Долг неба

- *What the use in filing… What the use in filing… What the use in filing… Blue? (-Для чего такая... Для чего такая... Для чего такая... Грусть?) Напевал детский голос, эхом отражаясь от величественных стен старинного особняка, преследуя огромную тенью, плывущую по стенам, увешанным портретами, по огромным напольным вазам, по антикварной софе… И замершей лишь на больших дубовых дверях, где находилось пять человек. Трое из которых сидели на диванах, смотря в бумаги, пока один за массивным дубовым столом, а другой стоял рядом. - Эти приказы не сходятся. А без них я не могу составить отчёт, - немного виновато произнес Ямамото. - Сумма по выплатам персоналу за этот месяц - больше, это нормально? - просматривая одну бумагу, а затем другую, спросил Рокудо, сравнивая показатели, сидя на диване. - Премиальные в честь официальной передачи власти. Всё хорошо. – отозвался, сидящий за столом, Савада, черкающий промежуточную бумагу. - Подождите, а смена персонала была? - вдруг поднял голову, от заполнений бланков, Реохей. - Было полное уничтожение прислуги южной резиденции. Как сам думаешь? - издевательски осведомился со своего места Гокудера, смотря на боксёра так многозначительно, что тот притих. Ламбо, стоящий в дверном проёме, так и оставшийся незамеченным, вздохнул. *** Месяц подходил к концу, а это значило уплату налогов, заработной платы и других вещей, по мелочи. На самом деле этим должны были заниматься отдел финансов и бухгалтерия в частности, но чтобы иметь представление о деятельности на всех уровнях, в этот месяц этим занимались они - Хранители первого круга, под руководством своего Дона. Сдавшего уже не один месячный и годовой отчёт. Работа шла медленно, заполняя собой всё время кроме сна и еды, которые проходили в мавзолейском молчании. Сил не оставалось даже на непринуждённый беседы. Но в любом минусе есть свой маленький плюс. Так, невыносимому Консильери требовалось объехать все 13 основных объектов находящихся на территории Италии за три дня и собрать оригиналы документов по этим пунктам. Видимо, «избиение» - как посчитал Ламбо,- оказалось действенным. Потому что Реборн, изредка портивший им жизнь, резко прекратил свои нападки и подколы. Становясь почти незаметным черным пятном эгоцентризма за их обеденным столом. Но и этому, надеялся Бовино, длиться тоже осталось не долго. Детская обида на заколдованного старикашку до сих пор тлела в груди. Съезд Аркобалено, две недели назад, завершился тихо и мирно, а главное - быстро. Не отняв и недели. У бывших проклятых были свои дела и заботы. Подготовка к свадьбе. Дела Семьи. Неожиданно открытые древние чертежи чего-то. Смена глав триады. Материнство. Всё это время Детчимо был занят новыми гостями. А сейчас – курировал Хранителей. Словно бы позабыв, что их у него шесть, а не пять. *** Из всех присутствующих на вошедшего поднял взгляд только босс, тут же пикируя его обратно в строки из текста и цифр, помечая в них что-то, на манер учителя, красной ручкой. - Ламбо, чего хотел? Кудрявый мальчик, лет десяти, махнул рукой, неловко улыбаясь, чувствуя себя слегка не к месту. - Привет, что делаете? Рокудо невесело усмехнулся, подняв руки над головой, потягиваясь до громкого хруста, чтобы тут же согнуться обратно, к стопкам бумаг, даже не подняв от них взгляд. - Работаем, как видишь. - Понятно... – задумчиво протянул мальчик, подходя к свободному дивану, плюхаясь в него с отстранённым выражением на лице, чувствуя, как от этой атмосферы его клонит в сон. Не то, чтобы он ожидал увидеть здесь что-то другое и на второй день. «Архг, с таким темпом я полностью перейму привычку своего предка...» Обречённо подумал почти подросток, с лёгкой неприязнью косясь на заваленный бумагами за прошлый месяц, стол. Видя эту отстраненную, скрытую