Звук темноты. Часть II

      Фогги с ужасом осознает, что перед ним стоит не хозяин квартиры, а Каратель собственной персоной, здесь и сейчас, на расстоянии двух метров. Ему трудно было не заметить его руки, по локоть измазанные кровью, впрочем, как и всё остальное, а также, остатки кофты, лоскутами болтающиеся на его широких плечах, под которыми виднеются свежие пластыри. Фогги ощущает, как его душа падает в пятки, пот проступает на лбу, а мозг не может принять решение: заговорить с ним и поинтересоваться, где же Мэтт или дать на ногу в сторону другой двери, которая ведёт к пожарной лестнице. В итоге, он возвращает себе крупицы самообладания и спрашивает, почти не дрожащим голосом: — Ч…что с Мэттом? — Он там, — спокойно отвечает Фрэнк, показывая пальцем в сторону комнаты.       Но Фогги не решается поворачиваться к нему спиной и просто начинает пятиться назад, чем провоцирует приближение угрозы. В этот момент полноватый адвокат чувствует себя кроликом, который сам забежал в клетку к тигру. По мере продвижения по коридору, Фогги замечает красно-бордовые разводы, стелющиеся по полу, что, всё-таки, заставляет его сорваться с места. Он не успевает сделать и двух шагов, как тяжёлая рука хватает его за шиворот пиджака и прижимает к стене. — Не дури! Я пришёл с миром и не ищу неприятностей для нас обоих, — он грубым рывком отдирает Фогги от стенки и волочит его в спальню, где он находит Мэтта. А сам предусмотрительно встаёт в проёме двери и принимает свою характерную вальяжную позу, немного наклонив голову.       Мэттью бессознательно лежит на кровати и выглядит весьма потрёпано. На нем наложены повязки и швы, а на его лице и груди красуются следы алых разводов, которые, судя по всему, уже заботливо пытались вытереть. Фогги подходит к нему и убеждается, что он дышит, после чего недоверчиво смотрит на Кассла. — Что с ним произошло? — Пара царапин, жить будет. — Ты его притащил сюда?       Кассл коротко кивает. Это немного успокаивает Фогги, но всё-таки он не может это так просто оставить. Он немного ведёт плечами, чтобы привести в порядок взъерошенный воротник и обращается к Фрэнку уже более уверенным тоном: — Мне следует позвонить сейчас в полицию и сообщить о местонахождении разыскиваемого преступника, — Франклин опасается произносить это, но он всегда был предан закону, и было бы нечестно по отношению к делу всей его жизни не сказать этого. Он уже много раз оказывался в ситуации, когда нужно было побороть свои дрожащие коленки в зале суда и выдать речь уверенного в себе юриста, чем бы это потом ни обернулось. Фрэнк, разумеется, предвидел это заявление, на что у него уже был заготовлен ответ: — Ты ведь понимаешь, что если сдашь меня — сдашь нас обоих? Ты же не хочешь, чтобы я поволок твоего друга за собой в тюрьму?       Фогги лишь тяжело вздыхает. — Сегодня по всем новостям крутят запись с камеры паркинга, где вы вдвоём угоняете машину. Ах да, предварительно, вынудив человека сброситься с балкона! А совсем рядом были найдены тела нескольких убитых человек. — Фогги максимально нахмуривается, а его вьющиеся светлые волосы уже местами прилипают к вспотевшему лбу. — Теперь все думают, что он с тобой за одно!       Фрэнк ничего не говорит, а лишь отводит взгляд в сторону, нервно и беззвучно постукивая кончиками пальцев по дверному косяку. — Тебе следует держаться от него подальше! — добавляет Нельсон. — Это он за мной увязался, — Фрэнк отмечает про себя, что теперь ситуация под контролем, и уходит в другую комнату. Фогги следует за ним и уже открывает рот, чтобы выдать какое-то нравоучение, но Фрэнк резко меняет тему. — Швы накладывать умеешь?       Фогги растерялся, так как не ожидал подобного вопроса. Он несмело отвечает: — Ну так, зашивал царапины Мэтта пару раз.       Кассл сдирает с себя оставшееся подобие кофты и швыряет Нельсону пакет с медицинскими иглами, нитью и пластырями. — Не выдавать убийцу я ещё согласен, по вынужденным причинам, разумеется. Но оказывать помощь, уж точно нет! Это, между прочим — содействие!       Эти слова прорвали бушующий поток эмоций Фрэнка, в котором он яростно с грохотом отпинывает стоящий рядом стул и рычит разгневанным тигриным басом, чем напоминает Франклину, с кем он, вообще, разговаривает: — ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ, БЛЯТЬ, СЯДЕШЬ И СДЕЛАЕШЬ ЭТО!       