***
На практике сегодня куча народу - как-никак, две группы объединились. Арсений привычно растягивается, подготавливая мышцы к будущей тяжелой тренировке, и медитирует, налаживая потоки связи со своим сиянием. Рядом вьется ярко-оранжевое и очаровательно-пушистое пятно - Принц не отходит далеко от хозяина, предпочитая быть в зоне досягаемости, на случай, если какой-нибудь умник решит поиздеваться над тем, у кого сил не так много. Арсений благодарно гладит лиса за ушками, и взглядом ищет своего напарника на каждую практику - Диму Позова. А когда, наконец, находит, то чуть не разъезжается до окончательного поперечного шпагата, потому что рядом с Димой стоит каланча, которую не узнать невозможно. Антон Шастун появился на практике! Кажется, завтра их Академию накроет стихийное бедствие, или из-под земли восстанет какой-нибудь злой древний маг, что ввергнет весь мир в новую магическую войну. Но как бы там ни было, Арсений едва ли удерживается от того, чтобы не ударить себя: на лице против воли расползается счастливая улыбка. Антон пришел, а значит, практика сегодня будет по-настоящему захватывающей: смотреть на бои ребят с мощным сиянием - сплошное удовольствие. Арсений лишь единожды видел Антона в действии, и, если честно, то хотел бы ещё. Воспоминания о том увиденном бое грели его сердце, пусть даже именно с той практики началась их непонятная и необъяснимая вражда. Арсений поудобнее расположился на ковре для медитации, притянул Принца к себе на колени и, связавшись со своим полуспящим сиянием и установив контакт с фамильяром, невольно нырнул в тот самый день.Полтора года назад
Солнце ярко светило сквозь витражные окна тренировочной арены. Август набирал обороты, в воздухе вовсю пахло спелыми яблоками, а море возле общежития наконец успокоилось после июльских штормов. Арсений чувствовал себя как никогда прежде счастливым и спокойным; Серёжа то и дело подначивал его шутливым «кто тут у нас влюбился?», но Попов внезапно даже и не думал отвечать, лишь отворачиваясь, чтобы скрыть смущение. Тот мальчишка, которому он не столь давно помог найти расположение комиссии, только изредка мелькал в коридорах - всё больше пропадал с отдельными учителями, да в закрытой секции библиотеки, тусуясь то ли у полок с древними заклинаниями, то ли посещая психолога Академии. Арсений не видел в этом ничего странного: все новички с сильным сиянием проходят через это, но в скором времени вливаются в общий ритм учебы, так что на данный момент Арсению хватало и этих редких переглядок в коридорах. — Сегодня на арене чего-то шумно, — задумчиво протянул Серёжа, открывая дверь, из которой тут же во всю мощь донесся говор возбужденных учеников. — Наверное, всё из-за него, — с наверняка глупой улыбкой кивнул Арсений, взглядом тут же выхватывая каланчу в красной футболке почти в середине арены. — Антон Шастун. Гений, как его уже называют. Почему в его голосе, чёрт возьми, столько гордости за этого мальца? Серёжа ничего не сказал. Лишь повел плечами и уставился на новое, пока ещё неизвестное ему лицо. Антон посреди других ребят действительно выделялся, не только своим ростом, но и какой-никакой, а аурой сильного сияния. Для тех, кто не обладал магией, могло показаться абсурдным чувствовать трепет и даже страх перед кем-то, у кого не руки, а веревочки, но для магов внешность не имела значения. Маги всегда видели мир в несколько иной плоскости, и если облечь силу Антона в нечто понятное для не мага, то Арсений мог бы выбрать только одно слово: вулкан. Огромный, внушающий ужас, но очаровывающий тем, что черпает силу из самого центра мира. — Какой-то он хмурый, отличается от того, о котором ты рассказывал, — хмыкнул Серёжа, но Арсений уже и сам заметил, вынырнув из своего слепого восхищения. Антон