***
Сидя на полу в позе лотоса, Мэттью чувствует, как через окно на открытую спину падают тёплые лучи нового дня, позволяя напряжённым мышцам расслабиться. Он делает глубокий вдох и прогоняет лишние мысли. Он практически ощущает, как несколько кварталов вокруг начинают медленно сгорать, словно бумага, исчезая и уходя на задний план. Шум автомобилей становится гулким, как при погружении под воду. Улицы проваливаются в темноту, и город постепенно сужается до одной комнаты. Огненные отголоски, почти что осязаемые, крупицами рассыпаются в чистом звенящем пространстве на полуслове, унося пепел и пылинки раздражающих звуков. В ограниченном четырьмя стенами мире, монотонно гудит бытовая техника, но постепенно тоже затихает, утягивая за собой размеренное тиканье часов. Остаётся только собственное тело, и сознание находит ритм сердцебиения. Оно спокойно и ритмично, как внутренний метроном. Сейчас становятся отчётливо ощутимы вибрации от каждого удара. Ритм немного замедляется, заставляя живой механизм работать ещё тише. Даже поверхность чувствительной кожи перестаёт реагировать на потоки воздуха, а заживающие раны словно окутывает бережная пелена. Пространство вокруг уже погасло и потеряло понятие температуры и влажности. В глухой пустоте только серебрятся редкие крошечные пылинки другого мира. Такого спокойного и чуждого, но невероятно красивого. Они только отдалённо намекают на поверхность под ногами и словно окутывают тело в бархатную дымку. Мэтт полностью растворяется в себе, позволяя разуму абстрагироваться от мыслей и исчезающего пощипывания в затянувшихся ранах. Он проводит в этом состоянии неопределённое количество времени и забывает о том, где находится, но пронзительный звук телефонной вибрации моментально возвращает его в кипящий шумный мир. «Карен, Карен, Карен», — надрывается голосовая система. Мэттью, тряхнув головой, словно сбрасывая с себя невидимые крупицы, вскакивает и отвечает на звонок: — Да, Карен. Привет! — Привет, Мэтт! Ты можешь говорить? — знакомый звенящий голос на другом конце звучит беспокойно и сразу же заражает тревогой. — Да. У тебя всё в порядке? — Ты слышал новости? — Нет, ещё нет. — Фрэнк Кассл в больнице под арестом. Лицо Мэтта искажает искреннее удивление. Он прекрасно понимает, что голыми руками Карателя не возьмёшь. Ему нужен действительно веский повод, чтобы попасться, и, судя по всему, ему сейчас несладко. Карен прерывает недолгое молчание и продолжает: — Похоже, что он опять нарвался на этих ирландцев. Ну… или они на него. Я пыталась попасть к нему в палату, но моего журналистского бейджа недостаточно, чтобы меня к нему подпустили. Я звоню тебе не только потому, что ты адвокат и вы с Фогги имели с ним дело. В свете предыдущих новостей… Ты понял. Это не телефонный разговор. — Давай встретимся. — Я уже еду к тебе. Ситуация, возникшая с Карателем была весьма двоякой. Последний диалог с ним вспоминался не очень-то позитивно и скорее даже обидно. Но, всё-таки, Дьявол не успел его поблагодарить за то, что он вытащил его полуживого из того здания, где ещё оставался целый рой ниндзя, и проскользнул с ним в охапку поперёк города, не попавшись на глаза полиции, прохожим и соседям, и не притащив за собой хвост. Как ему удалось не засветить его красный костюм — неизвестно. Но скорее всего, это было непросто. Мэттью старается размышлять, трезво оценивая ситуацию глазами честного опытного адвоката, и эти размышления сводятся к тому, что это дело предвещает полный провал для фирмы «Нельсон и Мёрдок». Но вытаскивать его каким-то иным образом — противоречит его же собственным правилам. Убийце место за решёткой, не важно какое у него кредо. Ему захотелось встретиться с Касслом непременно, чтобы врезать ему за то, что он заставляет его переступать через всё, во что он верил, и за то, что ставит его в такое идиотское положение. Уж лучше бы он бросил его подыхать, чем ставил перед таким непростым выбором. Но Мэттью тут же осознает, что Кассл не просил помощи. Это ведь не его забота, и он не должен ломать над этим голову. Как бы он ни пытался убедить себя в том, что это не его дело, просто отвернуться он не мог, так же как и Фрэнк его не оставил, а просто решил за него. Сложившееся обстоятельство невозможно было оставить без внимания, ведь за одну неделю