Фогги вздрагивает и чувствует, как уверенность ускользает от него при виде этих двух тёмно-карих глаз, которые в этот момент выглядят как два тлеющих уголька. — Честно говоря, я не очень хорошо себя чувствую при виде крови, — признаётся он себе под нос. — Хорош трепаться! Закрой уже свой фонтан и сделай, что я прошу, — Фрэнк дёргано ставит стул на место, садится лицом к его спинке, и перед Фогги открывается вид мощной спины, которую расчерчивает несколько длинных, уже почти запёкшихся порезов. — Так и быть, я попробую… — Фогги садится рядом и начинает неловко копошиться в медикаментах. — Это невозможно. Как он тебя терпит вообще? Хотя, вы оба друг друга стоите. Он мне уже всю плешь проел за один вечер.       И в этом угнетающем молчании Нельсон приступает к возне со своим пациентом. Он всем телом ощущает дискомфорт и ему хочется поскорее сбежать, но в то же время он не может оставить Мэтта здесь одного, в компании Карателя. Его сильно напрягает также тот факт, что Кассл знает личность Сорвиголовы, но он не решается спросить при стечении каких обстоятельств и как давно это произошло. Уж лучше потом спросить у Мэтта лично. У него теперь к нему вообще множество вопросов, при этом не самых приятных. Ещё одна загадка, которая давно не давала покоя — как же, всё-таки, Карателю удалось выбраться из тюрьмы после того, как их защита его в суде прошла как нельзя хуже. Он затаил на Кассла обиду за тот раз, когда он устроил грандиозное представление в зале суда и так сильно подорвал репутацию фирмы «Нельсон и Мёрдок», несмотря на то что они с Мэттом и Карен старались ему помочь.       Вскоре он заканчивает и прерывает громкую тишину: — Готово, — Фогги с облегчением вздыхает. — Где-то тут должна быть моя толстовка, думаю она подойдет тебе по размеру скорее, чем что-то из вещей Мэтта.       Фогги уходит в спальню и какое-то время копается в шкафу. Затем выходит и протягивает Фрэнку тёмно-синюю худи с логотипом футбольной команды. — Я как-то раз одолжил её Мэтту, когда он по… — Мне не интересно, — обрывает Фрэнк, выхватывая кофту их рук адвоката и сразу же напяливая её на себя.       Фогги садится в кресло и выглядит так, словно он не собирается никуда уходить. Он достаёт свой телефон и начинает искать чей-то номер. — Куда звонишь? — Я думаю, мне стоит отменить сегодняшнюю встречу с нашим клиентом.       Осознание, что этот настырный адвокатишка собирается остаться здесь и капать ему на мозги ещё неопределённое количество времени, нисколько не прельщает Кассла. И он чувствует, что если останется с ним в одной комнате ещё хоть на десять минут, то он просто не сдержит себя, чтобы не приложить его лицо к чему-нибудь твердому. Единственный выход избавиться от него — убедить в том, что его друг может остаться с ним в безопасности и он может покинуть помещение со спокойной душой. — Можешь не волноваться, иди куда должен. — Я не могу уйти, не дождавшись, когда он придёт в себя. — Я не желаю ему навредить, иначе он бы тут не находился, и уж тем более, в собственной постели и бинтах.       Адвокат недоверчиво смотрит на Карателя. Он совершенно не воодушевлён таким раскладом, но и бросать фирму никак нельзя, ведь они едва сводят концы с концами. — У меня достаточно причин, чтобы не доверять тебе, но похоже, что я должен быть тебе признателен за это, — Франклин указывает в сторону спальни. — Я уберусь отсюда сразу же, как только это всё уляжется. Больше ты меня не увидишь.       Франклин в сомнениях теребит телефон в руке, но через некоторое время он сам начинает звонить. Он нажимает кнопку, чтобы принять вызов: — Да. Мистер Харрис, здравствуйте! Да… Да… Конечно, — Он на две секунды убирает телефон от уха, чтобы беззвучно чертыхнуться, после чего договаривает. — Да, Мистер Харрис, встретимся в нашем офисе в одиннадцать часов, как и договаривались.       Фрэнк мысленно отмечает свой успех и взглядом провожает надоедливого адвоката к дверям: — Он свяжется с тобой, как оклемается. — Надеюсь, мы с вами больше не встретимся, Мистер Кассл. Передайте Мэттью, что я жду его в офисе. — Ага.       