Вымогатель

      Томас заметно расслабился, как только он услышал два заветных слова. Несмотря на его внешнюю уверенность, внутри него неприятным комком время от времени вспыхивала неуверенность. Он ощущал себя школьником перед контрольной, у которого было тридцать пять шпаргалок, отличники на соседних местах, телефон с интернетом и тетрадка под коленкой, но он все еще сомневался в своем успехе. — Итак, — довольно промычал Джефферсон, — первым делом дай мне свой номер телефона. — Не обращайтесь ко мне на «ты»! — ощетинился Гамильтон, но тут же потух и протянул руку. — Буду обращаться к тебе так, как хочу, Лекси, — ухмыльнулся Томас, внутри торжествуя от вида того, как сражается сам с собой человек перед ним, и дал телефон. — Ты записал меня как «little Retard»*? Издеваешься? — было видно, что не оскорбительные слова Александру даются с огромным трудом, но он держался из последних сил. — Да, и тебя не спрашивали, как ты у меня будешь забит, — кивнул Томас. — Вбивай свой номер побыстрее, я не настроен сейчас стоять с тобой здесь до вечера.       Получив обратно телефон, Томас зарегистрировал новый контакт и, для верности, позвонил на него. Несмотря на его ожидания, в кармане учителя правда заиграл рингтон. Джефферсон хмыкнул и меланхолично оглядел учителя — все же он был занудой и заучкой. По ожиданиям виргинца, он должен был дать ему совершенно левый номер человека, который бы его послал. — Ладно, Лекс, ты как хочешь, а я с тобой прощаюсь. Но не так уж надолго, поверь мне, — на этих словах Томас подмигнул и цокнул языком, заставив Александра вздрогнуть всем телом и с отвращением посмотреть в глаза Джефферсона. — Всего хорошего, — процедил Гамильтон, прежде чем быстрыми шагами скрыться за поворотом на лестницу.       Томас закрыл дверь и победно воскликнул. Джеймс, все это время слушая, что происходит в коридоре, но тщательно это скрывая, посмотрел на Джефферсона как на отсталого и включил первый попавшийся фильм. Все равно телевизор у них был больше для фона, чем для внимательного просмотра кино. — Что теперь будешь с этим делать? — все же спросил Мэдисон, когда ему надоело совершенно счастливое и злое выражение лица его друга. — Увидишь. Сразу говорю, ему не понравится, тебе тоже, поэтому давай я даже не буду рассказывать тебе о своих планах? — Джефферсон заискивающе посмотрел на Джеймса и отпил газировки. — Отлично, — парень закатил глаза, но особо возражать не стал. — Не обижайся, — махнул рукой Томас. — Если я буду выходить за рамки, ты просто скажешь мне об этом и я перестану. — Ага, — хмыкнул Джеймс, добавив про себя «как будто ты меня послушаешь».       Вечер шел слишком мирно для Томаса. Да, он привык, что когда его друг рядом, самым волнующим событием может быть разве что по неосторожности разбитая посуда. Но сейчас было действительно скучно: Джеймс настоял на том, что пока они не уберутся, Томас не выйдет из дома. Даже под возмущенные вопли отобрал телефон и сказал браться за тряпки. — Если к девяти мы не выйдем гулять, так и знай, что тебя посадят за убийство человека скукой и уборкой! — уже четвертый раз затевал свою песню Джефферсон, стирая пыль со шкафа, куда даже никто не залезал. — Если ты умрешь к девяти, то эта квартира останется грязной на два дня минимум, — нахмурившись, пробормотал Джеймс, что-то быстро печатая на телефоне. Это не укрылось от Томаса и он тут же сменил позерство на серьезность. — Что-то случилось? — спросил он и подошел к другу, который сразу дал ему заглянуть в переписку. — Мама заболела сильно. Нужна помощь, я должен быть там. Отец не сможет оставаться с ней, а мои младшие не смогут за ней присматривать. Скажи старосте, что я отсутствую по уважительной причине и все, что пропустил, сдам, — Джеймс уже схватил сумку, которую не успел даже разобрать, и метнулся к выходу из квартиры. — И прошу, все же доубирайся и не натвори ничего… — Позвони мне, как только приедешь туда, — Томас кивнул и раскинул руки для объятий. — Как скажешь, — черты Джеймса смягчились и он осторожно обнял Джефферсона, всего на мгновение успокаиваясь и выходя из напряжения.       