в самом деле не напоминал того паренька, которого Арсений встретил в коридорах Академии. Сейчас он не сутулился, но в нём всё равно чувствовалась усталость; он не улыбался, его глаза смотрели сквозь пространство - ясно, что над чем-то задумался, причём довольно глубоко нырнул в собственные мысли. Арсения это насторожило, но он отмахнулся от своих явно идиотских выводов: ну устал человек, с кем не бывает? Однако секунду спустя Антон вздрогнул, будто почувствовав что-то, и вскинул голову, мгновенно находя взглядом Арсения. Попов по привычке вскинул руку и несмело помахал ему, надеясь на уже естественную робкую улыбку в ответ. Антон просто отвернулся, возвращаясь к разговору с кем-то из толпы. — Тебя только что проигнорили? — с искренним удивлением в голосе спросил Серёжа. Арсений был бы рад ответить ему, только вот он сам не понял, что это такое было. Правда, времени выяснять отношения у них не было; на арену вышел профессор и сказал разбиться всем по тренировочным парам. Арсения моментально вытянул на западную сторону паркета неизвестно откуда появившийся Дима, и практика началась. Сегодня пытались атаковать без заранее установленного контакта с фамильярами, и Арсения спасало только то, что они с Принцем были больше друзьями, почти семьей, чем хозяином и подчиняющимся ему духом. Дима своим сиянием мог контролировать потоки воздуха, и Арсению, с его контролем над энергией, всегда приходилось попотеть, дабы вырвать победу. Не так-то легко рассеивающей магией энергии пытаться размотать в ничто почти нематериальный воздух, знаете ли. Ситуации не помогал и фамильяр Димы - беркут по имени Охота, пикирующий на Принца с небывалой скоростью. Их спарринг грозил затянуться до полного истощения, если бы внезапно в Арсения не врезался кто-то, сбивая его с ног. Столкновение с паркетом было неожиданным, и, сконцентрированный на удержании вихревых потоков воздуха Димы, Арсений не успел среагировать. Больно ударившись лбом и носом, он, охнув от того, что дыхание на какой-то момент пропало, перекатился на спину. Над ним тут же склонились обеспокоенные лица Димы и профессора. Рядом, судя по ноющим звукам, валялся Стас. Арсений проморгался, пытаясь угомонить своё сияние и через контакт успокоить Принца, который обнюхивал и так явно потерпевшего Стаса, как потенциального врага. — Я в порядке, — выдавил он из себя, садясь ровно. Голова слегка кружилась. — У тебя нос сломан, кажется, — сочувственно произнес Дима. Арсений дотронулся до верхней губы и тут же почувствовал на кончиках пальцев влагу - кровь. Ну, что же. Зато не надо будет до истощения махаться с Димой, а потом неделю ещё страдать от головной боли и нервного перенапряжения. — Попов, иди к Ляйсян. Она тебя подлатает. А ты, Оксана, в следующий раз рассчитывай силы получше, ну или отправляй Стаса в полёт в другие направления, не включающие в себя учеников! Оксана пристыженно кивнула и опустила ладони вниз; мощь её сияния постепенно стихла, и только сейчас Арсений понял: всё это время девушка сдерживала своё собственное заклинание землетрясения, не давая ему уйти дальше уже намеченной зоны. Всё же иногда маги с таким сильным сиянием пугали до чёртиков. Но Арсений Оксану уважал, и они в каком-то смысле даже были друзьями, так что за разбитый нос он девушку винить не хотел. Поэтому, проходя мимо неё, он мягко коснулся её подбородка, безмолвно прося о тишине. — Не надо извинений, ладно? Ты ещё только учишься контролировать это. Оксана порывисто обняла его, а потом помогла добраться до сидящей на скамейке для как раз таких экстренных случаев Ляйсян. Принц на прощание благодарно уткнулся носом в ладошку Оксане, после чего клубком свернулся у ног Арсения. Ляйсян сдержанно поздоровалась, осмотрела поврежденное лицо Попова, что-то