Кассл облегчённо вздыхает и устало разминает переносицу, но тут же морщится, встретившись с глухой болью в этом месте. Срочно нужен кофе. Он проходит на кухню и начинает рыться в шкафчиках. Обнаруживаются только упаковки с чаем: чёрный, зелёный, каркаде, улун, мате, ромашковый, мятный и прочие, без избытка ароматизаторов. Но ни одной грёбаной капли кофе в этом доме!       Фрэнк ставит греться воду, не забыв сказать сломанному чайнику, какой он мудак, но в его поле зрения вовремя попадается на треть опустошённая бутылка хорошего виски — это гораздо лучше. Напиток незамедлительно отправляется в стакан, и Фрэнк позволяет себе как следует осмотреться. Его обычно не интересуют чужие личные вещи и быт, но лучше знать как можно больше о том, с кем приходится иметь дело. К тому же, его немного накаляло то, что Мёрдок видит насквозь всю его подноготную.       Квартира была просторной, с большими окнами, минимальным количеством мебели и, действительно, соответствовала образу жизни её хозяина. Наверное, если не быть знакомым с ним, то это не бросается в глаза. Но Фрэнк замечает многое, что было уж очень характерно для незрячего человека, к тому же, чувства которого максимально обострены. Он ещё в самом начале обратил внимание на то, что простыни на кровати были шёлковыми, все подвернувшиеся вещи — из натуральных материалов. Даже вместо грубого полотенца — отрезок фланелевой ткани. Конечно, половина лампочек в доме не работала, а стены и другие поверхности были заметно обшарпаны.       Мыло без запаха, что странно. В холодильнике минимальный набор продуктов, и те с отметкой «ЭКО». На столе есть фрукты, а в мусорном ведре куча пустых контейнеров из местных забегаловок, по чему можно догадаться, что для кого-то является проблемой сходить в супермаркет или просто нет времени на готовку. Из магазинных продуктов в упаковке, разве что, лимонный кекс. Такой, как Карен любила заказывать в кафе, и, вероятно, это она его сюда принесла. Фрэнку становится немного досадно от того, что Мэтт имеет возможность беззаботно пригласить её в гости, а она может просто взять и купить ему кекс. Возможно, она была бы рада встретиться и с ним, сделать для него какую-то приятную мелочь, но постоянного телефонного номера у Фрэнка не было, и, уж подавно, она не знала его местоположения. Он и сам не был уверен в том, где переночует в следующий раз.       Он проходит мимо полок в гостиной и видит толстые книги, корешки которых усыпаны рельефными точками языка Брайля. Тут же стоит несколько фотографий в рамках, покрытые густым слоем пыли, через который невозможно разглядеть, кто на них запечатлён. Мэтт не видел их, но по прежнему хранил.       Фрэнк аккуратно стирает пыльную пелену и на одном фото видит крепкого мужчину в накидке красного цвета с наградой в форме боксёрской перчатки. Эту же самую награду он видит стоящей рядом на полке, а на её основании выгравирована надпись «Дьявол» Джонатан Мёрдок». Фрэнк смутно вспоминает это имя, ведь когда он был подростком, оно у всех было на слуху. Он не особо интересовался боксом, поэтому эта ассоциация не возникла у него при первом знакомстве с Мэттом Мёрдоком, но теперь паззл сошёлся и стало ясно, в кого же уродился этот Дьяволёнок.       После опустошённого стакана Фрэнк присаживается на диван и чувствует, как силы покидают его. Он подкладывает под голову диванную подушку и наконец-то позволяет себе расслабиться. Мелкие крупицы на поверхности дивана неприятно покалывают и раздражают своей шероховатостью. Он проводит ладонью по кожаной обивке и ощущает, как белые песчинки противно липнут к коже. Лицо обдувает горячий ветер, и в комнате становится немного душно. Фрэнк осознаёт, что песка гораздо больше, чем он подумал изначально и, поднимая голову, видит бескрайнюю белую пустыню Ирака. Попытка встать оказывается достаточно неуклюжей из-за того, что ноги вязнут в рыхлых барханах.       Внутри зарождается непонятная тревога, что непроизвольно заставляет руку крепче сжать рукоять тяжёлого автомата. Он делает несколько шагов, но рассыпающаяся поверхность уходит из-под ног, вынуждая потерять равновесие и споткнуться. Горячий песок местами набивается под одежду светло-горчичного камуфляжа и обжигает холодом. Фрэнк шарит по поверхности песка, и в нём попадаются разные мелкие предметы: железки, болты, обрывки газет, какая-то керамическая посуда. В один момент в руку подворачивается красный шлем Дьявола. Фрэнк достаёт его и видит, что один его рог обломан, а запаянная трещина начинает расходится.       