Возвращение из прошлого

      Никто не паниковал, а четко выполнял указания маршала. Россия оповещал свою армию и распоряжался ей, пока войска Союза сдерживали натиск нацистов. Пока они бились на равных, но старший русский чувствовал, что немец что-то задумал. Нельзя его подпускать. Нельзя. И сына его держать подальше от планов. Мало ли.       Российская армия должна прибыть через двадцать минут, но это лишь четверть. Остальная половина от половины задержится на полчаса из-за природных условий. Пока советские войска сдерживают натиск, Союз наблюдает за сражением и быстро принимает решение.       Вообще сама битва выглядит как в игре, вот что значит «тайная» война. СССР пытается найти глазами Рейха, но его всё нет и нет. Советский Союз начал уже волноваться, неужели он тут. В лагере Совета. Как всё сложно.

***

      Германия сидит, сложа руки уже, наверное, час, ну ему так кажется. Ему делать нечего. В войне он не участвовал никогда, а мешаться СССР и России нет необходимости. Так что он сидел и думал, думал, думал…       «Хм… А Россу очень идёт военная форма, хотя и его обычная одежда ему тоже идёт. Нет. Военная форма как-то выглядит посерьезней и посолидней. Стоп. О чем я думаю?! Тут идёт война, а ты Германия, рассуждаешь, как Россия выглядит лучше. Как же я зол на себя! Не могу держать мысли под контролем. Ладно. Чем же заняться? Наверное, стоит пройтись, а то ноги так затекут от сидения», — думал Гера и решил прогуляться. На улицу выходить опасно, так что придётся довольствоваться тем, что есть.       Германия бродил по длинным коридорам, пытаясь запомнить путь обратно в комнату, а то тут целый лабиринт. Получалось вроде неплохо. Он зашёл за какой-то поворот и пока шёл по выбранному пути не заметил ни одного сторожа. «Наверное, все на поле боя», — подумал Герман. Он направился дальше и неожиданно услышал голоса. Немец обрадовался этой новости, но подходя ближе его улыбка спадала. Ведь это были немецкие разговоры. Германия старался ступать как можно тише. Аккуратно выглянув из-за угла, он увидел его… Того, кого не хотел видеть больше никогда в жизни. Гера решил послушать, о чем говорит его отец и ещё арийцы. — Wie wütend sind diese russischen Labyrinthe! Sie werden nichts finden! Wer hat diese Karte gemacht?! (Как же бесят эти лабиринты русских! Ничего не найдёшь! Кто составлял эту карту?!) — грозно, но тихо говорил Рейх. Что-то Германии подсказывало, что пора убегать, но ноги не слушались. Герман обернулся, но, к сожалению, ударился рукой об стену и это услышали нацисты. Третий Рейх приказал посмотреть, кто там их потревожил и приятно удивился, когда привели его сына. — Sohn, habe nicht erwartet, dich hier zu sehen. (Сынок, не ожидал тебя здесь увидеть), — ласково сказал фашист. — Also hast du dich in die Russen geschlichen? Gut gemacht! (Значит, ты пробрался к русским? Молодец!) — Nein! Vater, ich bin nicht auf deiner Seite! Geh raus! (Нет! Отец, я не на твоей стороне! Уходи!), — прокричал сын фашиста. — Sie sollten überhaupt nicht hier sein! (Тебя вообще не должно быть здесь!)       Рейху не понравилось, что его сын не за отца. Третий очень раздражён, ведь не любит когда не выполняют его указы, сразу направляет пистолет, либо любое другое оружие, прямо в голову. Кто хочет жить, то сразу выполнит приказ, а кто нет, то и человека этого больше нет. Только если не случится чудо и нацист передумает. Так происходит сейчас с Германией, дуло оружия было направлено ему прямо в лоб. Но фашист ещё думал, ведь как-никак Гера — его кровь. Кровь, которая была неправильно воспитана и должна быть уничтожена. — Hast du deine verraten? (Ты предал своих?), — придумав великолепный план, отец начал давить на психику сыну. — Wissen Sie, dass dies erschossen werden sollte? (Ты же знаешь, что за этим следует расстрел?)       Рейх знал, что если сильно надавить на Германию, то он сломается, как соломинка. Фриц этим часто пользовался при воспитании Германа, чтобы тот слушался. — З-знаю… — заикаясь, проговорил Гера. На русском он заговорил от волнения, из-за чего получил презрительный взгляд от отца. — Ich weiß… — повторил, уже на родном языке. — Sie werden uns in die UdSSR führen, und wir werden es zerstören. (Ты проведёшь нас к СССР, а мы его уничтожим) — ласково говорил фашист, понимая, что «уговорил» Германию. Он убрал пистолет в кобуру и добавил, — Verstehst du, mein Sohn? (Понял, сын?). — Ja… — согласился немец младший.