Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

А первого сентября, ровно в десять часов мы с Сириусом стояли на платформе девять и три четверти, любуясь на исходящий парами Хогвартс-экспресс. Алый поезд, который должен был отвезти меня навстречу полной неизвестности… И началу конца игры. Ой, что-то меня на пафос потянуло… Снижаем торжественность. Тем более что особо торжественных проводов никто будущим первокурсникам не устраивал. Правда, маги с детишками разных возрастов всё прибывали — что да, то да. И, в отличие от оригинального героя, я видел на платформе знакомые лица. Во-первых, мы с Сириусом Альфардом (безукоризненно одетой хладнокровной лощёной сволочью) прибыли на Кингс-Кросс не одни. Вместе с нами камином из особняка на Гриммо отправились Грейнджеры вместе с Гермионой и Вальпурга, невозмутимо восседавшая в артефактном кресле, которым она ловко управляла с помощью своей палочки. Облачённая в элегантное чёрное платье, в небрежно накинутой на плечи чёрной же вышитой мантии, в шляпе под густой вуалью, Вальпурга казалась воплощением элегантной скорби и аристократической несгибаемости. Она приветствовала многочисленных знакомых лёгким кивком головы и целеустремлённо рассекала своим креслом начинавшую собираться толпу с той же лёгкостью, с которой ледокол «Ленин» рассекал полярные льды. Следом шла Гермиона, в сером пиджачке, белой блузке и юбке в серо-белую клетку. Сверху, как и на Вальпурге, была накинута элегантная мантия, только тёмно-серая, а не чёрная, с серебристой рунической вышивкой. Артефактные серёжки в ушах, заколки в причёске, браслеты на руках, колечко на пальце, да, и на шее под одеждой ещё что-то. Скромненько и со вкусом. Теперь девочку не могут ни проклясть, ни сглазить, ни опоить, ни в мозгах покопаться. И да, от правой заколки камикадзе, решивший развлечься за счёт беззащитной девочки, мог получить мощнейший «Конфундус», а от левой — «Ступефай» в связке с «Инкарцеро». Безделушки Гермионы только с виду выглядели скромно… Так и слышу голос Вальпурги: «Истинная Леди не выпячивает своё богатство, но привлекает взоры сдержанной элегантностью…» Ну да, именно сдержанная элегантность в наряде девочки присутствовала в полной мере и говорила всем, кто был в теме, что перед ними не простая магглорожденная… Мистер и миссис Грейнджер, как я уже отметил, тоже провожали дочь, хотя в их взглядах и чувствовалась некоторая настороженность. Да-да, Регулус и Старый Сигнус, явившиеся на встречу в назначенное время, действительно обнаружили, что в отношении Грейнджеров имело место ментальное воздействие. Не слишком сильное, но сквибам хватило. Естественно, от этого воздействия мистер и миссис Грейнджер были тут же избавлены с помощью вызванного интересно выражающегося Северуса. И тут мистер Джон Грейнджер впал в когнитивный диссонанс — он понять не мог, как они с женой согласились отпустить единственную дочь — умницу и отличницу — к чертям на рога в Шотландию, не увидев толком ни условий обучения, ни списка предметов, ни договора с чётко прописанными обязанностями администрации школы, ни буклетов, которые показали бы обстановку в школе. Если учесть, что до этого Гермиона не раз заявляла о своём желании обучаться химии не где-нибудь, а в Кембридже, и Грейнджеры уже начали откладывать деньги на специальный счёт, это было более чем странно. В общем, разговор был долгий и тяжёлый. Сигнус и Регулус нисколько не скрывали от Грейнджеров тех неприглядных условий, в которых может оказаться их дочь, и первым побуждением родителей было схватить дочь в охапку, срочно продать бизнес и уехать в Австралию (семейное это у них, что ли?), но Блэки быстро объяснили, что это — не выход, и что от этого Гермиона волшебницей быть не перестанет. А если она станет подавлять свой дар, то вполне возможно, станет обскуром. Или вообще погибнет. Обучаться владеть собственной магией — это не прихоть, а необходимость, другое дело, что девочке нужна защита, которую и могут предоставить Блэки. Не буду приводить вам все подробности этого разговора, но, в конце концов, Грейнджеры согласились на покровительство Рода Блэк для Гермионы и тоже получили