съедобная валюта

Пэнси входит как обычно, спустя две секунды после ее индивидуального стука, который появился ещё на первом курсе. Звон каблуков слегка стихает, и девушка проходит в комнату, оставляя шлейф дорогих духов. Темные волосы теперь будто волной струятся до лопаток и закрывают худые плечи, которые ещё немного и сломаются из-за горы проблем, что обрушились на Паркинсон в этом году. Черты лица стали острее, а большие карие глаза теперь не смотрят на людей с прежней ненавистью, теперь они сменились на странное понимание. Ее губы, накрашенные ярко-розовой помадой, а не той красной, что была даже на похоронах ее родителей, которые были готовы отдать всё из-за маленькой принцессы, расползаются в привычной усмешке. Макияж больше не такой идеальный, поэтому подводка слегка течёт, а хайлайтер теряет своё первоклассное сияние на скулах. именно сейчас Малфой ловит себя на мысли, что Пэнси жалкая, но вся эта жалость легко поправляется большой косметичкой. Минута, и Паркинсон снова будет на плаву. Именно Паркинсон, а не милая принцесска Пэнси. Ведь Паркинсон никогда не выглядела мило. Она выглядела как искусство, а искусство не должно выглядеть мило; оно должно заставлять людей чувствовать что-то. А когда смотрели на Паркинсон чувствовали унижение с нотками жалости или к самому себе, или к ней, но чаще первый вариант. Пэнси продолжает стоять посередине комнаты, будто ожидая приглашения войти. Темные ресницы немного дрожат, а сама девушка даже не поднимает взгляд. Драко наклоняет голову, а потом садится на кровать, отворачиваясь от гостьи. Новый матрас снова скрипит, из-за чего Пэнси едва заметно вздрагивает, а потом наконец-то поднимает глаза: — Как ты себя чувствуешь? Малфой хмурится и делает вдох, борясь с желанием повернуться и посмотреть в глаза девушки. Тонкие пальцы сжимают белоснежную ткань рубашки в районе живота, а потом парень отвечает, пытаясь сделать голос как можно спокойнее: — Мне кажется, или ты была согласна с Блейзом? Если да, тогда зачем такие вопросы? Драко ощущает, как воздух стискивает его легкие, и из груди вырывается тихий хрип. Пэнси делает шаг вперёд, а потом присаживается на кровать с противоположной стороны. Атмосфера в комнате напоминает Малфою именно тот день, когда девушка нашла его в ванной после очередного приступа. Да, именно Пэнси всегда приходила и протягивала стакан с успокоительным. Именно она всегда поджимала губы, когда Малфой в очередной раз отказывался от еды, но потом девушка почти что тащила его завтракать. Именно она всегда говорила, что ей дьявольски плевать, но всегда была рядом. Паркинсон была рядом в день похорон и даже сама лично вытирала рвоту с подбородка Драко, а потом залечивала порезы на запястьях, что-то бормоча себе под нос о безопасности и новом сеансе психотерапии. Тогда Малфой измучено усмехался, находясь на грани эйфории после очередного очистительного ритуала. Да, он именно так теперь решал проблемы с едой. Если нужно ее съесть, то пожалуйста, но что потом происходило за закрытыми дверями ванной, друзья не знали до определённого момента. и именно тогда этот момент настал. Пэнси узнала об этом первой. Она лишь просто пошла помыть руки, а открыв дверь, увидела Драко, который стоял на коленях, вытирая стекающую рвоту с подбородка. именно тогда был взрыв Пэнси упала на колени и почему-то начала рыдать. Соленые капельки быстро скользили по щекам, оставляя мокрые дорожки. Девушка закрыла рот рукой, пытаясь сдержать истеричный крик, но мало что получалось: из груди вырывались глухие хрипы, смешиваясь с тихой истерикой. Дорогая ткань юбки быстро впитывала воду, смешанную с остатками рвоты и крови, что медленно вытекала из неглубокого пореза на запястье парня. Малфой даже не повернулся тогда в сторону брюнетки, скрывая серые глаза из-за стыда. она не должна была этого узнать. Драко никогда не узнает, что в янтарных глазах поселился дикий ужас впервые не за себя. Пэнси протянула руки к холодным ладоням Малфоя, будто ища поддержку, а может, впервые поддерживая. Брюнетка легким движением кисти убрала тонкое лезвие, что