Огрызок

Карасума предложил выход, и я тут же согласилась, не дав уже открывшему рот блондину вымолвить и слова. Осталось дело за малым — поставить в известность Такеучи Гента, который, что-то мне подсказывает, вряд ли будет в восторге. В таком взвинченном состоянии я уже собралась было идти в соседний зал, — и пошла бы! — если б Сейджуро не удержал на месте. Побрыкавшись для приличия, шумно выдохнула и успокоилась, уже более трезво подумав и согласившись, что вот так горы сворачивать не стоит. Вспомнился Касамацу Юкио, и тут же прозвучал вопрос: — Кем был Касамацу-сан в Кайджо? — Э, капитаном нашей сборной. — Звони ему. Вопрос: «Зачем?» — не успел прозвучать, затухнув под выразительным взглядом. Рёта молча достал телефон, покопался и нажал на вызов. Несколько секунд тишины, и с того провода звучит: — «Какого ёкая, Кисе?» Выуживаю из рук блондина телефон и отвечаю: — Добрый вечер, Касамацу-сан. Простите за беспокойство, это Широяша Юкико. — «Эм, добрый… Что-то случилось?» — Можно сказать и так. Скажите, Касамацу-сан, Вы знали о травме Кисе-куна? — «Ты про колено? Знал. Самолично с поля на себе вытаскивал. С ним что-то произошло?» — Вроде того, — кидаю задумчивый взгляд на напряжённого блондина, закусившего губу. Перевожу на серьёзного Сейджуро, мазнула краем глаза по индифферентной фигуре Карасума. И продолжаю: — Скажите, Касамацу-сан, на Вашей памяти он обращался к врачам? — «Да, после игры с академией Фукуда Сого. Я довел его до медиков, но не остался, чтобы выслушать и забрать обратно. Что происходит, Широяша-сан?» — Сегодня Кисе-кун показал мне наставление врачей. Ему нужна операция, и срочно. Игры, как и любая тяжёлая нагрузка на ноги, под запретом. Я хочу, чтобы Вы помогли мне. — «Сделаю всё, что в моих силах». — Тогда не могли бы Вы завтра посетить Кайджо для встречи с Вашим бывшим тренером? Я не уверена, что Кисе-кун будет отстаивать необходимость своего исключения из стартового состава. А меня Такеучи-сан может просто не послушать, и будет в своём праве. — «Без проблем. Буду к пяти. Дай мне, пожалуйста, Кисе». Кивая в пустоту, протягиваю трубку блондину. Тот удивляется, но аппарат принимает. Несколько минут тишины, и Рёта, сжав кулаки, отвечает: — Я понял Вас, семпай. Ещё раз простите за беспокойство. До свидания. — И что он сказал? — Подтвердил правильность твоих слов, Широ-чи. И назвал тупоголовым болваном. В своём репертуаре… — Значит, с этим порешили, — дружно невольно вздрагиваем от вопроса Карасума, скрещивая на нём взгляды. — Да. Спасибо. Пора возвращаться, мы и так уже слишком задержались. Как бы дети не натворили чего. — Ты думаешь, после разминки у них есть силы на отвлечённое? — Акаши-кун, вспомни, как оставил на пять минут своих оболтусов в средней школе. Они посадили Куроко-куна на кольцо и кидали тому мячи, чтобы он скидывал данк. — Хо, я помню! Мы же потом у вашей сборной как раз прятались. — Вот поэтому за детей я всё-таки… Ого. А в зале не было ничего, что могло бы предвещать беды. Ни апокалипсиса, ни разгрома. С мячами, правда, никто не занимался, видимо, ожидая наставлений. Вместо страдания фигнёй дети активно тянулись. И качались. Совместно. Разделившись на отдельные подгруппы по периметру зала. Одна часть делала упражнения на скорость, выполняя в парах ускорение с сопротивлением, другая тренировала координацию при помощи приседания с амортизатором над головой. Я осталась под впечатлением от красных с натуги лиц, залитых потом. Но внимание ожидаемо остановилось на группке отдыхающих, среди которых, отойдя в сторону, была Хината. Девочка вспоминала гимнастику и выполняла прыжки по прямой с элементами шпагата, сменяясь стойками на руках. Невольно засматриваюсь, отмечая технику и движения. Да уж, и правда, сколько лет прошло. Она здорово выросла с последней нашей встречи. И спорт явно пошёл ей на пользу, она нашла в нём себя и счастлива. Я рада за неё. — Широяша-сан! — Широяша-сан! Скажите, что нам делать! — Широ-сан! — Явно не балду пинать, — хмыкаю, в смятении оценив внимание всего класса. Дети продолжили давление в том же духе: — Мы тут, пока никого не было, решили дополнительно размяться. — Ага. Посчитали, что лишним не будет. — Вы ведь как раз нам говорили о мышцах и застойных явлениях в них. — Вот мы и подумали… Справившись со шквалом информации, поднимаю руку и с улыбкой перебиваю радостный гвалт, для себя обращая внимание на слабое, крайне слабое воодушевление мальчишек. — Я поняла вас. Но вы подумали о том, что на завтра ваши мышцы, вернувшись в исходное состояние, будут вам напоминанием об усложненной программе? Наблюдаю