Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

— Ой… — прошептал я. — Мне кажется, что предыдущая подходила мне лучше, но я и эту палочку куплю, мистер Олливандер, только не ругайтесь… Похоже, меня не ругать собираются, а убивать на месте… Не, ну это, конечно, вряд ли, но и по головке не погладят. А канонная-то палочка мне не просто не подходит… Она, похоже, из меня силу тянет. Да что такое-то, а? Очередная ловушка Светлейшего или само собой так получилось? То есть Гарька канонный на себе помимо ограничителей ещё и артефакт таскал, который явно ему вредил? Ничего не понимаю… А может склонность к некромантии у него слабее выражена была? Ладно, хорошо, если это просто из-за моих личных особенностей, а если это палочка-ловушка? И такие Олливандер продавал не только маггловоспитанному Гарри, но и некоторым другим магглорожденным волшебникам? Помнится мне, канонный Финниган умудрялся взрывать даже то, что в принципе не взрывается, а если в этом был виноват не он, а вредоносная палочка? Между тем я вдруг почувствовал, как от пальцев к ладони руки, в которой я держал палочку, пополз неприятный холод… ничего критичного, но неприятно. Словно передвигался-перекатывался гигантский замороженный слизень. Фу, гадость… В этот самый момент палочка из остролиста в моей руке покрылась инеем и жалобно дзенькнула, разлетаясь на осколки. И, что характерно, внутри неё не было пера феникса. Среди обломков я разглядел какие-то кручёные короткие верёвочки, которые вроде бы даже шевелились. Впечатление было… омерзительное. И ЭТО хотели подсунуть мне? Надо отдать должное Олливандеру — он не дал мне долго приглядываться и очистил пол коротким Эванеско. За это время Добрый Дедушка сумел наколдовать себе иллюзию прежней внешности и подправил её Олливандеру. Тот вновь стал седым и лохматым, но растерял изрядную долю жизнерадостности. А вот выражение лица Дамблдора мне не понравилось — он обменялся коротким взглядом с Олливандером и, подняв палочку, произнёс: —  Ступефай! Обливиэйт! Угу. Три раза. Естественно, Обливиэйт и Ступефай на меня не подействовали, но я послушно изобразил попавшего под заклятие — замер с пустым расфокусированным взглядом, при этом не забыв произнёсти мысленно: «Иллюзоре максима!» Дело в том, что Сири каким-то образом умудрился связать все защитные артефакты, да так, что на меня не действовало ни одно из стандартных заклинаний. Но его пакостный гений на этом не остановился. Произнесённое мысленно «Иллюзоре» давало полную иллюзию сработавшего заклятья, одновременно «включая» отсроченный откат. В случае нападения это давало нехилое такое преимущество, а просечь было невозможно. Так что Доброго Дедушку вскорости ждал очередной фирменный сюрприз от Сири. Дамблдор ещё пару раз махнул палочкой и пробурчал: — Сильнейшая врождённая ментальная защита. Ничего толком понять невозможно. Только последние события удалось проглядеть… Гаррик, ты болван… Так подставиться… — Альбус, но ты сам велел дать ему одну из моих особых палочек и скормить байку про родство этой палочки и палочки Волдеморта… Кто же знал, что она мальчишке не подойдёт. Ты же сам твердил — Светлый… А какой он Светлый? Альбус, ты на старости лет окрас магов различать разучился? Тут светлостью и не пахнет, даже не старайся. Парнишка — сильнейший Тёмный, на уровне Певереллов… — Да не может быть! — поразился Альбус и глаза его как-то странно забегали. Вспомнил, видимо, про ограничители и про нашу беседу под чаёк… Чует кошка, чьё мясо съела… Ну-ну, какой интересный диалог… Век бы слушал. Только стоять неподвижно и пускать слюни изо рта ужасно неудобно… А