How much does this puppy cost?

— Это обязательно? — спрашивает Чимин, смотря на Юнги недовольным взглядом. — Это всего лишь поцелуй, чего ты разнервничался? — беззлобно интересуется Чонгук. — Блевать — не самое шикарное в мире занятие. Пытаюсь его избежать, — язвит в ответ. — Говорят, значит делай. — Так, хватит. Пока не будете более-менее нормально танцевать, отсюда не выйдете, — рявкает Юнги. Его уже прилично подзадолбало лаяние этих двоих.       Чимин недовольно надувает губы, а Чон мощно выдыхает, пытаясь сбросить раздражение и собраться заново. Но, хоть и нехотя, а танец они прогоняют ещё пару раз. — По правде говоря, я сильно сомневаюсь, что даже после десятка репетиций у меня получится сделать большую часть движений так же аккуратно и плавно, как у тебя, — честно признаётся Чонгук, начиная новую сцепку элементов. В поворот омеги стягивает неудобный пиджак, который уже начинает бесить, и, получив лишь молчание, нервно интересуется: — Я опять тебя раздражаю? Почему? — Если первое примечание было завуалированным комплиментом, то я его принимаю, — Чимин невольно сглатывает от красивой мускулистости рук и вен на предплечьях и отводит взгляд в сторону, но успевает заметить, как губы альфы расплываются в довольной ухмылке. Паку теперь кажется, что его будто бы специально провоцируют. — Ты недолюбливаешь всех альф или только мне повезло? — шепчет Чон на ухо, репетируя заигрывания.       Работать с Чимином сложно. Он иногда даёт дельные советы по отработке движений и помогает уловить такт песни, что для не любящего классическую музыку альфы не просто. Несмотря на это, Пак редко когда соглашается с ним, продолжая терроризировать вторую неделю. Чон же в отместку подкалывает его по поводу роста и называет «маленьким и хрупким». За это Пак очень хочет врезать ему, однако его останавливает осознание, что скрутить лёгкую тушку тому не составит труда. — Я недолюбливаю любого… чьи лапы без разрешения лезут ко мне на бёдра, — испепеляя взглядом, омега перекладывает чужие руки выше, обратно на талию. — Этого по программе нет. — Тогда, как по-другому ты собрался показывать своё желание? — альфа приближается к шее и проводит кончиком носа, вызывая табун мурашек.       Чимин не любит этот момент всеми фибрами души, потому что Чон всегда что-то говорит, а ответить Пак просто не может, потому что сдерживает стон из-за излишней чувствительности шеи у омег. После тот ухмыляется, в очередной раз забавляясь с его реакции, легонько кусает скулу и переводит взгляд на губы, намекая о необходимости поцелуя на этом моменте. И в этот раз омега опять хочет улизнуть, но Чонгуку поднадоело уже, поэтому он крепче сжимает чужую талию и давит на затылок, не позволяя избежать соприкосновения. Пак безуспешно дёргается пару раз и возмущается в поцелуй, а после Чон отпускает его, откровенно хихикая с красных щёк и потерянности, ведь тут, мать его, стоит Юнги вообще-то. Омега скрещивает руки на груди и отворачивается, демонстративно отказываясь от диалога. — Ещё прорепетируем? — Убирайся. — Точно? Уже вечером уезжаем, ты подумай. — Я сказал, чтобы ты проваливал! — кричит Чимин, а Чонгук повинуется, подняв руки в сдающемся жесте, и неторопливо идёт в сторону коридора. — Полегче, — требует Юнги. — Твоё недовольство слишком явное и… — И что? — с холодом интересуется Пак, раздражённо глядя в глаза альфе. — Почему я должен задумываться о его чувствах, когда он и сам не против сказать что-нибудь колкое? — Чимина бесит вся эта ситуация, хочется разбить что-нибудь тяжёлое и желательно вдребезги. — Три дня! Всего три, а он уже успел меня задолбать с тем, что тут должно быть вот так, а не эдак, тут то, а не это!       А Паку, на самом-то деле, плевать с большой колокольни на все его требования. Пошел в жопу, Чон Чонгук. Юнги же не пытается остановить ор Чимина, понимая, что тому просто нужно пробеситься. — Ты же знаешь, что мы должны делать и как? Знаешь, — Пак не удерживает накипевшее и ему абсолютно плевать. — Танцевать как парочка, желающая продолжения «банкета» в уединённом месте. Почему вы не взяли Лиона, а? Он же грациознейшая лань нашего непризнанного «Лесного Дома Моды»! — Чонгук очень редкий гость договорных мероприятий, его мало кто видел в лицо и мало кто знает его запах. Лион же довольно известен: он действительно модель. Намджун и Сокджин тоже будут с вами в зале. Всё будет нормально, — альфа обнимает его, пытаясь умерить пыл, что в общем-то удаётся. — Поцелуешь? — и омега смущается, но на поцелуй отвечает.       