ступор. Беззлобно усмехаюсь и качаю головой. Какие ещё дети, а ведь выпускной класс. Вот так и получается, что хотели как лучше, а получилось как всегда. Начинаю пояснение: — Ваши тела я приучала к определенной доле нагрузок. Они должны были равномерно распределяться по всем группам мышц, чтобы во время игры вы испытывали как можно меньший дискомфорт. Как вы могли уже заметить, бегать полчаса для вас становится привычно, как и после разминки ощущение усталости перестаёт давить. По утрам и вечером вы выполняете мои рекомендации и начинаете считать их всё менее обременительными. Сейчас же вы нарушили то, что телом стало восприниматься нормой. В таком случае, чтобы не сломать умную систему вашего организма, дальнейшие нагрузки придётся увеличить. Наблюдаю растерянность с оттенком испуга на лицах учеников. Усмехаюсь и кратко отсмеиваюсь. Ками, какие наивные. — Успокойтесь, я не буду увеличивать ваши нагрузки. Но Вы должны понять, что Ваш организм — это не просто отлаженная система. А очень умный механизм, рассчитанный на то, чтобы дать Вам выжить в любой ситуации. Он адаптируется и через боль, естественный спутник нагрузок, приучает Вас к определенному ритму, пока тот не станет привычкой. Это и есть обратная сторона застоя в мышцах, о котором мы на днях говорили. Осматриваю внимательно прислушивающихся учеников. Даже мальчишки всё своё внимание обратили на меня. Аж приятно стало. — И чтобы этого избежать, необходима ежедневная нагрузка в определённо заданном темпе. Недовольно оглядываюсь на шагающего к нам блондина, решившего с какого-то ляду взять слово. Решаю не перебивать, вглядываясь в уверенный прищур глаз. Предчувствие вопит, в районе копчика резко заныло, засвербело в затылке. Подбираюсь, настраиваясь на худшее. Сужаю глаза и напрягаюсь. — Поэтому спортсмены не позволяют себе отдыхать. Рёта оглядывает класс и останавливает взгляд на мне. Глаза в глаза. Хмурюсь ещё сильнее. Посыл-то я уловила, но даже через детей надавить на меня у него не получится. Он должен это понимать. Обязан понимать. Хотя, если это уже не стадия отрицания, то мне стоит быть готовой к гневу. И морально, и физически. — Укроти своё эго, Кисе-кун. У тебя и так достаточно поклонников. — Я всего лишь поднимаю их боевой дух, Широ-чи. В улыбку не верю. Глаза-то всё ещё злые. По напряжённой фигуре вижу, что блондин также готовит себя ко всему. Подавляю желание высказаться в отношении его топорной логики и скудных мозгов. Он ещё не переварил мысль, что в больницу таки ляжет. Не смирился и не принял. Ему нужно время, и я это понимаю. Но от опрометчивых поступков в процессе осознания удержать уже не в силах. — А знаешь, что, Широ-чи? Догадываюсь, но знать совершенно не хочу. По промелькнувшему озарению на его лице вижу, что мне оно совершенно не понравится. Слишком быстрым оказался переход от гнева к торгу. — А давай покажем твоим ученикам, что значит настоящий баскетбол? Контекст так и кричит, что победивший сам выбирает судьбу. Только открываю рот для резкого высказывания на фоне воодушевлённо поднявшегося шума, как блондин резко перебивает: — В первую встречу игра с Хаджиме-сан была лишь разминкой. Они должны знать, как работать с мячом. И мы им покажем высший пилотаж. — Отказываюсь. В поднявшемся шуме мой ответ прозвучал как приговор. Голоса в смятении смолкли, дети с непониманием устремили на меня взгляды. — Широ-чи? — Я сказала, что отказываюсь, Кисе-кун. — Но ведь это такой шанс показать им, к чему стоит стремиться! — Не им. Тема закрыта, Кисе-кун. Разреши нам продолжить тренировку. Парень сжимает кулаки и сцепляет челюсть так, что желваки заходили на скулах. Дети в недоумении смотрят на нас, не понимая, что происходит. Пояснять не собираюсь. Блондин делает шаг в мою сторону с нечитаемой смесью намерений, но голос Сейджуро останавливает все передвижения в зале: — Рёта, спокойно. Юкико просто не хочет тратить время учеников на показательное выступление. Его и так не слишком много. Предлагаю перенести встречу на завтра. — Хорошо, Акаши-чи. Я согласен. Что думаешь, Широ-чи? Что я думаю? Кому-то это действительно интересно? Тогда позвольте начать с ненормативной лексики. Вопреки мыслям поджимаю губы и через секунду отрывисто киваю. Рёта безжизненно улыбается и уходит обратно тянуться. Провожаю тяжёлым взглядом, но эффекта ожидаемо не имею. В гнетущей тишине перевожу взгляд на детей. Ёжатся и тушуются, отводят глаза. Прикрываю веки и тихо выдыхаю. Они не при чём, Юкико, они не виноваты. Будь спокойна, у тебя ещё есть дела, которые стоит закончить. Сказать, что дальше тренировка шла