Акацки младшие.

Конан, отпив немного черного кофе из маленькой чашечки, удобно устроилась на коленях за низеньким столом. Раннее утро воскресенья. Солнце только встает из-за горизонта, озаряя комнату ярко-оранжевыми лучиками, заставляя девушку щурить глаза. В воздухе ощущалась утренняя прохлада, что приятно ободряла. Только что проснувшиися пташки радостно чирикали, встречая новый день. Конан так нравилось заниматься любимым делом за чашкой горячего кофе, пока сын и муж спят, удобно развалившись на пружинистых койках. Оригами она занимается достаточно давно. Днем у Конан никак не доходят руки, чтобы поупражняться в оригами: семейные хлопоты, какое уж тут хобби. Запланировав встать раньше других членов семьи, девушка приготовила небольшую стопку бумаги. Аккуратно вернув чашку на место, она принялась делать лебедя, сгибая листок в правильной последовательности тонкими пальцами. Это так успокаивало, будто уводило от всех забот. — Ма... — послышался детский голосок с хрипотцой, от чего Конан вздрогнула и случайно порезала тонкую кожу бумагой. — Что такое, Нобуюки? — Конан не отводила взгляда от сына, другой рукой неспеша доставая пластырь, — не спится? — Ты в порядке? — младший забеспокоился немедленно подбежав к матери. — Пустяки. Лучше скажи, почему не спишь? — Солнце слишком ярко светит в глаза и я проснулся, а заснуть снова не выходит, — мальчик пощурился, — а что ты делаешь? — Ох, это оригами — Японское искусство складывания фигур из бумаги, не используя ножниц и клея. — Нравится? — Даже не представляешь как, — она расплылась в улыбке, — хочешь попробовать? — Да! — вскрикнул Нобуюки и подбежал к столу с бумагой. — Будь потише, хорошо? А то папу разбудишь. Он итак мало спит, пусть хоть сегодня посмотрит десятый сон, — Конан поцеловала сына в макушку и присела рядом. — Что ты хочешь сделать? Давай начнем с чего нибудь простого... Например, мышь? Как те.. — Я хочу сделать розу, — перебил ее мальчик, — я видел розу из бумаги у вас с папой в спальне, у зеркала. Это же твоих рук, да? — Ну да, — она неловко улыбнулась, — даже не помню сколько ей лет... Но она достаточно сложновата для начинающего. — Я хочу потом подарить ее отцу, — Нобуюки перевел взгляд на глаза матери и поднял нос выше, — научи меня, мам. — Постараюсь. Кофе уже успел остыть. Нобуюки и Конан проводили время за одним изделием достаточно много времени: маленькими, детскими пальчиками было не очень удобно сделать изящную розочку. Руки уже стали красными. — Доброе утро, — в дверном проеме появилась алая макушка. — Вы со скольки тут сидите? — сказал Нагато, подходя ближе к столу. — Доброе, — она мягко улыбнулась, — Нобуюки было интересно попробовать оригами. — Папа, гляди! Это тебе! — мальчик протянул Нагато самодельную, кривую и мятую розочку. Выглядела так себе, но родители ничего не говорили. Да и зачем? Разве не важнее то, что такое чадо любит тебя и старается для тебя. — На все руки мастер, — рассмеялся отец, принимая подарок. — Кстати, папа, а ты умеешь делать оригами? — Нагато готов был поклясться, что видел огоньки в глазах мальчика. — Если честно, то нет. Не доводилось даже попробовать, — он неловко перевел взгляд, вспоминая как Конан увлекалась оригами, когда акацки только начинали зарождаться. — Как это нет!? — Нобуюки потащил отца за рукав ближе к себе. — Смотри и учись, — он взял еще один лист бумаги и протянул Нагато. Не знаю почему, но Нагато провозился с розой даже больше, чем сын. То ли он еще не проснулся... Он переделывал ее чертовых четыре раза. И когда почти сдался, услышал полушепотом: — Вот теперь у тебя получилось, — сын облегченно выдохнул и положил голову на стол, прикрывая глаза. — Конан, держи, — такими же алыми, как его цвет волос, руками, он протянул девушке розу, которая получилась только сейчас. — Спасибо, — благодарность сопроводилась поцелуем в висок. Теперь в спальне у зеркала стояли три белоснежные розы.