Звук темноты. Часть II

      Фрэнк медленно просыпается от ярких солнечных лучей, пробивающихся через мутное окно. Эта квартира явно никогда не знала о занавесках и средстве для мытья окон, но его это не сильно напрягает. Его вкус в выборе апартаментов вообще крайне непритязателен, и не смотря на унылый и скудный интерьер, тут было значительно лучше, чем в больничной палате или тюремной камере. Немного придя в себя от тяжести в голове, он понимает, что проснулся вовсе не из-за яркого света, а из-за шума в соседней комнате. Через минуту хозяин квартиры уже появляется в дверном проёме. — Я тебя разбудил, да? — Нет, — отвечает Кассл. Мэтт, конечно, понимает, что это неправда, и даже слегка удивляется его скромности. — Просто, я до сих пор не привёл комнату в порядок после твоего прошлого визита. Никак не доходили руки. — Всё так плохо? — спрашивает Фрэнк, приседая и облокачиваясь на изголовье кровати. — Осталось прикрутить ножки к столу, — отвечает Мэтт, слегка улыбаясь. — Чёрт, — Кассл отводит взгляд в сторону и добавляет. — Я погорячился, да? — Тяжёлая была ночка, — отвечает Мэтт, давая понять, что не держит обиды. Он проходит в комнату и садится на край кровати. — Что с тобой случилось, Фрэнк?       Этот вопрос был неизбежен, и Кассл совсем не хотел его обсуждать. Рассказывать о своих провалах было следующим нелюбимым делом в его списке, после того, как, собственно, сталкиваться с этими самыми провалами. Это означало, что он где-то облажался, наследил или недоглядел. Таких случаев было сосчитать на пальцах одной руки, и теперь произошедшее дополнило скромную коллекцию его неудач. Но увиливать от Мёрдока было непросто и как-то нечестно, в свете последних событий. — Похоже, что эти япошки наняли ирландцев, чтобы найти меня. — Наняли ирландцев? — переспрашивает Мэтью. — Они вообще держат много группировок возле себя, в качестве цепных псов, а ирландцы и до этого точили на меня зуб. Поэтому, наверняка, им не понадобилось много времени, чтобы договориться о цене за мою голову. — Они работают вместе? — Не думаю, что они в курсе дела. Просто выполняют тупую работу, как те, что были на пароме или охраняли здание. — Но ты и сам наломал дров, не так ли? Я слышал. — Да. До этого я нашёл пару притонов. В одном была куча наркоты и оружейный склад, ничего особенного. А в другом такая же кровавая баня, как мы уже видели. У них есть какая-то субстанция, дрянь в колбах. Скорее всего, это ценная вещь. — Думаешь они используют это, в своих экспериментах с мертвецами? — Не знаю, но вполне вероятно. Они здорово это оберегают. — Ты узнал что-нибудь ещё? — Ага, — Фрэнк кивает. — Похоже, я встретился с их главным.       Мэтт удивлённо вскидывает брови и молча выражает вопрос. — Девчонка. — Девчонка? — Мэтт не скрывает удивления в интонации. — Кто она? — Ни черта о ней не знаю, кроме того, что она опасная сука. — Как она выглядела? — Тебе-то с этого что? — вопрос правда был необдуманным, но всё же, Фрэнк отвечает. — Миниатюрная, смуглая, точёная. И, по-ходу, та ещё стерва. — А это ты как определил? Ты подрался с ней? — Да, она умеет наподдать, — отвечает Фрэнк, словно вспомнив своё раздражение от той встречи. — И она улыбалась. Игралась со мной, вместо того, чтобы просто прикончить.       У Мэтью начинают закрадываться дурные предположения, которые с каждой секундой перерастают в откровенное волнение. По описанию, вполне соответствует образу Электры. Он неосознанно комкает в руке край одеяла. — И? — Я выпустил в неё целую обойму.       Мэтт нервно сглатывает и чувствует как внутри то ли трескается лёд, то ли вспыхивает жар, и он не знает как вести этот разговор. Но Фрэнк ещё не закончил, и он продолжает, спасая диалог: — Она не подохла. Похоже, ты был прав на счёт этой нечисти. — Значит, она всё-таки жива? — К сожалению, да.       