Дикая орхидея. Унция любви.

Ruelle — Deep End. Чрезмерная власть всегда порождает жестокость. Это верно по отношению к деспотам, солдатам и любовникам. Этьен Рей. Каждый из нас выбирает в жизни свой путь, независимо от того, что нам говорят и советуют. Мы не хотим соответствовать чьим-то ожиданиям, не так ли? Ожидая прихода Фредерико, я нетерпеливо постукивала ногтями по столешнице. Мой фужер был наполнен «Монтепульчано», вино приятно растекалось по моему телу, даря желанное тепло и какое-то подобие спокойствия. Из открытого окна веяло сладким ароматом роз вперемешку с дешевыми сигаретами, если бы не такой контраст, город потерял бы свое очарованиие. Он мог бы быть раем, не будь здесь извращенных итальянцев… Туристов тогда значительно поубавилось бы. Усмехнувшись, я пригубила горьковатого напитка. Малиновый закат предвещал ветер и перемены, неизбежность. Страх порой вытесняет все другие человеческие эмоции… И не оствляет после себя ничего. Я купалась в роскоши, вдыхала горький аромат табака, пила кровь и не видела очевидного. Ради чего я живу? Искала смысл своего существования, которого на самом деле не было. В дверь позвонили, и я сорвалась с места как пружина, готовая ко всему. Фредерико пришел довольно поздно, что было для него совсем не свойственно. Что же случилось? — Фредерико? Все нормально? Его вид меня пугал, если не приводил в ужас. — Я войду? — Да, конечно. Уступив ему дорогу, я ждала ответов. Помятая белая рубашка и брюки. Пот стекал по его лицу, будто бы он волновался перед чем-то действительно серьезным. — Говори что случилось, как есть. От меня не нужно ничего скрывать, ясно? Склонив голову, он старался не смотреть мне в глаза. Обстановка нагнеталась с каждым вдохом и выдохом. — Мои люди разведали обстановку, госпожа Лелия. Ни Виктора, ни Аларика не нашли в своих домах. Я дал команду искать, но все были бессильны. Пока… Одному из моих помощников не попалось письмо. Оно лежало на столе господина Аларика. Вытащив из кармана конверт, он протянул его мне. Взяв его в руки, я ощутила запах табака. В мыслях я повторяла одно имя: Рик, Рик, Рик… Прикрыв глаза, я будто бы очутилась в безоблачном детство. Меня не отпускало дурное предчувствие. Открыв конверт и вытащив листок, я развернула письмо: «Дорогая моя Лелия, какие бы чувства ты не испытывала, знай, что в жизни всегда будут происходить плохие вещи. С этим надо смириться, это проходит, но жизнь продолжаеться. Будь уверена, что родители гордились бы такой прекрасной дочерью, как ты! Самоотверженная, смелая, добрая моя девочка, ты всегда была для меня как дочь, которой у меня никогда не было. Ты внесла в мою жизнь много ярких мгновений, которые я буду помнить до самой смерти. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет на этой грешной земле. Как бы я ни любил тебя, перед смертью я бессилен… Как и Виктор, твой дорогой дядя. Но прошу тебя об одном, девочка моя. Не иди против Мориетти, ты даже представить себе не можешь, насколько он силен и опасен. Я знаю, что ты теперь далеко не наивная дурочка, которая поверит в простую и спокойную смерть. Подумай о себе, разве твои родители хотели бы, чтобы ты умерла в столь юном возрасте? Пора перестать думать о других, Лелия…» Слезы медленно стекали по моему лицу, в то время как на меня медленно обрушивалась безысходность. Сломленность. Чертовски много боли… Скомкам листок бумаги, я швырнула его в сломленного Фредерико. — Нет, этого не может быть! Зачем ты мне его показал?! Схватившись за голову, я начала медленно оседать на пол, сокрушаясь. — Аларик, Виктор! Нет… Фредерико подошел ко мне, пытаясь успокоить меня. Но мне не нужна его жалость. Мне уже ничего не нужно. — Лелия, прошу тебя, встань. — Уйди! Как он мог оставить меня, настолько беспомощную? Теперь у меня никого не осталось, кроме Марка и Матильды. «Мы должны держаться друг за друга, сестренка». Никогда не думала, что боль может так ломать человека изнутри, выворачивая человека наизнанку. От неё хотелось избавиться, только бы не чувствовать сильного жжения. Это конец. Глубокий конец всему, что я строила. Сжав кулаки до такой степени, что ногти больно впивались в кожу и оставалась кровь, я как мантру повторяла одно и тоже, раскачиваясь из стороны в сторону. — Рикардо, Рикардо, Рикардо… Я убью его. Но перед этим буду мучать, с наслаждением всаживая в его плоть холодную сталь. Но и этого будет мне мало. Пусть мною будут манипулировать, но я сделаю все что угодно, лишь бы убить врага. Уничтожу. То, какую боль мне придеться ему причинить, по сравнению с моей будет ничтожной… По какой-то причине он решил сохранить мне жизнь. Видимо, я понравилась ему в роли личной игрушки. Иронично. Фредерико ушел, решив не тревожить меня лишний раз. Он все понимал, и за это я была ему бесконечно благодарна. В порыве ярости и бессилия, я швырнула бокал с вином в стену. Она сразу же окрасилась алым цветом. Боль сжигала мою душу, не оставляя ничего, кроме ненависти и боли от безысходности… Я не смогла им помочь, я не смогла их