спрятано у Драко между пальцами, а потом не произнося заклинание залечила запястье, направляя палочку на порез. Малфой впервые в открытую шипел от боли, а может, просто от усталости, что поселилась в серах глазах. Пэнси чему-то странно кивнула, а потом порывисто обняла, наплевав на дрожь широких плеч. Тогда родилось непроизнесенное в голос обещание: Драко старается выплыть со дна, а Пэнси тактично отказывает всем психиатрам и психотерапевтам с предложениями помочь. она была всегда рядом, впервые оказывая поддержку. — Я согласна с Блейзом, но я хочу понять. Малфой выныривает из воспоминаний, понимая, что перед глазами странная пелена. Тихий голос девушки напрягает, поэтому Драко не оборачивается, а лишь слегка бормочет, скрывая раздражение: — Понять что? Пэнси хмурится, слыша лёгкую агрессию в голосе парня. Тонкие пальцы дрожат от неизвестного страха, и девушка сжимает ткань платья, пытаясь скрыть волнение. Именно такое чувство преследует ее всегда, когда она разговаривает с Малфоем об этом. Паркинсон пытается правильно подобрать слова, ведь Драко считает, что это нормально. нормально не есть. нормально блевать после еды. нормально резать себя. нормально смешивать алкоголь и новые таблетки от психиатра. — Почему это снова происходит? Вопрос повисает в воздухе, и Пэнси ждёт несколько секунд, а потом вздыхает, понимая, что ответа не будет. Именно так заканчивался каждый диалог, а точнее монолог с Драко. он никогда не отвечал на этот вопрос. Но девушка так и не могла понять, что даже сам Малфой не знает ответ на него. Он просто боится признаться сам себе, что это просто медленная форма самоубийства, которую тот успешно прикрывает обычным желанием похудеть. — Я думала, что мы прошли через это. Малфой качает головой, а потом подносит холодные ладони к лицу. Ему предлагают помощь все: друзья, врачи и даже сраный Поттер — соулмейт, который совсем не знает его настоящего, но никто не спросил его. хочет ли эту помощь сам Драко? Малфой сначала думал, что в этом ничего серьёзного нет, что помощь ему не нужна. Он и сам справится. А потом начались напряженные взгляды, долгие разговоры и такое же долгое молчание, которое накаляло воздух в комнате. Драко почему-то брыкался и отказывался от помощи, повторяя, что все у него нормально, что все хорошо и лучше даже быть не может. Но попытки помочь все ещё были, а потом будто ничего: все смирились. В тот момент Малфой так и не ощутил странную радость или даже чувство победы, он ощутил тяжёлую пустоту и грусть, будто что-то просто оборвалось, и маска многолетнего мудака треснула. тебе помочь? я могу что-нибудь сделать? Такие вопросы стали вырываться из уст крайне редко, но проблема была в том, что парень сам не знает, а точнее не понимает ответ на этот вопрос. Хочет ли он умирать? нет Хочет ли он жить? нет «Замкнутый круг», именно это сказал его психотерапевт на первой консультации, после которой Малфой успешно сбежал и больше не вернулся. — Я не понимаю, почему, Драко? Парень убирает руки от лица, впервые оборачивается и смотрит на девушку. Блондин замечает странную пустоту в янтарных с золотым отблеском глазах, а потом презрительно отдёргивает себя, напоминая, что жалость к людям не нужна, что жалость ломает ещё больше и без того сломанные кости. Малфой слегка усмехается, а потом встаёт с кровати, хлопая себя по коленям. Матрас снова скрипит, но в этот раз Пэнси не вздрагивает, а лишь переводит взгляд на Драко, что уже стоит у книжного шкафа и смотрит куда-то в глубину полки, что-то ища лишь глазами. Девушка хмурится, а потом мысленно считает до десяти, надеясь, что она наконец-то получит ответ на вопрос, который задаёт уже почти два года. Секунды проходят быстро, будто сквозь пальцы песок, оставляя Пэнси ни с чем, лишь с ещё одним вопросом, который повисает в воздухе. Брюнетка вздыхает, вставая и поправляя простынь. Тонкие пальцы разглаживают легкие складки на белоснежной ткани, а потом девушка выпрямляется и идёт к выходу. Паркинсон ещё стоит пару мгновений около порога, а потом со скрипом открывает дверь и уходит, не слыша тихого «прости».