Violentine's collection

Гидеон пиздец как ненавидела всю эту аристократическую мишуру, которая с самого детства окружала ее. Прямая спина (которую она запустила в Хогвартсе), неудобные наряды (честно, маггловская одежда, одолженная у Клем, ей нравилась куда больше) и манеры, за несоблюдение которых ее ждало наказание со сторона отца и осуждение от матери. Она могла бы продолжать этот список до бесконечности, но она уверена, что она бы не смогла и половины того дерьма перечислить, на которое она потратила свою жизнь. Например сейчас, когда она стояла перед большим резным зеркалом и смотрела на свое отражение, мысленно проклиная дрянное платье на ней. Она никогда не была любительницей всех этих вещей, поэтому каждый такой «эксперимент» был мукой для блондинки. Шурша слишком длинной юбкой, Вайолет нахмурилась, поправляя дурацкий белый воротник платья готического стиля. Или викторианского стиля, она не запомнила слова матери, когда та принесла ей такой «великолепный» подарок. — Это совсем не мой стиль, — психует девушка, проводя рукой по зауженной специальным корсетом талии. У нее ее никогда не было, но ей, честно, было плевать на это. — Она точно издевается надо мной! Длинные аристократичные пальцы в порыве злости цепляются за какие-то завитки на верхней части платья и срывают их к чертовой Моргане. Она уже ненавидит этот ужин, ненавидит это платье, ненавидит, что ей пришлось покинуть Хогвартс, где осталась Клем. Клем… если бы она увидела ее такой, она точно бы пустила смешок. А еще бы подбодрила так, как могла только она. Всего лишь одной короткой улыбкой и уверенным взглядом золотых глаз. Вайолет впервые за все это время улыбнулась, но улыбка тут же покинула ее лицо, когда она вспомнила грустное лицо девушки. Эверетт что-то определенно тревожило в их последнюю встречу во дворе школы. И зеленоглазая бесилась от того, что не могла понять, что именно. Хотя где-то в глубине своего подсознания девушка медленно, но верно начинала понимать причину размышлений подруги. Надвигающаяся война. Все чувствовали это, и даже равнодушная Гидеон опускала взгляд при упоминании нападений на ту или иную маггловскую деревню Пожирателями. Честно, Вайолет боялась. Боялась, что ей придется делать выбор, который может стать роковым. Нет, когда-нибудь ей определенно придется сделать выбор, и поэтому ей было ужасно противно от мысли, что выбор будет заключаться между семьей и друзьями. В том числе и Клем, которая никогда не присоединиться к Пожирателям. Она никогда не станет убийцей, такой, какой была семья Вайолет. Блять, как же она ненавидела эту гребаную жизнь, которая заставляла ее выбирать. — Еще чуть чуть и зеркало разобьется от твоего ненавистного взгляда, — хмыкает тихий голос позади нее, заставляя ее круто повернуться на каблуках и встретиться с голубыми глазами Минервы. Ах, ну да, как она могла забыть про нее. Она ведь тоже была приглашена, как самый близкий человек к их семье. Ещё одна причина ненавидеть это место. — Да-а, определенно, твоя матушка имеет вкус в выборе одежды. — Что ты тут забыла, Минерва? — Вай щурится, привычно скрещивая руки и мысленно снова проклинает эту одежку. Она уже мечтает о моменте, когда выбросит ее куда-нибудь подальше или вообще сожгет. — Или тебе закон не писан? Рыжая фыркает и прикрывает дверь за собой. Гидеон наклоняет голову, ожидая ответа и морщась от нового запаха. Рокингем всегда пользовалась этим парфюмом, отчего у блондинки, кажется, началась аллергия. Всегда начинал дергаться глаз при его появлении где-нибудь в коридорах Хогвартса. — Твой отец попросил поторопиться тебя, вот я и вызвалась помочь, — усмехнулась голубоглазая, повторяя жест девушку и наклоняя голову в бок. В отличии от блондинки, Минерве определённо