печаль младшего Хранителя, Тсунаеши со вздохом отложил отчёты, взглядом проходясь по каждому в кабинете. А именно по: Перебегающего взглядом с одного листа на другой, вот уже десять минут, Реохею, который пытался найти десять отличий одной бумаги от другой. По Кёе, который полностью лишился даже намёка на эмоции, словно робот, такими же механическими движениями, просматривая и раскладывая стопки. По Развалившемуся на кресле Рокудо, который со скучающим видом заставлял леветировать налоговую докладную, ожидая очередную пачку от Хибари. По Хаято, надевшему очки, и завязавшему волосы в хвост, который сосредоточенно вчитывался в текст на голубом экране. По Ямамото, который напряжённо стоял по правую руку, ожидая вердикт, как подсудимый - судьи приговор. По настенным часам, которые отмерили короткими стрелками уже три сантиметра по размеченной окружности. И устало потёр глаза подушечками пальцев. - Сделаем перерыв, - Савада поднялся с кресла, под тремя парами глаз, одной рукой разминая затекшие плечи, - Кому что принести? Хаято резко подорвался с дивана, ударяясь голенью об угол журнального столика, сбивая часть стопки, сложенной Кёей, чем вызвал недовольный взгляд в спину. - Десятый, пожалуйста, поручите это мне! Рокудо тихо усмехнулся в кулак, и подняв взгляд в потолок начал говорить, будто сам с собой. - О, помнится мне, заставал я последний визит этого парня на кухню. Это ты что ли устроил тот погром? Не думал, что увижу выражение «как ураган прошёлся». Буквально. Правый глаз Гокудеры дёрнулся, лицо перекосилось в гримасе пренебрежительного раздражения, видом показывая свое отношение к несостоявшимся каламбурам. - Отличная шутка юмора. Ямамото поднял руки в примирительно жесте. - Эй, ребята, давайте каждый будет делать то, в чём он хорош, окей? Эти слова отчего-то заставили Бовино прикусить губу, а пальцы сжать в обивку черного кресла. «Кто в чём хорош? А если ты не знаешь, в чём ты хорош!? Что тогда делать?» Тсунаеши подбадривающе хлопнул хранителя урагана по плечу, мягко отдвигая в сторону, призывая сесть. - Гокудера, все хорошо, мне нужно отвлечься. Чего тебе принести? Хранитель осунулся, нехотя уходя с пути, и возвращаясь на место, опустив голову, начав собирать с пола сбитые листы. - Что посчитаете нужным… - Моккачино. Со взбитыми сливками. – протянул Рокудо, вновь потягиваясь. Да уж, они долго тут сидят… - Жасмин. - неотрывно сканируя взглядом документ за документом, отозвался Кея, потирая виски. Ещё немного и он закончит со своей частью. Это было не сложнее, чем школьные документы, которые проходили через него. Только больше и серьёзней. Все же, не биты бейсбольного клуба считаются, а железо, которое пойдет на грузовые самолёты. - Что-нибудь холодное. - задумчиво протянул Ямамото, так и не найдя что-то определенное в своих желаниях, оцениваея количество выделенных ошибок на своем недопроверенном листе, и тихо сетуя на то, что привычным методом удачного тыка, как это было в школе, тут, увы, не работает. - Фреш! И чтобы побольше витаминов! - с явным настроем на победу, бодро изрёк Сасагава, нервно улыбаясь. Он изо всех сил старался не показывать как же сильно ненавидит эту бумажную волокиту. И самоотверженно проявлял в ней участие, неся, пока частично, ответственность за мед. крыло со всеми его шприцами, ватами и дефибрилляторами по всем штампам. - А Ламбо-сан будет какао! - подняв руку, чтобы привлечь к себе внимание, радостно протянул кудрявый мальчишка. Кольцо, которое он носил на правой руке, сверкнуло. Тсунаеши шутливо отдал честь, другой рукой нажимая на дверную ручку. - Принято. За хлопнувшей дверью, комната вновь погрузилась в мрачноватую тишину. Шуршали листы так и не бросившего отчёты Кёи. Мерно тикали старинные напольные часы, отсчитывая половину третьего и один