***
Солнце медленно опускалось в объятья леса, и природа за окном постепенно успокаивалась. Рей уже давно заметил, что с наступлением вечера всё входило в состояние безмятежного оцепенения. Даже звуки становились не такими громкими, но, как ни странно, их было отчётливо слышно. То ветер тихо, будто крадучись, сорвёт с дерева пожелтевший листок, то с пронзительным писком умчится в опустившуюся темноту запоздалая птица, то томительно-сладостно запоёт одинокую песню сверчок. Рей напряжённо вслушался в звенящую тишину. Она была тут всё время. Почему ему кажется, что всё должно быть иначе? В коридоре послышались лёгкие шаги, и с негромким шорохом приоткрылась дверь. – Мастер? Некоторые вещи никогда не меняются. – Мастер, я Вам не помешаю? Не оборачиваясь, Рей легко мотнул головой, и Франкенштейн вошёл в комнату. Он довольно часто приходил вот так и сам себе объяснял эти визиты множеством разнообразных причин. Чаще всего он приносил господину чай, но иногда считал своим долгом передать очередное приглашение от Лорда, зажечь свечи или просто пожелать хозяину спокойной ночи. На самом деле, всё это было лишено какого-либо смысла. Чай был для Мастера лишь условным показателем заботы. Лорду, каким бы настойчивым он ни был, всё равно придётся ждать визита Ноблесс ещё не один десяток лет. Свечи Рейзелу были без надобности – для созерцания ночного пейзажа ему хватало и лунного света, а сон ему не требовался совсем, по крайней мере с человеческой точки зрения. Франкенштейн знал это прекрасно, но всё равно раз от разу закрывал на это глаза, сам не понимая, что только так ему удаётся спастись от совершенно банального и естественного для попавшего в такие условия человека чувства одиночества. Рею это чувство было несвойственно. Вернее, было несвойственно очень давно. Франкенштейн ничего не говорит – он бесшумно смахивает с полок пыль. Или делает вид: уж в чём в чём, а в неопрятности Рейзел его никак не мог упрекнуть, потому что с его появлением дом буквально засверкал чистотой. Он молчит, однако в его голове так и проносятся мысли. Рей удивлённо обернулся. Они привыкли закрываться от мыслей друг друга – так было проще, но сейчас он видел их как на ладони, он читал их невпопад, как будто… как будто ещё не умел по-другому. – Мастер, – неуверенно начал Франкенштейн, который по-своему проинтерпретировал недоумённый взгляд господина, – я-я пришёл, чтобы извиниться. Рей с самым искренним изумлением смотрел на Франкенштейна. Тот перестал беспорядочно водить щеткой по старинным предметам и виновато замер в поклоне. – Я не хотел Вас расстраивать. И не буду просить изменить наказание. Франкенштейн запнулся, и в образовавшейся тишине Рейзел негромко спросил: – Я наказал тебя? «А что же это, если не наказание?» – пронеслось в голове человека. – Вы хотите, как лучше, я знаю. Вот только… – он в нерешительности помялся и, подняв взгляд, честно признался: – Только Вы ждёте от меня невозможного. В глазах Мастера как будто бы зажегся едва заметный огонёк понимания. – Я могу хоть двести, хоть триста лет тренироваться, но это не даст никакого результата. Я не научусь летать. Полёты… Так вот в чём дело. – Нет, – коротко подтвердил Рей. В глазах Франкенштейна прочитался безмолвный ответ: «Ну вот, я так и знал». – Не научишься, если не поверишь в себя. Франкенштейн выпрямился и вопросительно уставился на Мастера. – Если не пытаться, разве можно быть уверенным в том, что ничего не получится? – Я пытался, – отозвался Франкенштейн. – Пытался, и много раз. Но разве это изменило бы хоть что-то? Я не знаю, каким образом получается летать у благородных, но одно я знаю точно: у меня такой способности нет и быть не может. Потому