спокойно, нельзя даже с натяжкой. Я гоняла всех, и мальчишек, и девочек, дав задание — ведение с изменением высоты отскока мяча, направления и скорости. Основная цель, которую я преследовала, — это выполнять ведение на максимальной скорости. И тут уже изгалялась по полной. Так, будто тренирую профессиональных одногодок. И ведение мяча во­круг разметочных кругов на площадке, партнёров и прочих препятствий было меньшим из всего, что им пришлось пережить. Выполняя прыжки на одной ноге со сменой толчковой через каждые три прыжка, я вынуждала их вести мяч на месте. А по сигналу — скоростное ведение до средней линии, поднять свободной рукой набивной мяч, не прекращая ведения, и обратно приставными шагами, всё также не прекращая ведение. Челночное ведение на пять-десять метров, с изменением при обводке препятствий. Ведение с прыжками толчком с обеих ног через гимнастическую скамейку, с захлестом голени, по сигналу — скоростное ведение по восьмерке, используя круги разметки баскетбольной площадки. Благодаря Сейджуро, который меня тормозил, у ребят появлялся перерыв в десять минут. И то, как даже девочки вопреки вбитой привычке попадали на паркет, сказало мне больше всяких слов. Перестаралась. Позволила злости на блондина обойти самоконтроль и вылиться на детей. Какой непрофессионализм… Смотрю на часы, закусываю губу. Осталось немногим больше часа до конца тренировки. Перевожу взгляд на детей. Даю ещё десять минут отдыха, но не слышу от них никакого отзвука. Не наблюдая реакции, начинаю волноваться ещё сильнее и подхожу проверить состояние. Живы, но выжаты. Кошмар. И это сделала с ними я. Какой позор… Стараясь взять себя в руки, поднимаю чей-то мяч, валяющийся под ногами, привычно бегу к кольцу, обхожу невидимых противников. В памяти воскресает последняя встреча с Хаджиме. Последние минуты были самыми насыщенными. Повторяю их движение в движение. Тело помнит каждый финт и сбивается, когда вместо девушки из воспоминания появляется Рёта, который с лёгкостью уводит прямо из рук мяч и бьёт красивую тройку. Замираю на месте, провожая взглядом идеальную траекторию. Встаёт на линии и блондин, глядя на меня прямо, без претензии. Но в ожидании. Прикрываю глаза — я не отвечу на вызов. Отворачиваю голову, ловлю заинтересованные взгляды очухавшихся детей. В последний раз скашиваю взгляд на отвернувшегося блондина и подхожу к подопечным, интересуясь их состоянием. Попытки детей поднять мне настроение оцениваю, с улыбкой кивая в ответ на каждую реплику. Поднимаю, заставляю пройти малый разминочный комплекс и снова запускаю свою шарманку. — Следующий этап, который вам нужно освоить — ведение мяча при сближении с соперником. Всё продолжая разрабатывать кисти и голеностоп вместе со всеми, подавая пример, пускаюсь в пояснения: — Игроку с мячом, обводящему защитника при ведении правой рукой, если защитник находится справа, нужно сделать шаг левой ногой, толкнуть мяч правой рукой вперёд — вниз по направлению к левой руке, стараясь не зацепить его левой ногой, и дальше вести мяч левой рукой. При встрече с защитником слева — то же проделать в правую сторону. Я поставлю вас в двойки мальчик-девочка, будете чередоваться по мере прохождения дистанции. Распределяю детей на своё усмотрение. Мальчишки априори сильнее девочек, но последние могут взять опытом, который уже имеют, и ловкостью, которую наработали. Мои тренировки не должны были пройти для них даром. Для них это упражнение — проверка на пригодность. И девочки не подвели. Даже самые слабые из них смогли обойти мальчишек, которые всеми силами старались закрыть им проход. А особо находчивые на практике пробовали подсмотренные финты и увороты. В большинстве — удачно. Это не совсем то, что требовалось от них в озвученном задании, они перевыполнили план, но я осталась чертовски довольна увиденным результатом. Провожать воодушевлённых детей мы пошли всё тем же привычным составом вместе с блондином. Рёта даже смог выдать вполне похожую на настоящую улыбку, помахав тем рукой. Но стоило поезду скрыться, он тут же изменился в лице. Пропала наигранность действий и несерьёзность, он стал другим. Собранным и готовым к решениям, как на поле перед сбрасыванием. Авторитет Сейджуро помог установить правила и ограничения на игру, которая должна пройти завтра. Официально — встреча двух школ. Как бы смешно это не выглядело. Неофициально — битва за спорт. Рёта хочет жить, а жизнь для него — это баскетбол. Я хочу донести до него, что без колена он потеряет свой свет, как Хайзаки Шого может сбиться с пути. И он готов меня выслушать. В бою один на один.