Вымогатель

      Директор удалился за дверь, оставив притихших студентов и нового учителя наедине. Тот напряженно оглядывал класс, кажется, даже позабыв о своих обязанностях начать урок. Джеймс рядом с Томасом что-то прошептал, но Джефферсон не удосужился даже послушать: он весь был сосредоточен на движениях этого человека. Приходило какое-то садистское удовольствие, когда он видел, как учитель был напряжен, а его взгляд настороженно задерживался на каждом ученике, стараясь понять, знают ли они его.       Наконец он смотрит на Джефферсона. Томас ухмыляется ему. То, как моментально бледнеет Гамильтон, вызывает у парня приятное покалывание на кончиках пальцев, и слегка пугающая улыбка становится еще шире. Александр наконец сводит взгляд с Томаса и прочищает горло. — Ну, могу сказать, что я рад быть на этом месте и мне хотелось бы верить, что мы с вами сработаемся, — начал Гамильтон. — Теперь я буду вашим преподавателем до конца вашей учебы и, думаю, первым делом нам надо познакомиться. Для начала, кто у вас староста? — Я, — с другого конца класса от Томаса подняла руку девушка. — Хорошо, — Гамильтон слабо улыбнулся и приготовил ручку, чтобы записать имя. — Как вас зовут? — Анжелика Скайлер, — довольно сказала девушка, кокетливо поправляя пышные волосы. — Отлично, Анжелика, пожалуйста, дай мне список вашего класса, — учитель записал имя и поднял голову от бумаги.       Из-за парты грациозно поднялась старшая из сестричек Скайлер и прошла к столу преподавателя. Несмотря на ее жесткий стиль, все время тяжелые ботинки на ногах и кожанки с шипами на плечах, она не была лишена женственности и красоты. Томас до сих пор помнит, как в первые дни все взгляды, в том числе и его, были прикованы к трем сестрам. Анжелике писали парни, девушки, но каждый пока оставался без внимания. Она харизматично улыбалась и говорила какой-нибудь хорошо завуалированный отказ, никогда не обижая. Томас, однако, дружил с ней. Иногда он даже кидал злобные взгляды в сторону тех, кто был излишне заинтересован в Анжелике, хоть и понимал, что в защите она не нуждалась.       Получив журнал, Александр устроил небольшую перекличку, внимательно следя, кто на какое имя отзывается. Когда отозвался Томас, Гамильтон поджал губы и натянуто улыбнулся. Джефферсон почти не винил его — учитель был на нервах. Сам Томас никогда не умел скрывать эмоции: он был уверен, что выглядел как дьявол. — Хорошо, тогда, пожалуй, время приступить к занятиям, — Гамильтон положил ручку и пролистал учебник. — Анжелика, расскажи, на чем вы остановились, — Александр сел на край стола, как скучающий ребенок, и приготовился слушать.       Урок протекал удивительно быстро и, несмотря на это, довольно интересно. Томас ненавидел то, как нудно бормотал себе под нос текст учебника их прошлый преподаватель. Гамильтон рассказывал интересно, с горящим интересом в глазах. В конце занятия он снял свой уродливый изумрудный пиджак, неаккуратно повесил его на стул и стал живо расхаживать по классу. Иногда он подходил к доске, делал маленькие заметки и схемки, чтобы то, что он объяснял, было понятнее. Томас все еще не был так сильно заинтересован экономикой, но это было определенно лучше, чем раньше. Ровно до того момента, пока учитель не начал озвучивать свое мнение об экономике страны. — Это неверно сразу на нескольких уровнях! — не удержался Джефферсон и, встав со своего места под непонимающие взгляды, скрестил руки на груди. — Почему же? Джефферсон, не так ли? Вы готовы оспорить мою точку зрения? — уже невесело ухмыльнулся преподаватель и прислонился бедром к своему столу, выражая неподдельный интерес к разговору. — Во-первых, это не так работает, вы будто рассказываете нам розовую сказку с идеальными людьми и идеальными системами. Во-вторых, ваши планы несправедливы и оставят многие другие важные области, требующие большого финансирования без должного внимания, — Томас даже не задумывается над тем, чтобы общаться с этим человеком с уважением, только не после того, что он видел на видео. — Ну, во-первых, молодой человек, мы живем в продвинутой стране, и пусть у верхов все еще есть не самые честные люди, все не так запущено. Во-вторых, что вы называете областями, которые