У медали две стороны

      Утро выдалось приятное: светило Солнце, а едва ощутимое тепло от него все же навевало радость. Встав непривычно рано перед тренировкой, я решила выгулять Масару сама, не поручая в очередной раз это дело тете Тамаре.       Так как на улице стоял январь, а мороз так и не думал чуточку ослабеть, я надела любимый красный свитер, накинула куртку и, взяв Масару, двинулась в путь.       После получасовой прогулки в -25, я решила, что зимой мы ограничимся лишь прогулками вокруг дома, а не около привычного пруда. Забежав домой с холода, я тут же поспешила заварить себе чай, чтобы хоть каплю отогреться. Закинув пакетик в кружку и поставив чайник, я вернулась в комнату, чтобы собрать сумку. Сделав все дела достаточно быстро, я возвратилась за чаем. Залив кипятком пакетик, я уселась напротив телевизора с миской фруктов и печенья. Уж в чем, а я в печенье я себе никак не могу отказать. — С новостями спорта нас познакомит мой коллега Сергей Иванов, — сказала ведущая программы новостей, а я решила сделать звук погромче. — На недавно прошедшем чемпионате Европы наша Олимпийская чемпионка Алина Загитова решила покорить и новый для себя вид спорта — парное катание. Как и ожидалось, россиянка со своим партнером Даниилом Глейхенгаузом завоевала золото, в очередной раз подтверждая свое мастерство и силу воли. И, конечно, доказывая, что нет ничего невозможного.       С улыбкой я наблюдала за повтором наших элементов на большом экране. Как Даня аккуратно меня держал, как было видно его волнение в глазах, когда он сделал выброс. Сейчас же с ним творилось что-то неладное. И я была уверена, что причиной этому поведению служил внезапно заявившийся Максим. Я лишь надеялась, что пыл Дани пройдет, и сегодня тренировка пройдет нормально.       Мне все же было немного неприятно вспоминать нашу вчерашнюю ссору после тренировки. Я высказала ему все, что думала, и считаю, что правильно сделала. Уж слишком Даня показался мне безумным тогда, буквально выпендриваясь перед моим другом. Выпендриваясь, что он вместе со мной. В спортивной паре. Помотав головой, я решила, что это все не имеет никакого смысла, ведь я не нравлюсь Дане и Максиму, они оба мне тоже. Закусив губу, я все-таки вновь подумала о Дане. Не очень-то и сильно он мне не нравится.       Я ведь помнила наш поцелуй. До сих пор вкус его губ будто застыл на моих. Я запомнила, как мне понравились те секунды — тебе кажется, что мир вокруг остановился, и все ничтожно замерло на доли секунды, чтобы дать двум людям разобраться в терзаниях своих сердец.

***

      Бодрым шагом идя в сторону катка, я слушала какую-то веселую песню, размышляя о том, какое поведение Дани мне ждать на этот раз. Не очень и хотелось возвращаться домой с синяками, а почти в ночи мазать разогревающей мазью, чтобы боль хоть на немного, но отступила, даря мне бесценнные часы сна.       Пройдя через привычный металлоискатель и сфотографировавшись на входе с маленькими фигуристками, я направилась в сторону раздевалок, по пути не замечая Дани. Быстро справившись с переодеванием и зашнуровыванием коньков, я вышла на лед. — Доброе утро, Алин, — поприветствовала меня Этери, отсалютовав стаканчиком с кофе. — Сергей Викторович заболел, а Даня как всегда, — женщина хмыкнула. — Его и вовсе не заботит, кажется, что скоро Олимпиада. — Думаю, он скоро придет, — спешила я заверить Этери Георгиевну, начиная разогревать мышцы. Как раз в этот момент ко льду буквально вылетел Даня, быстро дыша. Оглянувшись на нас, он тут же улыбнулся. — Бежал что было сил, — сказал Глейхенгауз, подходя ко мне. Я кивнула в приветственном жесте, не сказав ни слова. Пусть подумает над своим вчерашним поведением. Так просто я его не прощу. — Бегом на лед, лентяй, — строго обратилась к нему Этери, а затем весело мне подмигнула. Я тихо хихикнула и продолжила разминку вне льда. Через десять же минут, мы оба стояли перед столиком Этери Георгиевны и ждали указаний. — Сегодня отставим в сторону вашу техническую часть и поработаем над эмоциональной, — я немного занервничала, ведь сейчас был не самый подходящий момент, чтобы драматизировать, учитывая то, что я на Даню жутко обижена и вообще злюсь. — Мне нужно от вас погружение в музыку, вы должны в ней не просто существовать, а жить, чувствовать каждой клеткой тела, — продолжала Этери, разведя руки. — Катаем произвольную.       Аккуратно взяв за руку, Даня повел меня в сторону катка. Я упрямо смотрела на лед и кончики своих коньков, а Глейхенгауз довольно часто поглядывать на меня, будто желая наконец уже что-то сказать, однако до центра льда мы так и доехали молча.       Начав первые движения программы, я старалась думать лишь о музыке, которая доносилась до моих ушей. Этой же тактики придерживался и Даня, стараясь абстрагироваться от проблем, которые остались за льдом.       Когда пришло время для поддержки, движения Дани вновь стали привычно плавными, такими, какими и должны быть. И я поняла, что все наладилось. Все хорошо. После удачной поддержки шел выброс. Подготовившись к нему, после разворота Дани, я также успешно «скрутила» тройной сальхов. Приземлившись, я уловила довольный взгляд Дани и все-таки ему улыбнулась. В общем-то, обижалась я не очень долго. — Хорошо сегодня поработали, — похвалила нас Этери, а я, кивнув, направилась в сторону раздевалок. Переодевшись и выйдя, я тут же наткнулась на Даню, вскидывая голову вверх. Взгляд его стал таким, каким был вчера, когда Максим был рядом. Что же с тобой происходит? — Хорошо, что этого ублюдка сегодня не было, — кинул он брезгливо, а я мигом разозлилась. Он мой друг вообще-то! — Не смей называть его так в моем присутствии, — прошипела я, с вызовом глядя на него снизу вверх. — С чего тебя вообще интересует, с кем я провожу время? — спросила я в лоб, не сбавив тона. — Потому что… — начал Даня сгоряча, но потом замер, словно подыскивая слова. — Потому что ты моя партнерша, мы должны быть сконцентрированы на подготовке, а не на гребанны… Он тут же поймал мой злой взгляд. — На мальчиках, — заключил Глейхенгауз и уже, было, собирался уйти прочь, как вдруг вышедшая Этери позвала его к себе на разговор. Я, никак не отреагировав, в спешном порядке покинула «Хрустальный». — Ты сейчас же садишься и объясняешься мне в своем поведении, а я же держу рот на замке, — объявила Этери, усаживаясь напротив Дани. Тот, деловито перекинув ногу на ногу, ответил: — Меня раздражает, что она общается с этим Максимом. — И почему же? — А вы не видите, Этери Георгиевна? — получилось резче, чем необходимо, но Даня продолжил: — Да влюбился я по уши в нее. А сейчас он заявляется сюда, сжирает ее взглядом и даже не думает отлипать, — пожаловался Глейхенгауз, уперев взгляд в пол. Этери молчала какое-то время, а затем ответила: — Мне необходимо, чтобы вы решили все свои вопросы до Олимпиады. Мне нужна пара не только со стабильным исполнением, но и с адекватными взаимоотношениями, ты понял? Все, что оставалось делать Дане, это кивнуть. И мысленно продумать план по спасению их отношений.