Мэтт не находит слов чтобы ответить. Становится очевидно, почему после этой встречи Фрэнк не смог уйти от ирландцев. Он проводит рукой по волосам, зарываясь пальцами в медные пряди и спрашивает: — Ты знаешь, где ещё могут быть их точки? — Нет, — соврал Фрэнк. — Так где? — Хочешь сунуться в улей? — С твоей помощью или без, я всё равно их найду. Разве что, чуть подольше поторчу на крыше. — Тебе стоит составить план. — Это ты мне говоришь? — усмехается Мэттью. — Плохая затея, Красный. — Да, но я всё равно должен до них добраться.       Фрэнк молчит, но всё же решает пойти навстречу, ведь этот неугомонный бес всё равно воплотит задуманное: — Ладно, — неохотно говорит Фрэнк. — Склады в доках, третий и пятый. Недостроенное здание на Тридцать восьмой, пара сараев на повороте от Двенадцатой и хранилище на конечной красной ветки. Возможно, пара квартир Мидвуда, в доме с баром «Шот», либо в его подвале. Я не знаю насколько это точно и насколько там всё серьёзно, не успел проверить. — А ты хорошо постарался. — Ещё бы. Слушай, может стоит всё-таки…       Мэтт перебивает его жестом, призывающим к молчанию и замирает. Фрэнк коротко и вопросительно кивает, заметив напряжённость собеседника. — Думаешь, этот Мёрдок может что-то знать? — Адвокаты обычно в доверительных отношениях со своими клиентами, поэтому стоит задать ему пару вопросов. — Даже если он в курсе, куда мог смыться Каратель, захочет ли он нам рассказать? — Нам просто стоит быть настойчивее. — Выходи на пожарную лестницу. Быстро, — командует Мэтт. — Это за тобой.       Фрэнк подскакивает, шипя от боли и направляется к запасному выходу. — Это полиция? — Не знаю, — отвечает Мёрдок, скидывая все лекарства и бинты в коробку, которая пинком отправляется под кровать. — Я разберусь.       Шаги нескольких человек были слышны на уровне третьего этажа, и у Мэтта было ещё полминуты, чтобы затолкать все подозрительные вещи по углам. В такие моменты он действительно жалел, что он не видит и не имеет возможности оглядеть комнату глазами обычного человека, чтобы оценить насколько обыденно она выглядит. Очень скоро раздаётся стук во входную дверь, и Мэтт открывает её, приняв самое незатейливое выражение лица. Перед ним оказывается четверо незнакомцев, от которых явно веет недружелюбием, и теперь становится очевидно, что это не полиция. — Мэттью Мёрдок? — Да. Чем я могу вам помочь? — У нас есть вопросы, — говорит впереди стоящий мужчина с ирландским акцентом, а затем он бесцеремонно зашагивает в квартиру, грубо толкая Мэтта в грудь. — Что ты знаешь о Карателе? Ты ведь его адвокат, не так ли? — Да, но я слышал, что он сбежал из больницы этой ночью. Боюсь, у меня нет для вас никакой информации. — Уверен? — Абсолютно. — Вам не кажется странным, что этот адвокат отмазывает Карателя уже во второй раз, при том, что случай более чем безнадёжный? — демонстративно обращается один из незваных гостей к своим товарищам, на что другой отвечает: — Я думаю, этому парню наверняка есть, что сказать. — Уверяю вас, господа, я понятия не имею, где он может быть.       Внутреннее чутьё подсказывает, что в следующую секунду последует удар. Но использовать свои трюки сейчас неуместно, ведь раскрываться Дьявол вовсе не планировал, так же как и убивать этих громил. Но если они увидят, как слепой парень умело машет кулаками, то это только повлечёт прогрессирующую волну вопросов, которая выйдет за пределы этой квартиры вместе с ними. Ему приходится вспомнить студенческие годы, когда он оказывался в стычках с местными задирами и честно принимал удар. Ведь порядочный адвокат Мэттью Мёрдок не умеет драться, и его единственное оружие — это закон, который, в данный момент, не может спасти его от приближающегося удара.       Кулак громилы врезается в корпус со страшной силой и заставляет согнуться пополам, но Мэтту едва хватает стойкости, чтобы не подать виду и не предотвратить это. После этого он получает по лицу и влетает в стену. А затем тяжёлая рука грубо хватает его за шиворот и тащит в комнату. Как же, всё-таки, не просто, когда ты не в маске, и делать необдуманные движения очень рискованно. Мэтт собирается с духом и мысленно настраивается на серьёзный разговор.       Фрэнк уже проскользнул по пожарной лестнице вниз, чтобы скрыться за углом на тот случай, если кому-то вздумается проверить пожарный выход, и остаётся в напряжённом ожидании за кирпичным выступом дома. В этот момент он бы с радостью позаимствовал у Красного его суперслух, чтобы быть в курсе происходящего.       Он не знал, сколько времени уже прошло, но слышал, как кто-то выходил проверить запасной выход. Если это копы, то разговор мог и затянуться. Его немного успокаивало то, что Дьявол достаточно ловкий чтобы разрешить вопрос, в случае других недоразумений.       Он ведь спустится за ним, когда всё разрешится, верно? Он же не сделает чего-нибудь тупого? Ещё какое-то время тянулась глухая неизвестность, и Фрэнк уже начал думать, что Красный забил на него и пошёл на кухню пить свой отстойный зелёный чай, но наконец-то, он слышит выходящих из подъезда людей: — Похоже, что этот слепошарый правда ни черта не знает. — Да уж, после такого любой бы раскололся. — Дальше что делать будем? — Понятия не имею, где ещё его искать.       Шаги отдаляются, а затем слышатся хлопки автомобильных дверей и звук заводящегося двигателя. После того, как машина уезжает, Фрэнк моментально вскакивает и мчится по лестнице, так быстро, как только может. Из-за простреливающей боли его накрывает небольшое головокружение и в глазах темнеет, но он старается игнорировать это и, спотыкаясь, продолжает подниматься. Фрэнк залетает в квартиру и видит довольно угнетающую картину.       Мёрдок лежит на полу гостиной, спиной ко входу, а вокруг него по паркету стелятся свежие лепки ярко красного цвета. Все шкафы, и кладовки распахнуты, часть вещей валяется на полу, дополняя полуразобранный стол. Фрэнк никак не ожидал ничего подобного и на секунду просто оторопел от увиденного. Он кидается к Мёрдоку, и падает рядом на колени, чтобы увидеть его лицо и понять, жив ли он вообще. — Мэтт! — с искренним ужасом в голосе, зовёт Фрэнк. — Мэтт…       Он безнадёжно заглядывает в лицо Дьявола и видит застывшие слёзы на его открытых слепых глазах, взгляд которых, как всегда, блуждает где-то далеко, а из его носа и поджатых дрожащих губ стекает густая кровь на пошарпаную поверхность тёмного паркета. Его всего едва заметно колотит, словно от холода, но он не издаёт ни единого звука. Он просто молча давится собственной болью и, похоже, не собирается этим делиться.       Фрэнк протягивает руку и осторожно перебирает пальцами слипшиеся от крови пряди, чтобы оценить урон в районе разбитого виска, но сразу отдёргивает её, опасаясь сделать хуже.       Взгляд пробегает по окружению, и он видит валяющиеся рядом инструменты, измазанные кровью и, видимо, позаимствованные из ящика, предназначенного для починки мебели. Судя по всему, он очень некстати подвернулся под руку незваным гостям. Фрэнк начинает перебирать все ужасающие догадки, что они могли с этим делать, но в один момент его взгляд падает на поверхность кофейного столика, и он видит два красующихся на нём зуба мудрости, аккуратно выставленных на углу. В этот момент отчаяние накрывает его с головой. — О, нет… — Фрэнк проводит ладонью по своему лицу. — Красный, ты… идиот, ты… мог бы сдать меня! Чёрт…       В груди Фрэнка перемешалась масса эмоций, причём, абсолютно ему незнакомых. Среди них был испуг, неимоверная жалость, отчаяние, жгучий стыд, удивление и невозможность осознать произошедшее. Вдобавок, где-то в груди зародилось мерзкое чувство совести из-за того, что он оставил Мёрдока одного, в полной уверенности, что у него есть мозги.       