шло её платье, которое подобно тёмному изумруду струилось вдоль подтянутого тела. Когда-то короткие рыжие волосы теперь спокойно лежали аккуратными локонами на плечах. Шея же опять была открыта миру. — Нравится? Вайолет только прикрыла глаза, сдерживаясь, чтобы не ругнуться. Рокингем умела выводить из себя. Поэтому чтобы не давать её очередного повода, зеленоглазая отвернулась, взмахом пальцев исправляя внезапные поломки в платье. — Ты всегда пытаешься привлечь всеобщее внимание. Молодец, у тебя снова это получилось. — Ты тоже прекрасна, Вай, — Гидеон только вздохнула, а потом хмыкнула. Она не любила эти игры. Ненавидела, когда Минерва считала её своей, даже несмотря на то, что они никогда не могли общаться нормально. Слишком разными они были. И Вайолет, несмотря на какую-то утомительную тягу к этой девушке, предпочитала довериться разуму. — Мне не нужна твоя помощь, так что можешь выйти, — желая поскорей избавиться от этой гнетущей атмосферы, зеленоглазая указала на дверь. — Дверь за твоей спиной. — Ты слишком жестока, Вай. — Девушка чуть надулась, а Вайолет прикусила губу. — Дай угадаю, ты бы предпочла компанию той полукровка мне. Не так ли? — Я рада, что ты понимаешь без слов, — хмыкнула блондинка. Клем определённо была бы лучшим выбором. — Жаль, что твоя семья будет против, — как-то издевательски потянула Рокингем, заставляя Гидеон в раздражение сжать губы. — Даже больше, они ускорят твоё замужество. — Заткнись, — шепчет сквозь зубы девушка, совсем неожиданно чувствуя тёплую руку на своём плече. Она резко её скидывает, заставляя рыжую обиженно фыркнуть. — Не трожь ме… — Тебе придётся сделать выбор, — внезапно поговаривает Рокингем, вздыхая и отступая чуть назад. — Быть с сильными или умереть со слабыми. Сделай правильный выбор, малышка. Не сглупи. Вайолет сглатывает и нервно выдыхает. Даже Рокингем говорит ей об этом! Мерлин, как же она ненавидит эту девчонку. Ненавидеть за то, что она была права. Не в том, что лучший выбор — чистокровные, а в том, что нейтралитет теперь не выход. Она больше не сможет усидеть на двух стульях одновременно. — Ты тоже не сглупи, Рокингем, — внезапно опускается блондинка, поднимая взгляд на усмехающуюся девушку. Почему-то в этот момент она совсем не кажется ей чем-то ненавистным или раздражающим. Почему-то в этот самый момент она чувствует, что Минни хоть и немножечко, но понимает её. — Хотя бы ради Софи. — Я уже сделала свой выбор, — хмыкает рыжая, незаметно дотрагиваясь до своего предплечья, где блеклыми чернилами извивалась метка. — Давно. И внезапно Вайолет чувствует жалость. Самую настоящую жалость, от которой Мини хочется скрыться, спрятаться, но только бы не видеть её в зелёных глазах, которые стали для нее чем-то особенными. Она усмехается и отходит назад. А потом покидает комнату, оставляя блондинку в одиночестве и надеясь, что хотя бы она сделает правильный выбор. Пойдёт наперекор уготовленной судьбе и может быть станет счастливой. И Вайолет делает его. Собирает свои вещи и уезжает в Хогвартс на следующее утро, где её встречает удивленная Клементина. Она только усмехается на её реакцию и сжимает её в своих объятьях, твердя себе о том, что она наконец готова сделать выбор. Пусть он будет спонтанным, и она может пожалеть о нем в дальнейшем. Но она выбирает. И увы, это оказывается совсем не её семья. В этой войне она займёт ту сторону, на которой сможет быть счастлива с этой малышкой. — Вайолет, твой выбор — глупость! Простая глупость и непокорность, за которую нужно наказывать! — Наказывай, я не изменю своего решения, — усмехается блондинка, решительно смотря в зелёные глаза отца, в которых через секунду отражается красный луч. Тогда она впервые примеряет на себе адские жгуты Круциатуса.