У медали две стороны

      В то утро я все думала о том, что меня ждало впереди. Новые старты в совершенно другом статусе — статусе партнерши Даниила Глейхенгауза, который уже успел стать чемпионом России. Умывшись, я отправилась на кухню, чтобы заварить себе хотя бы бодрящий зеленый чай.       Все-таки я решила, что моя симпатия к нему это не более чем домыслы. Все противоречивые чувства, что таились во мне, я никак не могла контролировать, и это раздражало. Вот мне нравится его компания, мы общаемся, шутим какие-то шутки, а в другую секунду я уже хочу размазать его по одной из красных кирпичных стен «Хрустального». Тут уж лучше сравнения чем «огонь и лед» не придумаешь. Вот только кто из нас кто?       Допив чай, я вернулась в комнату, чтобы забрать сумку и напоследок погладить загрустившую Масару. — Не грусти, девочка, я скоро вернусь, — пообещала я, на что получила неутешительный мах хвостом.       По пути на каток я вновь встретила множество незнакомых людей, которые просили у меня автограф. Я не любила отказывать фанатам, но в то утро все будто с цепи сорвались и буквально облепили меня, едва я оказалась рядом с «Хрустальным». Видимо, СМИ уже раструбили всем о том, что я вернулась в фигурное катание. И не просто вернулась, а решила попробовать себя в парном виде.       Кое-как скрывшись за дверьми катка, я направилась в сторону раздевалок. По пути не встретив никого из знакомых, я выдохнула и зашла в помещение. Удостоверившись, что внутри никого, я стала переодеваться, а затем и надевать коньки. Услышав за дверью голоса, я чертыхнулась, думая, что скорее всего опоздала, ведь совершенно забыла о времени. Быстро взглянув на яркий экран телефона, я улыбнулась — не опоздала. Выйдя, я так и застыла в дверях, замечая уже вовсю катающегося Даню. — Ты на него хорошо влияешь, Алин, — выдала Этери, внимательно следя за тем, как я разминалась. Я смутилась и чуть улыбнулась, стараясь не выдавать своего легкого шока. Я уже думала о том, как бы мне свыкнуться с опозданиями партнера, как тут вдруг он приходит раньше меня.       Наконец, выйдя на лед, я решила, что мне тоже будет полезно раскататься, чтобы побольше разогреть мышцы, но не успев я среагировать (опять), была подхвачена Даней за талию, который понес меня на новый круг по катку. — Ты что творишь?! — испуганно спросила я, вцепившись в его шею, на что он промолчал и загадочно улыбнулся, а затем резко поднял меня в воздух, поддерживая снизу за талию. Ох, подлец!       Первое, что пришло мне в голову, так это то, что надо что-нибудь да и изобразить. И, насколько сносно вышла наша очередная импровизация, впору спрашивать у Этери Георгиевны, которая уже встречала нас строгим взглядом. — В следующий раз не забывай поинтересоваться у меня готова ли я делать поддержки, — фыркнула я и подалась чуть вперед, быстрее подъезжая к Этери. — Глейхенгауз, это что, мать твою, было? — почти вскрикнула она. — Ты мне Олимпийскую чемпионку убить хочешь? Опять алкоголь в голову ударил? Я, нахмурившись, взглянула на него, но тот не сводил виноватого взгляда с тренера. Что значит «опять»? — Прошу прощения, Этери Георгиевна, — голос его звучал по-непривычному тихо, было видно, что Этери Георгиевна явно ему что-то напомнила своей репликой. Бросив на меня секундный взгляд, Даня выжидающе взглянул на Этери. — Никаких поддержек, вы меня поняли? — женщина еще раз посмотрела на нас с укором, а затем ее взгляд чуть подобрел. — Сегодня тренируем тодес, уяснили?       Тодес для меня всегда был самым страшным элементом парного катания. Ни одна поддержка или выброс не сравнятся с тодесом, хотя ничего сложного он и не представлял из себя. Партнер, сидя на зубце, на вытянутой руке крутил партнершу вокруг себя. Так вот, мне всегда не прельщала перспектива поцелуя со льдом, так еще и на большой скорости. — Испугалась? — исподтишка прошептал Даня, отчего я вздрогнула, сжимая руки в кулаки. Ух, если бы не Этери, знал бы ты какую я бы пощечину тебе влепила, Глейхенгауз! — Нисколько, — с вызовом ответила я, сверля его взглядом и скрестив руки на груди.       Он протянул мне руку, приглашая в центр катка. Не то, чтобы в тот момент у меня подогнулись колени, но неприятный холодок все же пробежался по спине. — Трусишка, — кинул Даня с легкой улыбкой, утягивая за собой. — Да пошел ты… — хотела ответить я, но подоспевшая Этери Георгиевна прервала мою начавшуюся гневную тираду. — Загитова! Фильтруй базар, чемпионка! — подстегнула она меня, а я, коротко кивнув, стала слушать указания тренера.       Что ж, мы оба уяснили, что было бы очень желательно, чтобы мы если не на 100 процентов, то хотя бы на 70 доверяли друг другу. Этери не учла того факта, что напряжение между нами можно было не то, что ножом резать, самое время достать секиру или еще что похлеще.       Кроме того, очень важен правильный баланс, а так же сила партнера, чтобы удерживать тебя надо льдом да еще и крутить. А самое главное, не упасть самому, иначе бесценная вторая половинка может встретиться с лезвием конька. — Ферштейн? — Этери внимательно посмотрела на нас, а я неуверенно кивнула, в отличие от Дани, который, кажется, был полон решимости уронить меня и не один раз.       Скажу сразу, получалось у нас из рук вон плохо. То Даня не мог «поймать баланс», то я каждый раз терялась, когда Глейхенгауз начинал меня закручивать. В общем, мне все казалось, что Этери очень поторопилась. Вскоре она и сама это осознала. — Слушайте, вот вам задание, — объявила она уже ближе к концу тренировки, когда мы стояли напротив нее. — Мне нужно, чтобы вы на 200 процентов доверяли друг другу. Чтобы ты, Даня, чувствовал, что рука Алины это продолжение твоей руки, чтобы ты, Алина, не боялась уже довериться Дане. Вы должны чувствовать, что в каждом совместном элементе вы — единое целое. На этом и базируется отчасти парное катание. Вы не просто половинки, которые кое-как сшили, вы — произведение искусства, которое должно парить надо льдом, а не царапать его коленками. Поняли?       Не знаю уж сколько мы стояли молча перед Этери, но скажу точно, что мы были в шоке. Мы не переносим друг друга! Ну ладно, это Даня меня не переносит, но, елки-палки, получается, мне придется проводить с ним время чаще, чем на льду «Хрустального». Иначе как я его узнаю?       После раздевалки мы встретились в холле. Поймав, видимо, мой смущенный взгляд, Даня улыбнулся. Да, давай, смущай меня еще больше, я и так не знаю, что делать с этой ситуацией. Точнее, знаю, но, черт, как же это сложно. Лучше давайте я разучу четверной аксель. — Подвезти тебя?       Я вздрогнула, но вскинула свой взгляд вверх. В его глазах я не видела насмешки или еще чего-то похожего. Просто чистый и светлый взгляд, направленный на меня. Лед треснул? — Снова мама? — поинтересовалась я, боясь услышать ответ. — Ошибаешься, — хитро отозвался он, вновь, в своей уже излюбленной манере таща меня за собой.