Как это вообще могло произойти? Почему он позволил сделать это с собой? Было очевидно, что он даже не попытался что-либо предпринять. Настоящий Дьявол точно раскидал бы с кучку бандитов на раз-два. Но если не хотел себя выдавать, то мог отдать им то, за чем они пришли. Откуда вообще может взяться такая сила воли? Фрэнк роняет голову в открытые ладони, а потом нервно проводит ими по коротким волосам, не в силах найти ответы на эти простые вопросы. Похоже, что этот юрист интерпретирует понятие «адвокатская тайна» как-то по-своему, при этом подписавшись быть персональным дьяволом-хранителем Фрэнка Кассла.       Чувство жалости, прожигающее в нём дыру, постепенно заменяется на ненависть, которая переходит все границы сознательного контроля. Он ещё никогда не испытывал таких противоречивых эмоций одновременно. Он просто должен найти этих ублюдков прямо сейчас и собственноручно поставить их зубы на бортик. Он обязательно сделает это, и в этот раз он подкорректирует свои принципы: эта дрянь будет умирать долго и мучительно.       Захлёбываясь злостью и воздухом, Фрэнк непроизвольно сжимает кулаки, но у него не получается из-за слабости во всём теле. От этой беспомощности он начинает ненавидеть самого себя. Это очередной провал в его списке. Большущий жирный провал. Пожалуй, он даже перевешивает все остальные, вместе взятые. Ещё никогда он не позволял пострадать добропорядочным людям по своей вине, но это произошло. Он отдёргивает себя от размышлений о ненависти и возвращается в действительность. Пора уже предпринять какие-то действия.       Он осторожно приподнимает Дьявола и помогает ему сесть на диван. Мэтт наклоняется вперёд, прижимая ладонь к солнечному сплетению и сплевывает сгустки крови прямо на пол. Он выглядит настолько потрёпано и жалко, что это заставляет Кассла снова внутренне проехаться по всему градиенту эмоций.       Фрэнк протягивает к нему салфетку, чтобы вытереть подбородок, но получает отказ в виде жеста. Он не уверен, насколько сейчас подходящий момент, но, похоже, он должен поблагодарить или извиниться. Только он не умеет этого делать, просто потому, что раньше никогда не приходилось. Он уже открывает рот, чтобы выдать что-то подобное, но Мэттью его перебивает, избавляя от ненужных ему слов: — Ты тут не причём. Это было моё решение, — говорит Мэтт снова сплёвывая. — Так же как и притащить тебя сюда. — Блять… — коротко комментирует Фрэнк. — Только почему-то с момента нашей первой встречи, я стал получать по лицу в три раза чаще, — говорит Мэтт, всё-таки принимая салфетку из рук Фрэнка. — Что ты творишь? — То, что считаю нужным, — отвечает Мэтт проводя тыльной стороной руки по подбородку. — Разве мама не учила тебя не открывать дверь незнакомым дядям? — Нет, у меня её никогда не было.       Фрэнк закрывает глаза и уже жалеет о том, что попытался разбавить разговор слабыми шутками. Даже это ему не удаётся сделать, не причинив боли. Поэтому, просто молча встаёт, чтобы принести, наконец, пользу в виде аптечки.       Где-то через пару часов Мэтту удаётся более или менее, привести себя в порядок, закинувшись анальгетиками и переведя пару пачек ваты. Получив очередную дозу боли, он ничуть не жалеет о своей выходке, ведь оставлять дела незаконченными не в его духе. Он мог бы быть горд собой, но всё же, это не самый подходящий случай. Он сам с трудом верит в то, что увёл опасного преступника из под носа полиции и громил. Но оправдывает свои действия тем, что спасает одну заблудшую душу, которая отправилась бы на тот свет, если бы он не вмешался. А может и не одну, ведь якудза точно не стали бы переживать о сохранности полицейских, которые охраняли Кассла.       Главное, что он сдержал слово перед самим собой, и не позволил обнаружить Карателя или Дьявола в квартире Мэттью Мёрдока.