***
Когда мы вдвоём за ручку пришли на завтрак, никто из тренеров как будто не был удивлён. Меня это смутило больше всего. Неужели Этери знает что-то? – Она знает, – сказал мне Даня, когда Тутберидзе и Дудаков ушли за едой. – Ты ей рассказал? – спросила я, прямо смотря на него. – Давно? – я улыбнулась, думая о том, сколько же Даня смог хранить свою тайну от меня. – Почти как полгода, – поделился он, а я тихонько присвистнула. – Итак, голубки, – вторглась Этери, незаметно вернувшись с тарелкой. – Не расслабляться. Впереди чемпионат мира если вы забыли. Мы кивнули тихонько смеясь.***
На обратном пути все прошло спокойно. Свои бесценные медали мы упаковали разве что не в десять пакетов и не забыли даже налепить наклейку «fragile»(1) на чемоданы. В аэропорту нас встречали фанаты, которые буквально завалили нас всех цветами, подарками и поздравлениями, даже в виде стихов. – Спасибо! Спасибо! – кричала я веселой толпе, уже садясь в машину к Дане. Мы рванули с места и ещё долго махали из окна фанатам, которые остались нас проводить.***
Распрощавшись с Даней у подъезда, я вернулась в молчаливую квартиру, сперва даже не вспомнив про Масару с усталости и эмоционального опустошения. Слишком много важного произошло за эту Олимпиаду, было чувство, что сил не было, будто я пробежала многокилометровый марафон. – Спасибо, теть Тамар, выручаете как всегда, – с улыбкой поблагодарила я соседку. – Обращайся, Алиночка. Всем подъездом за тебя болели! – поделилась женщина, а я, ещё раз поблагодарив ее, вернулась к себе. И только тогда заметила огромного белого медведя в гостиной. Что? Подойдя к подарку, я увидела небольшую записку и аккуратно написанное: «Удачи на Чм! М.» Ох, Максим, как ты не вовремя...***
На следующее утро Этери уже ждала нас в боевой готовности для тренировок к Чемпионату Мира. Мы должны были выиграть и его, чтобы навсегда вписать себя в историю мирового фигурного катания. – Доброе утро! – весело сказала я, залетая в зону передо льдом. Меня поприветствовал Дудаков и Этери, а я стала разминаться. – Даня как всегда? – шутливо произнесла я, а Этери как-то невесело мне кивнула. Я напряглась сперва, а затем, увидев забежавшего Даню, чуть расслабилась. – Привет, – тихонько поздоровался он, оставив лёгкий поцелуй на моем виске. – Привет, – отозвалась я, концентрируясь на упражнениях. – Алин, давай на лёд, – скомандовала Этери, а я мигом вернулась за коньками. Переобувшись, я возвратилась ко льду, заметив, что теперь вместе с Этери стоял Максим. Да чтоб тебя! Я мигом перевела взгляд на Даню, и уже тогда я поняла, как он был взвинчен. – Привет, Алин! – поздоровался он, обнимая меня. Я под пристальным взглядом Дани обняла его в ответ, а затем поспешила выйти на лёд. – Прогоняем произвольную. Мы снова встали в уже заученную позу, глядя друг на друга. Однако теперь все словно поменялось в нашем катании. Мы как будто освободились от оков, чтобы теперь двигаться максимально плавно и...свободно. – Руку перехватывай! – крикнула Этери перед выбросом. Хоп! Чисто! Моментами Даня ловил взгляды Максима в его сторону. Тот стоял у бортика и как заворожённый наблюдал за нами. – Что я тебе говорила, – подтвердила Этери, косясь на племянника. – Она тебе не ровня. И он тоже. Максим фыркнул, скрестив руки на груди. – Это ещё ничего не значит. Вращаясь под финальные аккорды, я будто совсем растворилась в этой мелодии, отдавая ей всю себя. Схватив меня на последнем аккорде и сильно приблизившись, Даня вовлёк меня в поцелуй. Я сперва оторопела, ведь чётко помнила, что Этери смотрела на нас. Но затем мне стало все равно, и я ответила на поцелуй, сильнее прислоняясь к его телу. – А это значит? – задала риторический вопрос племяннику Этери, ухмыляясь. Она была рада, что наконец Даня нашёл своё счастье.***
– Я не просто так позвала тебя, – я встала прямо напротив него, словно прожигая взглядом. Тот был непоколебим. Спокоен, как удав. – Ни к чему эти встречи, я уже все понял, – он устало мотнул головой, убирая руки в карманы. – Мне не место ни в твоей жизни, ни в твоём сердце, верно? – Верно, – холодно ответила я наконец, провожая его в темноту ночи.***