пробормотала самой себе, одновременно с этим вытаскивая из аптечки нужную мазь. Арсений покорно прикрыл веки и позволил целительнице поколдовать над ним: начертить мазью нужные руны, прочитать заклинание, а после слегка приоткрыл поток к своему сиянию, чтобы Ляйсян могла немного подпитать его, запуская ускоренную регенерацию. — Отдохни минут десять, — сказала она с улыбкой, потрепав Арсения по непослушной челке. — Можешь посидеть здесь, или пойти на трибуны понаблюдать за тренировкой других ребят. — У вас, конечно, прекрасное место, откуда на арену лучший вид, но я всё же не рискну занимать место. Вдруг кому-нибудь ещё понадобится помощь. Спасибо большое за мой спасенный нос. Ляйсян в ответ лишь рассмеялась и махнула рукой - мол, всегда пожалуйста. Арсений аккуратно поднялся со скамейки и направился к трибунам, уже заранее ища, откуда будет лучше видно поединок Антона и его напарника. Принц грациозно следовал за ним по пятам. Добравшись до более-менее хорошего места, Арсений быстренько уселся и заинтересованно уставился на бой. Да так и пропал. Сияние Антона тяжелыми потоками разбегалось во все стороны, проецируя в реальный мир настоящие сгустки энергии, которые порой сверкали молниями. Вот значит как. Сияние Антона тоже контролирует энергию, но, в отличие от сияния Арса, оно способно не только на рассеивающую, но и созидающую магию. Это же насколько неисчерпаемый запас силы надо иметь внутри себя? Арсений пораженно ахнул, едва рискнув представить масштабы. Но его внимание тут же соскочило на напарника Антона, и тут уж он растерял совершенно все мысли. Против Шастуна бился сам Павел Добровольский - один из лучших выпускников Академии, который успешно вел карьеру военного мага уже третий год. Его сияние, как и у Димы, контролировало воздух, но Павел смог совершить нечто практически невозможное: он, открыв ещё один поток к своему сиянию, завязал на своей крови яд, и теперь одна капля его крови превращала вихри воздуха в отравленный туман. Прекрасная способность для того, у кого фамильяр - кобра, не правда ли? Но почему такого профи выставили против, мать его, новичка?! Арсений от возмущения аж вскочил со своего места, чем вспугнул устроившегося на его коленях Принца, но так и замер, не успев выкрикнуть хоть что-то профессору. Одна деталь заставила его сердце сжаться от дурного предчувствия: все пары занимались практически вплотную друг к другу в западной части арены, полностью освободив восточную. На ней прямо сейчас и бились Антон с Павлом, и, взглянув на профессора, Арсений заметил, с каким напряжением этот мужчина наблюдает за происходящим. Да что здесь, ради Мерлина, происходит? Пока Арсений голову себе ломал вопросами логичности действий Академии по отношению к Шастуну, сам Антон спустил на паркет своего фамильяра, и это было бы даже смешно, не будь это так жутко. С широкого плеча Антона, фонтанируя грациозностью, на лапки приземлился белоснежный котенок. Только умиления он не вызывал: глаза его горели пугающим темно-синим блеском, в котором легко угадывался шторм, а шерсть стояла дыбом - котенок полностью был готов к атаке. — Снежинка, — усмехнулся Антон (оу, это девочка, — подумал Арсений), — отвлеки эту змею, пока я добираюсь до мистера Показушника. — Антон, — внезапно серьезным голосом произнес Павел, — угомонись. Ты пока не готов использовать фамильяра. Понимаю, мощь тебя пьянит, но... Антон не послушал. Снежинка сорвалась с места, и за этим крохотным белоснежным комочком устремилась молния - бурный поток материальной энергии. Сам Антон усилил концентрацию и, открыв потоки сияния ещё чуть больше, направил натуральный взрыв в сторону Павла. Арсений видел всё это, как в замедленной съемке. Выстрел потерял свою траекторию, Снежинка набросилась