отрезок, второй, третий… Ламбо прикрыл глаза, устав наблюдать за дергающейся секундной стрелкой. Тишина давила на него, с каждым мигом прибавляя по центнеру сверху. Потеряв терпение и испустив тяжёлый вздох, мальчик резко выпрыгнул из кресла, быстрыми шагами идя к двери. - Пойду посмотрю что там делает Тсунаеши… - как можно более невинно протянул он, быстро выскальзывая за дверь, уже слыша начало возмущений подорвавшись было, Гокудеры, которого тут же затормозил Ямамото. Как можно тише прикрыв дверь, он в следующую секунду, сорвался на бег, видя вдали корридора высокую спину Дона. - Тсуна!! Обернувшись на крик, Тсунаеши с легким удивлением проследил за постепенно сбавляющим скорость и остановившимся возле самых его ног, Бовино. Отдышавшись, хранитель грозы поднял на него большие зелёные глаза, полные надежды. - Можно помочь? Савада по доброму усмехнулся, ещё в самом начале разгадав замысел самого младшего из Хранителей. - Как хочешь. И отвернувшись, продолжил идти. Но уже не так быстро. Не видя, как Ламбо за его спиной победно взмахнул кулаком, беззвучно ликуя. Место, куда они шли, находилось всего в паре минут ходьбы от кабинета. Миновав пост секретарши, принимающей очередной звонок из какого-то несчастного отдела, она приветственно махнула рукой, видя их босса. Обойдя ее пост по дуге, Савада открыл крайнюю, неприметную дверь, пропуская Ламбо вперёд. Их встретил залитый полуденным светом, неширокий коридор с прозрачной стеной за которой было видно верхушки ближайших деревьев и территорию замка. Мальчишка пошёл на разбег, в самом конце резко заворачивая в лево, но вместо того, чтобы врезаться в сероватую каменную стену, исчез… Носы блинков замерли на пороге. Огромные прямоугольники окон до самого пола. На полу стояли горшки с живыми цветами, за стеклом виднелись далёкие луга и пролески, часть сада. Всего три журнальных столика, с окружавшими их роскошными креслами, диванами. Барная стойка, времён ещё Второго основателя, выполненная из цельного массива кремниевого дерева. Ламбо остановился, каждый раз будто бы впервые видя эту поистине волшебную, потайную комнату. Выйдя из-за угол, Тсунаеши на ходу снял пиджак, бросая его на спинку первого попавшегося дивана, и закатывая рукава, прошёл за черную лакированная стойку, тут же исчезая под ней. Бовино быстро догнал его присев на барный стул, и нетерпеливо постукивал ладошками по столешнице. Ему уже натерпелось приступить к какой бы то ни было работе. Которая не заставила себя долго ждать. Пара яблок, лимоны, лаймы, сельдерей были пододвинуты к нему вместе с маленьким ножом и пластиковой дощечкой. - Это нужно порезать, а у яблок вычистить косточки. Взяв нож, мальчишка отдал им шутливую честь. - Будет сделано, босс! Нож стучал по доске, закипал чайник, гудела включающаяся кофейная установка. Гремели, засыпаемые в измельчитель, зёрна. Зашуршал фольгированный пакет на котором осел ледяной конденсат. Зелёные гранулы туго свёрнутых листьев начали ударяться о стеклянное дно. Зажужжал миксер, придерживаемый худыми мужскими руками, взбивая густую белую жидкость до глянцевых пиков. Закусив губу, откинув свой пиджак, для удобства, Ламбо сосредоточенно резал последнее яблоко, криво выковыривая семечки, пока совсем рядом, Тсунаеши, быстрыми и точными движениями кромсал половину шоколадной плитки на квадратики, не превышающие размера жемчужин. По залу начал разноситься терпкий запах кофе. На который, кажется, устав сидеть на одном месте, и пришёл Реохей, садясь в один из диванов, с интересом наблюдая за ссутуленной спиной маленького мафиози и стоящим за стойкой, боссом, который уверенным движениями наполнял прозрачный кондитерский мешок, где-то на одну четвертую, кремом. Сам Сасагава в коктейлях не смыслил от слова совсем. Если дело не касалось