поменять позу я всё-таки боялся — очень не хотел, чтобы меня просекли эти два старых прохиндея. Вдруг ещё что интересное скажут. — Отвечаю, — фыркнул Олливандер. — А сам-то что? — Понимаешь, Гаррик, — неохотно проворчал в ответ Светлейший, — вот конкретно у этого мальчика я не вижу, Тёмный он или Светлый. Никак понять не могу… — А, — махнул рукой Гаррик, — бывает, бывает… Он ведь до того, как его испанский Блэк себе отвоевал, у магглов жил? Подмастерье мой, Тимоти, слышал, как ты на общественной аппарационной площадке перед кумушками из Лютного языком чесал… — Ну… да, — неохотно признался Дамблдор. — Жил. Да. — Ну и чего ты этим добился? Кокнули пацана твои магглы. За Грань спровадили. Поверь, такие нюансы только некромант видеть может, а я, как ни крути, Мастер-Артефактор, следовательно имею звание Подмастерья некромантии. — Что? — вырвалось у Дамблдора. — Как? Он же живой… — Конечно, живой. Он же Певереллам потомок. Вот и вернули его. — Кто? — глупо спросил Дамблдор. Очень натурально. Если бы сам лично не скармливал ему байку про Грань — точно поверил бы. Не хочет, похоже, посвящать сообщника во все свои делишки. — Смерть. Магия. Древние Сущности. Откуда я знаю? Одно только скажу тебе, Альбус, зря ты с мальчишкой связался. — Тебя не спросил… — мрачно отозвался Дамблдор. — Мне от тебя не дурацкие советы нужны, Гаррик. Я тебя просил продать мальчишке одну конкретную палочку. А ты и эту ерунду провалил. — Вот уж нет, — фыркнул Олливандер. — Я сделал, как было сказано — остролист и перо феникса. — И твои фирменные чары, Гаррик… — насмешливо сказал Дамблдор. — Скольким магглорожденным ты такие болванки продал? — Да что там тех болванок… — проворчал Олливандер. — Должен ведь бедный старый Олливандер иметь свой маленький гешефт? Мы у Фламелей не обучались, у нас Философского камня нету… А возраст немолодой, вот и крутимся, как можем. — Что-то ты не в меру болтлив, Гаррик, — строго сказал Дамблдор. — Или забыл? — О том, как вы крепко держите меня за вымя, директор Дамблдор? Нет, не забыл. По правде сказать, мой гешефт перестаёт быть выгодным из-за сотрудничества с вами… Половина — это слишком много! О чём это они? Не понимаю… Но вели себя Дамблдор и Олливандер как два прожжённых жулика. Показательно, однако, но как-то мелко. С другой стороны то, что Дамблдор неким шантажом привязал к себе Олливандера, который и сам по себе не без греха, вполне объяснимо. Олливандер — монополист по производству волшебных палочек, абсолютное большинство магов Британии покупает палочки у него, и не задумывается особо, а что, собственно, может получить в довесок. А если учесть, что беспалочковая магия на островах в забросе и считается уделом сильнейших, то скольких можно контролировать через собственную палочку? И никакого Тёмного Лорда не надо… То, что Мастер-Артефактор может установить двустороннюю связь со своим творением, я уже знал. Именно поэтому, сдавая, так сказать, готовое изделие, Мастер-Артефактор непременно даёт замысловатую клятву, в том числе и о том, что не будет более устанавливать связь с собственным творением. Но вот с палочками… С палочками ситуация другая. Их просто покупают и абсолютно не заморачиваются какими-то клятвами от производителя. А ведь палочка — это мощный артефакт, способный здорово навредить. Ой, как всё нехорошо… Нет, Олливандер не дурак, вряд ли он свои чары вешает на палочки чистокровных — защита мэноров это чётко покажет, и ничего хорошего в этом случае его не ждёт. А вот наивным магглорожденным, из тех, кто считает, что попал в сказку — так почему бы и нет. Эх, маги, маги… — Мальчик точно ничего не вспомнит? — быстро спросил Олливандер. — Нет, я постарался, — отозвался Дамблдор, — и он не запомнит, и опекун его чересчур шустрый не заметит… Эннервейт! Я ошалело затряс головой: — Что случилось, директор Дамблдор? — удивлённо спросил я.  — Ничего страшного, мой мальчик, — Дамблдор умильно заулыбался. — Ты немного поспорил с мистером Олливандером по поводу своей палочки, и у тебя случился магический выброс… Ничего страшного, бывает. — А я успел выбрать палочку? — растерянно спросил я. — Конечно, — быстро ответил Дамблдор. — Вот, Гарри, возьми. И протянул мне ту самую первую палочку из бузины с волосом фестрала. — Немного странный выбор для такого мальчика, как ты, Гарри. Но эти палочки… Они такие непредсказуемые. Я заторможенно кивнул, думая только о том, как бы не выдать себя. А ведь мне ещё учебники покупать с этим старым пи… прохиндеем. — Извините, мистер Олливандер, — тихо сказал я. — Я беру эту палочку. Сколько с меня? — Четырнадцать галеонов, мистер Поттер, — отозвался Гаррик. — И если что-то вдруг случится с вашей палочкой, знайте — я всегда к вашим услугам. После этого Олливандер с видимым удовольствием распрощался с нами, и мы покинули злосчастную лавку, которой явно ещё придётся пережить многое. Я уже нацелился на «Флориш и Блоттс», но тут Добрый Дедушка решил, что на сегодня с него хватит общения с Избранным и ласково сказал: — Гарри, мальчик мой, скажи, а как ты планируешь добираться домой? Мне аппарировать тебя? — Думаю, не стоит, директор Дамблдор. Крёстный Сириус Альфард дал мне портключ. Но… вы спешите? Понимаете, я хотел бы, чтобы Вы мне рассказали о моих родителях… У меня же даже их фотографий не было… А Вы ведь их хорошо знали, правда? Расскажите, пожалуйста, прошу Вас… И я умоляюще посмотрел на Дамблдора, явно показывая, что если рассказ будет начат, то он не уйдёт, не рассказав мне всё. Добрый Дедушка, похоже, содрогнулся от подобных перспектив и подозрительно быстро ответил: — Я побеседую с тобой в Хогвартсе, мальчик мой… Прости, но я вспомнил о срочных делах в «Гринготтсе»… Ты ведь сможешь сам купить себе книги, вижу, что ты достаточно взрослый и ответственный мальчик. А когда всё купишь — зайди в кафе Фортескью и закажи тамошнее мороженое, оно восхитительно… А я за тобой зайду. Портключ портключом, но я обещал твоему крёстному вернуть тебя в целости и сохранности. И, прежде чем я успел что-то сказать, Дамблдор слегка подтолкнул меня ко входу во «Флориш и Блоттс», а сам моментально растворился в толпе. Интересно, а с каких таких пряников его в «Гринготтс» понесло? Неужто за Философским Камнем? Ой, канон-канон… Не канонь меня… Нет, ну до чего всё-таки упёртый дедушка. Может и в «Гринготтс» он меня хотел затянуть не из-за содержимого сейфа, а из-за того, чтобы мне Философский Камень продемонстрировать? Сделать, так сказать, наживку на весь учебный год. Вполне возможно. А возможно у него было сразу две цели. Первая провалилась, теперь он решил зацепить меня второй. Недаром передумал разрешить мне аппарировать самостоятельно и сказал, что проводит меня сам. Наверняка в кафе Фортескью зайдёт с этим самым Камнем и сделает парочку ненавязчивых таких намёков. Ладно, поживём — увидим… И я, закинув рюкзачок с чарами расширения пространства за спину, бодро порысил во «Флориш и Блоттс», надеясь справиться побыстрее. Мне нужен был только стандартный комплект учебников, а на книги для дополнительного чтения я тратиться не собирался. Что во «Флориш и Блоттс» есть такого, чего нет в библиотеках Блэков, Малфоев и моей собственной? Не книжки же Гилдероя Локхарта? Итак, я