Он держит шлем и в очередной раз пробует встать, опираясь ладонью на рыхлую поверхность, но песок начинает подло проваливаться, словно уходя в глубокую воронку и затягивает его с головой. Сделать то или иное действие очень трудно, тело не слушается, и вязкое ощущение тянет вниз. Это вызывает прилив едкого страха.       Подземная полость заполняется песком и Фрэнк наконец-то находит твёрдый пол, на котором можно устоять. Он проходит в подземную пещеру и понимает, что это — та самая бетонная комната. Сюда вот-вот могут нагрянуть, и нужно скорее уходить. Он идёт по коридорам с серыми холодными стенами и прижимает шлем сильнее в надежде, что найдёт его владельца и отдаст ему в руки. Но коридоры не прекращаются, а наоборот перетекают в один запутанный лабиринт. Он не может найти чертёнка, и, похоже, в этот раз он здесь один.       Руки ощущают, как по ним начинает струиться холодная жидкость, и под тусклым светом Фрэнк видит, что она имеет цвет шлема и сочится прямо из трещины. Он с досадой отшвыривает дьявольскую маску в сторону и переходит на бег. Лабиринт уходит в пустоту на неопределённое время, после чего сознание частично пропускает события, и они начинают развиваться очень быстро и абсолютно нелогично.       Каратель идёт по центральной шумной улице в час пик, ощущая на себе удивлённые взгляды прохожих. Разговор с Кёртисом в его кабинете для встреч, и он почему-то в домашней одежде. После этого крыша высокого здания, а в руках книжка про Мишутку, которая растворяется в руках, словно промокшая газета. Рассыпанные гильзы на ляпистом ковре, лающий бульдог, капли дождя.       Затем снова улица, но уже в свете ночных фонарей. Фрэнк едет в машине с Карен. Она за рулём, о чём-то болтает и улыбается. Говорит, что всё будет в порядке, но потом перестаёт обращать на него внимание и договаривается по телефону о встрече с Мэттом. Потом она просто молча выходит из машины, из-за чего Фрэнка покалывает чувство ревности, и он открывает дверцу, чтобы догнать её, но тут же натыкается на Билли Руссо. Фрэнк замахивается, чтобы врезать по его смазливой роже, но ударяется рукой о край кофейного столика в комнате Мёрдока и вздрагивает.       За окном были уже практически сумерки, и комнату освещала огромная неоновая вывеска противоположного здания. Фрэнк глубоко вздыхает и проводит ладонями по лицу, чтобы немного прийти в себя, но он не чувствует себя выспавшимся, а скорее наоборот, достаточно помятым. Если бы не все эти приключения, то вообще не понял бы, что всё-таки заснул.       Фрэнк приподнимается на диване и замечает хозяина квартиры, который уже сидит за столом, поедая что-то из фирменного контейнера тайской кухни с наклейкой от службы доставки. Сердце всё ещё колотится после скверного сна, и Мэтью наверняка уже это заметил. Фрэнк ожидает от него какого-нибудь стандартного вопроса в стиле «Как ты?» или «Как спалось?», но Мэтт просто молча наливает виски во второй стакан, что для Фрэнка, на данный момент, было вместо тысячи слов. Он молча присоединяется и, кивая, принимает стакан и второй бокс с тайской едой. Только спустя несколько минут бессловесной паузы Мэтт решает поделиться ощущениями: — Чувствую себя так, как будто под каток попал. — Аналогично, — отвечает Фрэнк.       Каждый глубоко погружается в свои размышления, и комфортная тишина окутывает комнату ещё на несколько минут. Через какое-то время Фрэнк тихонько кивает, словно договорившись о чём-то с самим собой, и вспоминает о минувшем дне: — Твой дружок заходил, — говорит он повседневной интонацией, доедая свой рис терияки. — Рассказывал мне о том, что мне надо бы убраться отсюда и что тебе не следует гулять с плохими ребятами, вроде меня.       Мэттью кивает в ответ: — Я уже поговорил с ним. Если не якудза, то он меня убьёт, — при мысли о грядущей встрече у Мэтта возникает паршивое чувство, которое царапает его совесть. Он обречённо вздыхает и доливает виски в стакан. — Якудза… — Фрэнк пододвигает свой стакан тоже.       