на кобру, Антон споткнулся, и на миг его лицо озарилось чистейшим ужасом. В следующую секунду Павел вскинул руку, перекрывая дыхание Антона, лишая его способности мыслить и призывать к сиянию. Жуткая, полная дикости, магия, тут же стихла. На арене воцарилась тишина. Павел опустил руку, и Антон с хрипом вновь втянул в легкие кислород, упав на колени. Арсений не ведал, что творит, он просто чувствовал, что должен быть рядом. Он перепрыгнул через ограду и в считанные секунды достигнул Антона. Принц прибежал вслед за хозяином, но затормозил, когда дорогу ему перекрыла шипящая Снежинка. Арсений же плавно опустился к Антону и мягко коснулся его плеча. — Эй, эй, дыши. Вдох-выдох, вот так. Оклемался? — с доброй улыбкой спросил он, чуть поглаживая Антона по плечу. — Бой получился отличным, но кто не терял концентрации? Ты обязательно выиграешь в след— — А ты, может, заткнешься? — дрожащим голосом прерывал его Антон и резко скинул руку Арсения. — Свали отсюда и не касайся меня. Уходи. Арсений нахмурился, но послушался и больше не предпринимал попыток ещё раз коснуться внезапно обернувшегося ёжиком Антона. Однако никуда не ушел. — Может, тебя проводить до Ляйсян? — поинтересовался он, игнорируя зарождающуюся обиду. — Ты оглох? — Антон кое-как поднялся с колен, но в глазах его сверкнул чистый, незамутненный гнев. — Я сказал тебе свалить. Не подходи ко мне, не лезь ко мне. Понял? Или слабое сияние влияет ещё и на мозговую деятельность? Арсений цокнул. — Понятно, ребеночек обиделся, что его уделали в войнушку, и теперь рычит на всех без разбору? Кончай придуриваться, пошли, отведу тебя к целительнице. Попьешь чай с мятой и ромашкой, а там, глядишь, успокоишься. Легко поднявшись на ноги, Арсений поднял с паркета заинтересованно нюхающую его Снежинку и приветливо улыбнулся в ответ на суровый взгляд Антона. Тот уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Снежинка в руках Арсения вывернулась и укусила его. Руки прострелило болью, но Арсений даже не успел вскрикнуть; Антон выхватил у него своего фамильяра и заорал на всю арену дурным голосом: — Я же сказал тебе: не прикасайся! Арсений попытался сказать хоть что-то в свое оправдание, но Антон лишь фыркнул и ушел, устроив Снежинку у себя на плече. Глаза её мерцали штормом.Настоящее время
Принц фыркнул в ухо Арсению, вырывая того из воспоминаний. Попов вздрогнул, открыв глаза, а потом чуть ли не заорал, когда заметил напротив себя притихшую Снежинку, а следом за ней длинные ноги её хозяина. Антон улыбнулся, наклонился к своей кошечке, мягко погладил её по голове двумя пальцами; Снежинка, конечно же, замурлыкала от удовольствия. — Неужели ты испугался этой крохи? — без насмешки, но всё же с явным подколом спросил Антон, поднимая игривый взгляд на Арсения. Попов только что вынырнул из своих ярких воспоминаний, а потому не видел ничего плохого в том, чтобы бояться этот белоснежный комочек. — Ну испугался, и что с того? Всё же это чужой фамильяр. И потом, Снежинка у тебя невоспитанная! Антон притворно возмутился, и Арсений едва сдержался, чтобы не рассмеяться от того, насколько по-театральному Шастун приложил ладонь к своим сердцу и лбу, изображая душевную боль. — Моя лапушка, и невоспитанная? На наглую морду своего Принца посмотри! Арсений всё же рассмеялся и притянул к себе своего настороженного лиса, зарываясь носом в его чуть колючую шерсть. Антон смех поддержал и плюхнулся рядом, устраивая Снежинку даже не на своих коленях, а на коленях Арсения. — Подумать только: когда-то мы в самом деле спорили по таким глупым вещам, — чуть грустно протянул Арсений, подумав, что не желает возвращаться к тем их отношениям, но и Антона под действиям зелья держать желания ноль. — Но Снежинка у тебя в самом деле нелюдимая. Она ведь