Городской колледж имени Эддисона

      — Сал? — дверь комнаты слегка приоткрылась, отчего раздался шелест почти отвалившегося плаката. Сал постоянно забывал подклеить его. За порогом комнаты стоял Фишер старший, переживающий, не разбудил ли он своим вопросом сына. Но Сал, успевший снять протез, высунул свою голову из-под одеяла, громко зевнул и ответил:       — Утра, пап. Проснулся минут пять назад, — соврал парень, переворачиваясь на бок и снова укрываясь одеялом.       — Хорошо. В холодильнике ещё что-то осталось, не голодай, — наставил отец и прикрыл дверь.       Сал моментально скинул с себя одеяло — он находился в уличной одежде. Парень всё просчитал — его отец уходит на работу в семь утра и перед этим всегда проверяет, в наличии ли его сын, жив ли, здоров. Привычка, оставшаяся после тяжёлых ночей в Нью-Джерси. Поскольку сегодня Сал вернулся поздно, он спешно взобрался по дереву, быстро перепрыгнул на крышу, оттуда — на окно, а из окна прямиком в кровать. В кедах. Наспех завернувшись в одеяло, Сал стал смиренно ждать прихода отца — и не прогадал.       Бывало, что Сал возвращался и раньше, успевая посидеть на крыше дома, любуясь рассветом и окончательно развеивая неприятные чувства от кошмаров. После сегодняшней ночи баночка с «чёртовыми таблетками» оказалась нетронутой. Маленькая, но всё же существующая надежда не позволяла Салу утилизировать препарат, ведь вечером снова придётся готовиться ко сну. Вечером, когда Сал снова проворчит, но примет положенную дозировку в две таблетки за раз.       О содержимом холодильника Генри Фишер не соврал — там оставались до жути пресные супы в консервных банках и недоеденная прошлым днём пицца. Выбрав замёрзший кусочек с наибольшим количеством сыра, Сал начал откусывать от него, даже не разогревая. Непонятно откуда взявшийся Гизмо смерил парня презрительным взглядом.       — Фто? — буркнул Сал и проглотил кусочек. — Мне надо спешить, юность уходит, сам понимаешь. Понимаешь же?       Гизмо лениво мяукнул и скрылся в гостиную.       — Даже не притворяйся. Я по глазам всё видел, — усмехнулся Сал, откидывая голову немного назад, пытаясь узреть кота, но тот уже, скорее всего, запрыгнул на диван.       Покончив со скромным завтраком и водными процедурами, Сал стянул резинки и начал старательно вычесывать растрепавшиеся волосы. «Лень делать хвостики» — подумал парень и надел протез, защёлкивая ремешки доведёнными до автоматизма движениями. Посмотрев напоследок в зеркало, Фишер, наверное, в тысячный раз поблагодарил протез за то, как тот отлично скрывает синяки под глазами. Как, впрочем, и всё остальное, что являлось бы для остальных, мягко говоря, непривлекательным.       С пяти утра на улице достаточно потеплело, и, что особенно порадовало Сала, злосчастный ветер угомонился. Дорогу до колледжа парень прошёл, не дрожа от холода и не думая о том, что можно было бы уже развернуться на полпути и отсидеться дома.       Наконец, над прямой тропой возвысилась покрытая бронзой арка, на верхушке которой ажурными буквами выводилось: «Городской колледж имени Эддисона». У железного забора, выстроенного по разным сторонам арки, «красовались» оголяющиеся кустарники, которые садовник всё никак не торопился остригать, и потому ветки, переплетаясь, крепко держались друг за друга. Четырёхэтажное здание, принявшее в себя не одно поколение студентов, намертво приросло к земле — Сал не мог думать иначе, видя у основания стен ползущие вверх тёмно-зелёные лозы. Для чего вообще в колледж нанимали садовника, Фишер мог только догадываться.       На первом этаже суетились, подталкивая друг друга, опаздывающие студенты. Опасаясь быть сбитым с ног, Сал решил не торопиться — первым предметом была история музыки, которую вёл довольно лояльный лектор. Сбавив шаг, парень заметил, что на доске объявлений висело фото девушки с короткими фиолетовыми волосами. Вокруг фотографии было наклеено множество стикеров, а сквозь щель между плёнкой и доской продевался маленький букетик полевых цветов. «Что же я пропустил?» — заинтересовавшись, Сал уже думал подойти ближе, как услышал знакомый голос, от которого кусочек пиццы в желудке навернул несколько кругов.       — Салли-кромсали!       Трэвис. Конечно же, это был Трэвис.       — Давно тебя не было. Что, передумал учиться? Пойдёшь охранником работать?       Сал остановился прямо напротив Трэвиса и сложил руки на груди в показательном ожидании.       — Туда такого страшного, как ты, с руками оторвут, — не разрывая зрительного контакта, задира презрительно фыркнул.       Фишер не мог не подумать об их действительно жутком охраннике. Если не всматриваться в его лицо, казалось, что вместо глаз у него — две чёрные впадины, беспорядок на голове плохо скрывался кепкой, а сквозь неразборчивое бормотание можно было расслышать что-то про нашествие тёмных сил. Сал с нервным смехом рассказывал отцу, что из-за этого охранника им точно нужен второй, чтобы охранял от первого.       — Нет, охранником пойду работать я, — послышался со стороны ещё один знакомый голос.       «Чего, блин?»       Проиграв Трэвису в «гляделки», Сал обернулся. К ним, абсолютно не спеша и позвякивая цепочкой на штанине, приближался Ларри. Усмехнувшись, он продолжил, обращаясь к задире:       — Буду его охранять, а тебе дам пизды. Сечёшь?       Щёки Сала вспыхнули, грозясь расплавить треклятый протез, а что происходило внутри с пиццей, парень даже не хотел гадать. Ларри просто пришёл и встал на его сторону? Да они даже суток друг друга не знали!       — Пошёл ты, Джонсон, — бросил Трэвис. — И дружка своего прихвати.       — И прихвачу, — Ларри в каких-то пару шагов оказался рядом с Салом. Сам Фишер очнулся только тогда, когда его мягко потрясли за плечи. Трэвиса поблизости уже не было.       — Ларри? — парень уставился на лохмача, убеждаясь, что ему не показалось.       — Салли, чел, — Ларри улыбался, но мигом посерьезнел, нахмурив брови. — Часто он так? — парень дёрнул головой в сторону громко топающего Трэвиса, заставляя взлохмаченные пряди зашевелиться.       — Да, плюётся ядом, но достать не может. И злится. Назойлив, но безопасен.       — Мы тут из-за него ещё сильнее опаздываем. Тебе ничего не будет?       — Нет, всё в порядке, — Салли тут же вспомнил о необходимости посещать занятия. — Спасибо… — он осёкся, теряясь в собственной неловкости, — …за беспокойство. Но ты не должен был…       — Всё херня, чел. Тебе на какой этаж? — очень просто поинтересовался Ларри, в очередной раз удивляя Фишера.       — На второй, — только и смог выдать тот.       — Тогда пошли.       Дорогу до лестницы вверх парни прошли молча. Фишер уже второй по счёту месяц проходил среди обшарпанных стен, что старательно занавешивали плакатами и информационными листами, а теперь ещё и фотографиями девушки. Спустя один лестничный пролёт со скрипучими перилами, Сал всё-таки решился заговорить:       — Что за фотографии с девушкой? Там ещё цветы, наклейки…       — А, ох, — Ларри как-то грустно взглянул на парня. — Меган её звали. По всему колледжу теперь её фотки и лозунги против суицида.       — Так она… Боже, — осознание прошлось внезапным холодом по спине.       — Да. Я чего и за тебя тогда испугался. Думал, что ты, как Меган… — парень отвернулся, не закончив фразу.       Сал в это же время пытался обдумать всё, что сказал Ларри. «Бедная девушка. Как же ей, наверное, было плохо» — Фишер закусил губу, чувствуя подступающую тяжесть безысходности. Не выдержав ещё одной секунды даже такого короткого молчания, Сал произнёс:       — Из-за чего она это сделала?       Ларри с удивлением посмотрел на Фишера. Сал даже успел пожалеть о вопросе.       — Ну, вроде как, несчастная любовь, всё такое… Но так все говорят, а я почему-то, — Ларри на момент прервался, будто обдумывая, стоит ли произносить мысли вслух, — не верю я во всё это. Мутная вообще история… Никто подробностей не говорит, будто боятся.       — А как ты думаешь, что произошло? — Салли уцепился за ту нить доверия, которую неосознанно распустил Ларри, открыто высказавшись.       Кабинет, в котором проводилась лекция по истории музыки, был слегка приоткрыт. Сал слышал приглушённый спокойный голос преподавателя.       — Не знаю, чел, — Ларри начал говорить потише, поглядывая в сторону двери. — Она часто улыбалась, мне сложно поверить в то, что она решилась на это.       — Порой улыбка — это всего лишь маска, — ответил Сал, уже предугадывая, что скажет его новый знакомый.       — Забавно слышать это от тебя, чувак. Хэй, Салли, — Ларри посмотрел по сторонам и, убедившись, что коридор пуст, вполголоса произнёс: — Не хочешь сегодня ночью прогуляться?       — Ночью? А я как раз думал — можешь ли ты выглядеть ещё более по-бунтарски?       Ларри фыркнул и тихо посмеялся. Сал дал себе немного времени на размышления. Очередной кошмар, который таблетки не предотвратят? Уж лучше подышать свежим воздухом.       — Хочу.       — Встретимся у моста в одиннадцать? — Ларри словно выжидал момента для заготовленной фразы.       — Хорошо, — кивнул Салли. — Увидимся.       Ларри ушёл к лестничному пролёту — возможно, в свой кабинет, на собственные занятия. Фишеру же предстояло зайти в свой. Стараясь не думать где-то о двадцати пар глаз, что успели зафиксировать местоположение Сала в лекционной, парень извинился перед преподавателем, и, получив одобрение, прошёл к своему месту.       Все лекции и семинары тянулись мучительно долго — Сал успел разрисовать в каждой тетради по нескольку случайных страниц, до которых он вряд ли доберётся, толком не конспектируя. Получалось, может быть, и криво, но помогало смириться с медленным течением времени, и даже делало его немного быстрее. На последней лекции парень нарисовал мёртвую рыбку с глазами-крестиками и усмехнулся — это была своеобразная победа над аквариумом из кошмара.       На всех перерывах и перемещениях между аудиториями Сал не мог не задерживать взгляда на фотографиях с Меган. «Покойся с миром, Меган Холмс» — гласили подписи снизу, и следом шли стилизованные стикеры-цветочки. Взгляд девушки с фотографии был абсолютно… невинным? Ощущая себя совершенно странно, Фишер не отрывался от выражающих скорбь подписей, несмотря на задевающих его студентов, что проходили мимо.       — Ужасно, да? — спросил со стороны женский голос.       — Да, — согласился Сал и, наконец, отвёл взгляд от фотографии. Справа от него стояла высокая девушка в пушистом фиолетовом свитере. По её плечам спускались длинные каштановые волосы, а ярко-зелёные глаза выражали печаль. Сал даже не мог сказать, что встречал настолько зелёные глаза у кого-либо ещё.       — Я её не совсем знала, но… — девушка глубоко вздохнула. — Это всё равно так хреново. И повлияло абсолютно на всех в колледже.       — Даже если человеку кажется, что его уход из жизни никого не затронет, то, чёрт возьми, он ошибается, — поделился мыслью Фишер.       — Чертовски верно сказано.       Они продолжили молчаливо стоять какое-то время, пока девушка, после очередного вздоха, не продолжила путь дальше. Сал решил, что и ему не стоит задерживаться, тем более, чем дольше он проводил времени около фотографии, тем дурнее ему становилось. Следовало отвлечься на что-то — и этим послужили мысли о предстоящей ночной прогулке.       Возможно, снова нарушать режим после тяжёлой ночи было не совсем здоровой идеей, но Ларри, сам того не зная, слишком заинтриговал парня. Салу не хотелось расстраивать нового знакомого отказом, хоть и не был до конца уверен, действительно ли это расстроит Ларри — в конце концов, он совсем его не знал. Как бы там ни было, Салли хотелось поговорить с ним о чём-нибудь ещё — может, они даже найдут общие темы, и будут часто гулять. Звучало слишком хорошо, и, тем не менее, Фишер решил попытать свою многострадальную удачу.       Разумеется, для отца Сал принял таблетки и улёгся спать. На самом деле, он стоял на спуске крыши у раскрытого окна, одетый в тёплую чёрную толстовку и неизменные рваные джинсы. Парень достал раскладушку и набрал дрожащими от внезапно появившегося волнения пальцами сообщение: «Всё в силе?»       Ответ пришёл немногим позже: «Конечно, чувак».       К вечеру ветер решил компенсировать то, что не сделал за день и окончательно разбушевался.