Мэтт уже давно переваривает в голове всё произошедшее за минувшую ночь и старательно пытается разложить всё по полочкам. Но все попытки сформулировать для себя какой-нибудь здравый вывод каждый раз приводят к каким-то небылицам, и он просто не решается их озвучивать. — У меня в голове всё это не укладывается, — говорит он стакану в своей руке. — Мы им здорово насолили. Они сейчас весь город перевернут, чтобы найти нас. — Не иначе. — И что это было? — Они заставляют мертвецов встать, вот, что это было. — Звучит как бред. — Знаю, как это звучит, но это точно были не люди. — А кто, по-твоему? — Я и сам хотел бы знать. — С чего ты вообще это взял? — скептически спрашивает Фрэнк. — Месяца три назад были новости о том, что случилась какая-то заваруха с перестрелкой в районе Гарлема. В новостях преподнесли это как разборки кланов, один из которых принадлежит якудза, они называют себя «Рука». Полиция и СМИ тогда утаили все детали, но у меня есть знакомая медсестра. Она рассказала мне, что видела тела. Помимо свежих ран от пуль, отсечённых голов или конечностей, на всех телах пострадавших были длинные шрамы, словно после вскрытия или такие, которые остаются после пересадки органов. Я уже сталкивался с подобным и сам. Я встретил человека, которого несколько раз считал покойником. Более того, один раз я даже сам вышвырнул его в окно с большой высоты. Ах да, он горел в это время. Угадай, что было дальше? Он появился снова. И он тоже из якудза. — Думаешь, это возможно? — Похоже, что да, — неуверенно отвечает Мэтт. — Это идиотизм. — Сопоставь хотя бы тот факт, что они коллекционируют органы, с тем, что на тех столах лежали вскрытые тушки азиатов, которые в состоянии потом скакать по городу и участвовать в разборках кланов. — В это сложно поверить, — Фрэнк старается продолжать выражать скептицизм, но в интонации его явно поубавилось. — Я тут сейчас не собираюсь тратить свои силы, чтобы тебя в чём-то убедить. Просто я рассказал, что знаю, и делай с этой информацией что хочешь. Но одно могу сказать точно — они не живые. У них не было пульса, не было температуры тела, дыхания и всего, что присуще живому существу. — Это всё, что ты знаешь? — Да, Фрэнк, мне больше нечего добавить, — Мэтт прекрасно понимает, что Фрэнк рассчитывает получить все ответы и разнести это подполье в соло к чёртовой матери, но в его собственные интересы это совсем не входит. — Ладно, — недоверчиво говорит Фрэнк, сделав глоток. — Думаешь, они какие-то воскресшие мертвяки, которые нашли секрет молодости? Ты поэтому задал им жару? Мэтт только пожимает плечами вперемешку с каким-то соглашающимся жестом. — Вот, всегда бы так! — Но это не распространяется на нормальных людей, Фрэнк. Я не стал бы разрубать на части человека. В этом случае, я располосовал какое-то нечто, которое, в моём видении, не соответствует представлению о нормальном живом существе. Одному только Богу известно, откуда эти твари вылезли.       Рассуждения Мёрдока начинают дёргать Кассла за раздражающие струнки. Он считает про себя до десяти, чтобы успокоиться и не возвращаться к наболевшему. Всё его состояние выглядит достаточно сдержанно в глазах Мэтта, но Фрэнка действительно начинает волновать тема разговора и отношение собеседника к произошедшему. — Ты же знаешь, что не только эти бездыханные ниндзя в этом участвуют. Там были работники, учёные, охранники, те, кто занимается перевозками и финансами, поставляет им оружие. Они обычные люди. Более того, я уже всколупнул несколько убежищ и притонов, напичканных боеприпасами и наркотой под завязку, которые вели по этой же ниточке. И знаешь что? — Мэтт улавливает мелкую мимическую дрожь на лице Фрэнка. — Там был один сплошной сброд, который работал на этих япошек, и они были ни разу не ниндзя — обычный мусор! Не знаю, что там у тебя в башке творится, Красный, и как ты их различаешь, но по мне так эти ссукины дети все на одно лицо! — Мы кое-как уцелели. Не лезь туда, Фрэнк. — Ты говоришь мне, чтобы я в это не лез? — с вызовом спрашивает заинтригованный собеседник, понимая, что Мэтт говорит это не потому, что беспокоится за него. — К чему это? — Это не твоя