Я не успела оглянуться, как пролетела и наша подготовка к Чемпионату Мира. Впереди меня ждали лишь очередные сборы на большой, возможно мой очередной крайний старт в карьере. – Алин, ну медаль-то мы должны все вместе отметить! – причитала уже который час мама по телефону, пока я собирала вещи. – Ма, я с радостью, но я не могу пододвинуть Чемпионат мира, – пожаловалась я, запихивая коньки в чемодан. – Да знаю я, знаю, – выдохнула мама, – болеем за тебя, зайка! – Спасибо, – поблагодарила я, улыбаясь. В течение двух часов мы поговорили обо всем кроме моей личной жизни. Это было и к лучшему, ведь пока я не собиралась посвящать маму в мои отношения с Даней, да и она, слава богу, не очень-то и интересовалась. Выйдя с чемоданом из подъезда, я тут же была встречена Даней. Обняв меня, он оставил нежный поцелуй на моих губах, а затем стал убирать мой чемодан в багажник. – Чтобы я без тебя делала, – сказала я, усевшись на переднее сиденье. На меня каждый раз накатывали воспоминания о том, как я впервые оказалась в Даниной машине. Холодной зимой, одинокая и ненавидящая своего партнера девушка наконец попалась. – Поехали, а то Этери из нас сделает фарш.***
– Все как обычно, мне уже надоело вас инструктировать, – пожаловалась Этери, забирая ключи от номера. – Взрослые, емае. Мы захихикали, также забирая ключи. Через пару минут я уже вышла на своём этаже, а Даня, кивнув мне с улыбкой, поехал на свой. Сегодня я впервые спала с чувством полного спокойствия перед короткой программой. Рано утром, встав даже раньше будильника, я стала настраивать себя на нужный лад. Уже сегодня мы катали короткую, и оплошать нам было нельзя. Быстро переодевшись, я спустилась вниз, в надежде не оказаться в очередях за едой на завтраке. К счастью, людей и правда было мало, поэтому я довольно скоро нашла и большой свободный столик. – Доброе утро, – первая пришла Этери, а я ей кивнула с набитым ртом. – Надеюсь, остальные скоро подойдут, – добавила она и ушла за едой. Позавтракав все вместе и вновь наметив подготовку на утреннюю тренировку, мы направились в сторону катка. Волнения впервые не было. Мы были уверены как никогда прежде. – Не суетитесь, – причитала Этери, когда мы подъехали к ней за салфетками. – Только этого не хватало. Я кивнула, а Даня молча поджал губы. Схватив его за руку, я поехала в сторону центра льда, сейчас мы должны были отрепетировать нашу короткую программу. Вновь, уже ставшая родной музыка, тронула мои уши, а мы стали двигаться в унисон. И через несколько минут закончили программу чисто. – Молодцы! – крикнула Этери, даже хлопая нам, а перед тем, как вернуться со льда, мы ей поклонились.***
Чем ближе был час короткой программы, тем больше я отвлекалась на разные мысли. На все, но только не о предстоящем выступлении. – Оставайся дома! – это был не просто громкий голос, настоящий злой крик. Я резко обернулась, потому что этот голос стал мне ближе всех на этом чертовом свете. Даня вылетел из другой комнаты, держа телефон у уха. Он был зол, невероятно зол и жутко обеспокоен. Это я поняла только по его взгляду в мою сторону. – Ты никуда не поедешь, – прошипел парень, нервно зачесав волосы назад. Его костюм ярко блестел в приглушённом свете ламп, а сам он то и дело чуть подрагивал. – Я не позволю тебе съехать без моего ведома. И тем более к этому алкашу. Тебе необходимо привести себя в порядок, ты слышишь меня?! Я вернусь и клянусь, мы обсудим с тобой все. Но только попробуй это сделать без меня. Я твой сын! И я обязан тебя оберегать! Он бросил трубку и откинул телефон в сторону сумки. Тот удалился сперва об стенку, а затем все же свалился в сумку. – Дань, – я тихонько обратилась к нему, приближаясь. Протянув руку к его щеке, я вздрогнула, он весь будто горел. – Все нормально, – чётко проговорил Даня, перехватывая мою руку и внимательно смотря на меня. Я сглотнула ком в горле и молча опустила руку. Глейхенгауз не хотел это обсуждать, поэтому тут же ушёл, впервые оставляя меня одну в зале для разминок. На короткую программу мы вышли порознь. И это первая, конечно, заметила Тутберидзе. – Все нормально? – короткий вопрос Дане, он сдержанно кивнул и взял меня за руку. – Хорошо, – уже более холодно. – Вперёд. Натянув улыбки на лица, мы выехали к публике. Нас встречали громкими аплодисментами. Кажется, ещё бы чуть-чуть и