Вершитель Настоящего и Будущего.

«Кто такая Китиара?» «Моя сестра. Я же рассказывал!» «Думаешь, я запомнил?» Рейстлин тяжело вздохнул. Они с Карамоном молча обменялись взглядами. Это был один из тех редких моментов, когда серьезное затруднение или опасность делали заметным их близкое родство. Китиара приходилась им старшей единоутробной сестрой. — Она не нарушила бы обета, не будь она связана другой клятвой, и притом более важной, — высказал Рейстлин их с братом общую мысль. — Что она пишет? — спросил Карамон. Танис заколебался было, потом облизал пересохшие губы: — Она служит какому-то новому господину, и многочисленные обязанности не дают ей отлучиться, о чем она весьма сожалеет. Она шлет всем нам самые лучшие пожелания и пишет, что любит… — у него перехватило горло, он кашлянул, — любит своих братьев и, — внезапно замолчав, он скатал пергамент, — и все. — Любит братьев и кого? — спросил любознательный Тассельхоф. — Ой! — И кендер обернулся к Флинту — тот наступил ему на ногу. Потом он увидел, как покраснел Танис. — Ой, — повторил Тассельхоф, чувствуя, что сморозил не то. «Как неловко вышло» Макс беззлобно хмыкнул. Однако ментальный пинок убедил его в том, что дальнейший разговор — не его ума дело. Ни капли не обидевшись, Макс обернулся глюком и отошел к камину, где подозрительно похожий на Одина старик развлекал малышню. Осознавая это сходство, Вершитель не удивился, когда старик поднял на него глаза и увидел. Они обменялись доброжелательными улыбками, и сказитель продолжил. Какие-то моменты были знакомы Максу от Рейстлина, какие-то что-то проясняли. — Сюда идет кто-то, кто наверняка поведает тебе больше. Макс развернулся. Разве еще не все друзья Рейстлина и Карамона собрались? Он с трудом вспомнил о рыцарском сыне Стурме. Воспоминания о нем у хозяина общего тела были неоднозначные, поэтому Макс поспешил к магу. — Стурм! — вскрикнул Танис, все развернулись, кроме Рейстлина. Однако, ощутив мягкие прикосновения, он вздрогнул. Его лицо озарила чужая улыбка. На пороге стоял некто в кольчуге и латах, нагрудник его украшала эмблема Ордена Розы. Воин держался подчеркнуто прямо; между тем большинство посетителей гостиницы взирало на него в лучшем случае хмуро. Ибо это был Соламнийский Рыцарь, а их репутация была в глазах всего Севера весьма сильно подмочена. Стурм принимал любопытные и недобрые взгляды как нечто закономерно проистекающее из его положения. Вот он поднял руку и тщательно разгладил пышные, густые усы — вековечный символ Рыцарства и такой же анахронизм, как его латы. Стурм, впрочем, не только с гордостью носил все рыцарские атрибуты, он в полной мере обладал и воинским искусством, которое они подразумевали. В общем, посетителям гостиницы хватило одного взгляда его спокойных, суровых глаз, чтобы сама собой пропала охота хихикать или делать какие-то замечания. Рыцарь придержал дверь, пропуская вовнутрь высокого мужчину и женщину, закутанную в меха. Женщина повернулась к Стурму и, видимо, поблагодарила его, ибо он склонился перед нею в почтительном, старомодном поклоне, какие современный мир давно успел позабыть. «Воистину, рыцарь в самом каноничном понимании» — с тоской подумал Макс. Со стороны компания не казалась особо дружной, а изменить это в его положении было проблематично. — Это варвары с Равнин, — сказал Тас. Он уже стоял на стуле и вовсю размахивал рукой, привлекая внимание друга. — Так одеваются в племени кве-шу. Было похоже, что Стурм предложил варварам дальнейшую помощь, но они ее не приняли; рыцарь вновь поклонился и пошел в их сторону. Макс подозрительно вздрогнул, пусть и внутренне, когда они обнялись с Танисом. Рейстлин обратил на это внимание, хотя не мог догадываться, отчего у него стыдливо горят щеки. — Приветствую тебя, рыцарь, — прошептал Рейстлин совершенно неожиданно. Стурм повернулся к нему. Макс подошел к нему, рассматривая. В таком виде общее проклятие практически не работало, но и без этого рыцарь выглядел старше своих лет. — Рейстлин, — сказал он. Маг сдвинул капюшон на затылок, подставляя свету неузнаваемое лицо. Молодой маг получал некое удовольствие, наблюдая замешательство друзей. Однако сложно было понять, что удивило рыцаря больше: золотые глаза, туманные черты или какое-то подозрительно кендерское выражение, радостное и располагающее, противоречащее интонациям. Хорошо, хоть румянец прошел. А может, как раз сочетание этого всего и вывело Стурма из состояния какого-никакого душевного равновесия. Отвечая на вопросы, он с заметным усилием игнорировал мага. Разговор совершенно не плавно перетёк в сторону варваров, а Рейстлин опять закрылся ото всех. Вернее, так показалось окружающим. «Ты странно отреагировал на их приветствия. Да и вообще на Стурма, и на Таниса». Вопросы лежали на поверхности. Макс слился, вновь устало закрывая их глаза. «Ты же сам сказал, что он эльф» «Полуэльф. — молчание, Рейстлин криво улыбается своим мыслям. — Вот уж не думал, что у тебя есть к эльфам предубеждения» «Не суть. — опять молчание. — Постой, ты меня неправильно понял! Просто, ты знаешь, в моем мире есть почти те же расы, что и у вас» «И тебе не нравятся именно наши эльфы, или наоборот, только ваши?» «Да нет же. Я… В Ехо практически всё население — потомки эльфов. Мой друг, король, многие другие хорошие люди, — на грани сознания возник липкий ужас, и сразу исчез. — Просто… В моем мире эльфы немного… неразборчивые. И я не могу не сравнивать, прости уж». «В каком смысле неразборчивые?» «Во всех. Начиная полом любовника, заканчивая количеством этих самых любовников» Рейстлин хотел было заметить про свою сестру, и что в Квалинести у Полуэльфа была невеста, но осознал первую часть. Скрытый в тени, он покосился на рыцаря. «Ой, то есть… каким образом?! Это же... Как?» «Тебя техническая сторона вопроса интересует? — Макс сдержал улыбку. — Не морочь себе голову. У вас, кажется, совсем другие эльфы. Но с Танисом, молю, будь аккуратнее. О, шоу начинается» Самому Максу песня не зашла. Он не был сильно музыкальным. Если музыка была спокойной и не насквозь магической, она не цепляла его, от природы не имевшего ни голоса, ни слуха. Подобного нельзя было сказать про Рейстлина. В этом мире правильное произношение заклинаний было обязательно, и не произносились они, а как бы пелись*. Это выработало в младшем Маджере подобие любви к музыке. А вот Макс словно уснул. Снова. Сложно оставаться в трезвой памяти, если ни на что не способен повлиять. До определенного момента. "Заклинание пера, быстро!" Макс оттарабанил, не сразу соображая, что оттарабанил не то. Заклинания с одинаковым эффектом, но из разных миров. На счастье, в устах Рейстлина оно всё же сработало. Что не мешало ему испугаться на подлёте к земле. "Поздравляю, сэр, вы нас чуть не угробили!" Даже безмолвно, слова Рейстлина источали яд. Макс не обижался. "Но не угробил же. Что вообще происходит?" — Вернулись домой, называется, — проворчал маг, вторя рыцарю. Макс не сдержал невеселую усмешку. Местная судьба явно не в курсе, что у проблем должны быть перерывы.