в тот раз меня укусила, больно так причем! А сейчас... А сейчас чего не кусает? Снежинка лишь показательно зевнула на этот вопрос, поудобнее устроилась на чужих коленях, упершись мягкими лапками в пресс Арсения, и едва слышно замурлыкала. Принц понюхал её, но, не уловив опасности, благородно разрешил ей остаться на месте. Антон за это тыкнул его в прохладный нос, чем вызвал немыслимое удивление у лиса, не привыкшему к такому обращению. — Ты ей нравишься, вообще-то. Всегда нравился. И тогда тоже. Просто она была напугана и пыталась тебя защитить, что ли? Не знаю. Сам не понимаю, почему Снежинка тогда тебя укусила. Сердце Арсения вновь предательски сбилось с ритма. Фамильяры неразрывно были связаны со своими хозяевами не только посредством магии, но ещё и души: они часто отображали их характеры и мысли, если связь была достаточно крепкой. Ты ей нравишься, вообще-то. Всегда нравился. И тогда тоже. Может ли это быть отражением чувств самого Антона? — Но вообще я подошел не ради того, чтобы помирить вас со Снежинкой. Арс, у меня к тебе будет просьба, которая может тебя немного обидеть, но, клянусь, что сегодня же вечером я тебе всё объясню. То есть, свидание сегодня вечером? — захотел спросить Арсений, но вместо этого произнёс: — Что за просьба? Антон замялся. Подтянул к себе колени, нервно расчесал загривок Снежинки, прокрутил на правой руке кольцо на указательном пальце. Арсений считал это за какие-то пару секунд, и только потом понял, внезапно так, будто ему наконец в мрачной комнате свет включили: он всегда так делал. Всегда читал Антона, запоминал его жесты и эмоции, крутил в своих мыслях, пытаясь подобрать решение к этому человеку-загадке. Каждую секунду, что они разделили на двоих. Такое можно считать чем-то нормальным? Или это уже помешательство? Ну, вообще-то, для этого давно придумали другое, более уместное слово, Арсений. Только ты боишься себе озвучить. — На практике не приближайся ко мне. Что бы ни происходило, просто не подходи, ладно? — по Антону было видно, что сказать такое стоило огромных трудов. — А после встретимся возле «лавашей Рудольфа» и обо всём поговорим, ладно? — Хорошо, — кивнул Арсений, старательно заставляя себя игнорировать тот факт, что их с Антоном***
— Прихорашиваешься так, словно на свидание с мисс Вселенной идешь, а не с пацаном из моей группы, — провозгласил Серёжа, отпивая из бутылки пиво. Он развалился на общем диване и лениво листал справочник по древним языкам, изредка делая какие-то пометки в своей объемной тетради-переводчике. Арсений тем временем крутился перед зеркалом, не в силах решить: повязать клетчатую рубашку на бедра, или всё же накинуть поверх стильной футболки. Прическа у него уже была идеально уложена, лицо сияло своей мягкостью, запястья и изгибы шеи пахли дорогим одеколоном, а на ногах красовались новенькие конверсы. И Арсений не считал, что в самом деле долго прихорашивается (два часа в ванной вообще не в счет!). — Взгляд со стороны: иди голым, — рассмеялся Серёжа, но, заметив суровый взгляд друга, поднял руки в сдающемся жесте. — Ладно, если серьезно, то лучше накинь сверху. На улице прохладно по вечерам. Арсений послушался и немного нервно набросил на плечи многострадальную рубашку, что выгодно подчеркивала цвет его синих глаз (и он вовсе не специально искал её полчаса в гардеробе!). Поправляя напоследок челку, Арсений не смог сдержать облегченного выдоха: всё же свидание с Антоном будет не в шаурмичной, а в самом адекватном парке, расположенном недалеко от территории Академии. Шаурма была лишь предлогом, чтобы переговорить после практики и назначить свидание уже точно. Ну, и чтобы покушать, конечно. — Так, ладно. Я ушел! — больше самому себе, чем Серёже, сказал Арсений, хватая с коридорной тумбы