кое-какие защитные амулеты Блэков. Кроме того, они выговорили для дочери право продолжить маггловское образование, то есть Гермиона будет заниматься самостоятельно и сдавать экзамены экстерном. Это Блэков не удивило. Так же собирались поступать и я, и Ник, и Дадли. А поскольку Гермиона серьёзно увлекалась химией, то и экстернат у неё был не обычный, а специализированный, то есть куда более сложный. Вот и хорошо. Пусть учится, не стоит ей влипать в опасные приключения. Попробуем с Томми-Ником как-нибудь сами справиться, и только в крайнем случае подключу Конни, Драко и Дадли. Не хочу вмешивать в это дело детей, мы-то с Ником взрослые, по крайней мере — ментально… Итак, Гермиона сердечно распрощалась с родителями, воспитанно сделала книксен Леди Вальпурге и величественно проследовала в вагон, забрав у отца клетку с пёстреньким сычиком в два кулака размером. У девочки не было громадного сундука — только изящная сумочка через плечо и небольшой саквояж. Само собой, с чарами Расширения Пространства, так что на самом деле Гермиона везла с собой ого-го как много. Но об этом позже. Я точно так же продемонстрировал хорошие манеры, распрощавшись с леди Вальпургой и Сириусом Альфардом. У меня тоже не было сундука, правда, я предпочёл саквояжу небольшой чемоданчик, а сумке — собственноручно изготовленный и зачарованный рюкзачок. Совы у меня не было, как-то не сложилось у меня с этими полезными птичками. Точнее, Гомес Аддамс остался на Гриммо — Сири обещал, что пришлёт его позже, с письмом. Было бы странно, если бы такой строгий опекун не присылал мне писем. А так… Дорогой филин, при наличии сквозного зеркала и пергаментов с Протеевыми чарами, это скорее показатель статуса. Зато кроме чемодана у меня в руке была переноска с книззлом. Уменьшившийся Паша (оказалось, что оба питона это вполне себе могут, магические же змейки) старательно изображал браслет из змеиной кожи на моём левом запястье, а террариум для него мирно лежал в моём чемоданчике. После того, как Сириус Альфард с подобающей случаю холодностью велел мне «учиться хорошо и не срамить Род Блэк дикими выходками» (какие черти при этом плясали в глазах у Сири, видел только я), я вошёл в вагон вслед за Гермионой. Ещё от Сири я знал, что для первокурсников традиционно предназначаются два последних вагона, а чем старше курс — тем ближе к первому вагону. В первом вагоне традиционно ехали старосты. С моей точки зрения было бы логичнее поместить первачков во второй и третий вагоны — ведь взрослых-то в Хогвартс-экспрессе кроме машиниста и продавщицы сладостей не было, а так хоть какой-то присмотр, но когда волшебники дружили с логикой? Так что мы договорились встретиться в предпоследнем купе предпоследнего вагона, и занять его для нас должны были Малфоёныши. Люциус и Нарцисса прибыли на вокзал чуть раньше Блэков, пока народу на платформе совсем не было, и неожиданно раздвоившийся Драко не привлёк бы к себе особого внимания. Кстати, а где Малфои? Неужели опоздали? Или… или их адвокаты всё-таки нашли лазейку в школьном контракте и Конни всё-таки отправится в Шармбатон? При этой мысли у меня кольнуло где-то внутри, но тут Гермиона, шедшая впереди меня, постучала условным стуком в дверь предпоследнего купе — три-один-три. Дверь щёлкнула и открылась, я увидел в проёме обоих Малфоёнышей и испытал чувство острого, ни с чем не сравнимого и ужасно нелогичного счастья. — Гарри! — радостно закричали Малфоёныши хором. — Наконец-то! — А вы, наверное, мисс Гермиона Грейнджер, подопечная леди Блэк? — вспомнил о хороших манерах Конни. Гермиона робко кивнула, и Конни представился: — Канопус Альтаир Малфой, а это мой брат — Драко Люциус, Наследник Малфой. Приятно познакомиться, мисс Грейнджер. — Можно просто Гермиона, — смутилась девочка. Малфоёныши кивнули: — Да, это позволительно, поскольку наша мама — из Рода Блэк, — заметил Драко. — Но позволять называть себя по имени можно далеко не всем. — Да, — кивнула девочка, — я помню. — Вот и славно, — улыбнулись близнецы. — Добро пожаловать, Гермиона! Я следом за девочкой зашёл в купе и выглянул в окошко. Ага, вот и Люциус с Нарциссой — все из себя неприступные