влетел во «Флориш и Блоттс» и обратился к первому свободному продавцу: — Комплект учебников для первого курса Хогвартса, пожалуйста. — Конечно, молодой человек, — заулыбался продавец. — Кстати, сегодня Вам полагается купон на скидку полного собрания сочинений Гилдероя Локхарта. Передайте его вашей матушке, думаю, она будет довольна. Я так полагаю, она покупает Вам мантии? Я пробурчал что-то утвердительное, и продавец быстро перевязал комплект учебников голубой ленточкой, подсунул под неё переливающийся разноцветными буквами купон с посылающим воздушные поцелуи Локхартом и спросил: — Будем уменьшать покупки, молодой человек? — Не стоит, — ответил я, — у меня рюкзак с чарами расширения пространства и облегчения веса. — О, — восхитился продавец, — какой интересный дизайн. — Вы ведь рюкзак не в «Сумках. Торбах. Сундуках» покупали? — Нет, — мило улыбнулся я. — Это подарок крёстного на поступление в Хогвартс. — Штучная работа! — заценил продавец. А я поднёс объёмистый свёрток к горловине рюкзака, и он легко проскользнул внутрь. Всё, дела сделал, можно и мороженого поесть… Но тут из-за стеллажей раздался ужас какой серьёзный детский голосок: — Мама, папа, как вы не понимаете? Мне важно знать магическое законодательство, это же совершенно незнакомый для меня мир. И этикет тоже важен — а вдруг я что-нибудь сделаю не так и попаду в неприятности? Ой-ой… Да пусть меня постирают в машинке «Бирюса» с отбеливателем и отожмут вручную, если это не Гермиона Грейнджер. И, в общем, её подход мне пока нравится. Почему-то и Роулинг, и многочисленные авторы фанфиков любят выставлять эту девочку заносчивой заучкой, магглой с палочкой, ни черта не желающей знать о законах и традициях магического мира. Да уж, над придуманной ею Г.А.В.Н.Э. не ржал только тупой и ленивый. А её стремление поучать и выскакивать вперёд, показывая свои знания, часто обыгрывается… в недоброжелательном ключе. Наиболее ретивые авторы частенько зачисляют Гермиону в когорту Уизлищ поганых, которые дружат с героем за деньги и никак иначе. Не знаю, а вот я ещё при чтении канона испытывал к Гермионе симпатию, которая с каждой книгой только крепла. И вот сейчас — на удивление здравые для одиннадцатилетки рассуждения — про законы, про этикет… Надо бы посмотреть, что за девочка. — Магглорожденная, — мягко улыбнулся продавец, — да въедливая какая… Полмагазина перевернула. Умная девочка. Думаю, в Рейвенкло попадет. А Вы куда собираетесь, молодой человек? — А я собираюсь довериться Шляпе, — ответил я. — Не зря же такой способ Основатели придумали. — Мудро, — улыбнулся продавец. — Думаю, Вам тоже прямая дорога в Рейвенкло. Я вернул ему улыбку и начал отсчитывать нужное количество сиклей и кнатов из кошелька, делая это достаточно медленно для того, чтобы чета Грейнджер вместе с дочерью успела дойти до кассы. — Гермиона, детка, ты не находишь, что тридцать шесть книг для дополнительного чтения — это немного перебор? Тебя же опять будет на улицу не выманить! — пророкотал чуть ли не над моим ухом мощный бас. Я дёрнулся от неожиданности, несколько кнатов выскользнули из руки и покатились по полу, но были ловко пойманы высокой кудрявой девочкой. — Вот, возьми! — протянула она мне монетки. — Папа иногда такой громкий. Он в молодости служил во флоте, а разговаривает громко до сих пор. — Спасибо, ничего страшного, — ответил я и протянул монеты продавцу. Тот профессионально улыбнулся, поблагодарил за покупку и начал считать книги, отобранные Гермионой. — Как же мы всё это донесём? — поразилась приятная женщина в бежевом костюме и песочного цвета летнем пальто, скорее