требуют большого внимания? Сельскохозяйственную отрасль? Кажется, вы приехали с фермы! У нас постиндустриальная страна, ценна информация и знания, не возвращайте нас на несколько веков назад, — несмотря на то, что Гамильтон явно был напряжен во время разговора, в его глазах вспыхнул азарт, и этот маленький угловатый человек мгновенно будто помолодел на десяток лет. — Скорее уж вас можно назвать деревенщиной, раз вы имеете такие узкие взгляды на такую обширную науку и не стесняетесь их озвучивать! Наша продвинутая страна никогда не дождется того, что у ее власти будут святые. И кроме того, я считаю, что несмотря на прогресс, упускается важная часть человеческой жизни. Вы не можете отрицать, что свои книги вы не съедите, а машины не создаются из ничего. И я не возвращаю все на несколько веков назад. Я считаю, что надо использовать прогресс во благо тем отраслям, которые позволили нам держаться на плаву все это время. А не совершать прогресс только ради того чтобы двигаться! — Джефферсон ступил ближе к учительскому столу. — Поаккуратнее со словами. Мы с вами не ровесники и не друзья, чтобы вы общались со мной неуважительно, — нахмурился Гамильтон и, оторвавшись от стола, тоже стал подходить ближе. — Вы слишком пессимистичны в своих взглядах на нашу действительность. И то, что мы будем использовать прогресс во благо всему остальному — это и так понятные вещи, мы же не будем изобретать что-то новое и оставлять это на столах! Кроме того, как я понимаю, вы хотите, чтобы мы максимально облегчили себе жизнь и остановились? Это абсурд!       Прозвенел звонок, означавший конец занятия. Джефферсон нашел себя совсем рядом с Александром по середине класса, в нескольких шагах от мужчины. Тот, видимо, тоже слишком увлекся рассуждениями и сейчас отстраненно смотрел на Томаса.       Виргинцу снова бросилось в глаза то, насколько крошечным был Гамильтон. Он был тонкий, будто замученный голодом, осунувшийся и бледный. На неровно побритых щеках Томас заметил россыпь родинок. Из-за очков на него смотрели рассеянные глаза, а под ними были прямо серые пролежни. Парень даже издал смешок, найдя неожиданное сходство в своем учителе с зомби.       Джефферсон вернулся к своей парте и собрал сумку. В его голове быстро менялись один сценарий за другим, когда он покажет Гамильтону то, что он знает. Телефон с видео жег карман джинс. Томас дождался, пока все выйдут из класса, попросил Джеймса подождать его снаружи и снова злорадно ухмыльнулся. Александр поднял глаза от бумаг на столе и настороженно нахмурился, когда Томас медленно подошел к нему и заглянул на стол из-за спины. — Какие вопросы, Томас? Мы можем закончить нашу дискуссию завтра, насколько я помню, у вас в расписании есть занятие в моем классе, — неуверенно начал Гамильтон, явно догадываясь о настоящей причине того, что Томас остался. — Я слышал кое-что про вас. Точнее, видел, — Томас мягко растянул последнее слово, будто заигрывая с Александром. — И что же это? — каждое слово будто давалось Гамильтону с трудом, ему не хотелось продолжать эту беседу.       Томас с внутренним ликованием достал и разблокировал телефон. Поставил его на стол так, чтобы Александр не дотянулся до него, если захочет, и включил видео.       Через десять секунд выражение лица Александра поменялось с непонимающего на испуганное, руки сжались в кулаки до побелевших костяшек. Учитель медленно поднялся из-за стола и отвернулся от Томаса, как нашкодивший щенок. — Откуда оно у тебя? — сиплым голосом спросил мужчина, Томас почти видел, как у него дрожали тонкие губы. — Источника я не скажу и, я думаю, вам больше интересно то, что я с ним сделаю, — пропел Томас и звонко рассмеялся на то, как дернулся от его слов Гамильтон. — Ч-что ты собираешься с ним делать? — он все же нашел в себе силы поднять глаза к Джефферсону, обнажая всю свою враждебность, смешанную с испугом.       