аристократы в дорогих мантиях от «Твилфитт и Таттинг», которые раскланивались с Сириусом Альфардом и Вальпургой. Чуть подальше от них я увидел почтенного вида седовласого джентльмена в визитке и цилиндре — прямо лорд Гладстон… И, да, рядом с ним маячили вполне довольный жизнью Перси и растерянный Рон, оба в новеньких, с иголочки, мантиях, это был уже знакомый мне Лорд Прюэтт, отец Молли. Мы с ним вежливо раскланялись. По поводу опеки у Лорда Прюэтта всё получилось, и я, честное слово, обрадовался за Перси и Рона. Особенно за Перси, хотя, что греха таить, Рончика мне тоже было немного жаль. И ещё — теперь мне не грозит Рон Уизли в качестве бессменного Друга Героя. Вряд ли Лорд Прюэтт одобрит игры Дамблдора. Он на него наверняка зол ещё за дочь… и за погибших Гидеона и Фабиана. Кстати, немного дальше на платформе маячили и сама Молли вкупе с Артуром. И нет, слава Мерлину, никаких растянутых вязаных кофт и засаленных передников на Молли не наблюдалось — похоже, лишившись ещё двух детей, женщина вспомнила, что она всё-таки из хорошей семьи. Тёмно-синее платье с шарфиком цвета аквамарина неожиданно сделали Молли моложе, стройнее и милее. Теперь я поверил, что Артур реально влюбился в юную Маргарет Прюэтт и не был охотником за приданым. Хотя… одно не исключает другого. Следом за отцом и матерью плыли по воздуху сундуки близнецов, а за сундуками топали сами Фред и Джордж. Оба в одинаковых тонких джемперах, белых рубашках и синих джинсах. Всё маггловское, но новенькое и красивое, да и Артур был одет не в обычный потёртый костюмчик, а во вполне приличный, с подходящим по цвету галстуком. Видимо, его маленький бизнес по продаже магглам отреставрированной мебели продолжал приносить дивиденды. Ну и ладно. Хоть я и не любил канонных Уизли, но Артур и Молли в этой реальности не успели мне сделать ничего плохого, да и Джинни, Рона и Перси они лишились не без моей подачи. Так что, если они не будут активно участвовать в играх Доброго Дедушки, то здоровья им и процветания. А вот близнецы… С близнецами нужно держать ухо востро. Не хотелось бы, чтобы я или кто-то из моих близких и друзей стал бы жертвой их шуточек. А то ведь это может плохо кончиться, и, в первую очередь, для них… Я-то не растерянный первачок, не зря занимался дополнительно со Старым Сигнусом, Сири и Римусом. Да и заклинания Секстуса Северуса, позволяющие сотворить с рыжими придурками тысячу и одну забаву, тоже помню прекрасно. Фред и Джордж, кстати, веселились, нисколько не огорчённые тем, что сразу два брата ушли из семьи. Хотя нет, вру — все Уизли старательно не обращали внимания на Лорда Прюэтта, а когда Фред кинул всё-таки взгляд исподлобья в их сторону, то у меня аж мурашки по спине пробежались, цокая подковами. В этом взгляде была не просто злость — ненависть. Ох, Перси, нелегко тебе будет… И Рончику на Гриффиндоре делать нечего… Но этот короткий взгляд длился всего мгновение, а потом к близнецам подбежал лохматый темнокожий паренёк с торчащими в разные стороны толстенькими дредами — видимо, их друган Ли Джордан. В руках Ли Джордан сжимал деревянную коробку с крышкой, из-под которой высовывалась мохнатая суставчатая лапа. Ага, гигантский тарантул. Кстати, куда его потом дел Джордан? Снейпу на декокты отдал, что ли? Больше нигде и никогда эта зверюшка не упоминается, а уж близнецы, прекрасно знающие об арахнофобии Рона, наверняка не упустили бы случай познакомить братишку поближе с этим милым паукообразным… Между тем, людей на платформе ещё прибавилось. Пробежал Маркус Флинт, тоже левитируя свой сундук с притороченной к нему спортивной метлой, прошли Падма и Парвати Патил в сопровождении папочки — обе в школьной форме, очень похожей на одежду Гермионы, а потом мимо окон пробежал ещё один смутно знакомый мне паренёк. Я сначала не понял, откуда он мне знаком, но потом память послушно подкинула нужное воспоминание — соревнования. Точно, этот мальчик… как его… Джоуи Стэнли в них тоже участвовал и даже сказал мне, что мы встретимся. Интересненько… В каноне среди однокурсников Гарьки никакого Стэнли не было, хотя Роулинг далеко не всех назвала. Та же самая Фэй Данбар, которая