How much does this puppy cost?

      Уснуть Паку удалось лишь под утро, поэтому, когда около часа дня его пришёл будить Юнги, то омега хотел убивать. Очень жестоко. Всех и вся. 1. Его тело продолжало ломить, из-за чего найти удобную позу оказалось невозможным. 2. Среди ночи пушинки в носу устроили переполох. Чимин не мог не думать о том, сколько оказывается пыли в этой комнате. Понял, что вокруг хвойный лес, а смола это не самая приятная на вкус субстанция. Его ставший любимым плед оказался недавно и специально для него купленным, потому что воняет искусственно. В поддон большого цветочного горшка у окна спрятан пакет от сырных чипсов. 3. А ещё какой-то негодяй умудрился пролить лимонад. На стенку шкафа. Психика рухнула дважды: лимонад оказывается делается не из лимонов, а их мизерной доли сока. Второй — когда в зеркале увидел себя со стороны, лижущего шкаф добрые 20 минут.       Н-да…       И всё же проснувшись, он увидел, что когтей больше нет, клыков тоже. Зато есть ощущение, будто он прыгнул в бассейн мяты и нахлебался ею, потому что от глубокого вздоха запах Юнги стал ощущаться даже на языке. Но, что более удивило, так это усиленная яркость цветов, иногда переключающаяся на более бледный режим, сродни его прошлому человеческому, или переходящая в некий тепловизор, отчего летающие туда-сюда птички за окном стали маячить красными пятнами. — Нелегко тебе придётся сегодня, — сочувствующе смотрит на него Юнги. — Не глаза, а дискошар. — У меня меняется цвет глаз? — торжествуя, что уши уже не режет, идёт в ванную, вход в которую из его комнаты. — Он менялся ещё вчера, но там больше от эмоций, — альфа присел на кровать и повысил голос, чтобы перебить бегущую из-под крана воду. — У оборотней обычный цвет глаз золотистый. Обычно мы приветствуем друг друга или показываем свою принадлежность к иной расе, чуть «сверкнув». Когда очень злимся или сильно возбуждены, — Пак чуть не подавился пастой, припоминая свой вчерашний неконтролируемый опус, а после и Чонгука, — то глаза горят красным. — Кажется, я хочу кушать, — Чимин опёрся о косяк двери, хватаясь за живот, словно сдерживая урчащее внутри чудовище. — Тогда приготовься, — Мин многозначительно улыбнулся и кивнул в сторону двери, вставая. — К чему именно? — К знакомству с частью стаи, которая с раннего утра на иголках. А ещё… Ты быстро бегаешь? — строя наигранно серьёзное выражение лица и навевая страх. — Юнги, блин!       Идя по небольшому коридорчику и спускаясь по лесенкам, Чимин старается не смотреть на проклятую дубовую дверь, что скрывает от лишних глаз кабинет Чонгука. Чимин — мальчик взрослый, и он понимает, что обижаться или злиться на альфу безосновательно. Ведь никто ничего и никому не обещал и в любви до гроба не клялся. Но всё равно его бесит этот козлина (хотя, кобель скорее) и всё тут!       На первом этаже уже столпилось несколько человек, заинтересовано разглядывающих новоприбывшего омегу, что чуть смущённо прячется за спиной вожака. Когда же Юнги чуть отошёл в бок, являя Пака миру, то оборотни пошевелили ноздрями, запоминая запах нового члена стаи, и сверкнули глазами. — Мне тоже надо сверкнуть? — тихо спрашивает Чимин у Мина. — У тебя глаза с комнаты не выключались. Это подождёт, но вот обнюхать остальных надо. У каждого свой запах, зная его, ты определишь в твоей оборотень стае или нет. Можешь подойти ближе, Чимин. Не бойся. — Я не боюсь. — Но опасаешься. Это нормально, — Пак беззлобно закатывает глаза, немного жалея, что его эмоции сейчас не скрыть. — Я пойду позвоню Чонгуку, а вы знакомьтесь, — достаёт телефон из кармана и отходит в сторону, предварительно смерив непонятно-собственническим взглядом оставшихся.       Чимин перекатывается с носков на пятки, поочерёдно разглядывая парней. Факт, что они все альфы, бесспорный. Одного взгляда на крепкие натренированные тела хватило, поэтому от толики смущения он всё же задал интересующий вопрос, чуть втягивая носом витавшую вокруг какофонию и пытаясь разграничить смешавшиеся ароматы её хозяев. — Почему вы все только в шортах? — чуть сконфуженно. — У нас дневная тренировка, но тебя нужно было поприветствовать, — подросток, лет тринадцати, пялит на Чимина во все глаза и пахнет дымом едва заметно ещё. — А что это за особняк в три этажа и в лесу? — улавливает запах мандаринов от другого. — Тут живёт молодняк стаи, — этот пахнет овсяным печеньем и выглядит старше остальных юношей. — Те, кто обучаются контролю, и студенты, денег у которых на съём жилья нет. Ещё сюда приезжают, чтобы просто выпустить волка побегать или не рисковать в период полнолуния.       