Кассл узнал о Мэттью Мёрдоке больше, чем его лучший друг за последние пятнадцать лет. Только он все еще не мог определить, в какой список отправить этот факт, “за” или “против”. Было очевидно, что заваруха не закончилась однозначно, по привычному сценарию Карателя. И если он пострадал и попался, значит его застали врасплох и, скорее всего, он не добил всех. Надо было решать этот вопрос как можно скорее, пока за ним не пришли. Мэтт превратился в один сплошной комок раздражения потому, что мысли об этом не могли улечься в какой-то однозначный вывод. Расслабление от медитации как ветром сдуло. Он просто метался по квартире, ожидая Карен, в надежде, что она повлияет на его решение.***
— Добрый день, офицер! — Мэттью, слегка кивая, здоровается с полицейским, стоящим возле двери его потенциального клиента, и старается максимально прибегнуть к своей харизме и обаянию. Он аккуратно поправляет галстук и выдаёт уверенную речь. — Я представляю адвокатскую фирму «Нельсон и Мёрдок» и собираюсь предоставить защиту в зале суда для мистера Кассла. — Да, я вас узнал, мистер Мёрдок. Мы с парнями уже делали ставки — объявитесь ли вы? — охранник широко улыбается. — Надо же, наша репутация скачет вперёд нас! — Мэттью поддерживает лёгкий диалог, разбавляя его шутками. — Кто ещё в этой стране отважится взять на себя такую миссию? Вы действительно сопереживаете этому животному? — Это скорее спортивный интерес, — Мэттью продолжает добродушно улыбаться и привычным жестом поправляет очки на переносице. — Люблю добиваться невозможного. — Не думаю, что мне стоит пропускать вас к нему. — Следуя адвокатской этике, я имею право общаться со своим клиентом в любое время. У моего подопечного может быть важная для меня информация, которая может категорически поменять суть дела. Для этого я обязан поговорить с ним, так как данная информация может коснутся всех заинтересованных лиц по делу, а также позволит выявить соучастников данного преступления, что поможет и следствию... — Да, да, я знаю правила, — охранник напряжённо отводит взгляд в сторону, словно раздумывая над своим решением и добавляет. — Хорошо, но позвольте мне зайти вместе с вами, во избежание недоразумений. — Но согласно закону об адвокатской тайне, я обязан поговорить со своим клиентом наедине. Не волнуйтесь за меня. Полагаю, я — его единственная надежда, и у него нет причин навредить мне. — Если что-то пойдёт не так, то пеняйте на себя, потому что, вы мне сами только что зачитали эти ваши правила. — При всей абсурдности ситуации, я всё ещё верю в наличие морали у моего клиента. Думаю, даже если он вырвется, то не позволит себе навредить слепому человеку. — Боюсь, вы переоцениваете его принадлежность к человеческому существу. Охранник открывает дверь в палату, и в неё заходит сияющий адвокат в аккуратном деловом костюме, складывая трость и наигранно проверяя рукой пространство. — Ваша защита, мистер Кассл, — офицер представляет гостя с лёгкой интонацией сарказма. — Мистер Мёрдок, не заходите за красную черту, она пролегает в полутора метрах от вас, и не провоцируйте арестованного на агрессию. У вас есть полчаса. Я буду рядом, если что-то нужно — только крикните! — Благодарю, офицер, — Мэттью вежливо кивает и ждёт, намекая, что хочет остаться с клиентом один на один. Дверь с хлопком закрывается, и Фрэнк позволяет себе закатить глаза и язвительно усмехнуться над увиденным спектаклем. В этот раз он выглядел действительно помятым. Мэтт ощутил нездоровый жар по всему его телу и запах высыхающей крови где-то под перевязками. Гипс плотно обхватывал его руку, прижатую к корпусу, и, возможно, скрежет переломов был не только в руке или ключице. Разобрать сложно, но, как минимум, трещин он заработал достаточно. В комнате, сильно пропитавшейся запахом медикаментов, иногда раздавалось позвякивание наручников на его запястье, а его дыхание говорило о том, что оно даётся ему нелегко. — Да ладно тебе, Кра… Мёрдок, — слабым голосом произносит Кассл. — И тебе здравствуй, Фрэнк. — Зачем ты здесь? — У тебя есть предположения? — Ты издеваешься? Думаешь, сможешь наплести сказок про ПТСР и скосить пару лет с моих десяти пожизненных? Мэтт делает несколько шагов в больничную комнату и присаживается на стул. — Сомневаюсь, Фрэнк. Тут тебя ни конституция, ни дурка