У медали две стороны

      Непривычно поздно я проснулась в тот день, когда надо было собираться на Чемпионат Европы, который проходил в Хорватии, в Загребе. Меня разбудил звонок матери из Ижевска. Открыв глаза, я лениво взглянула на экран, а затем резко вскочила на месте, поднимая трубку. — Да, мам, привет, — как можно бодрее ответила я, скидывая одеяло. Я старалась как можно быстрее соображать, стараясь собрать вещи на ходу. — Ты уже, надеюсь, в аэропорту? — спросила она чуть тревожно, видимо замечая мой взволнованный голос. — Да, вот, в туалет зашла, — соврала я, без разбору кидая вещи в чемодан. Не умывшись, я побежала передать Масару тете Тамаре. Прикрыв трубку ладонью, я прошептала: — Ключи будут под ковриком. Кивнув, женщина ушла, а я пулей метнулась обратно в комнату. — Слушай, мам, тут сейчас связь пропадет, я тебе напишу как мы приземлимся, — протараторила я, в панике буквально забрасывая коньки и платья в чемодан. — Пока, люблю! — сказала я и бросила трубку. — Черт! — взгляд упал на десять пропущенных от Этери и пятнадцать от Дани. Я решилась позвонить только Этери Георгиевне. — Алина! — грозный голос тренера тут же, я даже зажмурилась. — Надеюсь, ты уже сидишь в такси и мчишь в аэропорт! Рейс через полтора часа! — Именно так, Этери Георгиевна, — вновь соврала я, уже практически выбегая из квартиры. — Буду через полчаса, точно! — Бегом! — наконец ответила Тутберидзе и бросила трубку.       Звонить Дане я просто боялась, в любом случае, в этом сейчас не было необходимости, ведь Этери ему сейчас все передаст. Передаст же? Я закусила губу, таща за собой чемодан. Затем, когда я вышла из подъезда, наконец стала заказывать такси.       Выяснив, что ближайшее такси сможет подъехать только через десять минут, я стала оглядываться в поиске простых таксистов, которые часто крутились у моего дома. Однако, как назло, и тех не было вокруг. Выдохнув, я все же вызвала такси и упала на лавочку, подтаскивая к себе чемодан. День наперекосяк. — Алин! — до боли знакомый голос, который я не ожидала услышать. Подняв голову, я увидела Даню в своей красной «Ауди», вот только выглядывающего с пассажирского сиденья. Выскочив, он подхватил мой чемодан, а я поспешила сесть назад, торопливо поздоровавшись с водителем, которому Глейхенгауз доверил свою машину. — Газуй! — почти крикнул Даня, а затем строго посмотрел на меня. — Ты почему мне не перезвонила? — спросил он скорее со злостью, чем заботливо. Я замялась, ведь не хотела ему отвечать. Да я просто боюсь вообще тебя, Дань. — Забыла, — соврала я опять, на этот раз не очень умело. Даня словно видел всю меня насквозь, и это сильно пугало. — Слушай, ты можешь врать Этери, но врать мне даже не думай, — прошептал он, незаметно для нас обоих сжимая мою руку в своей. Я сглотнула, не в силах оторвать взгляда от его глаз. — Я тебя боюсь, — вымолвила я наконец, обнажая перед ним всю правду. Вот она какая пылкая Алина Загитова — хрупкий и нежный цветок без шипов. — Что? — он поднял бровь, чуть усмехаясь. — Ты серьезно? — Нет, это у меня шутки такие дебильные, — съерничала я, выхватывая свою руку и скрещивая их на груди. — Бука, — лишь кинул он, переводя взгляд на дорогу.       Далее всю дорогу до аэропорта мы ехали молча. Забрав чемоданы, Даня что-то сказал все еще неизвестному мне водителю его машины, а затем развернулся ко мне. — Пора, а то еще чуть-чуть и Этери порвет нас как Тузик грелку, — проговорил он, торопясь в сторону «Домодедово».       Как и ожидалось, Этери ждала нас у самого входа в аэропорт, ужасающим взглядом прожигая нас двоих. Дудаков лишь мирно наворачивал круги вокруг какого-то дерева ожидая нас. — Марш на паспортный контроль, лентяи! — выдала Тутберидзе, стараясь нас еще сильнее поторопить.       Настоящее чудо то, что мы прошли паспортный контроль и досмотр багажа без лишних приключений. Все прошло настолько слаженно, что мы даже успели немного побродить по Duty Free и ничего себе там не купить.       Уже в самолете Этери и Дудаков увлеклись разговором о пингвинах в свитерах, о которых так много говорил их сосед посередине ряда. Мы же с Даней просто были рады, что с нами ехала женщина, которая, едва мы заняли места, сразу же провалилась в сон. Я, уставившись в окно, подперла руку головой, устало глядя на крыло самолета. — Переживаешь? — коротко поинтересовался Даня, а я кивнула, поджимая губы.       Это был мой первый большой старт в новом статусе. Вроде бы, все одно и то же: тот же лед, те же навыки, но вот проблема в другом — теперь я катаюсь не одна. Этот дополнительный груз ответственности неприятно давил на плечи. Я осознавала, что, может, Даня чувствует эту ответственность еще острее, чем я, ведь его главная цель — это Олимпиада, и он решительно был готов встать на подиум на Чемпионате Европы, а в лучшем случае — взять медаль высшей пробы. — Все будет хорошо, — тихо произнес он, чуть погладив меня по плечу. Это и правда успокоило.