понятия не имела что такое фен — она, по-моему, только в фильмах упоминается. Так что, возможно, Стэнли и был, но Роулинг о нём не упомянула. Но что-то меня этот будущий сокурсник напрягает. Ладно, будем посмотреть. Ага, а вот и Дурсли появились. Точнее, появилась Петунья, Вернон наверняка привёз жену и сына на Кинг-Кросс, но на платформу не пошёл. Всё-таки он очень остро реагирует на магию, даже хуже, чем большинство сквибов. И даже сейчас, когда я сделал для него и Петуньи специальные артефакты, снимающие негативные последствия, предпочитает в магически насыщенных местах не появляться. Его дело. Итак, Петунья, надевшая мантию поверх симпатичного платья песочно-золотого цвета и совершенно в этом плане не выделявшаяся среди других мамочек-волшебниц, шла рядом с ещё больше вымахавшим Дадли. Свою поклажу Дадли нёс сам — чемоданчик, похожий на мой, и клетка с книззлом. Он, как и я, предпочёл рюкзак, а что, я дорогому кузену рюкзак не зачарую, что ли? Следом за Дадли шёл Томми-Ник — он отговорил родителей от проводов — терпеть не мог никакой опеки. Помню, миссис Мэннинг всё вздыхала, жалуясь Петунье, что её Никки стал слишком уж самостоятельным… Она просто не понимала, что Томми-Ник искренне привязался к «родителям» и как можно меньше хотел «светить» их в магическом мире. Он их и артефактами обвешал, и чары на дом наложил… И, как признался мне, чуть-чуть воздействовал ментально, чтобы они воспринимали его более взрослым и самостоятельным, чем простого одиннадцатилетку. А ещё Томми-Ник попросил Северуса сварить для мистера и миссис Мэннинг зелье Плодородия — что-то там у них не так было со здоровьем, чтобы родить Ника, миссис Мэннинг долго лечилась, и все врачи считали, что он появился на свет просто чудом. Вроде бы миссис Мэннинг сказали, что больше детей у них не будет, и никакие чудеса не помогут — потому-то Ника так и баловали… безудержно. Родители просто боялись его потерять. «Понимаешь, Гарри, — как-то сказал мне Томми, — Мэннинги — хорошие люди, они относятся ко мне с любовью, но эта любовь предназначается не мне, а Нику. Но я-то не Ник… И получается, что я обманываю их. Занял тело их единственного сына… А мне хочется, чтобы у них был свой ребёнок, который не уйдет от них в другой мир». Я тогда возразил, что второй ребёнок Мэннингов тоже может родиться магом и тоже уйдёт… Томми-Ник на это только вздохнул, пожал плечами и ответил, что тут уже судьба. Ну, что сказать… Зелье Северус сварил, причём зелье индивидуально рассчитанное именно на Мэннингов. Добыть волосы «родителей» Томми-Нику было совсем не сложно. И, похоже, Томми-Ник своего добился — выглядит он вполне довольным. Или это просто хорошие воспоминания нахлынули при встрече с Хогвартс-экспрессом, который когда-то привёз нищего приютского сироту в сказку? Правда, сказка вскоре превратилась в страшную быль, но сейчас… Сейчас такого не повторится. Да и Томми-Ник отнюдь не выглядит нищим сироткой — Мэннинги богаты и могут позволить себе приобрести для сына дорогие вещи — хоть в маггловском мире, хоть в магическом. Интересно, отправится он на Райвенкло или всё-таки на Слизерин? Хотя и в каноне Шляпа Гарьке разные варианты предлагала, да и в фаноне часто мелькает идея о том, что этот артефакт основателей можно уговорить, но какая-то степень риска всё равно остаётся… Нет, не стоит так себя настраивать, у нас всё получится так, как мы хотим. Обязательно получится. — Ты смотри! — проворчал за моей спиной Драко, который тоже смотрел в окно, — вот же гады! Я глянул. Петунья с Дадли и идущий следом Ник как раз проходили мимо продолжающих болтать с Ли Джорданом близнецов. И тут Фред (или Джордж) решил, что на сегодня они уже исчерпали лимит хорошего поведения, пора и к шуточкам переходить. И быстрым, почти незаметным движением метнул что-то под ноги Томми-Нику. Раздался хлопок, на миг всё заволокло противным серо-зелёным дымом. Вот же… паразиты! Но когда через минуту дым рассеялся, мы дружно расхохотались — все четверо. Какими бы ни были паршивцами близнецы Уизли, тягаться с бывшим Тёмным Лордом у них ещё нос не дорос. Естественно, Томми-Ник успел выставить щит и прикрыть всех