чего-то простого. Его пределом была пародия на банановый шейк и свежевыжатые соки. При этом, как спортсмен, в диетах и питании боксер разбирался лучше всех. Но отличия между капучино и моккочино кроме первых двух слогов не видел. Как-то давно, за ужином, ещё в Нами, выпив пару бокалов вина, Савада поделился: мол, года два назад понял, что хотел бы мешать коктейли, правда решил не говорить, чтобы не позориться, если не выгорит. И что? Ноль вопросов! Три месяца курсов и вот, прошу, ваш сертификат «кофейного бармена». Можете начинать работать по специальности. И он что? Устроился! Варить кофе, в булочную La c'reme рядом со станцией. Но в первый рабочий день пришло письмо Кавалоне. А затем началась итальнско-английская катавасия. Стало совсем не до этого. Так и закончилась его первая попытка легальной работы в родном городе. Не самая плохая, надо отметить. - C’est la vie! (Такова жизнь! Фр.) – сказал тогда Савада, с улыбкой на лице, махнув по простому рукой. Мол было и прошло. Плевать. И Реохею как-то грустно подумалось: «Действительно, C’est la vie...». И смотря сейчас на то, как профессионально его Небо работает с громоздкой конструкцией, будто перекочевавшей из подземной лаборатории какого-то злого учёного, которая басисто жужжала и кажется, немного тряслась. Но предназначалась для такой простой вещи, как варка кофе, Сасагаву одолевали смешанные чувства. И радость, и грусть. Все они принесли в жертву не только своё прошлое. Но и будущее. «Интересно, какой бы из Тсуны вышел бариста?» Ламбо, довольно улыбаясь, передал доску с порезанными фруктами, не замечая прилипшего к щеке яблочного семечка. Получив одобрительный кивок босса, и ещё одно целое, жёлтое манго, мальчик просиял, принимаясь кромсать новый фрукт. Ведь чувствовал себя нужным помощником. Сасагава грустно улыбнулся. «Наверное, очень хороший…» В чашу блендера упали половинки яблок, сельдерей, кубик льда и пара веточек какой-то травы, одним нажатием кнопки превращаясь в зелёное месиво с мелкими тёмными вкраплениями. Которое тягуче перелилось в высокий, 400 миллилитровый стакан. Куда тут же воткнулась широкая, ядовито-желтая трубочка, выбранная хранителем грозы, лично. В этом оглушающем и выворачивающем душу шуме кухонной техники, Реохей не заметил, как на соседний диван присел Хибари. Поэтому, когда к поставленному рядом чайнику с чашкой, протянулись чьи-то руки, он едва подавил в себе желание испугано отшатнуться. Ограничиваясь только удивлённым взглядом в сторону и бодрым: - Я Экстремально тебя не заметил! Налив себе немного чая, насладившись его видом в пиале, прикрыв глаза, вдохнув аромат, сделав крохотный глоток, Кёя прислонился к спинке дивана, отмечая её ортопедические характеристики. - Я устал ждать. Тсунаеши понимающе улыбнулся, вливая тонкой струйкой молоко по стенке второго высокого стакана с чем-то черным на донышке. По комнате начал разносится тонкий запах хорошего шоколада. За окном медленно текли белые перья облаков. - О, вы уже пьёте? – нарушил всю идиллию голос наполовину выглянувшего, из-за угла, Рокудо. Кея одарил его нечитаемым взглядом, под которым иллюзионист осторожно вышел из укрытия, будто он ненавистный гость, которому всегда и везде были не рады и в которого могли, словно в наглую бездомную кошку, кинуть башмак. - Твой прочти готов, - отозвался Савада. На волнистый, белый, глянцевый купол выпали шоколадные завитушки. Ламбо со злорадным видом воткнул в середину белой горки, чёрную трубочку. Которая из-за сливок, взбитых в ручную, стояла ровно, не отклоняясь. Иллюзионист ему не нравился, и вопреки этому, кофе был сделан для него очень красивый. Даже слишком. Отчего Бовино малодушно захотел хоть чуть-чуть нарушить всю его благовейную идеальность. Но он не успел. Пока никто не видел, Тсунаеши, взмахом