Подмена

      Занзас, естественно, услышал чих и метнулся к шкафу. Рывком открыв его дверцы, заметил криво висящее пальто, после чего резко отодвинул его и увидел наглое лицо Расиэля. Гнев снова переполнял мужчину, алые глаза смотрели так, будто бы он прямо здесь и сейчас готов выпотрошить провинившегося. Впрочем, именно так и было.       — Вот ты и попался, горе-дизайнер, — холодно произнес он, стараясь сдерживать свое желание взять и вынести ему мозги пулей в голову. — Лично переделаешь кабинет под моим надзором, но сначала преподам тебе урок за самовольность и наглость, тупой мусор.       Занзас схватил кронпринца за шкирку и вытащил из шкафа, словно нашкодившего котенка. Расиэль понял: бежать бесполезно, но все еще упрямо мотал головой, отстаивая собственную точку зрения.       — Принц не будет этого делать, ши-ши. И вот что происходит, когда Принца заставляют делать то, чего он не хочет, — ловко сняв с себя рубашку и оставив ту в руках Занзаса, вместо себя самого, Расиэль пустился наутек. Особого выбора и разнообразия укрытий не было, однако это не помешало вспомнить про тесную кладовую этажом ниже и, поддавшись панике, запереться в ней.       Занзас злобно швырнул рубашку Расиэля на свою кровать и погнался следом за ним, прямиком к кладовке, где сидело это наглое создание. Чувство адреналина ударило в голову, рождая мысли и образы загнанного в угол парня, что еще больше будоражило сознание, заставляя внутреннего зверя рычать от удовольствия охоты.       — Либо сам выходишь, либо я выламываю дверь, и ты умрешь в тесной кладовой, наполненной законсервированными продуктами, мусор. Тащи свою тощую наглую задницу сюда и отвечай за то, что сделал, — мужчина один раз ударил ногой по двери, и та жалобно скрипнула петлями, которые теперь еле держались остатками креплений о бетонную стену.       — Не выйду, — раздалось оттуда шипение.       Расиэль был упрям и сейчас хаотично бегал глазами по кладовой, надеясь отыскать хотя бы малейший выход. Увы и ах, за спиной была стена, а по бокам — полки с продуктами. Глубоко вдохнув и выдохнув, Расиэль достал из карманов штанов пару кинжалов и посмотрел на дверь. Никаких дальнейших попыток выбить ее со стороны Занзаса не последовало. Даже присутствия ничего не выдавало, хоть он никуда не ушел, только встал за дверь и стоял себе, терпеливо играясь с ним, ожидая выхода кронпринца в свет к простым смертным. Занзас посмотрел на настенные часы и засек ровно минуту.       «Если этот чертов мусор не выйдет ровно через минуту, я вырву дверь и ею же его прихлопну» — пронеслось у него в голове, пока он наблюдал за секундной стрелкой, проделавшей четверть пути.       Расиэль закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Даже тихое дыхание он все равно бы услышал. Вот и сейчас, как и подобает искусному убийце, он чувствовал присутствие Занзаса, потому и не предпринимал каких-либо попыток выйти наружу, а молча стоял и ждал. Исход зависел от наличия терпения у каждого из них. У Занзаса оно сдало первым. Плюнув на все, он рывком снес дверь кладовой с петель еще несколькими ударами ноги и посмотрел на Рассиэля. Глаза мужчины горели от ярости вперемешку с азартом, которые он чувствует и которыми наслаждается, гоняясь за своей белобрысой, наглой, изворотливой и довольно соблазнительной жертвой. Снова хаотично осмотревшись, Расиэль заметил небольшое отверстие вентиляции сбоку. Конечно, было под сомнением, пролезет ли он туда. Но Занзас с его внушительной комплекцией уж точно нет. Прижавшись спиной к стене, блондин небольшим движением руки вжал кинжал в задвижку, стараясь ее выкрутить. Все это время он смотрел на мужчину, иногда пропуская вдох, тут же рвано выдыхая.       — Давай признаем. Хорошо, мы оба виноваты. Особенно ты, — ляпнул парень, стараясь его как-то отвлечь.       Занзас вытащил один из своих пистолетов, приставил его ко лбу кронпринца, заставив того вздрогнуть, и уже приготовился нажать на курок, как вдруг понял, что появилась какая-то деталь, мешающая это сделать. Она ясно ощущалась, просто негласно заявив о своих правах на его разум и, возможно, даже тело, но никак не желала рассказывать, что вообще из себя представляет. Замешательство пропало ровно в тот момент, когда он услышал скрежет металла.       — Отойди от вентиляции или я проделаю еще одну дыру в твоем теле, — хриплым голосом прорычал мужчина, мысленно про себя чертыхнувшись и все равно осознавая, что не сможет выстрелить. Подобная дрянь происходила с ним впервые, еще и эта дебильная буква «R» на левой лопатке. Он не придал этому значения сначала, ведь не верил в подобную чушь, но сейчас подобный поворот заставлял задуматься над россказнями старика об истинных парах. Как он называл их? Соулмейт?       Расиэль опустил взгляд в пол, какое-то время сохраняя тишину. От вентиляции он все же отошел, но сразу схватился за пистолет, приставив его к своей груди вместо лба. Если и умирать, то делать это со вкусом, а в выносе мозгов путем выстрела ничего эстетичного он не видел, предпочитая этому прямой выстрел в сердце. Он поднял взгляд на Занзаса и тут же вздрогнул. Два противоречивых чувства смешались во взгляде алых глаз: гнев и замешательство.       — Принц временно берет перемирие. В конце концов, ты же не убьешь меня. Тебе не выгодно, чтобы нас стало еще меньше, ши-ши-ши, — он сказал это, только чтобы нарушить затянувшееся молчание. В том, что Занзас не выстрелит, уверенности, как таковой, не было. Но отчетливо перед глазами снова и снова появлялся тот странный взгляд, так не соответствующий его нынешнему боссу.       — Выходи из кладовой и вали куда захочешь, но если увижу тебя в поле зрения без надобности, пристрелю, как уличную шавку. И твоя игра уже будет не такой интересной. Игра, мусор.       Раскрыв свои подозрения, Занзас грубо убрал руки Расиэля и отошел немного назад, давая ему возможность уйти из кладовой, но пистолет не убрал, на случай, если тот выкинет нечто сомнительное. Расиэль прищурился. Это было слишком даже для Занзаса. Гнев его поспособствовал сильным эмоциям, так что парень зажег пламя на коробочке Бельфегора, которая, в свою очередь, впитала его в себя слишком сильно. Блондин не знал, откроется ли она, потому как хоть состав их пламени был схожим, но все же ощущение присутствия «не того Бела», по мнению Расиэля, оружие чувствует сразу. Однако Минк сразу же занял место на шее парня, но тут же стал обнюхивать его щеку, будто бы подозревая что-то.       — Ты мой босс, — злобно начал Расиэль. — Но моя гордость в данном контексте для меня важнее. Как ты мог спутать меня с ним?       — Свали нахер и не показывайся, пока не позову, — голос Занзаса не изменился в тональности и громкости, но был гораздо холоднее. Мужчина убрал пистолеты и двинулся в свою комнату. Напряжение выдавало его сжатой челюстью и ладонями в кулаках. Неужели ошибся? Если это не самозванец, то как он сумел открыть коробочку и призвать Минка?       Занзас ушел вовремя. Расиэль шумно выдохнул, спустившись по стене спиной, издавая усталый стон. Какого черта? Минк же, вовремя заметив что-то неладное, начал шипеть, но пока никаких увечий Лжебельфегору не нанес.       — Иди уже. Больно ты нужен, у меня есть своя, — прошипел парень, отправляя оскорбленное животное обратно в коробочку. Повезло еще, что Минк умный и не начал пищать на всю округу, как только тот его вызвал. — Еще и этот… Что с ним вообще? Идиот.       Рывком встав, Расиэль выбежал из кладовки прямиком на верхние этажи. Успокоиться. Привести себя в порядок. Не дать этому странному случаю выбить себя из колеи и сломать. Достигнув своей комнаты, парень дрожащими руками запер дверь изнутри, стараясь хоть немного понять ситуацию и поведение Занзаса. Слишком странно. Слишком не так, как должно быть. Слишком много слишком будь оно неладно!       И не только ему одному было «не очень». Занзас ругался долго, громко и со вкусом. Причиной его гнева выступали многие вещи, но больше всего попадал под раздачу Расиэль. Подозрения на его счет не пропали, но поубавились благодаря вызову хорька. Это действительно была важная причина думать, что перед ним настоящий младший близнец.       — Если бы это был не Бельфегор, он бы не вызвал комок шерсти, но, ебись оно в рот, не он это и все! — мужчина заметил лежащую на кровати рубашку Расиэля и хмыкнул, взяв ее в руки и посмотрев на размер. Бесполезно. Одинаковый. Занзас откинулся назад, на кровать, сам не замечая, как уснул.       Расиэль же, в то время как Занзас так пламенно и страстно вспоминал о нем, сам не замечал, как чешет кожу на том самом месте, где появилась отметина в виде буквы «Х». Она неприятно жгла.       — Меня терзают смутные сомнения, что забыть меня очень трудно, — сделав, по его меркам, очень умное и великое заключение, он, оставшись довольным собственной выходкой, снова решил испытать судьбу. Расиэль любил тишину, любил спокойствие, но не любил скуку. Сев за письменный стол и небрежно смахнув со стола несколько папок с отчетами, тот положил на него коробочку с оружием своего брата и, склонившись, уставился на нее. Коробочка покачнулась. Для него было шоком и сюрпризом то, что он смог его вызвать сразу, без колебаний. Хотя может, дело в том, что они близнецы? В том, что их воля так похожа друг на друга.       — Вылезай, ше-ше… Я не собираюсь причинять тебе боль, — медленно проговорил парень, подвигая кольцо с горящим пламенем к коробочке. Та впитала его в себя, однако никто не появился. — Покормил и катись к чертям? — резонно задал он вопрос в пустоту. Расиэль ненавидел, когда его игнорировали.       — Эй, ты, — он потыкал длинными ногтями в коробочку, явно заведенный тем, что слушать его никто не собирается. Возможно, для коробочки ментальная связь была важной, настолько, что больше он не ошибется. Но если Минк сейчас будет упрямиться и играть в преданность, это может стоить ему жизни.       — Что ж, как хочешь, — сказал Расиэль немного громче, так, чтобы животное там, внутри, его услышало. — На нет и суда нет, — а потом, немного подумав, добавил: — Вот выброшу тебя хотя бы в камин, ше-ше-ше.       Разумеется, ничего такого он бы не сделал. Просто небольшая попытка вывести Минка на разговор. Расиэлю трудно давались контакты с чем-то чужим, и эта ситуация не была исключением. Коробочка снова шевельнулась, но уже сильнее, подрагивая от чего-то. Поджав губы, Расиэль откинулся на спинку стула и запрокинул голову назад, быстро хлопая ресницами и сдерживая что-то в себе. Что-то такое, что было для его отвратительным. Мысли сами собой вернулись к сегодняшней ситуации. Он не перегнул палку? Он не сделал слишком многое? А откуда, простите, вообще взялись сомнения в собственных действиях? Он менялся. И это напрягало.