не спасут. — А, повидаться заглянул? Я польщён, правда. — Карен меня попросила, — лицо Фрэнка наконец-то приобретает более серьёзное выражение, а сердце слегка вздрагивает. — Она приезжала сегодня утром. Кассл, немного помолчав, продолжает диалог: — Какие варианты? — Чтобы улучшить твою ситуацию как положено, потребуется время, а у тебя его не так-то много. Сейчас якудза и ирландцы, которых ты обидел, знают, где ты находишься, из новостных передач, и прежде, чем ты попадёшь в тюрьму, они объявятся здесь. — Хреновы репортёры. Мэтт пододвигает стул поближе и немного погодя продолжает: — Мне это не по душе, Фрэнк, но всё-таки, с меня причитается. Пристальный взгляд Карателя останавливается на тёмно-красных очках адвоката и выражает понимание, к чему он клонит. — Ты странный, Мёрдок, знаешь? Припадочный. В прошлый раз ты сам меня засадил, а потом сам же отмазывал в суде. А сейчас, вместо того, чтобы оставить меня тут разбираться со своим дерьмом самостоятельно, ты хочешь втянуть меня в какую-то авантюру после того, как я примял твоё лицо. Мне реально кажется, что у тебя раздвоение личности. — Поблагодари Карен за то, что убедила меня вмешаться. Фрэнк пытается глубоко вздохнуть, но у него не получается из-за тугих бинтов, и он морщится от болезненных ощущений. — У тебя есть план? — Да. Сегодня вечером тебя будут переводить в другое крыло. Птички напели. У меня там работает знакомая медсестра. Будь готов.***
— Хренов ты козёл, Кассл, — причитает Клэр, заканчивая возню с препаратами и поправляя капельницу. Она прекрасно помнила его эффектное появление в Мэтро Дженерал, когда он преследовал ирландца Гротто, после чего стены госпиталя были усыпаны крупной дробью. — Повезло же тебе с друзьями, говнюк. — Ага, не говори, — произносит Фрэнк, с интересом глядя на медсестру и едва заметно приподнимая уголки губ. — Вот знала же, что с этим Мёрдоком обязательно вляпаюсь в какую-нибудь лажу. Как бы Каратель ни старался быть преданным своему привычному образу, каждая её последующая фраза заставляла его сильнее расплываться в улыбке. Он давно так не всматривался в лица девушек, но эта медсестра казалась ему невероятно притягательной несмотря на то, что она продолжала щедро посыпать его незамысловатыми ругательствами и была только рада его страданиям. Её выразительные черты лица и идеальная смуглая кожа не могли никого оставить равнодушным, но этот слепой адвокат не имел возможности это разглядеть. Так что, наверняка, она обаяла его своей милой манерой общения. — Тут есть кое-что из вещей, — Клэр вытаскивает спортивную сумку с нижней полки передвижной больничной тележки и засовывает её под кровать. — У тебя на сборы будет от силы пара минут и потом — на выход. Надеюсь, ты сможешь встать, чтобы свалить нафиг из моей больницы. — Не сомневайся. Клэр вытаскивает из кармана своей рабочей формы ключ от наручников и подкладывает их под гипс на руке Фрэнка. — Пожалуйста, сделай так, чтобы у меня не было из-за тебя проблем, — умоляюще просит медсестра, дожидаясь хоть какого-то обещания. Фрэнк лишь коротко кивает в ответ, уверенно глядя ей в глаза. Клэр напряжённо вздыхает и поспешно удаляется из палаты, прихватив с собой тележку со своими медицинскими штуковинами. Было уже достаточно поздно. Больничное крыло погружалось в размеренный ночной режим, и за пределами комнаты становилось значительно тише. Глядя на настенные часы в своей временной камере, Фрэнк дожидается нужного часа и применяет по назначению полученный ключ. Он снимает с плеча бандаж, оставляя только гипс на предплечье. Ему приходится преодолеть болезненные ощущения и слабость, чтобы встать и натянуть на себя одежду, найденную в сумке. Через несколько минут он садится на край кровати и уже ждёт отмашки к началу выполнения задуманного плана. Он беспокойно смотрит на стрелки часов, которые тикают неимоверно медленно, но сигнала всё нет, отчего внутри возникает некоторое волнение по поводу возможного провала. Прошло уже слишком много времени. Больше, чем нужно. Он уже начинает продумывать альтернативные варианты, но свет в комнате наконец гаснет. Все сомнения моментально испаряются, и Фрэнк встаёт, чтобы направиться к выходу из палаты. Шаг отзывается ядовитым жжением в бедре, но он уже давно привык к подобным ощущениям и поэтому, просто