Дикая орхидея. Унция любви.

In Strict Confidence — Seven Lives. В мире зла, глупостей, неуверенности и сомнений, называемых существованием, есть одна вещь, для которой еще стоит жить и которая, несомненно, сильна, как смерть: это — любовь. Генрик Сенкевич. Я не помню, что происходило в этот день, помню только боль в плече, равнодушные взгляды людей и Рика, ведущего меня под руку. Этот день прошел словно в тумане, перед глазами — пелена. Я лежала в комнате Мориетти, в то время как его не было, удача? Не знаю. Но сейчас мне совсем не хотелось никого видеть, даже собственного отражения. Из открытого окна веяло прохладой, подойдя к нему, я вдохнула, освежающий воздух, смешанный с ароматом роз. Это был один из тех районов, улицы которых находились вполне в пригодном состоянии. Я никогда не курила и не злоупотребляла алкоголем, но в такие моменты стресса порой хотелось послать свои принципы ко всем чертям. Я вспоминала Рика, его взгляд направленный на меня перед тем как он ушел. Одиночество. Обреченность. Неизбежность. Почему эти чувства, промелькнувшие в нем, так напугали меня? Этот, казалось бы, сильный мужчина был сломлен. Но вот чем — для меня оставалось загадкой. Каждый из нас носил маски, которые никто не решался сбросить, потому что принять мир, каков он есть удаеться не каждому. Элита — верхушка пишевой цепи, и все они собирались в одних и тех же местах. Но я видела, что Мориетти отличаеться от них всех, в нем сквозило что-то запредельно правильное. Он выходил за рамки, установленных верховными лидерами. Прийдя на первую и вторую мистерию, я поняла, что обычных людей в свои ряды не принимают. Но все это не было похоже на клоунаду, происходящее было вполне серьезно. Гаспар что-то задумал, в то время как я была всего-лишь пешкой в неизвестной игре. Кто из нас кошка, а кто мышь? Неожиданно в дверь позвонили, я поспешила на первый этаж. Через входные стеклянные двери, я увидела парня в синей кепке, с коробкой и планшеткой в руках. Я открыла дверь, в то время как он оглядел меня с ног до головы пронзительным взглядом. — Вы — Лелия Росс? — Да… А в чем дело? Он сунул мне в руки планшетку и ручку, даже не ответив на мой вопрос, — Распишитесь вот здесь. Парень ткнул мне пальцем в свободное место на листке, где я быстро чиркнула по листку и отдала все юноше. — Вам посылка, вот. Отдав мне коробку, он поспешно ретировался, в то время как я озадаченно стояла посреди улицы и пялилась на коробку. Я не знала, что в ней могло находиться, и почему её отправили мне, а не Мориетти. Или, может быть, она от Рика? Взяв на кухне ножик, я начала распечатывать посылку, с каждым движением мои руки начинали дрожать все сильнее. Распечатав коробку, я увидела в ней конверт и пистолет. Открыв конверт, я достала оттуда фотографии. То, что было изображено на них, ввергло меня в полнейших ужас и шок. Это были фотографии Аларика и Виктора, которые лежали в луже крови. На их телах не было живого места, они были в ножевых и огнестрельных ранениях. Глаза закрыты. Неподвижные, ещё теплые тела. Кровь… Много крови. Царапины. Порезы. Руки неестественно вывернуты. Выронив снимки, я подошла к коробке с письмом и оружием. Первым делом я взяла первое. Я начала быстро вчитываться в текст: «Хочешь поиграть? Подумай о последствиях. На пистолете отпечатки пальцев Мориетти, не смей отступать от дела. Мы следим за тобой, надеюсь я ясно выразился» Обессиленная, я поспешно пыталась собрать ужасающие фотографии, и в то же время старалась не закричать в голос. «Рик, их убил Рик… Так жестоко. Не прощу. Он будет страдать… Как же так?» Собрав снимки, я закинула их все в горящий алым пламенем камин, и смотрела, как они медленно превращаються в пепел. Во мне бушевал огонь, который я не имела права усмерять. Теперь начинаеться игра по крупному. Кровь за кровь… Забрав свои вещи, я направилась на улицу, начался дождь, при виде темных