окружающих от неприятных последствий, что бы там близнецы ни задумали. Он ещё и вернул им всё сторицей. Уж не знаю, что там должно было быть по их замыслу, но теперь… Новенькая красивая одежда Фреда и Джорджа превратилась в пёстрые клоунские наряды с громадными ботинками, их рыжие волосы встали дыбом и завились спиралями, а на лицах появились громадные коричневые веснушки и круглые красные клоунские же носы. Зрелище было настолько фееричное, что на миг дар речи потеряла даже Молли. А потом женщина взвыла: — Фред! Джордж! Ваша новая красивая одежда! Артур! Этот мальчик заколдовал одежду наших сыновей! Артур поморщился и со вздохом сказал: — Мальчик только отвечал на их шутку. Вот пусть теперь и наслаждаются последствиями. Может быть, в следующий раз задумаются, прежде, чем задирать малышей. Разумно. Только Молли была не из тех, кто прислушивается к голосу разума. Она сделала шаг вперёд и попыталась схватить Томми-Ника за плечо: — Подожди, мальчик! Ты испортил одежду… — Извините, миссис… А то, что они могли испортить одежду и здоровье мне, вас, видимо, не волнует? — холодно отозвался Томми-Ник. — Ваш уважаемый супруг прав — впредь ваши сыновья с оглядкой будут выбирать себе противников. Казалось бы, инцидент исчерпан, но Молли понесло по кочкам. Она вытянула руку и схватила Томми-Ника за лямку рюкзака с воплем: — Нет уж, погоди! Зря она это сделала… В рюкзаке с комфортом дремала, переваривая парочку свежайших белых мышек, Нагайна… И ей страшно не понравилось, что кто-то левый прикасается к её обожаемому хозяину, ради которого она в своё время проползла пол-Европы. Так что перед ошарашенной Молли, чьи волосы встали дыбом не хуже, чем у клоунов-близнецов, возникла прямо из воздуха змеиная морда с оскаленными клыками. Женщина взвизгнула и отшатнулась. — Извините, миссис, — ангельским голоском произнёс хороший мальчик Ник Мэннинг, — мой фамильяр страшно не любит, когда кто-то ко мне прикасается. И с этими словами Томми-Ник подтолкнул замершего Дадли в направлении нашего вагона. Петунья, которую общение со мной несколько закалило, даже и бровью не повела на появление Нагайны, а быстренько потащила драгоценного Дадличку туда, куда подталкивал Ник. — Это же ядовитая змея! — возопила Молли. — Как можно! Тут у Артура наконец-то лопнуло терпение: — Молли, дорогая, не позорься! Мальчик же сказал, что змея — фамильяр. Значит, она достаточно разумна, чтобы не нападать на всех подряд. Тебе не следовало трогать мальчика. Молли, ничего подобного не ожидавшая от вечно молчаливого супруга, утратила дар речи надолго, что позволило Дадли, Томми-Нику и Петунье без помех дойти до нашего вагона. Здесь Дадли начал прощаться с матерью, а Ник без лишних разговоров проскользнул внутрь. Впрочем, и Дадли отстал от него ненамного — ему явно не терпелось встретиться с нами. Мне хотелось помахать Петунье рукой, но я не желал привлекать внимание ни к себе, ни к ней. И я дал себе обещание непременно написать Петунье и отправить письмо вместе с письмом Дадли. В дверь купе постучали условным стуком, и Драко, открыв дверь, поздоровался с Ником и Дадли. Вот теперь можно и Запирающие чары накладывать — не надо нам всяких визитёров. Драко пару раз махнул палочкой, делая купе более просторным — нас всё-таки шестеро, а купе рассчитаны на четверых. После этого мы разместились с некоторым комфортом. Книззлов — и наших, и малфоевских — выпустили из клеток, и они заняли одну из багажных полок, благо багажа у нас было немного. Другую багажную полку заняли вернувший себе нормальный размер Паша и Нагайна. Паша немедленно стал засыпать Нагайну комплиментами, отчего она млела и шипела на своего кавалера весьма ласково. Нашлось место и для сычика Гермионы, и для величественного филина Малфоёнышей. Мы же расселись вокруг столика, и только мы это сделали, как паровоз загудел, зашипел и платформа Девять и три четверти медленно поплыла назад. Провожающие замахали руками и платочками отъезжающим, дети тоже махали в ответ, кое-кто стучал по стеклу, привлекая внимание родных. В общем, для торжественного отбытия не хватало только марша «Прощание славянки», но это, увы, было недостижимо…