делает, что нужно. Выходя в коридор, погружённый в темноту, Фрэнк чувствует, как чья-то рука подхватывает его и тянет в сторону, где по расположению должен быть лестничный пролёт. — Давай, тут прямо и на повороте налево, — раздаётся знакомый голос из темноты. — Ты должен проскочить, пока не включилось аварийное освещение и сюда не сбежался весь персонал. Поспеши. Поспеши. Легко сказать. Каратель на ощупь пробирается по тёмному коридору, опираясь на стену и постоянно натыкаясь на разные предметы. Он слышит, как совсем рядом в темноте невидимый союзник контролирует ситуацию и предотвращает появление препятствий в виде охранников. Лучи от включённых фонарей и подсветки мобильников дёргаются и отлетают в разные стороны, брякая об пол. Суматоха постепенно охватывает ближайшую часть здания, и люди вокруг громко и взволнованно обсуждают происходящее. Иногда раздаётся какой-то стук, звуки неуклюжих падений и ругательства. Не без усилий, он добирается до лестницы. Три этажа вниз. Чёртовы ступеньки, их слишком много. Стиснув зубы, Фрэнк продолжает свой путь по тропе боли. Он уже миновал один этаж, когда его спину озарил яркий свет фонаря, и сзади послышался щелчок курка. — Ни сместа! Руки за голову! Каратель останавливается, беззвучно произнося напрашивающиеся проклятия. Он поднимает руки вверх, насколько это возможно, но не спешит класть их на затылок. Сердце колотится как карданный вал, и этого уже достаточно, чтобы Красный обратил своё внимание. Но он всё ещё не объявился, потому что, вероятно, развлекает остальной персонал. Офицер берёт фонарик в зубы и медленно подходит, доставая наручники с поясного кармана. Интуиция подсказывает Фрэнку, что сейчас последует самая нелепая драка в его жизни. Едва задев свободное запястье Кассла, полицейский тут же получает локтем этой же руки по солнечному сплетению. Слышится громкий незапланированный выстрел, но он попадает в стену, едва не пополнив коллекцию пулевых Фрэнка. Он разворачивается и с размаху прописывает щедрой добавки его лицу, используя все свои резервы. Это было грубой ошибкой, ведь помимо того, что это заставляет охранника повалиться с лестницы и выронить всё, что было при нём, сам Фрэнк получает не меньшую порцию боли, чем его оппонент. Но зато он отпинывает оружие за пределы видимости. Сознание немного ведёт из-за резких движений, и начинает стучать в висках. В голове на одну секунду воцаряет хаос, и ему требуется ещё две, чтобы прийти в себя. Но это непозволительная роскошь, ведь в следующий момент ему уже приходится останавливать офицера, рвущегося получить свои вещи назад, и Фрэнк принимает несколько беспорядочных ударов дубинкой. Он совершенно не уверен в том, что сможет довести дело до конца, учитывая, что он не собирается убивать полицейского, против того, что противник уже вправе стрелять на поражение, если подхватит пистолет. В любом случае, он должен сделать это первым. Кассл приподнимается на локте, отчаянно фыркнув, и собирается с силами, чтобы ответить. Он блокирует удар крепким гипсом, что катастрофически досаждает обоим, и отправляет соперника в сторону неожиданно сильным пинком. Тот влетает в стену, и Фрэнку хватает меньше секунды, чтобы подхватить фонарик. — Раз, мишутка. А затем и пистолет. — Два, мишутка. Луч света ослепляет офицера. Он видит край дула, нарочито подсвеченного и направленного на него. — Вот и кончилась игра. Фрэнк прекрасно знает, куда нужно стрелять, чтобы не убить, а просто обездвижить и он готов это сделать. Внутри ещё что-то колеблется, но ставки высоки и отступать нельзя. Он уже практически нажимает на спусковой крючок, но всё же не успевает, потому что леска опутывает фонарь вместе с пистолетом и выдёргивает их из рук. В темноте слышится рык блюстителя порядка и пара глухих ударов, после чего он бессознательно вываливается на освещённую область. Дьявол возник так же внезапно, как глупый стишок в голове, хотя он по-прежнему сливался с чёрной пустотой. Он не выдал себя ни малейшим шорохом ни до, ни во время этого инцидента. Кассл облегчённо выдыхает: — Я уж и не надеялся. — Ты хотел выстрелить. — Нет. — Это был не вопрос. — Я не собирался его убивать. Луч света гаснет, и Кассл спускается по лестнице. Где-то позади ещё слышна возня и крики, а крыло госпиталя по-прежнему погружено