Томас упивался тем, как человек перед ним подрагивал от страха. Уже не так сильно верилось, что преподаватель, споривший с ним, и тот, кто стоит перед Джефферсоном прямо сейчас — один и тот же человек. Огонь в глазах превратился в настоящую панику, хоть и держался Александр довольно спокойно, если можно так сказать. По представлениям Томаса, внутри него бегал маленький человечек и кричал, что все пропало. — Даже не знаю. Я могу выложить его в общий чат нашей группы, думаю, мои друзья захотят посмотреть на такой абсурд. А там не так далеко и до ютуба, — Томас будто пригвождал каждым словом своего учителя к полу. — Что ты потребуешь от меня? — совсем тихо прошептал Александр. — Знаешь, я человек простой. Несмотря на мою популярность, я никогда не имел кого-то на побегушках. Иметь для этого запуганного слабого первокурсника как-то уже не оригинально… — А запуганного преподавателя — креативно? — вскинулся Александр и перебил Джефферсона. — Можно и так сказать. Я человек необычный, и хочу иметь экзотическую зверушку. Даю тебе время подумать над моим предложением, но уже завтра… Вдруг это видео нечаянно попадет к моим друзьям? В любом случае, будь осторожен, Ле-екси, — мерзко растянул кличку Томас, забрал телефон и вышел из класса под звонок, расталкивая плечами следующий класс и с кем-то здороваясь.       Ему даже не было стыдно за свои слова. Внутри него даже всё приятно сжалось, когда Гамильтон, несмотря на страх, чуть ли не вскипел от его последних слов. Это обещало быть интересным. — Может, объяснишь мне, чего ты хотел от него? — к нему подошел Мэдисон, все это время прекрасно слыша, что происходит в классе. — Просто соверше-енно случайно ко мне в руки попал компромат на этого учителя, позже могу даже показать. И мне стало интересно… — Интересно шантажировать его и издеваться? Томас, я знаю, что ты не святой, но не будь ты бездушным выродком. Советую тебе прекратить это и удалить компромат. Извиняться даже не прошу, просто брось эту затею, пока он не подал на тебя заявление, — нахмурился Джеймс. — Ты, конечно, отличный друг и все такое, но иногда ты редкостный зануда. Он боится меня, а конкретного того, что я имею на руках. Он и дернуться не посмеет. Даже если напишет директору, то я снова смогу раздобыть это видео и пустить по интернету. Правда, я сделаю это в любом случае… Он не будет так рисковать, не в том положении оказался, — усмехнулся Томас, с совершенным безразличием слушая звонок, говорящий о начале следующего урока. — Томас, это аморально! А при особом старании, он сможет на тебя в суд подать! — повысил голос Джеймс и ускорил шаг, чтобы не опоздать на занятия. Он знал, что Томас последует за ним. — Не мешай мне развлекаться, Джейми. Все будет в порядке, — Джефферсон остановил разговор и зашел в аудиторию, пока Мэдисон не успел придумать, что ему ответить — слушать его нравоучения не было никакого настроения.       Как только друзья сели на свои места и переключились на речи их учителя по истории, Томас снова ощутил значительное отличие преподнесения материала Гамильтоном. После оживленного урока экономики, довольно сносный учитель истории казался таким же раздражающим и надоедливым, как и остальные. Глаза закрывались сами собой, пальцы отказывались держать ручку, будто становились ватными валиками.       Джефферсон видел, как Джеймс ерзал рядом с ним и оборачивался, чтобы продолжить разговор, но хмурился еще больше и отворачивался. Сколько Томас себя помнит, Джеймс всегда был против его сумасшедших идей, но каждый раз помогал в совершении очередной глупости. Свое недовольство Мэдисон выразит потом, когда Томас попросит приготовить что-то или собрать его сумку утром. — Ладно, я практически смирился с тем, что ты будешь измываться над нашим учителем, но делаю это просто потому, что не смогу тебя остановить. Единственная моя просьба: никаких серьезных приказов, — на этом слове Джеймса всего передернуло, — и не насчет твоих оценок. — Я думал, ты скажешь назначить тебя хозяином тоже, — притворно засмеялся Джефферсон. — Ты воспринимаешь все слишком остро, будто я заставлю его делать что-то незаконное или мерзкое. Не драматизируй.       