рюкзак. — Если что, я тебя не жду. Повеселись! — донеслось ему вслед. На улице в самом деле стало прохладно, но чувствуя каждый напряженный нерв в своем теле, Арсений попросту не мог в полной мере ощутить этого. Он шел, не разбирая дороги, но каким-то удивительным образом пришел ровно туда, куда надо было. Антон уже ждал его под слегка покосившимся черным фонарем в самом начале тихого в это время суток парка. Под рассеянным бледно-желтом светом фонаря курящий Антон выглядел, как невыносимо прекрасная скульптура. Арсений даже замер, не подавая голос, подарив себе возможность вдоволь полюбоваться. Антон был задумчив; его взгляд уходил в сторону башен Академии, которые виднелись сквозь густые кроны деревьев. Тонкие длинные пальцы почти невесомо обхватывали сигарету, а губы медленно выдыхали едкий дым. В таком антураже Антон казался по-странному одиноким. И одиночество это хотелось не разрушить, но разделить с ним, а позднее, может, и излечить. Только если сам Антон позволит, конечно. — Не слишком долго ждешь? — поинтересовался Арсений, выходя наконец под свет фонаря. — Совсем нет. Рад, что ты пришел, — Антон тут же потушил сигарету и выбросил её в близстоящую урну. — Пройдемся? Какое-то время они шли в тишине, но в ночном воздухе на удивление не чувствовалось неловкости. Будто молчание было громче любых слов, будто они оба уже заранее знали, чем закончится этот долгий диалог, который, наверняка, будет даже больше монологом. — Ты мне понравился сразу, — вдруг произносит Арсений. Антон с теплой улыбкой направляет на него свой взгляд, чуть повернув голову. — Правда, я серьезно. Таким забавным был. Потерялся, стеснялся спросить дорогу... Мне как-то сразу твое сияние показалось теплым, будто отголосок чего-то давно забытого и наконец найденного. Но та первая совместная практика, не знаю, во мне что-то щелкнуло будто. Ты выставил иголки, а я и забыл, что ёжики так защищаются. Не попытался понять. — Ты и не был обязан понимать мои закидоны. Если честно, я до конца не думаю, что у меня есть оправдания всем моим поступкам, но, Арс, всё же послушай. Арсений тихо пробормотал что-то в знак согласия; Антон, вздохнув и чуть взлохматив свои волосы, принялся за объяснения. — Роды моей мамы прошли очень тяжело. Когда меня вытащили, она едва ли понимала где находится - настолько я её истощил. Сначала врачи не могли понять, в чем дело, но неделю спустя я ударил одну медсестру током. Представляешь? Новорожденный младенец, а уже сгустил контролем энергию настолько, что получил ток. Сразу же поднялась паника, меня и маму отправили на исследования - та ещё нервотрепка. Моё сияние было таким сильным, что моё тело могло просто не выдержать. Но, как видишь, всё обошлось. Потом, когда я подрос, меня пора было отдавать в детский садик, и я даже походил в одну группу с месяц, как после меня со страхом выставили вон. Разозлившись, что один из пацанов не хотел делиться со мной классной игрушкой грузовика, я устроил настоящее электро-шоу, а под конец, словно вишенкой на торте, вызвал к себе Снежинку из мира духов. — Сколько тебе было лет?.. — пораженно спросил Арсений. Обычно фамильяров не призывали раньше пятнадцати. Антон горько ухмыльнулся. — Мне было четыре года. И, наверное, поэтому Снежинка и остается котенком: контакт-то мы установили, когда я ещё ложку правильно держать не умел. В общем, таким меня мама из садика и забрала: зареванным, с офигевшим духом в руках. Дальше стало только тяжелее. Находили специальных репетиторов, которые бы занимались со мной магией, шатались по врачам, которые искали способ хоть как-то притупить моё сияние, ведь из-за него я толком не мог общаться со сверстниками. Однажды меня это всё так достало, что я вспылил, и досталось рядом стоящей маме. Теперь