***

— Так, после десяти ни шагу из отеля, уяснили? — Этери внимательно нас оглядела. Уставшие, мы стояли перед ней совершенно не заинтересованные в поздних прогулках. — Даня? — особенно выделила его имя тренер. Тот лишь отрицательно покачал головой. — Отлично, тогда всем нам пора на боковую, — проговорила Этери, забирая магнитные ключи от номеров. — А, и еще, — женщина прищурилась, — спим в разных номерах.       От такого ее замечания я даже взбодрилась, чего не скажешь о Дане, который буквально валился с ног. Либо у него такая ситуация уже была, либо он был слишком сонный, чтобы грамотно реагировать на ситуацию. — Конечно, — чуть смутившись, тихо ответила я, переводя взгляд в пол.       Я и Даня жили в соседних номерах, а наши тренеры вообще оказались в другом крыле. Скорее всего, чтобы хоть как-то отдохнуть от нас в период Чемпионата Европы и самим набраться сил.       Упав на кровать в своем номере, я погрузилась в успокаивающую тишину. Донимать Даню сейчас не входило в мои планы, поэтому я довольно быстро переоделась в пижаму и уснула крепким сном.

***

      На утренней тренировке все было как-то сумбурно. Другие пары так спокойно и грациозно отрабатывали каждый элемент, что мне стало не по себе. Мы стали срывать многие элементы, именно поэтому Этери уже через десять минут тренировки подозвала меня к себе.       Я стала чувствовать себя не в своей тарелке, мне это решительно не нравилось. Где мой чемпионский характер? Надо дать волю «звериным» эмоциям и спортивной злости. А потом прийти и забрать золотую медаль. Так я уже делала. Смогу и в этот раз. — Алин, сейчас совсем не время расклеиваться, слышишь меня? — - Тутберидзе была строга. Сколько лет она пыталась вывести этого парня на большие старты, сколько золотых медалей она ему обещала. А сколько проделал он сам, не отчаявшись даже в самый сложный момент в своей жизни, а придя на каток с громким «я возьму золото Олимпиады». Однако первые года во взрослом сезоне стали для Даниила настоящим десятым кругом Ада. Как он их пережил для Этери до сих пор оставалось загадкой. Но затем, когда пришло время воспрять из пепла — он это сделал. И стал чемпионом России. Впервые в своей взрослой карьере, в свой первый олимпийский сезон. А после ухода Михалевой, Этери вновь стало страшно. Что Даня опять забьет на себя, на фигурное катание, куда он столько отдал своей жизни и сил.       И после всего этого, у Этери получилось привести Алину в «Хрустальный», и он вновь восстал из пепла, желая стать лучшей версией себя. — Понимаю, — коротко ответила я, сжимая руки в кулаки. Оторвавшись от борта, Даня подхватил меня за руку, набирая скорость. — Давай выброс, — кинула я, сильнее держа его за руку. Едва руки опустились на мою талию, а сам Даня развернулся спиной, я лишь настроилась и приготовилась к прыжку.       Взлетев в воздух, я стала крутиться как можно быстрее, а затем в считанные секунды приземлилась на лед. Из-за спины я услышала аплодисменты Этери и улыбнулась. Пора так работать и дальше.

***

      Слишком быстро настало время короткой программы. Очень быстро. Я не успела опомниться, как мы уже стояли в числе пар последней разминки. Прыгая на одном месте, я разогревала мышцы, а Даня рядом выполнял простые упражнения, чтобы размять спину. На себе я буквально ощущала взгляд Этери, которая стояла позади с Дудаковым. Вдруг, Даня резко меня обнял, а я тут же успокоилась, почувствовав его рядом. Уткнувшись ему в плечо, я часто дышала. — Спокойно, чемпионка, — прошептал он, гладя меня по голове.       Нас в момент облепили фотографы, которые непонятно откуда взялись. Этери вежливо попросила их уйти, чтобы не мешать настрою фигуристов, а я все утопала в заботе Дани, который не отпускал меня до самого момента открытия калитки. Вдохнув и выдохнув, мы рука об руку вышли на лед. Шестиминутная разминка началась.       В зоне «kiss&cry» было все очень торжественно оформлено. Везде яркие цветы, какие-то небольшие статуи, а так же небольшой диванчик для тренеров и фигуристов. Оказавшись на этом диванчике, я и Даня долго смотрели в экран, махая руками всем зрителям, которые приехали на этот чемпионат. — Ну как катались! На разрыв! — комментировала восторженная Татьяна Тарасова. — Вот Алинку-то я не ожидала с ним в паре встретить! Но талантливый человек талантлив во всем, браво, просто браво нашим ребятам. — Не могу не согласиться со словами Татьяны Анатольевны, — подхватил восхищение Гришин, наблюдая за повторами прыжков. — А смотрите-ка, Татьяна Анатольевна, все четвертого уровня… — Ну, а я о чем? — задала риторический вопрос заслуженный тренер. — Молодцы, молодцы! — Ох! Восемьдесят один балл получают за короткую программу Алина Загитова и Даниил Глейхенгауз!       Я не сдержалась и вскочила с места вместе с Даней, а он тут же заключил меня в самые крепкие и родные объятия. После короткой программы мы первые. Я чувствовала его легкие поцелуи на своих щеках и улыбалась. Улыбалась самой счастливой улыбкой на свете. Пока мы справились. И это дало нам силы идти дальше.