война. — Не моя война?! Она идёт в моём городе, — Кассл делает паузу и добавляет. — Ты чего-то недоговариваешь, Красный. — Я всё сказал, — слукавил Мэтт. — Уверен? — Те люди, которые занимаются этим, должны ответить по закону, — Мэтт переводит тему. — А я бы им всем глотки перерезал, — Фрэнк громко ставит стакан на стол. — Откуда у тебя эта слепая вера в людей? — Все заслуживают искупления и второго шанса. Я точно знаю, как должен поступить. «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих». — Не тверд, блять, в путях! Они торгуют людьми. Те, кто отправил молодых ребят на бойню, чтобы нафаршировать свою зомби-армию, заслуживают второго шанса? Искупления? — голос Фрэнка начинает немного срываться, хотя его пульс по-прежнему остаётся ритмичным. — Ты знаешь, как я к этому отношусь. — А те, кто отнял у меня семью, они, по-твоему, тоже заслуживают второго шанса?! — Это не нам решать, Фр…       Мэтт не успевает договорить его имя, как осознает, что столик уже летит к чертям, разбивая вдребезги всё, что на нём стояло, а в его скулу впечатывается тяжёлый кулак, который опрокидывает его на пол вместе со стулом. Кассла накрывает необъяснимая агрессия. Он выплёскивает злость в виде ударов на физиономию Мёрдока, и его совсем не заботит, что это симпатичное личико должно предстать перед клиентами или присяжными.       В растерянности, Дардевил едва успевает закрыться от нескольких ударов и, кое-как, вырывается, отталкивая Кассла. Он упустил, в какой момент разговора это хрупкое спокойствие начало надламываться. Обычно он предвидит агрессивные действия, но в этот раз потерял бдительность. Возможно, из-за вязкого чувства градуса в крови и, скорее всего, по этой же причине, действия Фрэнка просто опережают его собственные мысли.       Ситуация с самого начала вышла из-под контроля, но Дьяволу удаётся отвоевать дистанцию и удерживать её, чтобы предупредить хаотичные удары. — Давай без этого, Фрэнк, пожалуйста! — безнадёжно умоляет Дьявол. — Сейчас совсем не кстати.       В ответ Кассл только рвано выдыхает сквозь стиснутые зубы. Его последние двадцать четыре часа были малость пиздец какими напряжёнными, и если бы Мёрдок поменьше болтал, то не попал бы под горячую руку. Он ведь сам напросился, а теперь отнекивается. Фрэнку ещё ни разу не доводилось подраться с адвокатом в его повседневном облике, и это немного вводило в заблуждение. Взгляд оппонента был устремлён куда-то в сторону, и он выглядел абсолютно отрешённым.       Каратель наносит хук справа, но несмотря на потерянный взгляд Мэтта, кулак встречается с уверенным блоком боксёра. Затем следующий приём натыкается на прочную защиту, и в ответ Каратель получает неслабый джеб*. Кассл понимает, насколько обманчив его внешний вид, ведь маска всегда закрывала его лицо, и он об этом никогда не задумывался. Он перестаёт недооценивать безобидный образ соперника и прикладывает максимум усилий, чтобы отвесить ему, как следует. Он начинает играть не по правилам и отвлекает Мёрдока верхними атаками, а затем, пользуясь случаем, ударяет его коленом по больному месту на боку. Ведь он уже отлично знал, где Дьявол успел заработать повреждения.       Боль врезается в сознание Мёрдока раскалёнными кругами, и он теряется на пару секунд. Он старается сосредоточиться в тлеющем окружении, но вдруг внезапно ощущает, как чужая рука сминает ворот его футболки под подбородком и грубо прижимает к стене, а затем горячая ладонь сжимается на его шее, едва не приподнимая.       Жаркое дыхание Кассла с терпким привкусом виски оказалось совсем рядом, в нескольких сантиметрах от его лица. Мэтт слышит, как просвистывает воздух в его сломанной переносице, и зубы сжимаются почти что со скрипом. Это положение вызывает прилив холодного страха, а в голове проскакивают мысли о том, сколько костей он уже переломал этими руками и способен ли он нарушить свои принципы из-за неудачного разговора. — Мы никогда не договоримся, Красный, — низкий голос звучит тихо, слегка подрагивая, а затем железные тиски на шее разжимаются.       В районе длинного коридора растворяются тяжёлые шаги, и входная дверь громко хлопает, заставляя Мэттью вздрогнуть. Джеб* - в боксе короткий резкий удар прямой рукой.