Как только дверь захлопнулась, Томас сжался и повел плечами. Он не любил свою пустую квартиру. Может именно это было причиной, почему раз за разом в отсутствие Джеймса он наполнял ее людьми и шумом. Когда вокруг становилось пусто, он начинал слушать и слышать сам себя. И, если Том будет до конца честным, он бы предпочел быть глухим.       После еще нескольких минут добросовестного вытирания пыли из всех уголков, Джефферсон облокотился на стену и выругался. Музыка, без остановки напеваемая им, совершенно не помогала от давящей тишины. Стены становились неуютными, чужими. Еще немного и Томас начнет нервно шагать взад и вперед, уговаривая себя успокоиться.       В следующую секунду на его лице отразилось искреннее удивление и усмешка. Выловив телефон из кармана, Джефферсон быстро нашел в контактах нужный номер и позвонил. — Слушаю, — после одного гудка на другой стороне послышался настолько уставший голос, что Томас подумал, что он ошибся. — Привет, Человек-Я-Думаю-Что-Я-Супер-Умный, — Томас ничуть не смутился и приторным тоном обратился к Александру. — Не буду затягивать, но сейчас просто направляйся ко мне. А если тебе не хватает моей просьбы, то держи в голове мой телефон и опубликованное видео в фейсбуке, хорошо?       Тираду Джефферсона дослушали и трубку тут же повесили. Минуту парень был в ступоре и просто смотрел на список недавних вызовов, но еще через минуту написал смс с обещанием выполнить угрозу, если учитель не появится у него на пороге через десять минут и отложил телефон.       Как раз тогда, когда Томас уговорил себя выключить телевизор, а не залипать на старый фильм ужасов, в дверь раздался такой же нервный стук, как и в первый раз. Студент подскочил и тут же побежал открывать дверь. Недоверчивая ухмылка расползлась по его лицу, когда перед ним снова предстал маленький человечек, то и дело раздраженно дергающий плечами и переминающийся с ноги на ногу. Все же его нехитрая и очень небезопасная схема работает! — Что тебе от меня надо на этот раз? — глядя на Томаса, как на врага, спросил Александр. — Я тебя первый раз только позвал! — возмутился тот, но тут же втянул Гамильтона в квартиру и захлопнул дверь. — Что это значит?! — истерично высоко вскрикнул Александр и прижался к стене, будто пытаясь с ней стать одним целым. — Это значит, что сейчас ты будешь прибираться со мной! — довольно заявил Томас и кинул в учителя тряпкой. — Сейчас пройдись по всем стеклянным поверхностям, средство для очистки стекол стоит на кухне. Когда все сделаешь — подойди ко мне.       Мужчина не сдвинулся с места, сверля глазами в голове Джефферсона дырку. Он, кажется, мог стать полноценным элементом интерьера с его неподвижностью, но, Томас, совершенно этим не впечатленный, похлопал его по щекам и подтолкнул вглубь квартиры. — То есть вот так просто? Почти незнакомого человека, да еще и твоего учителя? Где твои мозги, черт возьми?! — постепенно срываясь на крик, возмутился Гамильтон, но оценил свою внушительность и приутих. — Ты или очень доверчивый, или я для тебя ребенок. — Второе, — сразу ответил Томас и скрылся в гостиной, чтобы продолжить продуктивное раскладывание книг, которые все равно окажутся по разным углам.       