраивать нападение именно в этот день? Почему даже не сегодня, когда там многим меньше вероятностей появления свидетелей? Предположения, что нападавшие осознанно стремились быть замеченными, постепенно перерастали в уверенность. И это было странно, придавало нападению оттенок личного характера, заставляя задуматься о мести, которую хотели продемонстрировать, возможно, в назидание. А учитывая применение маггловского оружия, версия начинала выглядеть и того более жизнеспособной. Какой-нибудь магглорождённый маг, имеющий маггловских родственников, которых убила Белла? Быть могло и такое, но интуиция не позволяла считать версию единственно верной. Что-то неуловимое, мелькающее на краю сознания могло бы сильно подтолкнуть к разгадке. Том это понимал, но мысль скользила словно дуновение ветра — слишком быстро. На чей Патронус так стремительно и не задумываясь могла отозваться Белла, да ещё и никого не предупредив? Том вернулся в гостиную, плеснув себе коньяка в бокал. Когда всё успело так запутаться? Почему-то он так и не находил в себе полноценной радости от возвращения Гарри. Что-то мешало стать картинке правильной, словно её красиво подделали, но забыли пару важных штрихов. Мысль показалась важной и стоящей немедленного обдумывания, но испарилась с появлением во вспышке портала Люциуса. Выглядел он странно: абсолютно бесстрастный, с холодным и замкнутым выражением лица и каким-то совершенно пустым взглядом. Том напряжённо и недобро прищурился. Если Люциус воспользовался порталом, значит, у него есть новости. Возможно даже окончательные. И в таком случае — его вид безучастной ледяной куклы вызывал какую-то отталкивающую настороженность. — Мой Лорд, — почтительно склонил голову Люциус, голос которого прозвучал абсолютно ровно, будучи лишённым любой эмоциональной окраски. — Я выполнил ваш приказ и могу ответствовать о произошедшем в Хогсмиде. — Я слушаю, — холодно откликнулся Том, всё ещё не понимая ни состояния Малфоя, ни собственных странных предчувствий. — Белла аппарировала на сообщение, присланное ей Патронусом, сразу же из Атриума Министерства. Имел место быть короткий диалог с его отправителем, который продолжился дуэлью. К сожалению, точное содержание диалога можно узнать только в случае допроса его участника, оставшегося в живых. Том залпом выпил коньяк. Сухие, слишком выверенные фразы Люциуса почему-то безмерно раздражали, что было странно. Раньше его полностью устраивала лаконичность и безразличность речи во время докладов слуг. — Допрос произойдёт. Это не подлежит сомнению, — холодно проинформировал Том. — Как дуэль пришла к такому завершению? — После изучения всех имеющихся данных, воспоминаний и свидетельств, я с уверенностью могу утверждать, что она изначально имела под собой целью заставить Беллу пересечь барьер между мирами. Магглы с оружием ожидали наготове. Им нужен был только подходящий момент. — Вот как, — Том чувствовал, как в груди занимается ярость. — Спланировано и целенаправленно. Полагаю, авроры — случайные жертвы? — Они попытались задержать этих магглов, прибыв на место, — подтвердил Люциус. — По неясным причинам — установить этот момент наверняка не представляется возможным с имеющимися свидетельствами — их руководитель в тот момент отсутствовал. Магглы открыли огонь на поражение почти сразу. — Есть чёткие воспоминания — как он выглядит? — сквозь зубы осведомился Том, которого охватывала всё большая злость по мере сосредоточения на проблеме. — Ведь его видели? — Его опознали, мой Лорд, — что-то странное мелькнуло в тоне Люциуса, но осталось непонятым Томом, злость которого полыхнула с новой силой — он полагал, что Малфой обозначает нападавшего абстрактно вследствие отсутствия именно опознания. — Имя, — ледяным тоном процедил Том. — Гарри Поттер, мой Лорд, — Люциус не изменился в лице, но в серых глазах на мгновение мелькнуло что-то невероятным образом похожее на боль. — Это абсурд, — Том даже как-то остыл и абсолютно спокойно пожал плечами. — Такой же, как и то, что я отдал приказ о нападении в Оттери. Оборотное зелье — не дефицит. А мне нужен тот, кто всё это организовал. — Мой Лорд… — начал было говорить Люциус, но оборвал сам себя и умолк, хотя и не отвёл вновь ставшего безразличным взгляда. — Что-то ещё? — холодно уточнил Том. — Люциус, почему я должен задавать вопросы? Ты разучился докладывать как полагается? — Двое студентов Хогвартса, ученики факультета Когтевран, во время запланированной традиционной прогулки в деревню искали уединения, — Люциус едва заметно кашлянул. — Их внимания удостоился один из гротов на окраине, где, как они надеялись, их никто не побеспокоит. Они весьма удивились, когда по пути туда заметили Гарри Поттера, когда не так давно было официально объявлено перед всей школой, что он покинул Британию. Они даже решились подойти немногим ближе, не ища общения, конечно, лишь ведомые любопытством. — Ближе к сути, Люциус, — резко и холодно перебил Том. — Само собой разумеется, что они сочли мага — Гарри, вследствие использования им оборотного зелья. — Мисс Фосетт и мистер Браун, волей случая, застали момент отправки Патронуса, мой Лорд. Маг не пытался это как-то скрыть, словно и хотел сделать акцент на творимом волшебстве, не применив даже чары отвлечения внимания. Сообщения, которое он диктовал, они не слышали, но форму Патронуса рассмотрели отлично — большой олень с ветвистыми рогами. Я проверил данные в архиве Отдела Тайн, мой Лорд. Этот Патронус принадлежит единственному магу в Британии — Гарри Поттеру. И, без сомнения, форма Патронуса может измениться вследствие пережитого сильного потрясения, к примеру, но её… — Нельзя подделать ни с помощью зелий, ни заклинаний, ни даже иллюзией, — машинально закончил фразу Том поразительно спокойным тоном. — Это всё, Люциус? Или ты медлишь с озвучиванием ещё каких-то фактов? — На данный момент — я представил вам полный отчёт, мой Лорд, — тут же почтительно откликнулся Люциус. — Если я могу быть полезным… — Ты свободен. Позже я вызову тебя и дам задание, — безразлично уведомил Том. — Мой Лорд, вы уверены, не сочтите за дерзость? — к удивлению Тома, Люциус рискнул пытаться возразить. — Я мог бы… — Люциус. Ты можешь идти, — уже многим холоднее повторил приказ Том в иной формулировке. — Я неясно выразился? — Предельно ясно, мой Лорд. Приношу свои извинения, — тут же склонил голову Люциус и мгновенно активировал портал.Как смерть близка.
Том подошёл к окну, даже не отдавая себе отчёта в своих передвижениях. Сада за ним он сейчас не видел совершенно. Отвратительное ощущение, что куда бы он ни шёл — конечная точка его пути настала, абсолютно не желало его покидать. Не было ни боли, ни удивления. Только какая-то едкая досада на собственную глупость и ограниченность мышления. В Оттери Гарри пообещал ему отомстить. Сказал, среди прочего, что они снова враги. Сказал, что ему было у кого учиться подлости и бессердечию. Он счёл слова мальчишки лишь взрывом эмоций, продиктованным шоком и болью. И ни разу даже варианта не допустил, что тот может воплотить обещанное в реальность. Хотя бы потому, что сознание не воспринимало Гарри убийцей. Вот только решительности на «Аваду», пущенную в самого Тома, ему в своё время хватило. А сомнения обычно испытывают только совершая что-то впервые, повторить уже освоенное действие многим проще. А тут он даже не нажимал на курок. Лишь организовал простой, но идеальный план. Отплатил абсолютно равноценно, по сути — его, Тома, собственным оружием. Да, видимо, Гарри научился у него слишком многому. И он толкнул мальчишку на подобное своими руками. Правда, оставшихся вопросов это не снимало. Могла ли Белла аппарировать на Патронус, отправленный Гарри? Губы сами скривились в полной горечи усмешке. Она бы даже не раздумывала, если мальчишка упомянул в сообщении имя самого Тома. И она не раздумывала… Почему-то исправно вдыхаемый воздух казался обжигающе-горячим и недостаточно насыщенным кислородом. Белла хотела привести к нему мальчишку. Была достаточно самоуверенна, чтобы отправиться на встречу с ним в