Мэдисон посмотрел на друга так, будто Томас стал его заклятым врагом, но вздохнул и сменил выражение лица на более спокойное. Ему откровенно не нравилась эта идея: начиная от того, что это унижение человека, и заканчивая тем, что это может быть уголовно наказуемо. Оглядываясь на все прошлые переделки, в которые он попал с помощью одного-единственного кудрявого засранца, это кажется чем-то рядовым, но все внутри говорит ему, что это необходимо остановить в самом начале. — От этого можешь пострадать и ты сам. И намного больше, чем ты думаешь. Я понимаю, что ты не так беден и вполне можешь позволить себе огромные штрафы, но рано или поздно штрафом не отделаешься, — Джеймс говорил уже более мягко и осторожно. — Все будет отлично, не переживай так по этому поводу. Ты перегибаешь палку, Джеймс. А сейчас, что думаешь насчет идеи «пойти и перекусить в обществе прекрасных дам»? — сказал Томас под звонок, ловя подмигивание Анжелики. — Если эти дамы не будут забирать все твое внимание — то делай со мной что хочешь, — Мэдисон довольно потянулся и стал складывать свои вещи обратно. — Отлично! — Джефферсон приятно улыбнулся и потянул Джеймса за руку.       После огромного перерыва между занятиями все шло гладко. И Томас, как и Джеймс, уже успел забыть начало дня и лениво беседовал про прошедшую поездку последнего. Томасу было просто приятно окунуться в незнакомую для него уютную обстановку семьи, а Мэдисон любил, когда его слушают.       Он часто оставался в тени Томаса и прекрасно понимал, что без него не будет существовать вообще. Еще более ясным это становилось тогда, когда Джефферсон не приходил в школу — его просто не замечали и он мог за целый день не сказать ни единого слова. Но ему было достаточно того, что самый яркий человек, которого он знает, прикован к нему и, несмотря на все недостатки Мэдисона, продолжает общение. Когда их встречают в первый раз, кажется, будто Томас держит Джеймса в друзьях ради конспектов, а Джеймс Томаса — ради защиты. И Джеймс крайне рад осознавать, что на самом деле там стоит что-то большее.       Каждый раз, когда Мэдисон смотрел на заинтересованное лицо его друга, вспоминал, сколько секретов и слабостей ему доверил Томас, ему становилось тепло внутри. Его семья состояла не только из отца, матери и нескольких младших братьев. Он с нежной улыбкой приписывал к ней Томаса.       После занятий его резкой хваткой повели в магазин. Он не успел и слова сказать, когда Томас нагрузил его пакетами с чипсами, а сам подхватил несколько бутылок газировки. Среди их покупок Джеймс заметил баночку карамельного кофе: его любимый напиток из всех существовавших на этой земле. — Итак, что будем смотреть или читать на этот раз? — спросил Томас уже на подходе к их дому. — Думаю, не откажусь от Алисы в стране чудес, — неуверенно сказал Мэдисон и тут же расслабился, когда Томас задумчиво кивнул, не найдя в таком занятии ничего несерьезного.       Друзья разгребли мусор от прошедшей ночи в гостиной, устроились на диване и включили скачанный фильм на телевизоре. Томас насыпал в огромную миску разных вкусов и видов чипсов, взял банку газировки, небольшую чашку с чуть остывшим кофе и пошел в гостиную. Отдав чашку Джеймсу, Джефферсон сел на другой край дивана и переплел свои длинные ноги с ногами Мэдисона. Тот уже знал, чем это кончится, и сразу предупредил, что перед тем, как они начнут спихивать друг друга на пол, он должен допить свой кофе.       Томас только щелкнул по кнопке пульта, как в дверь раздался звонок и тут же сильный и явно нервный стук. В общей тишине комнаты это показалось довольно громким и даже успело напугать парней. Джефферсон соскочил с дивана и подошел к входной двери. Открыв ее, его лицо вытянулось от удивления. Перед ним переминался его учитель экономики, всем своим видом показывая, как ему неприятно здесь находиться и как ему некомфортно. — Кто же пожа-аловал, — сразу ухмыльнулся Томас и облокотился на дверной косяк, закрывая собой Гамильтона от Мэдисона. — Как нашел мой адрес? — У учителей хранится информация о своих учениках, мистер Джефферсон, — процедил Александр, все еще не глядя на человека перед собой. — И, я думаю, к нашему общему сожалению, моя новая квартира находится в следующем доме от твоего. — О, это да, — сморщился Томас. — Так для чего пришел, м? Явно не поздравить с тем, что мы соседи. — Да, — Гамильтон вдруг застыл и поднял глаза прямо к довольному кошачьему взгляду Томаса.       Несколько секунд молчания и напряженной борьбы внутри Гамильтона. Выдох сквозь зубы и ощущение неприятной для него близости. — Я согласен.