она не может носить одежду с коротким рукавом - на её предплечьях шрамы... Сам представляешь, каким шоком и ударом для меня и моей семьи это стало. Я возненавидел своё сияние, его мощь. Но чем сильнее я пытался от него отказаться, тем легче терял контроль и разрушал всё вокруг себя. А потом слухи обо мне дошли в Академию, и я получил почетное приглашение во «врата мира магии». Меня отправили сюда, и это было впервые за полгода, когда я видел кого-то кроме семьи и моего тренера по контролю над сиянием. Мне было ужасно, ужасно страшно вспылить и покалечить кого-нибудь. И тут из-за угла явился ты, а я пропал. Ты хоть понимаешь, что быть настолько красивым - незаконно? Последнюю фразу Антон произнес ласково, с едва различимым смехом. Арсений зарделся, но взгляда не отвел, показывая, что готов слушать дальше. Антон, после небольшой передышки, продолжил вновь. — В общем, да. Арс, ты мне понравился с первого взгляда, настолько от тебя во все стороны веяло желанием помогать и принимать. Твой голос, твои улыбки, твой смех - всё это застряло где-то у меня под кожей и до сих пор там теплится. Ты проводил меня до приемной комиссии, но стоило тебе выйти, знаешь, что они сказали? Что им жаль таких, как ты - слабых сиянием, ведь их нередко могут разрушить те, у кого сияние сильнее. Я спросил, про что они вообще говорят, и мне тут же дали ответ. Есть теория, что сильным сиянием можно стереть в пыль сияние слабее, превратив мага в осколочного. Ты - один из тех, у кого сияние не шибко яркое, а меня впору назвать монстром, не контролирующим свою мощь. Я с самого рождения не мог с этим справиться, Арс. Мне стало попросту страшно, что я тебя уничтожу. — Антон, ты не— — А потом эта практика! Павел довел меня до потери концентрации, испугал меня, перекрыв мне кислород. Знаешь, что происходит, когда я впадаю в такую прострацию? Выбросы, неконтролируемые выбросы материальной энергии, Арс. Мне не хотелось, чтобы ты стал одним из тех, кому я могу навредить. Но я был так напуган, а ты ни в какую не понимал и не хотел уходить! Я злился, чертовски злился: на себя, на Павла, на тебя, пусть ты и не виноват ни в чем был. А потом ты ещё и Снежинку, зараженную моим сиянием, поднял на руки, и я вообще чуть на месте от страха концы не отдал! Арсений вспомнил горящие штормом глаза котенка, и почувствовал себя дураком. Разве страх Антона в тот миг не был очевиден? Надо было просто смотреть дальше своего носа, придурок ты, Арс! — Потом я в самом деле чувствовал себя так, будто самолично всадил тебе смертельный яд. Только вот объясняться не хотел. Почему? Да потому что все, кто прежде подходил ко мне близко, а потом узнавали правду, убегали, сверкая пятками. Кто захочет быть рядом с монстром, у которого любой всплеск эмоций может повлечь за собой твою кончину? — Антон... — И за тот раз, когда я обозвал тебя осколочным, мне искренне жаль. В ночь перед этим у меня были очередные приступы, даже Снежинка кричала от боли, а ты подошел со словами... — «Раз сияние сильное, думаешь, можно спокойно практики прогуливать?». Антон, Мерлина ради, это мне надо просить у тебя прощение! — Перестань, Арс. Арсений остановился и за плечи развернул к себе Антона. Тот выглядел так, словно готов был получить удар в лицо, или плевок, или всё сразу. Арсению захотелось обнять его как можно крепче, но он остановил себя. — Нет, это ты перестань и меня послушай. Не знаю, кто там был до меня, но одно могу сказать точно: все они - глупцы! Маги не ограничиваются своим сиянием, и мне очень жаль, что все предыдущие люди не смогли разглядеть за ослепляющей мощью доброго паренька, который сюсюкается со своим смертельным котенком-фамильяром, подначивает друзей и обожает пить зелёный чай по утрам, постоянно избегает мятных сигарет