руки подозвал хранителя тумана ближе. Поэтому почти сразу заказанный кофе оказался во власти взгляда разных глаз. Увидев его, Рокудо на секунду застыл, переживая внутри поистине детское восхищение. Четырех, нет, пяти ярусный напиток выглядел выше всяких похвал. Словно сказочный замок. Маленькое чудо. Настоящая магия без сверхъестественных сил. И она только для него. Для него одного! - Спасибо… - не найдя больше слов, тихо пробормотал Мукуро, осторожно, но крепко, беря в руки горячий стакан и плавно садясь на двухместный диван подальше от Хибари, продолжая пока только рассматривать это огромное чудо с видом ребенка, которому впервые дали подарок. Тем временем Бовино передал доску с очищенной мякотью оранжевого фрукта рядом с которой лежала плоская, мохнатая косточка, и стараясь лишний раз ничего не касаться липкими руками, спрыгнул со стула, идя к неприметной двери санузла. Кубики льда стукнулись друг об друга в высоком кувшине, где уже плавали маленькие дольки лайма и зелёные листья свежей мяты, растущей как и все приправы в плоском подвесном горшке, выполнявшем роль озеленителя темного угла гарнитура. Две сильные мужские руки сжали половины желтого лимона, выдавливая мутный сок, в широкую миску, из которой его перелили в стеклянный кувшин. - О, как я и говорил, Гокудера. Все тут, - крикнул, обернувшись назад, остановившийся на входе, Такеши, и не медля больше, быстрым шагом подошёл, занимая ближайший, высокий стул. Подперев щёку рукой, он начал откровенно и с интересом следить за каждым движением босса. Отмечая ту странную интимность, окружающую его Небо, когда он за работой. Абсолютно не важно какой. Уверенные, аккуратные движения, внимательный взгляд, который на секунду переходит на него, и чуть приподнявшиеся уголки губ. Ямамото на секунду замирает, чувствуя, как стук сердца нарастает в ушах, а затем привычно улыбается, скрывая накатившую вдруг неловкость. « Я люблю…» - пронеслось в мыслях собственным голосом, вводя в секундный ступор. «Что? Нет, я не мог…» Клубок натянутых нервов, поднимающийся из глубины, в которой был похоронен, прервал тихий стук, совсем рядом, отчего потерявший концентрацию, мечник едва сдерживает желание сбить предмет, но вовремя берет себя в руки, с удивлением смотря на то, что поставили перед ним. Прозрачный стакан с нагромождением льда и крупными дольками желтого лимона, кусочками мятных листьев. В нос ударил освежающий аромат лайма. Перед ним стоял… Что это? - Лимонад. – по глазам видя замешательство, ответил Тсунаеши. И хотел что-то добавить, но вошедший в зону отдыха, быстрым шагом, Гокудера, сбил его с мысли. Воздух вокруг фигуры его хранителя будто перенял частички пламени. Он был на взводе. - Десятый, вы ещё заняты этим? Прошло уже пол часа! - Вообще-то, только 18 минут, - тихо, но твердо, припечатал Кёя, прибывая в состоянии всеобщего расслабления и эйфории. Дёрнувшись, будто от помета капнувшего на костюм, бывший подрывник, смерил хранителя облака умеренно-раздраженным взглядом, признавая бесящую осечку, но проглатывая её как горькую данность. - Не важно. Детчимо, Вы были всё это время на ногах. Вам вновь требуется отдых! – мужчина отчаянно всплеснул руками, пытаясь привлечь стоящего к нему спиной, босса, и перекричать работающий блендер с какой-то пастельно-рыжей водой, - Мы и так отстаём от графика подачи заявлений! Жужжание стихло. Громко звякнул, поставленный на стеклянную столешницу, стакан. Реохей, со стоном, быстро начал тереть пульсирующие виски. - Аааа, хватит разводить панику, Осьминожья башка! – он откинулся на спинку дивана, с раздраженным выражением на лице, отнимая от головы одну руку, запустил в короткие, белые волосы пятерню, - Просто заткнись, усади свой зад в одно из кресел и, мать твою, хоть немного расслабься!! Хаято