всего, это и была мама Гермионы. — Не беспокойтесь, госпожа, я уменьшу все покупки, а когда вы окажетесь дома, пусть ваша дочка дотронется до них своей волшебной палочкой — это отменит чары, — ответил продавец. — Как любезно с вашей стороны, — восхитилась женщина. — Ну что вы, это моя работа, — отозвался продавец. Я же, делая вид, что подтягиваю лямки рюкзачка, искоса разглядывал Грейнджеров. Что сказать — симпатичные люди. Невысокая худенькая мама и мощный здоровяк папа. Одеты хорошо, так, как и принято одеваться верхушке среднего класса. Ну да, у них, вроде бы, собственная стоматологическая клиника, не богачи, но действительно весьма состоятельные люди. Могут себе позволить прикупить тридцать шесть недешёвых книг для любимой дочурки. Что же касается самой Гермионы, то она была похожа скорее на милашку Эмму Уотсон, чем на описываемый многими авторами лохматый боброподобный ужас. Обычная девочка, ни разу не чернокожая, шатенка с карими глазами, в глубине которых мерцали золотистые искорки. Никакой лохматой копны — две аккуратные «французские» косички, прихваченные на концах резинками с бабочками. Ну да, чтобы интеллигентные, чистоплотные родители не научили за одиннадцать годков дочку ухаживать за собой? И — крупные выступающие передние зубы у дочери стоматологов? Это ж прямая антиреклама родительскому бизнесу. Не может такого быть. И тут Гермиона неожиданно улыбнулась мне, и я разглядел у неё во рту брекеты. Ага, вот теперь всё понятно… Тоже удовольствие из недешёвых, но это если пользоваться чужими услугами. А папа с мамой для родной дочери всё сделают наилучшим образом, так что не будет никаких бобриных зубов. Итак, родители общались с продавцом, а девочка решила ковать железо пока горячо, и, пока родители разбирались с покупками, попыталась познакомиться со мной. — Здравствуй! — сказала она. — Меня зовут Гермиона Грейнджер и мои родители — обычные люди. А ты — маг? — Здравствуй, Гермиона, — ответил я. — Да, я маг и меня зовут Гарри. И да, я тоже собираюсь в Хогвартс. — Гарри… — Гермиона прижала руку к губам. — Ты случайно не… Я покачал головой, прикидывая, что поговорить сейчас мне не удастся. Тащить же Гермиону с родителями к Фортескью, куда за мной зайдёт Дамблдор — тоже не вариант. — У вас есть телефон? — шёпотом спросил я. — Есть, а зачем тебе? — удивилась девочка. — Чтобы я смог тебе позвонить и договориться о встрече. Сам я свой телефон дать не могу — надеюсь, ты понимаешь, почему? Гермиона понятливо закивала. Глаза её заблестели. Она быстренько достала из кармана блокнот с коротеньким карандашом, вырвала из него один листочек и написала телефонный номер. — Вот, возьми. Буду с нетерпением ждать звонка, Гарри. Я взял протянутый листочек и ответил: — Извини, у меня ещё дела. Но завтра я тебе обязательно позвоню. — И ты расскажешь мне о магическом мире? — Конечно, расскажу, — заверил я. — Кстати, а ты палочку купила уже? — Пока нет, — ответила девочка. — Сейчас вот и пойдём. — Выбирай её как можно тщательнее. Если почувствуешь какой-нибудь негатив — не соглашайся брать. Поняла? — Поняла, — растерялась от моего напора девочка. — А в чём дело? — Потом, — ответил я. — При встрече. Я тебе позвоню. Ага, а глаза-то как сразу заблестели. Эта девочка любит тайны, попалась ко мне на крючок, теперь не сорвётся. Нет, Гермиона, не позволю я тебе стать посмешищем для чистокровных. Я ощутил твою силу, она сродни моей. Глупо терять такую сторонницу. И я кивнул родителям Гермионы, открыл тяжёлую дверь и помчался через улицу наискосок в кафе Фортескью. Очень уж хотелось поесть мороженого до прихода Дамблдора.