Из коридора еще минут пять слышались возмущенные фырканья и шипения, но, видимо, исчерпав свой нецензурный лексикон, Гамильтон все же пошел на кухню, взял средство и принялся за работу. У него все еще в голове не укладывалось, что ученик, с которым он знаком всего один день, заставил его убираться в квартире. Правда, он все же должен был сказать ему спасибо за то, что сам Джефферсон тоже что-то делал.       Уборка проходила сначала почти в полном молчании, но Томасу почему-то было спокойнее думать, что в квартире есть кто-то еще, кроме него. Эти шебуршания с табуреткой, которую Гамильтон таскал за собой к каждому зеркалу, скрипы тряпки о стекло — все это было каким-то уютным. Даже если это был не Джеймс, а озлобленный учитель экономики. — Я все сделал, — уже спокойно и почти без яда в интонациях обратился Александр к Джефферсону, а когда тот не отозвался, кинул в него грязную тряпку, попав прямо в пучок чистых волос. — Хэй! Если это была месть — ты жесток! — вскрикнул Томас, скинул с себя тряпку и поджал губы на вялый смешок учителя.       Правда в его глазах невозможно было не заметить промелькнувшее озорство и самодовольство. Томас провис на несколько секунд, будто не веря своим глазам, но сам весело прищурился и кинул тряпку обратно. — Фу! — фыркнул Александр, когда не успел увернуться и тряпка сбила с длинного носа очки. — Сам виноват, — хмыкнул Джефферсон и поймал летящую в него ткань. — Отлично! — Гамильтон вновь разозленно вскинул руки и вышел в коридор. — Отпусти меня, мне надо проверять дополнительные проекты. — Еще не все, Алекс! Ну куда поперся? — Томас, совсем как маленького ребенка, просто зацепил пальцем ворот белой рубашки и оттащил Александра от двери. — Сэр Джефферсон, это уже давно переступило допустимые границы! — тон Гамильтона вмиг изменился, стал на порядок выше и визгливее. — Сэру зануде следует помнить, что его репутация все еще под угрозой, — хмыкнул Томас, но внутренне даже немного пожалел об этом: этот нервный учитель всего мгновение назад готов был перекидываться с ним тряпкой, а теперь разве что ему воспитание не позволяет накинуться на шантажиста. — Агрх, и что же тебе еще надо сделать?! Может, зад вылизать?! А то мне кажется, что ты сам не в состоянии за собой следить! — практически зарычал Александр и тут же схватился за рот. — Что же, все же ты боишься меня, верно? — зло сощурившись, Томас подошел почти вплотную к Гамильтону и замер с телефоном в руке. — Еще один такой сюрприз от тебя, и знаешь, вдруг у меня дрогнет рука и нечаянно нажмет кнопку «предложить новость самому популярному паблику»? — П-прошу прощения, — смято пробормотал Гамильтон и пробормотал еще тише что-то на латыни. — Не матерись на незнакомых мне языках, это неприлично и не по-мужски, — фыркнул, прямо как кот, Томас. — Поставь посуду в посудомойку, она уже вся собрана на кухне. — Спасибо, хоть не заставил ее руками перемывать, — снова оскалился Александр и тут же проворно вылетел из комнаты. — Выпендрежник! — крикнул ему вдогонку Джефферсон.       На кухне послышался звон тарелок и шуршание пакета с капсулами для посудомойки. У Томаса назревало к этому человеку все больше вопросов, но он был уверен, что не получит ни на один честный ответ, а поэтому держал язык за зубами. У него еще будет время понять этого коротышку.       Томас называл свое желание знать все обо всех не трусостью, а дальнозоркостью. В любой момент он мог поставить на место почти любого из своих знакомых. Джеймс называл это неуместным и стремным, но не препятствовал любознательности Томаса: понимал, что это защищает и его. Но иной раз, видя, как он отрешен от остальных из-за Джефферсона с его манипулятивностью, даже немного жалел об этом.       