насупился, становясь похожим на того мальчишку который впервые пересек порог их класса. - Да кто ты такой, чтобы мне указывать… - низко процедил сквозь зубы Хранитель урагана, смотря на солнце, как на настоящего Врага. Его радужки начали наливаться алым. - Сбавь обороты. У нас уже есть один гетерохромик, - лениво протянул Такеши через плечо смотря на него, колыхнув напиток в руке, наслаждаясь тонким стуком кубиков. Распуская вокруг флюиды собственного пламени. Как бы намекая, кто мог бы сейчас дать по чужой морде равной силой, если уж неймётся. Рокудо, с наслаждением подтягивающий кофе, раздражённо покосился в их сторону, резким движением руки поправляя лежащую на одной половине лица, чёлку. Тсунаеши прикрыл глаза, наливая густоватую оранжевую жидкость в высокий стакан, где-то на треть. - Гокудера, подойди пожалуйста. – Голос Дона словно порыв отрезвляющее ветра ударил в лицо, смывая пелену гнева. Давая почувствовать взгляды, впивающиеся иглами в тело. Подойдя, он нерешительно замер, непонимающе-неловко смотря на наполненный не до конца сосуд, а затем в чужие глаза. В которых, на удивление, не было ни капли осуждения, что только распаляло внутренний огонь - Я хочу сделать тебе то же, что и себе. Попробуй. – пояснил Савада, не глядя кидая первую попавшуюся трубочку, и протягивая стакан через стойку. Прямо к подбородку удивленного хранителя. Гокудера, чуть медля, под бесящим взглядом синих глаз, пожимая липкие от нервов ладони, наклонился, ловя губами розовую соломинку, и прикрыв глаза, втянул прохладный, густоватый, сок. Нежный, воздушный освежающий, вкус манго наполнил лёгкие, растекаясь по телу кажется, вместе с кровью. Заслоняя собой все тревожные мысли, окрашивая их в яркий вкус. Тсунаеши внимательно следил за каждым движением юноши, ловя мимолетные изменения на расслабленном лице. - Нравится? Будешь такое? Тонкие губы выпустили соломинку, отстраняясь. Оставляя короткую прозрачную ниточку слюны, которая тут же лопнула, не растянувшись и на пару сантиметров. - Да, как всегда превосходно, Десятый, - тихо отозвался хранитель, скромно вытерев рот рукавом пиджака. Косясь на апельсины в вазе, на пустые диваны, в панорамное окно. Но только не в лицо своего босса. Он не врал, ему действительно понравилось. Не сладкое, нежное, прохладное… Но вместе с этим освежающим, приятно-сладким вкусом, внутри растекались чувства вины и стыда, обжигающего, словно палящее солнце Абу-Даби. Уже неделю Хаято мучили ночные кошмары. С каждым годом его Дон совершенствовался всё сильнее. Всё быстрее. Разностороннее. Вот, он уже сам встречает его у ворот школы. Вот, он уже сам объясняет ему тему по долбаной теории финансов. Вот, десятый находит увлечение по душе. Вот, десятый разбивает британскую коалицию и снова спасает мир. И вот, Десятый… уходит из мафии. Навсегда оставляя Гокудеру Хаято одного. Он не мог просто наслаждаться тем, что ему преподносила судьба. Он привык довольствоваться малым. Он привык быть надёжным плечом. Но не привык опираться на чьё-то. Он не привык получать что-то большее чем дом, чем равное к себе отношение, он не привык… Чтобы кто-то заботился о нём. Не за деньги, не из корысти, не из жалости или долга, а из-за… ничего? Для него это было на столько немыслимо, что он сдавленно, едва слышно, словно тихий ветерок, покачивающий листву, шепчет: «Это работа не для Дона...» В страхе, что такому всё умеющему и всё знающему, всемогущему десятому, даже после ритуала, не будет нужен такой обычный, всецело преданный подчинённый, как Гокудера Хаято. Бесполезный подчинённый. Который уже три раза делает одну и ту же ошибку в заполнении налоговой декларации. Широкая ладонь приземлилась на светлые волосы, немного ероша. Тсунаеши наклонил голову, чтобы поймать чужой взгляд исподлобья. - Не