От мощных ароматов природы, цитрусов, напитков и продуктов, вперемешку с тестостероном, у Чимина немного закружилась голова. Оборотни сильные, властные и самоуверенные, что читается во взглядах, тела горячие, кровь так и бурлит, закладывая уши, и кажется, что скоро потечет из носа, ушей, рта. И всё слишком насыщенно ощущается, отчего Пак трясёт головой, пытаясь оклематься, и делает шаг назад.       У него почти получается нормализовать своё состояние, как из кухни навстречу им грациозно шагает он. Чимину хочется переломать длинные ноги этой воняющей корицей лани и запихнуть в мусоросжигатель, а голову насадить на кол и воткнуть где-нибудь в заповедном лесу, чтобы пугать браконьеров.       «Чонгук любит европейцев? Гурман, блядь» —проносится в голове, и Пак всем нутром чувствует, что этой раскрашенной и наманикюренной крале нужно сменить траекторию, иначе будет неминуемое бо-бо, но та продолжает идти на «знакомство», миленько улыбаясь. — Меня зовут Лион, приятно познакомиться, — подходит ближе и тянет руку, а Паку хочется блевать. Потому что нерегулируемое обоняние выше, чем у обычного оборотня. Потому что на этом анорексичном существе помимо чёртовой корицы, намешано ещё запаха три-четыре. — А мне нет, — твёрдо отвечает Пак, даже не дёрнувшись навстречу, и подмечает дорогие часы, что удивительным образом не спадают со скелетно-тонкого запястья.       Чимин дружелюбный. Правда. Честно-честно. Но не тогда, когда протянутая ладонь… Пахнет. Блядь. Чьей-то. Спермой. — А самомнение-то у тебя, смотрю, выше чем Бурдж-Хали́фа, — опустив руку и сменив взгляд с приветливого на враждебный, произносит омега.       Оборотни переглядываются в неловкой растерянности, чувствуя и слыша назревающий конфликт. Глаза Чимина переливаются новогодней гирляндой, сменяясь то жёлтым, то красным, отчего их начинает слегка пощипывать. Он правда старается сдерживать порыв и не разорвать кое-чью глотку. — Ты плачешь? — наигранно-жалостливо. — Да нет, — вытирая ресницы пальцем. — Кажется, отблеск от твоих часов прожёг мне роговицу, вот глаза и слезятся. Кстати, тебе не мешало бы принять душ… Или он не входит в почасовую оплату? — Что за намёки? За шлюху меня считаешь? — гордость задета, радужки краснеют. — И довольно дорогую, — с хера ли Пак должен сдавать свою позицию.       Но тут что что-то невидимое потянуло вниз, давя плечи нехилыми килограммами, пригибая обоих омег к полу. Лион послушно пригнул голову перед Юнги и погасил цвет глаз, сдерживая недовольство, но Чимин же не знает, что это за неведомая хрень, и по присущей его характеру упёртости начал ей сопротивляться, пиля злобным взглядом альфу, что терпеливо ждал послушания. Настойчивого взгляда оказалось не достаточно, поэтому Юнги надавил в разы сильнее, отчего Чимин всё же рухнул на пол, посылая очередной возмущённый взгляд. — Сам не захотел по-хорошему, — и почему-то стало немного стыдно. Картинки из интернета про хозяина и нашкодившего щенка теперь не кажутся забавными. — Что за переполох? — из ароматной и шипящей растительным маслом кухни выходит взволнованный Джин.       Чимин смиренно сидит на попе пару секунд, а потом с девчачьим визгом и улыбкой чешира несётся на хёна. Резко запрыгивает коалой и не рассчитывает силу, когда переворачивает охнувшего от неожиданности хёна на спину. Все действия происходят, словно в замедленной перемотке, отчего перед глазами тут же всё плывет, и омега утыкается лбом в широкое плечо, тяжело и рвано дыша. Привыкнуть к новым способностям получится не сразу. — Хён?! — обеспокоено вскрикивает Пак, осознав, что тут как бы человек со своего роста грохнулся и приложился головой. — Жив, — морщась от боли, но замечая побелевшего малого, уже интересуется сам: — Чимин? — Специи. Тошнит, — и тут же уносится в поисках туалета, прикрыв рот ладошкой.       Очистив желудок и смахивая на зомби из-за серых мешков под глазами от недосыпа и не сходящей бледности, Чимин идёт в сторону кухни. Уловив запах миндаля, а затем и увидев Чонгука в проёме, суетливо думает, что покушать это не такая уж и хорошая идея. Уже думал было развернуться, однако, хоть и блевал, а живот урчит, требуя еды. Поэтому Чимин молча проходит на кухню и садится на единственно-свободный стульчик рядом с Юнги. Спрашивать, удобно ли стоится альфе, не стал, но зато поинтересовался, не голоден ли Сокджин. Чонгук хмыкнул.       