И не то чтобы у них были ужасные одноклассники или знакомые. Нет, ни Джеймс, ни Томас никогда бы не сказали, что у них класс отморозков и других неприятных классов людей. К сожалению, и сам Томас, и его одноклассники имели связи с людьми не первого сорта. Мэдисон в оправдание спрашивал, а кто в их время не имеет таких. И против таких людей надо было иметь защиту.       Задумавшись, Джефферсон отмер только через пять минут, когда его настойчиво позвали из коридора. Он обернулся и увидел в дверях учителя, меланхолично оглядывающего его с ног до головы. Видимо, он звал не первый раз. — Можешь продолжать так стоять, а я закончил и пошел домой, — это заявление прозвучало не столько дерзко, сколько с надеждой. — Не-а, сначала мы сходим в магазин за нормальной едой. Джеймс меня побьет, если увидит, что я снова питался чипсами и кофе, — Томас оживился и забросил тряпку в дальний угол, прямо на шкаф. — Одевайся. Если будешь паинькой, то точно отпущу тебя после этого.       Устало промычав, под легкие пинки студента, Александр оказался в прихожей с накинутым на голову легким пальто. Сам Джефферсон надел толстовку и бодро понесся по лестнице. Правда, ему пришлось подождать, пока, надев пальто, неторопливо спустится Гамильтон. — Что, старчество не дает двигаться быстрее? — съязвил Томас и толкнул Александра по-дружески в бок. — Я в отличной форме, к твоему сведению, — зашипел Алекс и отпрянул от Джефферсона. — Кстати, а квартиру ты закрыть совсем не хочешь? — Будешь выпендриваться, и ты побежишь это делать, — невозмутимо парировал Томас. — Она никому нафиг сейчас не нужна, все думают, что Джеймс сейчас дома, а значит никаких тусовок не запланировано. А район здесь в присутствие Джеймса тише, чем дом престарелых, никто не подумает ее грабить. — И почему такой, как ты, живет в таком месте? — недовольно спросил Александр, вспоминая, что живет совсем рядом с Джефферсоном. — Желание Джеймса. Он не встречается с тем, что происходит в его отсутствие, только с его последствиями, так что он не против, пока я жив, — заключил Томас и услужливо открыл дверь магазинчика, который находится совсем рядом с их домом, а главное — работает круглосуточно. — Дамы вперед! — Как любезно с твоей стороны! — Гамильтон закатил глаза, но сопротивляться не стал и вошел. — Так, сбегай сейчас в овощной отдел, набери всего, что ты ешь обычно и не важно, на какую сумму, потом возьми большое мороженое и качественных макарон… хотя нет, это я тебе выбирать не позволю, тогда возьми приправы для всего и иди жди меня у касс, если я не успею быстрее тебя, — быстро распорядился Томас и сам пошел в сторону полок с хлебом. — Прекрасно… — только и успел пробормотать Александр и задумчиво пошел к овощам.       Сам Томас взял на себя задачи менее сложные: сначала он быстро прошелся по хлебному отделу, затем выбрал молоко и сливки для Джеймса, несколько йогуртов для его же друга и завис у отдела с макаронами. Его любимых не было, а другие были ему непривычны. Ему казалось, что он купит другую марку, и тогда его любимое блюдо испортится в его глазах. — Томас, ты стоишь так уже минимум семь минут, — сбоку послышался уставший голос Гамильтона, а затем перед Джефферсоном предстал сам учитель с полной корзиной в руках. — Ты ничего не понимаешь! — шикнул на него Томас и продолжил пялиться на полку на уровне его глаз. — Как по мне, ты просто спишь на ходу, — учитель пробежался глазами по прилавку, взял спагетти, которые прежде Томас даже не видел и пошел к кассе. — Что ты взял? — возмутился студент. — Я за это плачу вообще-то! — Я их видел и пробовал во Франции, они очень даже хороши, — Гамильтон обернулся на Томаса, увидел, что тот не сдвинулся с места, снова подошел к нему и потянул за толстовку прочь от прилавка. — Можешь мне верить, в моих же интересах угодить тебе.       