стоит переживать о сроках. Мы везде успеваем. Наша цель получить знания, а не перегореть. Согласен? – спокойный тон. Уверенные интонации. Пальцы отстранились с волос, переходя на плечо. Чуть сжимая, словно давая ощутить силу слов. Хаято опустил взгляд, не в силах выносить разрывающее внутри чувство вины. - Простите, я был слишком резким... Теплые ладони с лёгким ароматом манго, невесомо коснулись щек, приподнимая опущенную голову, вынуждая смотреть прямо. Прямо в карие глаза. - Я знаю, что ты очень ответственный, но не бери на себя слишком много. Зачем-то же мне дали кольцо? – шутливо подмигнул ему Тсунаеши, мягко улыбаясь. Лицо Гокудеры удивлённо, на грани ужаса, вытянулось. - Детчимо… - начал было он, севшим в миг голосом; но его прервал оглушающий детский голосок. - Всем добрый день! Взгляд дона помрачнел. Руки спали с чужих щек. Гокудера обернулся. В проходе стоял пошатывающийся восемнадцатилетний подросток в чёрном костюме. Вышедший из уборной, Ламбо, против воли, отшатнулся, едва не упав. Ямамото неслышно отставил на половину полный стакан. В комнате повисла жуткая тишина. Шатающийся, словно лист на ветру, Реборн, подошёл к стойке. Не замечая никого на пути. Забравшись на высокий барный стул, не с первой попытки, он замер на пару секунд с приоткрытым ртом глядя перед собой. А затем оглушающе упал лицом на холодную столешницу, под внимательным взглядом, взявшегося протирать мытые стаканы, Савады. - Как прошла поездка? Хаято отошёл, садясь в ближайший диван, не сводя напряжённого взгляда с лучшего в мире наёмника. Аркобалено повернул голову на бок, тяжело выдыхая. - Отвратительно! Работа Консильери - полный отстой. И как только твой отец с ней справлялся? Тсунаеши невесело усмехнулся. - Спроси у моей матери. Приезд раз в четыре года и по обещанию... Наверное, хорошо. Хранители напряжённо молчали, замерев кто как был в полубоевой готовности. Все знали, на сколько опасен человек не в состоянии отдавать себе отчёт. А если этот человек – лучший в мире киллер? Ламбо ни проронив ни слова, полубоком, пошёл обратно, заходя в дверь находившейся рядом уборной, незаметно нащупывая рога. Тем временем Реборн снял с себя шляпу, просто смяв её худой рукой, и отбросил к соломинкам. - И то верно. А где Том? Глаза Тсунаеши чуть сощурились. Видимо его наставник перепутал бар в банкетном зале и комнату отдыха. Аркобалено он не боялся от слова совсем. - Он в отпуске. Реборн лениво потянулся. - Второй месяц? Плесни мне джина. Дон отставил стакан, в котором взбивал сливки, взяв чистый. На секунду пропав из виду чтобы взять что-то из нижних полок. - Мы не так часто проводим банкеты. Какой смысл держать персонал, если ему нечего делать? - вынырнул из под стойки Савада, держа за горлышко маленькую запечатанную бутылочку, похожую на энергетик. - Тоже верно, - кивнул в знак согласия киллер, расфокусированно смотря в потолок, - Ах, как же быстро растут ученики... Ещё вчера ты был ничерта не смыслящим в работе кофемашины шкетом из пригорода островного государства, и вот, уже на материке, делаешь коктейли... - Где бумаги? - Старательно замешивая детоксикант, между делом, поинтересовался Тсунаеши с непроницаемым лицом, переливая часть в пластиковую бутылку. Наполняя ее почти до горла. Репетитор махнул своей шляпой. - Всё на твоём столе. Взяв в руку протянутый стакан, он сделал один глоток, тут же выплевывая обратно, возмущённо смотря на "бармена". - Эй, что это за вода!? - его подбородок тут же зажали между двумя пальцами, приподнимая вверх, заставляя смотреть прямо, - Что ты себе позволяешь!? Видя аномально расширенные зрачки, Тсунаеши раздражённо цыкнул, и быстро перемахнув через стойку, одним рывком закинул репетитора себе на плечо, не давая сориентироваться. Невидимым движением закрывая в лёд чужие