Violentine's collection

Клементина болезненно скривилась и выпустила тягостный вздох. Мышцы во всем теле напряглись, а спина отдалась ключей болью в области лопаток. Девушка до сих пор была в недоумении, когда ей сообщили об её удачи: в девяносто восьми случаях из ста нападение оборотня на волшебника не проходило бесследно. Ей несомненно повезло не просто выжить тогда, но и не стать самым неконтролируемым монстром во всем магическом мире. Отделалась ужасным шрамом на всю спину, но девушка пыталась смотреть на этот случай не с таким негативом. Шрам — не смерть или испорченная жизнь в обществе. Эверетт знала такие случаи, когда волшебникам приходилось терпеть гнёт общества из-за их «особенности». Оборотней не принимали, их боялись. И девушка боялась просто представить себя на этом месте. — Как же это… уродливо, — выдыхает кудрявая, рассматривая свое тело в зеркале. Розовые неровные рубцы покрывали не только почти всю спину, но и плечи, некоторые участки рук и ног. Но основной рубец, по мнению Клем, был в душе. Он был не только у неё, он был у всех людей, которым посчастливилось встретить тот рассвет Мая. Девушка плохо помнила все, но, сдерживая кое-как крик боли, она отчётливо помнила крепкие плечи Вайолет и Луиса, которые стойко держали её искалеченное тело. А ещё она помнила отчаяние в зелёных глазах Вай, когда её забирали из её рук. После этого же последовала тьма. — Как ты там без меня.? — с горьким вздохом протянула золотоглазая. Она очнулась совсем недавно, но за весь этот период к ней, кроме колдомедиков, никого не пускали. Боялись, ждали её реакции. Она их понимала, но слишком уж она соскучилась по родным. Устало опустив голову на мягкую подушку, афроамериканка взмахом руки отправила зеркало на место. Пусть колдовать запрещали, но девушка уже не представляла свою жизнь без магии. Слишком привыкла. Усмехнувшись этой мысли, девушка прикрыла глаза и вздохнула. Завтра она будет требовать встречи с Ли. Они больше не посмеют держать её взаперти, оттягивая момент встречи. Задумавшись о завтрашнем дне, девушка, сама того не замечая, задремала. В её коротком сне она обнимала Ли и Эй-Джея, смеялась над дурацкими шутками Луиса, а потом её взгляд находил родные изумрудные глаза. Бледные руки обвивали её талию, а полюбившиеся за столь короткое время губы накрывали ее. И все было по старому: бабочки порхали в животе, а ноги подкашивали. Так всегда было рядом с Вайолет. Страсть и нежность гуляла рука об руку между ними, а уют переплетался с аристократической натурой. Что-то неопределённое заставило девушку резко открыть глаза и выдохнуть от тупой боли в спине. Запустив пальцы в отросшие волосы, девушка убрала мешающие прядки с глаз и прищурилась, внимательно осматривая мрачную палату. Что её разбудило? Какой-то шорох или изменение в комнате? Чуть нахмурившись, Эверетт хрипло спросила: — Кто здесь? — палочки с собой не было, поэтому пришлось сжать пальцы, мысленно вспоминая все невербальные заклинания. Черт, как же ей не повезёт, если это окажется какой-нибудь пожиратель смерти. Но к её счастью происходит совсем иное: возле двери воздух начинается странно колыхать, а спустя секунду знакомая мантия-невидимка спадает с плеч блондинки. Вайолет долго смотрит на возлюбленную, а потом, странно покачиваясь, подходит к уже встающей брюнетке. Кудрявая приземляется обратно на кровать, а Гидеон утыкается ей в шею, обдавая неприятным запахом алкоголя и табачного дыма. Но Клементине в тот момент просто не до него, она крепче сжимает девушку в области талии и притягивает к себе на колени, наплевав на боли в теле. Вай же не против, она, нервно дыша, с силой утыкается в шею возлюбленной. Чувствует её запах, её кожу и не выдерживает, тихо шмыгнув носом. Черт, и бывалого пьянства как не бывало. Клем сама хуже любого Огневиски. — Какова вероятность, что тебя не заметили колдомедики? — хмыкает девушка в макушку блондинки. Мерлин, как же она была счастлива в данный момент просто сжимать эту девушку в своих руках и болтать о всякой херне! И плевать на боли, уродливые шрамы и тяжёлые думы, ей бы вечно вот так и никак иначе. — Знаешь, я сейчас пиздец как пьяна, и я не уверена в своих словах до такой степени, что мне кажется, что ты — очередная иллюзия, — горько хмыкает зеленоглазая, губами задевая смуглую кожу Эверетт. У той бегут мурашки по всему телу. — Но почему-то в этой иллюзии все так реа-ально… Клем аккуратно берет Гидеон за подбородок и внимательно всматривается в затуманенные глаза. И с удивлением