Дикая орхидея. Унция любви.

Two Step From Hell — Starfall. «Никакое тело не может быть столь крепким, чтобы вино не могло победить его», Плутарх, философ. Порой мне казалось, что я живу совершенно чужой жизнью. Проснулась я от шагов, раздающихся на первом этаже, и сразу же догадалась, кто это был. В воздухе уже ощущался дух Рика, его запах… Одно знание того, что он здесь — будоражило меня. Встав с кровати, я взяла халат и направилась в ванную комнату, мне был необходим холодный душ, чтобы прийти в чувство. Насколько я знаю, третья мистерия будет в Венеции, этот город всегда был для меня одним из самых мистических и загадочных. Рикардо не спешил ко мне, значит мои слова его как-то надломили. Его поведение пугало меня, он был совсем непредсказуем. Или мои страхи медленно воплощались в жизнь, и, думаю, я вполне это заслужила. После холодного, бодрящего душа, одевшись, я спустилась вниз, вытирая при этом полотенцем волосы. Рик столя у плиты, запахи, витавшие в воздухе, сводили меня с сума. Да и мужчина, стоял ко мне спиной так, что передо мной предстала его упругая задница. Ммм… Тут только не хватало фартука. Услышав шаги, Мориетти повернулся ко мне, показав белозубую улыбку. Очаровательный убийца. Рядом с ним все преобретает двойственность, и это было странно. — Доброе утро, Лелия. Присаживайся, сейчас будем завтракать. Видеть его готовящим, было совсем непривычно, насколько я поняла, это был овощной омлет. — Ты готовишь? Никогда бы не подумала. Мужчина усмехнулся, и, клянусь, в этот момент он стал еще более сексуальным. — Ты удивлена? — Еще бы, обычно рядом с тобой у меня ассоциируется образ хладнокровного убийцы, чем… Тебя абсолютно расслабленного, стоящего у плиты. Достав тарелки с вилками, он разложил их на стол, перед этим выложив содержимое сковородки в наши чашки. Из-за запахов мой желудок сворачивался в тугой узел. Как только Мориетти уселся за стол, мы приступили к трапезе. Попробовав омлет, я поняла, что лучшей фриттаты никогда не пробовала. Я ясно чувствовала, что Рик добавляля в неё помидоры, ветчину, сыр, паприку и кабачки. — Боже, Рик, это прекрасно. — Я рад, что ты оценила. Вдрволь наевшись, я поблагодарила Рика за прекрасный завтрак. — Твоя одежда уже ждет тебя наверху. Черт… Третья мистерия. Я совсем о ней забыла, пора вернуться в суровую реальность, где мне предстоит быть пешкой. Кивнув ему, я прошла к себе в комнату, где на диване действительно лежало вечернее алое платье. Красный цвет всегда ассоциировался у меня с горячим фламенко и необузданнным, страстным темпераментом итальянцев. Я будто бы вдыхала в себя запах роз, когда смотрела на это произведение искусства. Надев его, я была потрясена до глубины души, настолько оно было шикарно. Оно было как прекрасная роза, но никто ещё не знал, что она может уколоть. Платье предпологало одно оголенное плечо, что смотрелось очень сексуально. Также, к платью прилагалась красная кружевная маска и того же цвета туфли на довольно высоком каблуке. Распустив волосы, я вышла к Рику. Обменявшись комплиментами, мы вышли на улицу, где нас ждала машина. Мужчина заботливо открыл мне дверь, сев в салон, я заметила, что за рулем сидит темноволосый мужчина, а Рик собирается садиться за пасажирскле сидение. Откинувшись на мягкую спинку, я попыталась расслабиться. Добравшись до аэропорта, который был одним из самых опасных мест в Неаполе, где чаще всего происходили кражи и другие ужасные преступления, мы, простояв пару десятка минут у стойки регистраци, сели в самолет летящий по курсу Неаполь — Венеция, который совершал свой перелет без пересадок, что довольно сильно сэкономило наше время. Добрались до города мы буквально за час, что было двольно быстро. Нам повезло в том, что мы прилетели в значимый день для всего города — венецианский карнавал. Целую неделю венецианцы облачивались в совершенно разные и пестрые наряды и костюмы прошлых столетий, и вместе с этим чинно разгуливали с веерами в масках по узким улочкам и мостикам, пили спуманте в кофейнях. Последние сто лет Венеция стремительно уходила под воду, венецианцы говорят, что они — исчезающий вид. Теперь, проводя карнавалы они как бы прощались с городом. О, воистину Serenissima! Этот город полный жизни, завораживает своей неповторимой, своеобразной