руки. И прижал худые ноги к груди. Хватая заготовленную заранее бутылку с антидотом. Выпавший из ослабевших рук стакан, оглушительно разбился об кафель. - Эй? Эй!? - Репетитор, не ожидавший столько резкой смены тела в пространстве, начал недоуменно смотреть по сторонам, - Куда..? Эй, Никчемный Тсуна, мы что летим? Где потолок..? На начавших было вставать Хранителей, Савада лишь запрещающе выставил руку. - Сидите. Я скоро вернусь, - И выйдя за дверь, быстрым шагом направился в сторону жилых комнат. Отойдя на приличное расстояние, он несдержанно хлопнул ладонью по плоской ягодице. Не сильно, просто предупреждающее, - Как ты мог допустить, что тебя отравили!? - А как я мог допустить, тебя над собой? - Реборн дёрнулся, сквозь туманы дурмана ощущая всё одновременно и остро и слабо. Чувства подводили его, и зная это, Савада, позволил себе этот жест. Который примут скорее за обманы дурмана, покачиваясь как безвольная тряпка, стеклянными глазами глядя перед собой, и как-то обречённо, повержено, расслабляясь, - Наверное, я все же старею... Дверь ближайших покоев открылась с ноги. В темноте, не зажигая света, Савада прошёл со своей ношей к кровати. С грохотом сваливая лёгкое тело в объятия воздушного покрывала. В черных глазах с зрачком расширенным на столько что почти заслонялась радужка, а белок был болезненно воспален, отражался свет с коридора. - Ты волнуешься обо мне? - ядовитое издевательство так и сквозило в тоне, с которым он это сказал. Чужие пальцы тут же сжали под челюстью, насильно раскрывая рот, впихивая туда горлышко бутылки со строгим: - Пей. Закованные худые кисти тут же начали бить по длинным рукам. Пятка упёрлась в живот, надавливая. Савада даже не вздрогнул. Послышалось бульканье, и тяжёлые, прерывистые сглатывания. Стоило бутылке опустеть, как она была тут же откинута в сторону. Репетитор завалился на бок, держась за горло и судорожно кашляя, под внимательным, жёстким, взглядом карьих глаз. Не знай Савада кто перед ним, принял бы за подростка, больного гриппом. Но нет, это был взрослый человек, умудренный жизнью, который осознанно обезоружил себя, ослабил, подвергая риску ещё и Его Семью. Чего, он, как Дон, терпеть был не намерен. Идея выпороть мальчишку, как обычного провинившегося шкета, приятно согревала в голове. Но болезненный, уставший, немного промокший вид бывшего репетитора с лихвой покрывал это желание. Перевернувшись на спину, Реборн устало приложил тыльную сторону запястья ко лбу. - Я знал, что мне подсунут и в какой дозе. И не тебе ли плевать? В конце концов... Всё равно уйдёшь по своим «очень важным» делам к своей семье, - и уже тише добавил, - оставишь меня одного... Направившийся мы было к двери, Савада, замер, медленно оборачиваясь. Бывший Аркобалено солнца - взрослый, независимый киллер. Сам себе хозяин. Источник проблем. Сорвиголова, который не приемлет жалость и заботу к себе, нетерпим к слабости в себе и других. Так почему..? «Почему я слышу в его голосе эту… слабость? Это желание... Защиты? Поддержки Реборн, ты…» Подойдя ближе, Тсунаеши присел на край кровати, протягивая руку, касаясь ледяного шара, который тут же распался в блестящую пыль. И взяв одну холодную руку, в свою, слегка сжал. - Ты не один, Реборн. Сейчас ты часть моей Семьи. И мне есть до тебя дело. Большие пальцы невесомо огладили не утратившую пухлость, щёчку, согревая теплом. Заставляя юношу вымученно прижаться к прохладной коже. - Савада... Ты так вырос. Тсунаеши не зло усмехнулся. - Ты тоже подрос. Репетитор сморщился, будто только что съел очень кислый лимон. - Закрой рот, нос так шутить ещё не дорос... - проворчал Аркобалено. Губы которого лишь растянулись сильнее. Уголок темного покрывала прикрыл худую фигуру. Шляпа плавно опустилась на тумбочку. - Спокойной ночи, Реборн.