отмечает, что они сильно распухли и покраснели. Она плакала? — Ты плакала, — констатирует факт мулатка, заправляя мешающую светлую прядь за ухо Гидеон. Зелёные глаза как-то постыдно опускаются вниз, но едва тихое хмыканье выдаёт обладательницу. — Что-то произошло? Чистокровная молча слезает с колен девушки и опускается на пол возле кровати. Обнимает колени и смотрит в одну точку. Клем хочет спуститься к ней, но внезапный голос её девушки останавливает: — А что такого могло произойти? Я всего лишь чуть не сошла с ума, когда тебя всю в крови и с укусом забрали колдомедики. Также через несколько часов мне сообщили о смерти Софи, а сегодня моего отца приговорили к поцелую дементора. Жизнь — прекрасна, Клем. Золотоглазая замерла, не успев даже коснуться соломенных волос девушки. Руки опустились на колени, а пальцы впились в ткань ночной рубашки. Софи мертва. Эти два слова снова пронеслись перед глазами, а дыхание сперло. Самая солнечная девочка, которую она знала, не пережила эту войну. Не смогла со всеми встретить тот рассвет. Судорожный вздох сорвался с бледных губ Эверетт, а пальцы все же осмелились дотронуться до слегка грязноватых волос Гидеон. — Мне так жаль, Вай, — были её слова спустя длительное время, когда она смогла вдохнуть в себя немного кислорода. Софи умерла, черт, как же пиздецки несправедливо! Пусть она не была так близка с ней, как с Вай, но все же она хорошо знала эту рыжую художницу, у которой был огромный потенциал. А какие картины она писала — Клем даже просила как-то нарисовать её портрет… Теперь же этому не суждено сбыться. — Боже, Вай… Она опускается на пол, и не говоря ни слова, прижимает зеленоглазую к себе. Гладит её по коротким волосам, цепляясь за нерасчесанные катушки, а второй рукой рисует круги на оголенной коже девушки. Они сидят так вечность; спина начинает неистово ныть, но девушка упорно не хочет вставать. Она просто хочет забрать всю её боль себе, впитать её как губка и не оставить и следа. — Тебе ведь больно, глупая, — трезвость приходит к Вайолет спустя длительные часы, за которые она успевает немного покемарить и несколько раз пожалеть о приходе. Клементине нужно поправляться, а не слушать её пьяный бред. Ей сейчас нужно лежать на мягкой кровати и восстанавливать силы, а не сжимать её в своих объятьях и терпеть боль на холодном полу. — Давай вставай и ложись на кровать. Зеленоглазая медленно поднимается на ноги, кривясь от тяжести в голове, и протягивает руку золотоглазой. Она должна поспать, а ей стоит дождаться утра и посетить её, будучи уже трезвой. — Останься со мной, — сонно бормочет Эверетт, смотря туманно на возлюбленную. Ей безумно хочется спать, но в то же время ей также безумно хочется проснуться завтра в этих же объятьях. — Пожалуйста. — Ты хочешь получить завтра нагоняй от колдомедиков? — хмыкает блондинка, но направляться на выход не стремится. Ей тоже не хочется сейчас выходить отсюда. Не хочется находиться в такой момент одной. С Клем будет намного лучше. Кудрявая тихо хмыкает, хватает Гидеон за руку и тянет за собой на кровать. Блондинка только и успевает скинуть обувь, ложась поверх одеяла. Клем замечает это и хмурится, а потом, что-то пробормотав, вытаскивает одеяло из-под тушки Гидеон и накрывает её. — Плевать я хотела на их мнение, — продолжает бормотать девушка, а смотрящая на неё Вай приподнимает брови в удивление, когда замечает, что Эверетт хмурится. — Хотя ты можешь уйти, если боишься меня… Я пойму. Честно, блондинка не сразу понимает, что имеет ввиду брюнетка, а когда до неё доходит, то она тяжело вздыхает и крепче прижимается к девушке. Она не боится её, не боится её предполагаемого оборотизма. Да даже если бы он был, она бы не бросила её! Да, может в первое время она бы долго привыкала к новой сущности возлюбленной, к её новым привычкам, состоянию здоровья, но в конце концов она бы не простила бы саму себя, если бы оставила эту малышку одну. Нет, не после всего того, что им пришлось преодолеть. — Иди к черту, Эверетт, от меня так просто ты теперь не отделаешься, — шепчет Гидеон ей в шею и сильно краснеет. Как она могла подумать о том, что она бросит ее? Черт, срочно нужно выбивать из неё эту дурь. И начнёт она её выбивать, когда они окажутся в другом месте. И желательно в отдельной комнате ото всех. — Даже не смей думать об этом. — Обязательно, — тихо фыркает кудрявая, хорошо устраиваясь на груди блондинки. И им только и остаётся думать о хорошем, потому что думать о плохом сил просто-напросто уже не осталось.