что я человек. – Не стоит искать себе оправдания. Это ещё ничего не значит. Глаза Франкенштейна заблестели. В воспоминаниях поплыли яркие картинки. Солнечный лес, самодельные крылья, деревянные прутья, обрыв, река, скалы. Захватывающее чувство полёта и резкое падение. Гроза, прибой, ссадины, мокрый песок и скользкая тина, танцующие в воздухе капли дождя. Камин, крики, упрёки, удар и мечта, полыхающая адским пламенем… – У меня не получится. Просто признайте это, – тихо попросил Франкенштейн. – Я очень ценю Ваше доверие, но Вы видите во мне больше, чем я есть. Рей отвёл взгляд и подошёл к распахнутому окну. – Один человек однажды сказал мне, – таинственно начал он, – что может развить в себе любую способность, если подойдёт к этому серьёзно. – Наверное, у этого человека дар от природы, – развёл руками Франкенштейн. – Большинству людей этого не дано. – Возможно, – задумчиво произнёс Мастер, – а может быть, всё дело в том, что этот человек никогда не бросает однажды начатое. Видя препятствие, он не отступает, а продолжает бороться, пока не преодолеет его. Франкенштейн напряжённо молчал, вглядываясь в лицо господина. – Я убеждался в этом много раз. Когда видел, как он бросает вызов сильнейшим противникам. Как берёт под свою опеку тех, кто в этом нуждается, и помогает им найти себя. Как раз за разом жертвует собой ради любимых людей и противостоит огромной силе внутри себя. Как бы ни было трудно, он продолжает идти вперёд и никогда не останавливается на достигнутом. – Мастер… – откинув золотистую чёлку со лба, Франкенштейн благодарно улыбнулся. – Я уверен, ты разберёшься, – ответив на его улыбку, заключил Рей и изменившимся голосом добавил: – Они ждут тебя, Франкенштейн. Ты им нужен. Как найдёшь ответы, возвращайся домой.***
Рейзел открыл глаза и глубоко вздохнул. Теперь он мог не переживать за Франкенштейна. Он рассчитывал обнаружить его, как и всегда, в одном из ужасающих кошмаров, а нашёл в давно забытом воспоминании. Некоторые события недостаточно прожить один раз. Бывают такие моменты, к которым продолжаешь возвращаться, даже спустя десятки и сотни лет. Вроде бы нет в них ничего особенного, однако сознание за них цепляется, будто бы они каждый раз заставляют посмотреть на жизнь по-новому. Рей провёл рукой по глазам и постарался восстановить в памяти недавние картинки. Франкенштейн, такой юный и неопытный, сейчас он изменился до неузнаваемости. Он стал умнее и опыта накопил столько, сколько ни одному человеку не под силу. И в то же самое время остался прежним. Его волнуют те же самые вопросы, вот только теперь в качестве учителя, а не ученика. Способен ли он передать свои знания другим? Насчёт знаний он не сомневается, а вот таланты. Талант – штука сложная. Многие считают, что он даётся с рождения. Однако часто за этими словами скрывается страх и нежелание что-либо делать. Если ты не показываешь высокий результат, зачем стараться и продолжать это делать? Зачем тратить на это своё время и силы, ведь и так понятно, что это не твоё. Так думает большинство. Франкенштейн же доказывает обратное. Не обязательно иметь способность врождённой, чтобы развивать её. Будь ты даже рождён человеком, без крыльев и без знания, как, это не значит, что ты не сможешь летать. А троица модифицированных… Удивительно, что они идут по стопам Франкенштейна. Но с другой стороны, они уже не раз доказывали свою силу и твёрдость характера. Если они продолжат работу над собой, то смогут добиться всего, чего захотят. А Франкенштейн поможет им в этом. – Господин Рейзел, – в комнату бесшумно зашла Сейра и почтительно поклонилась, – господин Рейзел, всё хорошо? Рей едва заметно улыбнулся и спокойно кивнул.