***
— Ах, так приятно вернуться в родную школу! Не думала, что когда-нибудь это скажу… — Стелла кружилась по своей комнате, весело улыбаясь и хихикая. Для неё, как и для всех Винкс, было неожиданностью предложение Блум собраться всем вместе в Алфее и провести тут какое-то время. Но всё-таки она была безумно рада увидеть подруг, ещё и в таком действительно родном месте, где столько всего произошло. Директриса Фарагонда радушно приняла своих любимых бывших учениц. Их прежние комнаты остались нетронутыми, потому фей заселили как раз туда. — Главное, чтобы Гризельда не заставила ходить на уроки, — усмехнулась Муза, останавливая «ритуальные» танцы Стеллы. — Опять ты со своими шуточками, — с притворным недовольством пробурчала фея Солнца и Луны. Муза пожала плечами и невинно улыбнулась; остальные Винкс рассмеялись. По-настоящему не смеялась только Блум: мыслями она была где-то не здесь, не с девочками, и смех её был ломаный, искусственный — это заметила только проницательная Флора. Хотя, может, дело было не только в её внимательности до истинных чувств людей, но и в том, что она стояла ближе всех к Блум. — Между прочим, весьма глупая шуточка, учитывая, что Гризельда как бы в курсе, что мы окончили Алфею, — подметила Текна. — Ладно, девочки, а чем займёмся-то? — сказала Лейла, садясь на кровать Стеллы. — Может, позовём мальчиков? — игриво предложила Стелла. — Нет! — слишком резко отреагировала Блум. Подруги непонимающе посмотрели на рыжую. Блум покраснела и уже более спокойно продолжила: — То есть… Они разве сейчас не заняты? Думаю, пока не стоит им мешать. Скай так точно вряд ли сможет приехать… Он ведь теперь Король. На самом деле, как уже можно догадаться, Блум волновало вовсе не это. Просто она всем своим нутром ощущала, что не готова видеть сейчас Ская. Нет, даже не так, она попросту не хотела его видеть. — Хотя, в общем-то, можно попробовать, — чтоб уж совсем не шокировать подруг, добавила Блум. — Правда насчёт Ская я уверена… Да и что-то голова болит… Пойду посплю чуток! Блум не дала вставить никому и слова, даже Стелле, для которой вставить своё слово было не проблемой. Она выскочила из комнаты так быстро, словно убегала от чего-то страшного. — Что это с ней? — спросила Муза. Все переглянулись и синхронно пожали плечами. — Поссорилась со Скаем, что ли? — предположила Лейла. — Вряд ли… — опустив глаза в пол, сказала Стелла. — Пойду поговорю с ней! — Не стоит, — мягко остановила её Флора, положив руку на плечо девушки. — Пока не стоит. Может, она не хочет нам чего-то говорить? — Флора, наверное, и сама не догадалась, насколько же она была права. Блум зашла в свою когда-то бывшую комнату и упала на кровать. Из неё словно были выпиты все силы. Она думала, что если будет вдали от отца, ещё и с подругами, это поможет избавиться от мыслей о нём, но пока не помогало — мыслей стало только больше. Блум пальцами коснулась своих губ. Она ещё ощущала фантомный вкус поцелуя, она могла воспроизвести в своей памяти их поцелуй до мельчайших подробностей и почувствовать всё то же самое, что чувствовала тогда, во время него. «Как же так получилось? — думала девушка. — Я всегда восхищалась своим отцом, отмечала его красоту, это да. Но когда восхищение переросло в… А во что же? Я не понимаю себя. Почему? Почему это происходит так внезапно? Ещё несколько дней назад я целовала Ская, была счастлива с ним, я любила его так долго… Нет, нет! Я ведь до сих пор его люблю, да? Почему тогда я поцеловала собственного отца и почувствовала себя так хорошо, как никогда прежде? Может, я больна? А тогда на озере… Тогда… Я увидела его голым и возбудилась. Ну это же глупо, глупо! Когда, когда я перешагнула эту черту, что стала воспринимать своего отца не… как отца? Не было ведь никаких причин, никакого повода для того, чтобы во мне образовались эти странные чувства… Как же всё сложно! — Блум перевернулась на бок, поджала ноги под себя и накрыла голову подушкой. — Может, это лишь временное помутнение? Это должно пройти… Но что тогда насчёт моего отца? Что чувствует он? Неужели он… Чёрт!» — Блум резко встала с кровати и кинула подушку на пол. — Это всё похоже на сюжет какой-то дешёвой драмы. И после этих слов Блум снова легла на кровать. Она прикрыла глаза. Всевозможные мысли по поводу её отца, его чувств, своих собственных чувств не покидали рыжую голову, но как раз под их натиском Блум и уснула — беспокойным, неприятным сном.***
Блум окружала абсолютно пустынная, мёртвая местность. Не было ни травинки — лишь земля, лишённая влаги; потрескавшаяся, сухая земля. Небо над головой было неестественно-коричневого цвета и далеко на горизонте оно буквально сливалось с землёй: смотря вдаль, невозможно было понять, где кончается земля и где начинается небо. Блум ужасно хотела пить. Ноги едва держали её, но она почему-то продолжала идти вперёд, хотя она и не знала, куда в принципе идёт. Всё, что охватывал её взор, было пустым, не было даже намёка на что-то живое здесь. Внезапно поднялся ветер, пылью ударил в глаза Блум. Она вскрикнула и упала на колени, прикрыв лицо ладонью. Ветер был такой сильный, что девушке казалось, будто её бьют хлыстом со всех сторон. В её душе почему-то образовался страх… Страх, который сводил внутренности, который буквально лишил Блум голоса — она хотела закричать, но не могла. И оцепенела под натиском ветра. Слёзы, появлявшиеся на длинных ресницах, не успевали докатиться до щёк — они мгновенно высыхали на ветру. Блум начало трясти. Она не понимала, где находится, куда держит путь и что вообще происходит. Чувство жажды внезапно исчезло, но страх становился только сильнее, он начал вбирать в себя волнение, беспокойство, настороженность, потерянность, чувство безысходности, — он вбирал в себя это всё и рос, рос в душе юной девушки… А потом ветер прекратился. Блум ещё сидела на коленях, закрыв лицо руками, словно не верила тому, что всё успокоилось. Не верила она потому, что ветер, может быть, и перестал бушевать, но в её душе буря только разгоралась. Наконец, Блум нашла в себе силы встать и открыть глаза. И то, что она перед собой увидела, вырвало из её груди этот самый накопившийся страх — он выразился в диком, истошном крике. Перед Блум лежало бездыханное тело её матери. А рядом стоял Орител, на котором не было лица. В прямом, кстати, смысле.***
Винкс сбежались на крик Блум. Когда они забежали в комнату, Блум уже проснулась — она сидела на краю кровати и безумными глазами смотрела перед собой, словно видела то, чего не могли увидеть остальные. — Блум! — первая к ней подбежала Стелла. Она взяла подругу за плечи и обеспокоенно посмотрела на неё. — Что с тобой, дорогая? — Стелла села рядом и обняла Блум. — Всё хорошо, всё хорошо, — поглаживая по спине, успокаивающим и ласковым голосом говорила Стелла. Блум уткнулась в грудь блондинки. «Что мы наделали, отец?»