красотой. Раздавалась громкая музыка, везде танцевали пары в разноцветных одеждах — юноши танцевали с девушками, и наоборот. Толпа пестрела красками и разноцветными огнями, да так, что рябило в глазах. Разукрашенные лица, брызги жабо и самоцветов на фалдах бархатных камзолов, кружились в воздухе кринолины и шёлковые шарфы, между всеми этими людьми не было ничего общего, кроме разукрашенных перьями и драгоценными камнями масок. Скоро маски будут сброшены. Никто не оставит до следующего карнавала это тонкое творение лучших ювелиров и кутюрье… Все будут в совершенно других одеяниях. Я была в «Иль Россо», но и то почти не выделялась из толпы, впрочем как и Рик, взявший меня за руку. Мы буквально пробирались сквозь толпу, во всем цвете безумного маскарада. Я была уверена, что здесь все уже напились до запрещенного законом градуса, но в этом была своя прелесть. Полная свобода от рамок морали. В воздухе разносился запах горячих круассанов и капучино, а также нотка лакрицы. Пройдя мимо Мерчерии, мы остановились возле палаццо «Лабиа», красивое здание сразу приковало мой взор. Но за красивой ширмой скрывался порок. Показав вышибалам карточку, мы вошли в замок. Все, кто находился в зале, были в масках. Венецианские маски изначально носила элита, предавшаяся разврату, чтобы таким образом скрыть свою личность. Парадокс в том, что сейчас почти ничего не изменилось. Здесь тайно собирались для безудержного веселья и наслаждения пороком, чертово извращенное элитное общество. Мы были в огромном парадном холле античного и давно необитаемого палаццо, именно поэтому здесь решили устроить третью мистерию. Подойдя ко мне вплотную, Рик прошептал мне на ухо, — Ничего не бойся, верь мне. Кивнув ему, я мучилась в ожидании неизвестного. К нам подошла пара девушек, одна из которых, взяв меня под руку, повела в одну из позолоченных комнат. Я была в маске, и это заметно притупляло мой страх. Войдя в комнату, девушка расстегнула мое платье. — Francesca, dammi le manette, — скомандовала девушка, в то время как вторая что-то взяла со стола. Я была абсолютно голой, и уже без маски. Подойдя к нам, брюнетка закрепила на моих руках наручники. Но они не доставляли мне какого-либо неудобства, зато моя нагота заметно взволновала. Заплетя мне косу, девушки вышли из комнаты, затем входит Рик. На мне только красные туфли, отливающие глянцем. Мужчина, с ног до головы оглядев меня, молчаливо вывел из темной, мрачной комнаты. Я замечаю громкую музыку, и огромное количество людей в масках. Все они, за исключением меня скрыты за ними. Здесь царит полумрак, создавая тягостную, совсем мрачную атмосферу. В воздухе чувствуется фимиам, свечи отбрасывают тени на мою обнаженную кожу. Благовония дурманит меня, ноги заметно подкашиваются. Мне страшно. Как только Рик подводит меня к стене, я вижу знакомых девушек. Они снимают с меня наручники, поднимают мои руки над головой и подвешивают к кандалам, прикрепленным к потолку. Я едва соприкосаюсь с землей. Насколько я успела понять из разговоров, Франческа дает мне вино. Я остро чувстую в нем гранат, а после него ореховое послевкусие. Никогда не пробовала гранатовое вино… Что-то вот-вот должно было произойти. Бичевание. Прямо как на «Вилле Мистерий». Это дикое таинство. Жду… И это ожидание сводит меня с ума… Чувствую, как ротанговый жесткий хлыст соприкосается с моей нежной, чувствительной кожей, разнося по телу жгучую, нестерпимую боль. Я издала еле слышимый стон. Но во мне, наверное градус, раз с болью ко мне подобно лавине приходит эйфория. На меня, не отрываясь, смотрел Рик. В полутьме его глаза казались почти полностью черными, его губы были плотно сжаты. Это ещё больше подстегивало меня на новую порцию боли. Мне снова дают гранатовое вино, похожее на кровь. По мому подбородку стекает темно-янтарная жидкость, теперь я полностью пропиталась им. Я чувствовала себя заколотой дичью, а из-за вина, мои мысли как в тумане. Я не сводила своего взгляда с напряженного Рика, внимательно следящего за процессом. Мою спину раз за разом обжигают новой порцией ударов, и вместе с этим я слабею. Кровь смешивается с вином, когда на меня обрушивается последний удар, я погружаюсь в неведение, перед этим познав жизнь и смерть, страсть и боль, свет и тьму…