Чонгук стоит в проёме и не очень-то хочет возвращать себе пиджак, лежащий на диване, если подумать. Он разворачивается на девяносто градусов, в сторону кухни, где сидит ещё одна парочка тупящих голубков. — Новичок какой-то агрессивный в последнее время, — говорит Намджун и отпивает из кружки. Джин согласно кивает, берёт две кружки с чаем и садится на свободный стул, кивком приглашая Чона за стол. — Как репетиция? — Ой, будто вы не слышали. Что там с планом? — Вы приезжаете, играете парочку, общаетесь с гостями, — начинает Намджун. — Мы будем там же, но в роли официантов и как бы не знакомы. Ваша задача — играть на публику, а наша — найти нужного человека. После танца, вы уже наверняка привлечёте его внимание, а мы убедимся в своей правоте. Сигналом к отступлению в номер будет предложение выпить шампанского. — Я скажу что-то наподобие: «Не желаете охладиться?» — вклинивается Джин. — Окей, понятно. Нам идти в тот номер, что забронирован на ночь? — Нет. Мы сняли дополнительный для вашей же безопасности. Триста двенадцатый на третьем этаже. — Нам нельзя знать, кто подпольщик? — Мы с Юнги решили, что нет. Вы выдадите себя, особенно Чимин. Он же новичок пока что, а нюх и чуйка у профи развиты прилично.

***

      С каждым часом в помещении всё меньше кислорода, отчего дышать становится труднее. Жутко душно и жарко, разговоры больше не отвлекают, а танец никак не начинается. Ещё бесит Чонгук, флиртующий направо и налево, хотя они должны играть парочку. Он будто специально подвергает эту аксиому сомнению, вызывая искреннее недовольство омеги. Благо, тут пять шестых народа — люди, не имеющие возможность улавливать эмоциональные запахи, но знающие о существовании оборотней и их иерархиях. — Что, ревнуешь? — Чонгук вновь подходит к Чимину, пилящему взглядом канапешки. — Нет. — А мне кажется, что да, — альфа искренне улыбается, а Пак просто не может не улыбнуться в ответ, находя это подозрительно-странным. — Сходи к окулисту. Зрение тебя явно подводит, — но улыбка не мешает ему язвить. — Хочешь сказать, что ты не настолько красив, каким я тебя считаю? Тогда, может, именно твоя шикарная улыбка и портит моё зрение из-за своей ослепительности?       «Пельмень мне в рот, вот это поворот!» — мелькает у ошалевшего Пака, что слышит взбудораженные ахи неподалёку. Он пару раз открывает рот в попытке ответить чего-нибудь колкого, но в итоге просто отворачивает голову, смотря куда-то вдаль, откровенно засмущавшись. — Этот мелкий, — Намджун выглядывает в замаскированные дырочки в стене, наблюдая за происходящим в зале. — Что в головах Чонгука и Юнги? — Обсуждать вожаков не этично, — пытается приструнить его Джин. — Я просто не понимаю, почему они ничего не предпримут? Если этот омега хочет другого альфу, то почему играет с Чонгуком? И почему Мин позволяет это ему, а не приструняет? — Не играет. Просто не разобрался ещё. Пак очень чётко смотрел Чону в глаза и улыбался, проявляя заинтересованность. — Но искал кого-то более интересного для разговора, частенько смотря в зал, — продолжает Намджун. — Ошибаешься, — человек качает головой. — Подделать искренний смех, улыбку, как и принуждать себя смотреть в глаза человеку очень трудно. — А может, это была всего лишь вежливость?       Глубокий, чуть раздражённый, выдох. — Это не вежливость. Его зрачки, вероятно, слегка расширены, — Джин наклоняется над сидящим альфой с явным вторжением в его зону комфорта и устанавливает чёткий зрительный контакт.       