Последние слова прозвучали уж слишком недовольно, будто Александр давился ими, как ядовитыми ягодами, однако на лице отражалось спокойствие и усталость. Это даже заткнуло Томаса, который хотел что-то возразить. Он молча достал кошелек и выложил все на ленту для продуктов. Редкие покупатели все же были, но они тут шатались скорее потому, что им некуда было идти, а не из реальной надобности купить ночью что-то из продуктов питания, поэтому в очереди они были одни. Кассир посмотрел на них с искренней ненавистью, но начал пробивать товар.       Томас видел, как бегали по всему купленному глаза Александра и будто подсчитывали, какую часть его зарплаты составляет вся сумма: одну четвертую, или одну треть. При этом он становился все недовольнее и недовольнее. Если бы Томас не хотел так сильно спать из-за прошлой ночи, он даже рассмеялся бы, но сейчас лишь скептически смотрел на учителя и легко ухмылялся.       Расплатившись за все и уложив продукты в пакеты, Томас нагрузил Гамильтона, сам взял два пакета и вышел из магазина, попытавшись сбить Александра с ног дверью. Тот, однако, увернулся и раздраженно вздохнул. Когда игра в гляделки через стекло двери ему надоела, он все же открыл дверь и тоже вышел. — Ну, какую тему планируешь преподать нам завтра? — спросил Томас, чтобы избежать тишины. — Поговорим про предпринимательскую деятельность. Мне не нравятся ваши учебники, поэтому будем работать по презентациям и моим конспектам. А то вы приступите к рыночной конкуренции только в следующем году. А вот на дополнительных уроках я буду рассматривать темы учебника, но они настолько легки, что мы будем пробегать по две-три темы за урок, — Томас, кажется, сделал ошибку, когда вернул Александра к интересной для него темы. — Я бы предложил тебе вернуться к нашей дискуссии в классе, но ты сейчас не вывезешь. — Ага, — просто согласился Томас, широко зевая и перехватывая пакеты, чтобы достать ключи от двери в подъезд. — Кстати, ты ведь можешь просто заставить меня согласиться с тобой. Почему не пользуешься этим? — спросил Гамильтон, и Джефферсон снова уловил нотки неприязни в голосе. — Так не интересно. В чем смысл тогда спорить? Ты ведь по-настоящему не изменишь своего мнения, — Томас ногой открыл дверь в квартиру и мотнул головой в сторону кухни, указывая, куда идти. — Это имеет смысл, — согласился Александр, ставя пакеты на пол рядом со столом. — Теперь просто разложи продукты по своим местам, то есть, что нужно — закинь в холодильник, а все остальное оставь на столе, сам потом растолкаю все, — пробормотал Джефферсон. — Как ты все еще не хочешь спать я не понимаю, скорее всего ты правда зомби, а не человек. — Что? В общем, неважно, кто я для тебя. Просто привык к такому режиму, — все же объяснился Александр.       Но Томас заключил для себя, что он тоже устал. Дыхание Гамильтона было более глубоким, реакция не такой яркой. Еще в начале вечера он плевался нецензурщиной, а сейчас спокойно разбирает пакеты. Вряд ли он так быстро смирился, скорее всего, в следующий раз он получит столько же сопротивления и нежелания. Но не сегодня.       Томас сам не заметил, как его ноги на автомате донесли его до дивана и он свалился в горизонтальное положение. На автомате он пожелал спокойной ночи Джеймсу, даже не вспомнив, что его нет дома и на кухне шуршит пакетами не он. Но сразу после этого ему стало все равно: его разум наконец-то забрал Джефферсона в шестичасовой сон.       Проснулся он от будильника, стоящего прямо на кофейном столике возле дивана. Воздух в квартире был прохладным: окно было открыто и легкий сквозняк бродил по квартире. Томас отключил будильник и только плотнее укутался в плед.       А он брал плед перед тем, как заснуть?       Он обязательно спросит об этом Гамильтона.