Мне не нравится, что моя голова Забита лишними проблемами. Хотел бы я замедлить все вокруг, Хотел бы отпустить, но в панике так комфортно. И я просто свожу себя с ума, Думая, что всё имеет ко мне отношение. Да, я просто свожу себя с ума, Потому что не могу преодолеть силу притяжения. Я держусь. Почему всё так тяжело? Держусь, Ведь я способен нести на своих плечах гораздо больше. Я продолжаю таскать за собой всё, что меня подкашивает. Если бы я просто отпустил, я бы стал свободен. Держусь. Почему всё так тяжело? Linkin Park — Heavy.
В её глазах стояли слёзы. Она смотрела на него, дрожащими губами пытаясь что-то сказать. Всё такое же ровное лицо, тонкий подбородок, губы сложеные в одну линию и эти проникновенные черные глаза, которые по-прежнему смотрели на него с теплотой и лаской. Как тогда, когда он был ещё избалованным мальчишкой. — Мама? — голос дрогнул, и он не мешкая протянул руку, ощутив заметную пустоту внутри. Она плакала. Он только сейчас заметил, как слёзы текли из её красивых и печальных глаз. Мама так его любила, так любила, что осознание её смерти слишком резануло по сердцу. Ничего не осталось, кроме боли. — Мама? Она нежно коснулась его лица, улыбнулась. — Наруто… Мой мальчик… Он перестал что-то чувствовать. Воздух, словно осколоками врезался в сердце, и чем сильнее он старался дышать, тем сильнее задыхался. — Мама… Наруто очнулся. Открыв глаза, он уставился перед собой, замечая, что рядом с ним кто-то находился. Неужели, та девушка? — Ты так кричал, что я сама чуть с ума не сошла. Встал наконец-то? — она вымученно улыбнулась, помогая немножко привстать. — Видешь ли, это лекарство может выдавать побочные эффекты. Что-то вроде всяких неприятных снов и галлюцинаций. Ты как себя чувствуешь? — Где я? — сердце неистово колотилось в груди, что казалось вот-вот разорвет лёгкие. Он снова попытался вздохнуть, но колючий воздух снова резанул по телу, принося невыносимые боли. — В больнице, — отчеканила та. — Ты успокойся, пожалуйста. Тут такое дело, что тебя, похоже, единственного доставили живым к нам. У тебя был сильный шок, и нам стоило немалого труда, чтобы привести тебя в чувства. Ты же тот мальчик, у которого перерезали семью? — Похоже, что так, — севшим голосом прохрипел Наруто, стараясь полностью подняться. Нужно искать остальных. Может, кто-то остался в живым. Например, Саске? Или Сакура с Нагато… Почему-то его не покидало чувство, что они живы, что тоже его ищут. Маленькая надежда поселилась внутри. — Эй, — она лёгким движением руки тыкнула его в грудь. — Тебе нельзя пока вставать. Ты не окончательно поправился! Она укоризненно покачала головой, когда он постарался от неё отмахнуться. — Не получится, малыш. Я сильнее. Он посмотрел на неё так, словно она лишает его шанса жить дальше. Глаза сузились, а руки сжались в кулаки. — Да кто ты вообще такая, чтобы указывать мне?! У меня никого не осталось. Люди, которые были мне дороги, погибли! Что ты можешь знать об одиночестве и боли? У меня была семья, были люди, которые были мне дороги… А теперь их нет. Никого нет. Пусти! Не смей трогать меня! — Ты думаешь, что ты один такой? — он вздрогнул, стоило ему увидеть совершенно больные глаза. Она вцепилась в его рукав и гневно прохрипела: — Думаешь, что ты один такой несчастный? Так вот! Ничего подобного. У меня тоже был дорогой мне человек, которого я любила. Он был моим солнцем. Человеком, который направлял меня. Рядом с ним я научилась любить и быть любимой. Знаешь, как мне было, когда он позволил своим дружкам меня изнасиловать? Я любила его, а меня предали. Растоптали мою веру, надежду. Так что, не ной. Ты не один, кому пришлось несладко. Её тело дрожало от озноба, глаза яростно сверкали. — Я сказала тебе, что не отпущу тебя, пока ты не поправишься. Поверь, мне совершенно нет дела до тебя, но мы должны быть полностью уверены, что ты не загнешься, — она молнией пронеслась мимо остолбеневшего Наруто и, плотно закрыв дверь, удалилась.***
Какаши недовольно поджал губы, внимательно читая дело. Его глаза быстро пробегались по тексту, брови хмурились. Неужели, этот мальчишка, правда, выживший из их семьи? Насколько он знает, его доставили в больницу сразу, как только обнаружили. Кто-то спас его. Узнать бы, кто. Он хмыкнул, перелистывая страницы. — Он так вымотал меня. Я устала, — донесся до него тихий голос. Нежные руки обняли его сзади, а светлая головка опустилась на крепкое плечо. Какаши оторвался от чтения и уставился в голубые глаза напротив. — Ино, что с тобой? — Я устала. Может, его перевести в другую клинику? — Не будь такой злой, — он отлепил её руки, приподнимаясь с места. — Подержим его ещё немного, а потом отправим куда надо, если не найдём его выживших родственников. Но что-то подсказывает мне, что не найдем… Он сосредоточенно посмотрел на детей за окном. Они весело играли во дворе, гоняя мяч. Какаши улыбнулся. — Я тоже так думаю. Знаешь, я всё-таки в глубине души надеюсь, что хоть кто-то, но жив из