одиночку. А Гарри прекрасно понимал, что он — отличная приманка. Мальчишка ненавидел Беллатрису за гибель крёстного отца, но знал её в отношении своего Повелителя достаточно хорошо за время, проведённое в поместье. Он обронил, что его подруга в коме. Тому захотелось истерически рассмеяться. Равноценная расплата. Когда-то он надеялся, что Гарри примет тьму во всём её очаровании, сможет оценить. И, вероятно, сейчас можно было бы радоваться. Если бы не способ, который он для этого выбрал. Месть, ударяя в ту мишень, которая имеет шансы задеть. Если бы он являлся прежним Волдемортом, а Гарри был бы его учеником — он бы им гордился, наверное. Грубовато в исполнении, но идеально в попадании в цель. Вот только прежним он не был. Лава в груди медленно, но верно напоминала о себе, обещая ад в скором времени. Том закрыл глаза, задумываясь — зачем вообще Поттер пришёл вчера? Вспомнилась роза, которую мальчишка попросил, чтобы отдать дань памяти. Сейчас это заставило передёрнуться в контексте с названием яда, который убил Беллу. Жуткий символизм ситуации казался невыносимым. Зачем мальчишке понадобилось заверять его в своих чувствах, которые, как уже было понятно, имели обратный вектор? Зачем приходить и клясться в любви, если при этом ненавидишь? Удивительно холодный в рассуждениях до сих пор мозг послушно выдал ответ, который принять казалось невозможным. Все странности вчерашнего вечера вдруг предстали в новом свете. Игра. Искусная актёрская игра — вот что виделось за всеми нюансами и непонятными мелочами в поведении. И предположить можно было только одно, с учётом открывшихся фактов. Гарри решил отплатить ему не только за Оттери, но и за навязанную ментальность. Конечно, тут о равноценности речи не шло — в легилименции их возможности несравнимы. А вот заставить Тома поверить в то, что не является правдой — это Гарри было определённо под силу. Слишком обострившееся в последнее время воображение зачем-то исправно подкинуло образ бездны, которая медленно начинала раскрываться под его ногами. Том только скупо пожал плечами, не в силах понять — чувствует ли он хоть что-то кроме пугающего безразличия. — Я вернулся, как и обещал, — голос Гарри раздался за спиной так неожиданно, что на мгновение показался очередной галлюцинацией. Том медленно обернулся. — Правда, пришлось немного задержаться… — Как ты мог? — вопрос вырвался не против воли, но и не до конца осознанно. Том запрещал себе даже думать, что какая-то крошечная часть его ещё хочет, чтобы Гарри сейчас всё объяснил, чтобы его собственные размышления оказались лишь больным воображением, а Люциус просто что-то упустил во время выяснения обстоятельств и установления истины. Но взгляд Гарри, где дружелюбие резко сменилось неприкрытой ненавистью, стал приговором, убивая остатки надежды на чудовищную ошибку. Он прищурился и как-то горько и в то же время чуть злорадно усмехнулся. — Кто-то из твоих пресмыкающихся наконец добрался до Хогсмида? — безразлично уточнил Гарри. — Что же, полагаю, самое время действительно поговорить. — Поговорить? — Том повторил слово эхом, начиная подозревать, что мальчишка не в себе. — А что не так? По твоей вине в коме Луна, по моей — твоя ненаглядная Беллатриса. Мы квиты, Том. Самое время обсудить наше дальнейшее общение. Разве не ты говорил мне, что стоит мстить, а не прощать? Я внял твоим советам. После того, как ты приказал уничтожить тех, чьей виной была лишь помощь мне, — тон приобрёл ледяные интонации. Том смотрел неверящим взглядом, едва ли не впервые в жизни не находясь с ответом. Он даже предположить не мог, что увидеть Гарри таким будет настолько отвратительно. Боли всё ещё не было, хотя лава в груди и раскалялась всё стремительнее, а вот бездна под ногами разверзлась чуть шире. Всё как-то резко показалось слишком неважным. Кроме одного отчётливого понимания. Он потерял Гарри не в момент посыла им заслуженной «Авады». Не в момент, когда тот покинул поместье, оставив письмо. И даже не в Оттери. По-настоящему он потерял его в эту минуту.