улочек, виднеющихся вдали, стало жутко. В Неаполе веками уживались языческие традиции, культовая мистика средневековья и эзотерические обряды светского общества… Многранность направлений тайной жизни города повлияла и на его географию: город рос вверх и вниз и чем выше становились его дворцы, тем длиннее — катакомбы… Все здесь пропиталось болью и страхом. Такси уже ожидало меня, я поспешила как можно быстрее добраться до машины. Я мало думала о смерти, но сейчас она следовала за мной по пятам, забирала по одному моих близких. Стратег Злой Рок нанес мне сверхточный удар под дых! Ирония заключалась в том, что Мориетти каким-то образом привязывал меня к себе. Приковывал. Все, на что я могла надеяться — только на себя. Мне нужно было на время уехать, прийти в себя, понять как действовать дальше. Рядом с ним я не могла контролировать себя… Мысли путались, а колени подкашивались. Боль не хуже серной кислоты отравляла меня, насколько сильно можно ненавидеть человека, чтобы испытывать к нему совершенно противоречивые чувства? Мне не хотелось признавать того, что впоследствии убьет меня… Страх. Слезы. Надежды на счастье и вполне счастливую жизнь, все рушилось под эффектом домино. Я как будто действовала в состоянии аффекта, не осознавая, что рушу свое будущее и жизнь. Нарочно сжигала мост, через который вела дорога назад. Теперь её нет. Остаеться только идти по курсу вперед. Я отсчитывала минуты, до того как придет Рик. Он не должен узнать, зачем и почему я ушла. Боже, да если он разведает мой план, меня ждет мучительная и страшная смерть, возжно, даже хуже чем смерть Аларика и Виктора. Либо публично, либо наедине… Придушит собственными руками. Моя параноя была не беспочвенна, смерть может поджидать любом в углу. Если вы знаете, что значит всю жизнь жить со страхом, что тебя убьют, то, думаю, вы поймете меня. Фортуна и так слишком долго была ко мне благосклонна, боюсь, откат будет слишком мощным. Поеду к Матильде, сейчас в безопасности я смогу быть только у неё, несмотря на то что мой поступок был довольно эгоистичен. Подруга невероятно обрадовалась моему приезду, ей было здесь невероятно одиноко. — Лель, если что-то случилось, не смей этого скрывать от меня. Мы же всегда говорили другу другу правду, помнишь? Мы сидели с девушкой за столом, подруга наливала чай в чашки, в то время как мои руки, спрятанные под столом дрожали не хуже, чем у наркомана. Нам нужно было поговорить начистоту. — Матильда, с тобой знакомы довольно давно, и ты знаешь, как я тебя люблю. Но ты должна отсюда уехать. Сегодня же. Прошу тебя, на спрашивай почему и не спорь, просто знай, что тебе здесь находиться очень опасно. Подруга неверяще посмотрела на меня, в её глазах я видела решимость. — Что? Я совсем недавно приехала навестить тебя, а ты уже прогоняешь меня? Нет, не смей мне говорить о таких вещах. Я никуда не уеду, и не оставлю тебя. Точка. Вот упертая! Сейчас я понимала, что спорить с ней было абсолютно бесполезно. — Чтож, ладно. Но прошу тебя, будь осторожна, боюсь, не могу все время присматривать за тобой. Я и так потеряла слишком много близих людей… Не хотелось бы, чтобы ты вошла в их число. Улыбнувшись, я взяла её руки в свои. Не смогу простить себя, если с ней что-то случиться. — Я могу сегодня переночевать у тебя? У меня нет желания видеть Рика, а тобой мы давно не виделись. — Конечно! Только давай захватим по пути фильм и попкорна, как раньше, а? За эту идею я была готова отдать Матильде все что угодно, она легко забывала о проблемах, и помогала уйти от внешних забох. Может быть, именно за это качество я и любила её. — Пошли, чур выбираешь ты. С радостным смехом, мы выбежали из кафе, в то время как на нас начали опасливо оглядываться. Приятное предвкушение растекалось по моему телу, надеюсь, что хотя бы сейчас я смогу отвлечься от мирских забот и тенью следовавшего за мной страха… Страха смерти.