его семьи. Ино опустила голову. — И я, Ино. И я. Наруто весь день сидел, угрюмо уставившись в одну точку. Он даже не притронулся к еде. Есть совершенно не хотелось. Тошнота подкатывала к горлу, стоило ему хоть прикоснуться к еде. Отвращение к самому себе было таким сильным, что он стал подумывать о самоубийстве, но мысль о том, что этим действием он предаст себя становилось ещё паршивее. Нет. Он должен отомстить за смерть родных. Должен заставить страдать ублюдков, которые отобрали у него лучик света. Наруто краем глаза юркнул в сторону зеркала, около которого лежал маленький складной ножик. Наруто быстрым шагом оказался рядом с зеркалом, пронзительным взглядом смотря на своё отражение: матовое лицо, поджатые губы, сморщенный лоб. Наруто ненавидел себя. Ненавидел свою сущность. Ненавидел, что умер не он, а близкие ему люди. Руки безотчетно потянулись к ножику. Вытравить все чувства. Уничтожить. Ничего не должно остаться, кроме желания возмездия. Сжечь всё. Все чувства должны уйти на второй план, а на первом должно стоять желание. Желание найти тех, кто покусился на его близких. Он никогда не простит им этого. Никогда. Поднёс ножик к щеке, надавил. Кровь моментально потекла, заливая всё лицо, но было всё равно. Три полоски. На одной щеке, потом на другой. Это будет как знак того, что он не сдаться, что найдет убийц. — Кем я стал? — спросил он мёртвым голосом, но никто ему не ответил. Пустота поглотила его. Саске никогда не забудет этот день. Кровь, крики и слёзы. Его продолжало колотить от одних только воспоминаний о собственном страхе, когда он плакал, давясь слезами, закусывал собственный кулак, трясясь от невыносимого страха и боли при взгляде на умерших. Как жить вообще, когда у тебя перед глазами мелькают трупы людей, которые не должны были умирать? Любая смерть — это ужасно, а особенно — когда ты видишь её собственными глазами. Наруто… Он видел его испуг. Видел, как мир буквально рушится на его глазах. И ведь понятное дело. Семья… Саске смахнул отвратительную влагу, которая залила всё лицо. Сердце неистово билось в груди, и казалось, что там не огран, который бьётся, а неживой кусок мяса. Хотелось пронзить его, чтобы ничего не чувствовать. Ноющая боль сковала всё тело, и, свернувшись в позу скрюченного эмбриона, он уставился в потолок. В глазах потемнело…Flashback
— Эй, Саске, а ты веришь в то, что у каждого человека есть свой соулмейт? — игриво спрашивает блондин, при этом пытливо смотрит в глаза. Саске хмыкает. Не любит он всё это. — Что за чушь? Это всего лишь выдумки, которые придумали всякие чокнутые, — важно отвечает он, небрежно закрывает учебник. Это был последний урок. А поскольку они всё заранее сделали и сдали, то оставшиеся десять минут могли сидеть молча. Поэтому, наверное, светлой башке пришло на ум задавать такие вопросы. — Ты не прав, — как-то обиженно говорит он. Совсем как младенец. — Вот мы с Сакурой свято убеждены, что у каждого с рождения своя половинка. Сакура? Саске нахмурил и без того сморщенный лоб. Конечно, куда же без неё? Она всегда любила втирать чушь. Только на Саске это почему-то не действует. — Знаешь, — блондин осторожно треплет его за рукав, — я бы очень хотел встретить своего солумейта. Интересно, где он? — Саске, можно? — противный звук в дверь заставляет поморщиться и открыть глаза. Мама? — Саске? — Входи, — он сел в кровати, небрежно протерев глаза. Похоже, он немного приснул или отдался воспоминаниям… Микото осторожно вошла внутрь, тихонько прикрыв за собой дверь. Подойдя к кровати сына, она легонько опустилась на неё. — Жаль, что так произошло… мне до сих пор не верится. Хорошо, что ты и Итачи живы. Живы… Саске позволил себе усмехнуться. Хорошо, что брат быстро вывел его из здания… Итачи как ангел хранитель. Всегда оберегает и защищает. Чтобы он без него делал? Они были очень близки, и Саске был искренне рад, что у него есть такой человек в жизни. — О чём ты задумался? Мягкое касание вывело из транса. Саске перевёл взгляд и в ответ уставился на неё. У мамы было бледное, осунувшееся лицо, упрямо поджатые губы и глаза, которые всегда смотрели словно в душу. — Послушай меня. Никто не виноват, что так случилось. У Асумы и Куренай было немало врагов… Жалко их детей, но я в глубине молюсь на то, что они всё ещё живы… Живы? — Я благодарю бога за ваше спасение. Ты представить не можешь, как мы переживали, — она мягко улыбнулась, ласково зарывшись в волосы сына. Тот сглотнул. Ему совершенно не хотелось думать, что бы произошло, если бы их не стало. — Я люблю вас. Очень люблю. Вы моё спасение и моя жизнь. Саске хмыкнул, устало ложась на острые коленки. — Мам, а ты, правда, веришь в то, что они могли выжить? Женщина грустно улыбнулась. — Конечно. Мне почему-то кажется, что это так. Главное — верить и надеяться. Верить. Да, он будет верить, что с этим балбесом ничего не случилось, и быть может, это действительно будет так. Закрыв глаза, он выдохнул. Уголки губ слегка приподнялись.