во мрак. Он проделывает путь к запасному выходу и оказывается на парковке. По оговоренному заранее плану, он направляется к парковочному месту под восьмым номером и обнаруживает там знакомую машину. Он буквально падает на пассажирское сиденье и приветствует водителя: — Рад тебя видеть, Карен. — Я тоже рада, Фрэнк. Но я бы предпочла встретиться в более располагающей обстановке, — Пэйдж торопливо зачёсывает за ухо выбившуюся прядку светлых волос и аккуратно выруливает с парковки. — Я слышала выстрел. Всё в порядке? — Да. Вид на Метро Дженерал постепенно отдаляется в зеркале заднего вида, и Кассл напряжённо смотрит в него, опасаясь преследования. Карен замечает это и старается успокоить его, хотя на самом деле она пытается убедить саму себя: — Погони не должно быть, — она ведёт машину максимально сдержанно, чтобы не подавать виду. — Мы вывели из строя служебные машины и позаботились о камерах видеонаблюдения при госпитале. Фрэнк чувствует, как внутри его грудной клетки болезненные ощущения сменяются на приятное душевное тепло. Он всегда чувствовал это, когда она была рядом. Всё словно вставало на свои места, и он не мог понять, чему он рад больше: видеть Карен или то, что откуда ни возьмись возникла слаженная команда, которая на коленке состряпала план побега. При этом, каждый из соучастников здорово рисковал, ввязываясь в это. Он был просто чертовски рад и приятно удивлён самому факту, что есть люди, которые могут оказаться на его стороне. Машина подъезжает к дому Мёрдока, и Карен помогает Фрэнку добраться до квартиры. Она усаживает его на кровать и наконец-то имеет возможность рассмотреть его внимательней, после чего обеспокоенно интересуется: — Как ты, Фрэнк? — Значительно лучше, — отвечает он, добродушно глядя на собеседницу. — Как сама? — Тоже ничего, — Карен разводит руками и спрашивает. — Ответь, пожалуйста, почему мы с тобой видимся, только когда ты в полном дерьме? — Это моё нормальное состояние. Карен молча соглашается и присаживается рядом. Она пристально смотрит на Кассла своими глазами цвета неба и продолжает диалог: — Мэтт рассказал мне, во что вы ввязались. Я переживаю, Фрэнк. — За меня или за него? — с вызовом спрашивает Кассл. — Это глупый вопрос. — Знаешь, раньше я твердил тебе, что этот адвокат Мёрдок — хороший парень, что тебе будет спокойно с ним, что ты не должна упускать свой шанс. Но теперь мне стало ясно, почему ты уходила от разговора. — Ага, — Карен кивает и добавляет с грустной улыбкой. — С таким, как он, домашний очаг будет больше походить на жерло ада. — Мне жаль. — Не волнуйся за меня, я активно налаживаю свою личную жизнь, — говорит Пэйдж, застенчиво улыбаясь. — Поэтому и не предлагаю тебе остаться у себя. — А если бы не это, то приютила бы? — Фрэнк широко улыбается, нахально напрашиваясь на радушие. — Можешь не сомневаться, — уверенно отвечает Карен. — Мне нужно идти. Лучше поставить машину в гараж, на всякий случай. А Мэтт должен скоро прийти. — Не знаю, что я могу для тебя сделать. — Просто будь осторожен, Фрэнк. Карен слегка притягивает его к себе и целует в висок. После этого она встаёт, отдергивая свой аккуратный плащ, и направляется к выходу. — Ах да, чуть не забыла, — Она оборачивается и говорит, показывая в сторону гостиной. — Там на диване сумка. В ней есть лекарства, вещи и всё необходимое. Ещё я купила тебе маффины и гранатовый сок, они на кухне. Если что-то нужно, я всегда рядом. Фрэнк никак не ожидал такой заботы. Он уже давно забыл, что это такое, и ему становится неловко. А ещё он пытается осознать, как этой хрупкой малышке удаётся гнать от копов, а через десять минут уже предлагать маффины. Она точно ведьма. — Спасибо, Карен, — растеряно говорит Фрэнк. — Береги себя. — Лучше ты береги себя. Карен Пэйдж покидает квартиру, отстукивая каблучками по длинному коридору, и Фрэнк остаётся наедине со своим щенячьим чувством уюта. Сидя на кровати, он откидывается назад и чувствует, как у него ужасно ломит всё тело, а ещё он вспоминает, что Красный скачет где-то по городу в смешном наряде, и кто знает, в какое приключение он может вляпаться по пути домой. Но Фрэнк быстро отмахивает от себя эти размышления и позволяет себе ещё немного побыть в объятиях внезапно свалившегося на него тепла. В конце концов, не так уж часто это бывает.