я оглохла. – Вот они! Не побоюсь этого слова – легенды! Олимпийские чемпионы в парном катании Алина Загитова и Даниил Глейхенгауз! Вперёд за медалями ребята! – проговорил гордый Гришин. – Умнички! Какие они умнички! Все, отключаемся и смотрим, – добавила Тарасова. Я успела только вдохнуть, а затем Даня довольно резко вовлёк меня в нашу программу. Параллельный прыжок – чисто. Заметив встревоженный взгляд Дани, я заволновалась. Что же с тобой? Больно ухватив меня за талию, я от неожиданности, едва успела сгруппироваться, однако это не спасло меня от удара об лёд. Я упала. Подвела его. Быстро встав и утерев слезинку, я вновь оказалась в кольце рук Дани. Затем я оказалась поднятой вверх, успев встать в нужную позу. Поддержка – чисто. Мы заходили на тодес, и, опустившись вместе со мной, Даня упал с зубца. А я, схватившись за его руку, успела затормозить и его, и себя, лезвиями задев лёд. – Ой! Ой! – голос Тарасовой. – Что же творится? Вращения – чисто. Крайние аккорды, и мы замерли друг перед другом. По моим щекам катились солёные слёзы, а я дрожала всем телом. Мы проиграли? Даня молча отвернулся от меня, с улыбкой благодаря публику. Мы поклонились и спешно покинули лёд, возвращаясь к Этери Георгиевне. – Все в порядке, в порядке, – встретила нас Тутберидзе, когда мы сидели уже в kiss&cry. Мы шестые. Ничего не в порядке.***
Вечером я заглянула на каток вблизи отеля, где мы договорились встретиться, чтобы тайно тренировать произвольную. Я тихонько ступила на лёд и стала наматывать круги пока Этери и Даня не пришли. Однако через полчаса Этери зашла одна, недоуменно глядя на меня. – Где Глейхенгауз? Я пожала плечами, начиная волноваться. – Черт, – выругалась Этери, уходя прочь. – Начинай тренироваться. Я молча стала накатывать круг за кругом, иногда делая вращения. Резко остановившись, я увидела Даню за бортиком всего потрепанного и понурого. – Даня, – шепнула я, прикрывая рот в шоке. Он никогда не приходил на тренировки в таком состоянии. Он был беспросветно пьян, а его взгляд безумен как никогда. Я подъехала к нему, беря его за руку. Даня вдруг стал тихо и истерично смеяться, глядя на меня сверху вниз, а по млей коже «пробежал» неприятный холод. Мне стало страшно. Я закусила губу и продолжала молчать. – Ты представляешь? – хриплым голосом сквозь всех начал Даня, а я смотрела на него во все глаза. – Однажды уже такое было, – он ступил на лёд, а я не отходила от него ни на миллиметр, хоть мне и было безумно страшно. – Я убил ее, я убил свою партнёршу, – Даня опять стал смеяться. – Я пришёл вот с этим, – он поднял бутылку. – И на поддержке она упала, а потом, – он замолк, спускаясь вдоль борта и падая на лёд. – А потом она умерла в больнице. Я села рядом с ним. Слезы градом текли из глаз, а я просто не находила слов, отпуская наконец его руку. – Марш ко мне, Глейхенгауз, – злой голос Этери сверху. Я подняла на неё молящий взгляд, а она кивнула, подхватывая Даню. Через пару минут за ними хлопнула дверь мужского туалета. – Ты что себе позволяешь?! – кричала тренер, держа его перед собой за плечи и иногда раздавая пощёчины. – Я тебе из грязи достала, а ты опять роешь себе яму! Ты отвратителен, Глейхенгауз! Соберись не ради меня, а ради Алины, которая сейчас в шоке от того, каким мерзавцем и зверем ты можешь быть, – под конец уже шипя. – Ты обязан не только мне, но и ей своими медалями. Она из тебя сделала человека, способного не прожигать свою жизнь, а способного испытывать самые высокие чувства, – закончила Этери, уже отпуская ученика. – Предстань перед ней и извинись. Даня выслушал все до последнего слова и теперь уже слишком сильно сожалел о том, что сделал. Резко вернувшись ко льду, он заметил меня в одиночестве катающуюся на льду. Подбежав ко мне в одних лишь кроссовках, Даня упал передо мной на колени. – Умоляю, прости меня, – шёпотом, сквозь слезы. Я чувствовала это. Сев перед ним на лёд, я вновь взяла его руки и прислонила к губам. Обняв меня, Даня часто дышал мне в шею, сильнее прижимая к себе. – Прости, прости, прости. Я так люблю тебя. Вместе мы сидели посреди этого холодного и пустого льда и беззвучно плакали в объятиях друг друга.***
– И чемпионы мира в парном катании – Алина Загитова и Даниил Глейхенгауз!