Чимин в очередной раз убеждается в том, что блюда хёна — отдельная религия, однако в голове беспрестанно маячит один и тот же не дающий покоя вопрос, и каким бы неуместным к столу он ни был, но этот момент нужно разъяснить. Во-первых, омег пока только две, а вокруг одни альфы, и парням надо же как-то снимать напряжение... Во-вторых, запахи у беременных омег меняются. Вдруг у того малыш в животике, а он тут шлюхой его обозвал? Вышло бы некрасиво. — Почему на Лионе столько запахов? Он беременный? — Боже, упаси! — тот, что пах овсяным печеньем, поперхнулся чаем. — Он у нас просто вида особого. Вечнотекущего, — пара остальных альф сдержанно хрюкнули, не рискуя откровенно глумиться при вожаках. — Вечно…текущая? — на повестке дня неизвестное прилагательное. Нет, ну вода такой может быть, а вот при чём тут омега, Чимин не понимал. — Эм-м… ну-у-у… — парень застопорился и начал растерянно озираться по сторонам, смотря на вожаков. Ну не ему же про тонкости функционирования омежьего организма рассказывать?       Пак перевёл вопросительный взгляд на сидящего рядом Юнги. Тот, закусив губу, посмотрел на облокотившегося о проход Чонгука, а следом подключился и весь стол. А тот, поняв чего от него хотят, тупо перевёл взгляд на вытирающего полотенцем руки Джина, что нервно рявкнул: — Вы ему всё ещё не рассказали, вожаки хреновы?! А если бы всё смешалось? А? И превращение, и полнолуние, и течка? — Ну, это же щепетильная тема, — попытался выкрутиться Юнги, избегая смотреть на ничего не понимающего Пака. — А про роды и волчат так мы говорили! — Давай начистоту, — применяя тяжёлую артиллерию, чтобы человек не разошёлся дальше. — Ты на альфу не тянешь, поэтому лучше расскажешь ты, а не мы. Логично?       Сокджин хотел было подавиться воздухом, уловив открытый намёк Чонгука. Но на правду же не обижаются… Поэтому он тяжело вздохнул, взял аптечку с холодильника и выбрал что-то, а потом молча взял Пака за руку и отвёл в гостиную, закрыв двери. — Ты меня пугаешь, — Чимин скрестил ноги и взял мягкую подушку, удобнее усевшись на диване. — Не знаю, как начать, — откровенно признался хён. — Как есть. — Итак, как ты знаешь, омега это как женщина в плане возможности деторождения, — Чимин кивнул. — И у женщин есть процесс, обуславливающий появление потомства, который называется менструация, — а увидев расширенные до размеров бильярдных мячиков глаза, тут же поспешил успокоить. — Нет! У тебя не будет идти кровь! Тихо!       Чимин недоверчиво сел обратно и обхватил подушку посильнее. — У омег есть аналогичный процесс, который называется течкой, кровь не идёт, но вырабатывается довольно много бесцветной смазки. Длится где-то около недели раз в несколько месяцев. У всех индивидуальный цикл. И в такие периоды… Чёрт, надо было взять алкашки из холодильника, — сейчас Джин понимает, что лучше уж, действительно, он расскажет об этом, чем те два оболтуса. — Я буду хотеть секса? — предположил Чимин, проводя в голове аналогию с мартовскими котами и другими животными и решив не использовать глагол «спариваться». — Да. — И что в этом такого? — Чимин облегчённо выдохнул. Всё оказалось проще, чем он думал. — Только надо будет найти мне кого-нибудь, девушек я не вижу, а там такие самцы, что навряд ли уступят. — Дело в том… что ты будешь хотеть не вставить, а чтобы вставили тебе. Запах усилится, и от него альфам зачастую башню срывает на инстинктах.       Новоиспечённый подвисает на некоторое время, а после выдаёт, что на душе: — Я правда пытаюсь принять первое предложение, но мне это немного трудно. Давай дальше. — Этот период самый опасный, потому что именно в него ты можешь забеременеть, если альфа кончит в тебя. Как я уже сказал, башню на инстинктах срывает конкретно, и про контрацепцию мало кто думает. — А если альфа, кхм-кхм, не в течку? — а щёки горя-я-я-я-ят. — То ты не забеременеешь, — и передает в руки Чимину два блестящих квадратика и две упаковки таблеток. — Блокаторы глушат запах, что усиливается при течке. Это поможет не привлекать к себе излишнего внимания. Мы, люди, его не чувствуем совсем, поэтому даже если у тебя начнётся течка в общественном месте, то люди просто будут думать, что тебе стало плохо. Вторая упаковка — противозачаточные. Налегать на них не рекомендуется, потому что могут привести к бесплодию, но если случилось так, что альфа «осёкся», то выпей как можно быстрее. Ну или на всякий случай перед. — А как понять, что течка началась? — Станет жарко, мокро, зудить будет и ушатывать от запаха альфы. Поверь, это самое короткое и чёткое описание, по которому ты точно всё поймёшь. Знаю, немного дико, но ты помашешь ручкой своим принципам, когда почувствуешь член своей простатой.       Пак вылетает из комнаты, словно ядро из пушки, ещё и паром от стыда дымя.       Но прибамбасики с поверхности все взял. Умница.