My Dream.

       Овации трибун Альянц-арены всегда были чем-то особенным для Марио. Признаться, это было первое место, где он, впервые за долгие годы после расставания с Баварией, снова почувствовал тот дикий кайф, то чувство, сродни наркотического опьянения, те эмоции, ту решимость и готовность разорвать все на своем пути, чтобы носить эту футболку. Видеть на своей груди эту эмблему. И, пускай он и думал, что его единственным клубом всегда будет только Бавария, Ювентус смог все-таки по-настоящему захватить его сердце. Теперь хорват не чувствовал себя таким опустошенным, не терялся по вечерам в самокопаниях, не прокручивал свои действия перед сном с вопросом: " Что я, черт возьми, сделал не так?» Аплодисменты, которыми их встречали болельщики на домашнем стадионе, атмосфера в раздевалке и на поле, сладостные ликования десятков тысяч людей во врем победы и горестные слезы, вперемешку с теплыми словами поддержки, во время поражений… Ради этого стоило родиться. И, хоть иногда все шло не слишком гладко, именно там Марио всегда чувствовал себя лучше всего. — Пора! — настойчиво, слегка дерзко, как и подобало капитану, сказал Кьеллини, выводя команду из подтрибунного помещения. Вот оно. Тот огонь, нагоняемый фанатами… «Победа — не только главное. Это единственное, что имеет значение,» — проносилось в умах всех игроков в черно-белом. Повторять девиз клуба перед домашними матчами уже вошло в привычку для бьянконери. Смиренная тишина, предвкушение гимна Серии А, рукопожатия и… свисток.

Время действовать. С этого момента — Марио знает — только страсть на поле имеет смысл. Только эти 90 минут. Только это движение, мощь в каждой клетке его тела…

      Бонуччи перехватывает около своей штрафной, сбивая соперников с толку грацией своих четких действий, отдает на фланг, где Канселу, готовый к скоростному проходу по бровке, открывается для принятия паса. Одним движением обрабатывая мяч, португалец устремляет взгляд в толпу в центре, понимая, что рациональнее будет организовать быструю атаку, отдавая длинную диагональ на Джана, поджидающего недалеко от боковой линии с противоположной стороны. Защитник ловко направил мяч на встречу немцу, но не тут то было. Защитник Болоньи предвидел это, судорожно пытаясь закрыть передачу. Тем не менее, Джан, благо ему хватало роста, успел головой направить мяч в центр, где из уже рассасывающейся толпы выбегал Пьянич. Босниец в касание отдал вперед, на Роналду, но тут же получил мяч обратно. Все поле располагалось на тридцатипятиметровом промежутке около ворот Болоньи, игроки хаотично бегали, пытаясь закрыть друг друга. Манджукич выбежал вперёд, ближе к воротам, отделавшись от защитника. Офсайд. Доли секунды на то, чтобы все провернуть. Серия ложных движений, обыгрыш защитника в красно-белом и неожиданный навес, на выбегавшего к воротам Дибалу. Аргентинец выставил ногу чуть вперёд, направляя мяч в ворота, но промахнулся. Арбитр свистнул — удар от ворот. Небольшая пауза, в ходе которой Альянц-арена щедро осыпала похвалами и кричалками игроков в черно-белом, пока те перекидывались фразами. Кто-то благодарил и хвалил одноклубников за хороший эпизод, правильную реакцию, а кто-то бранил их, не жалея выражений. Так было сейчас. Марио буркнул что-то крайне грубое в адрес аргентинца, который, пусть и запорол стопроцентный момент, вряд-ли заслуживал такого отзыва. Тем не менее, огонь в его глазах горел яростью, желанием проявить себя, показать, что он на самом деле может.       Ленивая возня в центре сменялась взрывами неожиданных эпизодов в штрафной то одного, то другого клуба. Резкие развороты, мячи, которые Войцех не мог, но сумел вытащить, совершая не поддававшиеся логике сейвы, гол Манджукича с головы после подачи углового… Юве разнес Болонью, вызывая взрывы эмоций на трибунах, крики комментаторов и кучу споров для журналистов, которые были готовы своими руками похоронить Аллегри и его карьеру, после того чертового поражения от Аталанты. Вечер однозначно прошел хорошо, да и погода была соответствующая. Но не для Дибалы. Ему нужно было поговорить с хорватом, разложить все по полочкам, но не складывалось у него, ровно как и с игрой в тот теплый туринский вечер. Он думал вытащить шашечного в коридор после матча, поговорить с ним наедине, но тот, прочуяв это, уехал едва прозвучал финальный свисток, сказав Массимилиано, что забыл на базе телефон, а Криш по доброте душевной предложил подвезти.        Приехав на тренировку заранее, как полагалось Криштиану Роналду и человеку, временно живущему с ним, а значит по его правилам, туринские нападающие быстро направились на поле. Марио хотел размяться получше, ведь впереди их ждал матч Лиги Чемпионов, от которого зависело будущее его клуба, его тренера, в конце концов, настроение его фанатов. Хотя хорват привык выкладываться по полной, ему было тяжело привыкнуть к режиму Роналду, хотя он был рад проводить больше времени с одноклубником. Его вовсе не смущал факт совместного проживания, ведь они — профессионалы, спортсмены, которые делят одну раздевалку, одни номера в отелях на выездных матчах и, иногда, одну душевую. Однако компания на прогулке с собакой и помощь с домашними делами не давали балканцу окончательно сойти с ума. — Ох, вы уже здесь! — прервал намерение хорвата начать пробежку Босс. Его довольный голос гармонировал с шумом листьев, шелестящих на ветру. — Это хорошо. Во-первых, спасибо. Вчера вы оба отыграли идеально. Так держать! — он усмехнулся. — Во-вторых, вчера вы двое уехали раньше… Так вот, после матча ребята выбирали кто с кем будет жить на выезде. Остались только вы. Форварды переглянулись, отвечая друг другу уверенными взглядами. — Ну, тогда решено, — начал балканец. — Будем жить вместе. — Нет, Марио, — прервал того тренер. — Я не знаю, что там у вас произошло, но игра с Пауло у тебя вчера была… как-бы помягче сказать… отвратной. Видимо, что-то личное. Вы будете жить вместе. Услышав это, Манджукич побледнел. Он откладывал разговор с сокомандником как можно дольше, планируя продолжать прокрастинировать, пока не услышал такое предательское решение. Гнев, ужас, тоска, тошнота — все это накрыло его, пока, краем глаза, он не заметил сдерживающего из последних сил хохота Роналду. — Ах ты ублюдок, — подумал он, стараясь не дать всем эмоциям выплеснуться наружу. И, что еще страшнее, не дать Аллегри прочитать эти эмоции. Хорват легонько двинул португальцу под ребро. — Кстати, Криш, ты будешь жить с Бернардески, — подхватил Массимилиано, расплываясь в широкой улыбке. Теперь уже португальцу было не смешно. На секунду у него отвисла челюсть, а улыбка сменилась оскалом, выражающим дикий ужас. — Кар- кмх-кхм — ма, — прокашлял Манджукич ехидным голосом, полным иронии. Роли перевернулись, и вот уже Роналду был готов встать перед тренером на колени, молясь, чтобы тот передумал. Но дар речи покинул его. Итальянец же, в свою очередь, воспринял это молчание как согласие, промурлыкал что-то в духе «вот и поговорили» и поспешил ретироваться. — Ну что, Криш, смешно? — Заткнись, — буркнул тот, приходя в себя. Он постоял еще чуть-чуть, опомнился и побежал вперед, обдумывая, как спастись из этой ситуации.