На фоне глушит музыка, но услышать шепот в паре сантиметров от губ не составило труда, как и принять свою неправоту, особенно когда Джин красноречиво показывает альфе всю глупость собственного предположения об учтивости. Намджун вспоминает, что у Чимина был похожий взгляд. Вот только от него кровь в венах не бурлила и яйца не тяжелели. А сейчас очень даже да, и похоже, давит на стояк не только мозг, а ещё и чьё-то колено. — Ты задеваешь кое-что, — чуть осевшим голосом, но взгляда от манящих глаз не отрывая. — Кхм, — Сокджин отстраняется, чувствуя себя немного растерянно от потери собственного обладания. — Чимину не пофиг на Юнги, как и на Чонгука. Он пока что просто не понял, что полигамен. У омег такое бывает, влияет и сокращение их численности. — Он хоть в курсе, что ты известный докторишка в среде оборотней? Причём и травматолог, и педиатр, и психолог, и куча остальных специальностей. — Он считает меня хёном с неизвестным высшим образованием, чьи руки созданы для смешивания коктейлей в клубе. В отличие от твоих, — насмешливо хихикает. — Мои привыкли работать с оружием и боксёрской грушей, а не лёгкими мелочами вроде того же льда или шприцов, — гордо парирует альфа. — Кстати, твои прививки самые безболезненные. — Это комплимент? — человек отводит взгляд, делая вид, что смотрит в зал, и мельком облизывает губы. — Я даже иглы не чувствую, — продолжает успешный флирт Джун. — Интересно, что ты ещё можешь ими делать столь же аккуратно. — Пошлишь, Намджун, — Джин чуть щурит глаза. — Но тебе же приятно.       И не поспоришь. Человек закусывает губу, не скрывая улыбки, и игриво смотрит исподлобья, раздумывая над тем, решиться или нет. — Позвони Чонгуку и скажи, что Чимину на него не похер, а то они будут играть в «Том и Джерри» до скончания веков.       Джун прекрасно видит, что Сокджин даёт заднюю, но не понимает причину очередного «нет». Но стоит отметить, что не такого жёсткого, резкого и внезапного, как раньше. Значит, не всё потеряно. — Что-то мы засиделись. Надо проверить цель, — меняет тему на рабочий лад, помогая человеку не почувствовать себя неловко.       Они берут подносы с очередной порцией алкоголя и выходят в толпу, плавно маневрируя между народом. Знакомая мелодия оповещает о скором окончании танца, а пунцовость Чимина — о конце его нервной системы, потому что даже смотреть на такого хамловато-горячего Чона в классическом костюме — то ещё испытание, а уж быть прижатым к его крепкому телу… И Чимин явно соврёт, если скажет, что ему это не нравится. Да, смущает. Да, напрягает. Да, иногда дезориентирует. Но не не нравится. Что заставляет его чувствовать себя некомфортно так это толпа людей. Хочется раствориться облачком и подняться ввысь, лишь бы на них не смотрели, ведь сейчас после поворота вокруг своей оси должен быть поцелуй.       Неожиданно вокруг стреляет конфетти, отчего вздрагивают все танцоры, видимо слишком увлёкшиеся своими партнёрами. И Чимин решает, что без проблем подарит придумавшему этот ход свою квартиру, если тот захочет, даже если его самого выпрут из Леса. Он гаденько ухмыляется, глядя на недовольную физиономию Чонгука, что пытается сохранить прежнее состояние лёгкого возбуждения для публичной игры. Пак тоже помнит свою миссию, поэтому не отходит от Чона, сохраняя минимальную дистанцию между их телами, и продолжает игриво смотреть в глаза и изредка облизывать губы.       В наигранную накалившуюся обстановку вторгается официант, этим жестом говоря, что цель опознана. — Не желаете освежиться прохладным вином? — любезно предлагает Джин, отмечая про себя, что эти двое не совсем уж и «по игре» залипли друг на друга.       Чонгук любезно берёт два бокала, пока Чимин разглядывает лакированные туфли и отмечает идеальные швы и отглаженность тканей их костюмов. Намджун, работающий в другой части зала быстро даёт сигнал одному из охранников под прикрытием, чтобы группа приготовилась. Через пару минут парочка уже направляется в номер отеля напротив, местами останавливаясь и снова флиртуя, что Паку кажется бесстыдным домогательством. Чон уже и сам замечает персону, что следит за ними и инстинктивно пропускает омегу вперёд, чтобы в случае чего, тот успел убежать.       Зайдя в номер, Чон моментально запихивает растерянного от внезапной грубости Чимина в ванную и чем-то придавливает дверь. Омегу как из ведра окатывает опасностью и страхом, особенно после пары выстрелов, которые, не имей он особого слуха, не услышал бы, потому что пистолет явно с глушителем. Он замирает на секунду, слыша грохот и возню, узнаёт рыки Чона и чуть выходит из оцепенения. Решает всё же начать действовать, но в секунду теряется снова, не понимая, что именно делать: помочь альфе или закрыться. Дверь резко распахивается и Чимин лишь успевает пригнуться, уклоняясь от пули разбившей стекло сзади, и падает на бок, увидев лицо охотника, закрытое маской.