защитить. Какой из меня в черту убийца? Нет ничего страшнее, чем потерять близких людей. Марк обязан был мне сказать всю правду, но он выбрал другой путь. Чтож, так или иначе, я добьюсь её, любым путем. Послезавтра будет вторая мистерия, но я могла только предполагать, где именно. Скорее всего не в менее живописном городе, чем Милан, но это совсем не важно. Зазвонил телефон, но мне не хотелось ни отвечать, ни разговаривать с кем бы то ни было. Все пустое. Чтобы я не делала, это шло во вред всем моим близким, даже Марка это не обошло стороной. Если бы я не ввязала его в касту, вряд ли он бы стал таким. Пора принять все как есть. Сев на пол, я облокотилась на стену, пытаясь прийти в себя. Но все выходило очень плохо, потому что по моему лицу нескончаемым потоком текли слезы. Если бы ими можно было смыть боль… Навсегда. Сколько ещё мне предстоит пройти, чтобы наконец все это закончилось? Будь все проклято, и чертов Мориетти. Почему у меня от него напрочь сносит голову и помутняеться рассудок? Такие чувства мне не приходилось испытывать ни разу в жизни, что чертовски выбивало меня из коллеи. Я не знала, как поступить. Но теперь была готова на все. Собрав волосы в хвост, я, взяв себя в руки, встала. Переодела футболку, которая стала насквозь мокрой. Через день мистерии, Рикардо ждет меня. Не нужно заставлять его сомневаться во мне, я не отступлюсь. Теперь точно была в этом уверена, когда мне ещё выпадет такая возможность прикончить его? Посмотрев на себя в зеркало, я поняла, насколько устала. Лицо осунулось, волосы потускнели, глаза потеряли былой блеск. Матильда. Мне нужно её встретить, только после этого смогу уйти к Рику. Она не должна увидеть меня в таком состоянми, это чревато ненужными распросами. Натянув на лицо улыбку, я вышла в реальный мир, где мне придеться носить маски. *** С Матильдой у меня ассоциировалось много приятных воспоминаний, пожалуй, она единственная, кому могла по настоящему доверять сейчас. Все невзгоды мы переживали вместе, заменяя друг другу сестер. Только сейчас пришло понимание того, как сильно мне её не хватало. Она всегда знала, как вывести меня из состояния тоски или депрессии. Являясь лучшим адвокатом, она всегда стояла за справедливость, мы с ней были из совершенно разных миров… Я — принадлежала к криминальному миру, и всегда решала дела кровью. Она же — всегда опиралась на закон, и уважала его. Какими бы они ни были. Матильда должна знать, кто я… Должна. Иначе все то доверие, которое мы выстраивали годами, разобьется как хрусталь. Во мне билось приятное предвкушение, из-за предстоящей встречи. В этом дне должно было быть хоть что-то хорошее. Собравшись, вышла на улицу, перед этим не забыв закрыть на все замки дверь. Теперь от паранои я избавлюсь не скоро. Теплый ветер приятно обдувал мои оголенные плечи и волосы. Не хотелось думать о смертях, которые теперь будут преследовать меня в кошмарах… Нет. Сейчас мне было необходимо отвлечься, хотя бы на время. Матильду я встретида в аэропорту Каподикино, увидев её, на моих глазах выступили слезы. Боже мой… Она стояла ко мне спиной с красным чемоданом. На ней был легких белый сарафан. Красное и белое. Как вино. Эта женщина действительно опьяняла одним своим присутствием. Повернувшись, подруга помахала мне рукой, в знак приветствия. Взвизгнув как школьницы, мы подбежали друг к другу и крепко обнялись. — Лель, боже, как мне тебя не хватало… — Я знаю, мне тебя не меньше. Отстранившись от меня, она оглядела меня с ног до головы, удовлетворенно кивнув. — Ты жива, и это хорошо. Странно, что вы с Мориетти ещё не поубивали друг друга. Мне хотелось рассказать ей обо всем, что со мной пооизошло, конечно же, упуская некоторые подробности. Что собственно, я и сделала, как это и было раньше. Правда не всегда приносит удовлетворение, но тем не менее, так или иначе становиться легче. Зайдя в ресторан «Умберто», мы сели за один из столиков, перед этим заказав по бокалу вина «Lacryma Christi». — Ну что, подруга. Могу сказать, что вляпалась ты по крупному. Я не могу понять намерений твоего брата, он однозначно хитрит… Дело дрянь, Лель. — Знаю, но я уже ничего не могу с этим поделать. Поздно. Осушив бокал, я с сомнением посмотрела на подругу, которая странно смотрела на меня. В чем дело? — Матильда? Что-то не так? — Нет, все хорошо, — девушка посмотрела на меня в упор, — Дорогая, никогда ничего не поздно сделать. Это ты забила себе в голову эти слова, но поверь, выход есть. Тебе нужно уезжать, я помогу тебе, только послушай меня. Мориетти — один из самых страшных людей, которых я только знаю. Он ломает людей. Изнутри, а затем физически. Как ненужных игрушек, это для него как хобби, развлечение. Ты не сможешь ничего против него сделать, я вижу это. И от этого сильно пострадаешь. Черт возьми, откуда она все это знает? После её слов что-то кольнуло глубоко внутри. — Откуда тебе это известно? В её глазах промелькнула боль, и мне стало по настоящему страшно. — Сейчас это не важно. Я хочу спасти тебя, если это ещё не поздно сделать.