и вечно таскает на руках сотни браслетов и колец, и стоит лишь одному потеряться - паника обеспечена. Хотя знаешь? Нет, мне не жаль. Потому что если бы кто-то из этих глупцов что-то такое разглядел, ты бы не стоял сейчас рядом со мной. — Арс? — И последнее, — Арсений улыбнулся и взял лицо Антона в свои ладони: — никакой ты не монстр. У тебя великое будущее, и знаю, что у тебя получится его достичь. Ты обязательно подчинишь контролю своё сияние. Всё будет хорошо. На пару секунд между ними снова повисла тишина. Потом Антон тихо выдохнул и накрыл ладони Арсения своими, мягко и почти невесомо переплетая с ним пальцы. Арсений застыл, рассматривая то, как свет луны путается в бесконечных украшениях на запястьях Антона. Показалось, что оба сболтнули нечто очень важное, но их мысли настолько спутались, что никак не получается понять, что именно было сказано. — У тебя кожа холодная. Замёрз? — отчего-то шепотом спросил Антон, улыбаясь уголками губ. Арсений поспешно оттащил от его щек свои ладони и уставился в асфальт, чувствуя, как лицо заливает жар. — Немного. Пора, наверное, обратно в общагу, раз мы поговорили. Мы ведь поговорили? — Определенно поговорили, — радостно рассмеялся Антон, — пойдем, провожу тебя до твоего кампуса. Дорога обратно проходила в полном молчании, но теперь воздух был пропитан каким-то неясным светом, будто сердца и Антона, и Арсения засияли. На душе стало легче, и Арсений изо всех сил отмахивался от зудящего и противного «это всё зелье». Сейчас не хотелось об этом думать. Только не в такой волшебный момент. Внезапно Антон резко подался влево, буквально влетев в Арса, и пока тот не успел опомниться, сжал его ладонь своей. — Если возьмемся за руки, то будет теплее, — невинным голосом протянул он, смотря куда угодно, но не на Арсения. Тот, пользуясь случаем, улыбнулся, как дурак. Улыбнулся, и покрепче сжал руку Антона. — Так в самом деле теплее. Академия выросла перед ними, будто назло, очень быстро. Кампусы уже виднелись издалека; Арсений специально замедлял шаг, чтобы хоть немного продлить эту странную, но абсолютно точно удивительную и очаровывающую ночь. Антон шагал с ним в такт, и это было чем-то естественным. — Ну, моя остановочка, — не скрывая грусти в голосе, сказал Арсений, взбираясь на крыльцо. Антон прыгнул следом за ним, а потом вдруг оказался очень близко. Он, вновь ухватив Арсения за ладонь, плавно толкнул его к входной двери и чуть наклонился. Арсений тихо стукнулся о деревянную поверхность макушкой головы, не в силах хоть как-то отреагировать. Антон смотрел на него, без улыбки, но с невероятным спектром эмоций на дне глаз. Арсений чувствовал его дыхание совсем-совсем рядом и сходил с ума. — Можно мне?.. — робко спросил Антон, а потом подался ещё чуть вперед. Арсений рвано выдохнул, прикрыл веки, и когда губы Антона почти коснулись его собственных, всё тело будто ледяной водой окатили. Он увернулся, и поцелуй пришелся в висок. Антон тут же отстранился, испуганный. — Арс? — Прости, я... Я не убегаю, правда. Просто пока не готов. Понимаешь? Я правда ценю сегодняшнюю ночь, Антон. Мои слова были совершенно искренними, я всего лишь... Антон прижал палец к губам Арсения, прерывая его быструю речь. После этого он улыбнулся, пусть немного расстроенно, но было видно: он понял. — Тогда скажешь мне, когда будешь готов? — Да. Обещаю. — Хорошо. Тогда спокойной ночи, Арс. — Спокойной ночи. Антон спустился с крыльца и, напоследок обернувшись, послал Арсению воздушный поцелуй. Тот в ответ робко рассмеялся и показал, мол, ладошкой поймал поцелуй и оставил его на своей щеке. После этого Арсений развернулся и скрылся за дверью кампуса. Внутри он медленно сполз вниз, обхватив себя руками. Вспомнил. Поцелуй. Поцелуй - это способ снять эффект зелья.